Война и закат Коминтерна

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Война и закат Коминтерна

21 июня 1941 года был будничным днем. Однако Генеральный секретарь ИККИ Г. Димитров был встревожен сообщениями и слухами об угрозе нападения гитлеровской Германии на СССР. Утром 21 июня он позвонил В.М. Молотову и попросил его поговорить с И.В. Сталиным о положении и инструкциях для Коминтерна. «Положение неясно, — ответил Молотов. — Ведется большая игра. Но все зависит от нас. Я поговорю с Иосифом Виссарионовичем. Если будет что-то особое, позвоню!» Но так и не позвонил.

22 июня 1941 года гитлеровская Германия напала на СССР. В 7 часов утра Г. Димитрова срочно вызвали в Кремль. В этот день дежурный секретарь сделал запись в книге посетителей И.В. Сталина.

1. т. Молотов

Вход 5.45

Выход: 12.05

2. т. Берия

Вход 5.45

Выход: 9.20

3. т. Тимошенко

Вход 5.45

Выход: 8.30

4. т. Мехлис

Вход 5.45

Выход: 8.30

5. т. Жуков

Вход 5.45

Выход: 8.30

6. т. Вышинский

Вход 7.30

Выход: 10.40

7. т. Маленков

Вход 7.30

Выход: 9.20

8. т. Микоян

Вход 7.55

Выход: 9.30

9. т. Каганович Л М.

Вход 8.00

Выход: 9.35

10. т. Ворошилов

Вход 8.00

Выход: 10.15

11. т. Кузнецов

Вход 8.15

Выход: 8.30

12. т.Димитров

Вход 8.40

Выход: 10.40

13. т. Мануильский

Вход 8.40

Выход: 10.40

Последние (всего 29 человек) вышли в 16.45.

Уже из этого «табеля о рангах» видно, какое значение Сталин придавал роли Коминтерна в условиях начавшейся войны. Димитров и Мануильский были приняты одними из первых (сразу после ухода Жукова, Тимошенко и Мехлиса) и пробыли у него дольше, чем такие важные государственные и партийные лидеры, как Маленков, Микоян, Каганович, Кузнецов…

Позднее Димитров вспоминал, что в приемной Сталина он встретил А. Поскребышева, С. Тимошенко, Н. Кузнецова, Л. Мехлиса и Л. Берию, отдававшего распоряжения. В самом кабинете вместе со Сталиным были В. Молотов, К. Ворошилов, Л. Каганович, Г. Маленков. И.В. Сталин возмущался, что гитлеровцы напали, «не предъявляя никаких претензий, не требуя никаких переговоров, напали подло, как разбойники…»

Указания Сталина на встрече с Димитровым и Мануильским 22 июня 1941 года гласили: «Коминтерн пока не должен выступать открыто. Партии на местах развертывают движение в защиту СССР. Не ставить вопрос о социалистической революции. Советский народ ведет отечественную войну против фашистской Германии. Вопрос идет о разгроме фашизма, поработившего ряд народов и стремящегося поработить и другие народы».

В тот же день, получив руководящие указания Сталина, Димитров и Мануильский провели заседание Секретариата ИККИ. На нем обсуждался вопрос о задачах коммунистических партий в связи с нападением гитлеровской Германии на Советский Союз и о необходимости срочно перестроить работу ИККИ. Г. Димитров сказал на заседании: «Мы не будем на этом этапе призывать ни к свержению капитализма в отдельных странах, ни к мировой революции. Речь идет теперь в отдельных странах… о борьбе за нашу свободу».

Исполком Коминтерна направил компартиям письма, в которых указал, что вероломное нападение Германии на СССР является ударом не только против страны социализма, «но и против свободы и независимости всех народов мира. Поэтому защита советского народа является в то же время защитой порабощенных гитлеровцами народов, которым угрожает фашизм». Секретариат сформулировал задачи компартий разных стран — в зависимости от позиции правительств по отношению к гитлеровской Германии. Один из пунктов решения Секретариата гласил: «Срочно перестроить всю работу…, исходя из необходимости обеспечить всемерную помощь ВКП(б) и Советским органам».

Были проведены структурные изменения. Для непосредственного повседневного руководства работой ИККИ 22 июня 1941 года создана тройка в составе Г. Димитрова, Д. Мануильского и Эрколи (П. Тольятти); пересмотрен список «забронированных» работников ИККИ в целях направления всех военнообязанных в Красную армию, за исключением абсолютно необходимых для оперативной работы в ИККИ. Это коснулось и многих работников ИККИ, состоявших на специальном учете в войсках НКВД. Ряд из них впоследствии составил костяк Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН), о героических подвигах воинов которой хорошо известно.

Из бывшей Службы связи был выделен Первый отдел, который руководил нелегальной связью ИККИ с компартиями и отдельными пунктами связи за границей, занимался подготовкой опытных кадров радиооператоров и техников для заграничных пунктов связи ИККИ, организовывал нелегальные переброски людей и грузов за границу, обучение в школах ИККИ руководящих партийных работников «партийной технике», готовил работников для радиопунктов за границей, изготовлял для перебрасываемых за границу людей документы, радиоаппаратуру, рецепты тайнописи, разрабатывал инструкции по изготовлению штампов и печатей для подложных документов, по печатанию листовок и газет на гектографах, организовывал и направлял работу заграничных пунктов связи по сбору военно-политической информации.

После ввода в действие резервной радиостанции в Уфе, Первый отдел активизировал свою работу по обеспечению связи с компартиями по радио и через курьеров. Несмотря на провалы ряда пунктов связи, аресты радистов и шифровальщиков, выполнявших задания ИККИ во Франции, Швеции, Турции, Китае, Сингапуре, Первому отделу удалось восстановить часть радиоточек, открыть новые. Пять секторов отдела имели в своем ведении радиостанции и радиошколы в Уфе и под Москвой, занимались обеспечением курьеров и других командируемых работников компартий подложными документами, деньгами, а также шифрованием и микрофильмированием.

* * *

Сразу же после начала войны с новой силой возродились антифашистские настроения коминтерновцев и политических эмигрантов в СССР. Они просили отправить их на фронт или в фашистский тыл. Об этом Г. Димитров неоднократно информировал Г. Маленкова, Л. Мехлиса, Г. Жукова и других.

1 июля 1941 года Димитров направил В. Молотову и Л. Берии справку о наличии людей, которые могли быть незамедлительно переброшены в тыл врага.

11 июля Димитров писал Л. Берии и В. Меркулову, что в ИККИ подобрали, проверили и подготовили группы иностранных коммунистов для партийно-политической работы и организации партизанского движения в ряде стран.

«Товарищу Берия

Дорогой товарищ Берия!

Кроме наших людей, которых отбираем и отдаем т. Судоплатову и 5 Управлению РККА, мы подобрали, проверили и подготовили группы иностранных коммунистов для партийно-политической работы и организации партизанского движения в Германии, Польше, Венгрии, Прикарпатской Украине и в Болгарии.

Списки и справки на эти группы первой очереди отправили сегодня т. Меркулову. Немецкая группа — 11 человек, польская — 12, венгерская — 12, прикарпатско-украинская — 7 и болгарская 11 человек. Одновременно проверяем и подготовляем людей для групп в другие страны.

Очень прошу Вас сделать все зависящее от Вас, чтобы в кратчайший срок были отправлены представленные группы товарищей.

С товарищеским приветом (Г.Димитров). 11 июля 1941 г.».

Одновременно подбирались и готовились группы второй очереди, а также для засылки в другие страны. Обучались не только партийно-политические работники, но и радисты, радиоинструкторы, разведчики, подрывники и т.д. Они занимались в специальной школе, в строгой изоляции от окружающего мира, по специальным программам, утвержденным руководством ИККИ и Службой связи Коминтерна.

20 июля 1941 года Димитров под грифом «Секретно. Лично» направил Л. Берии письмо с предложением польских коммунистов о формировании польских вооруженных сил в СССР. По-видимому, это письмо учитывалось при подписании 30 июля соглашения между правительствами СССР и Польской республики о восстановлении дипломатических отношений и о создании польской армии на территории СССР.

В конце июля в аппарате ИККИ было составлено «открытое письмо» немецким офицерам. Скорее всего, его автором был В. Пик. Оно написано якобы от лица немецких офицеров. Многие другие воззвания от имени рабочих, крестьян и т.д. также составлялись в Отделе пропаганды ИККИ, а затем в виде листовки распространялись за линией фронта, по инорадио и национальному вещанию.

Помимо этого, в адреса зарубежных компартий был направлен целый ряд документов, директив относительно поддержки отечественной войны СССР против Германии.

Объекты Службы связи располагались вне Москвы. Все их территории были огорожены высокими заборами и колючей проволокой, тщательно охранялись военизированными нарядами. В Подлипках, в частности, находилось производство специализированной бумаги для документов, изготовлялись фальшивые паспорта и удостоверения, специальные чернила для их заполнения и т.д. В Ростокино действовал мощный радиоцентр, оборудованный по последнему слову техники. В Пушкино располагалась школа, где в строжайшей изоляции от окружающего мира готовились иностранные коммунисты для заброски за рубеж. Их обучали «партийной технике» — тайнописи, приемам конспирации, шифровальному и радиоделу.

Часто через компартии и пункты связи Коминтерна передавались и шифртелеграммы «соседей» — Пятого (разведывательного) отдела ГУГБ НКВД СССР (с февраля 1941 года Пятого управления НКГБ) и Разведуправления Генштаба Красной армии. Со своей стороны, «соседи» обеспечивали связь ИККИ с компартиями ряда стран.

Служба связи занималась сбором необходимой для работы Ставки, ИККИ, ЦК ВКП(б) политической и военной информации, составлением заданий для своих резидентов и обработкой полученных от них сведений. В условиях войны ее главной задачей была подготовка людей для развертывания широкой национально-освободительной борьбы и поддержание регулярной связи с теми, кто уже был заброшен в тыл врага. Специальные секторы Службы связи изготовляли документы, создавали уникальную радиоаппаратуру, разрабатывали рецепты тайнописи, экипировали людей, составляли планы операций, снабжали коммунистов явками, шифрами. Служба связи перебрасывала им оружие, боеприпасы, питание для раций. При этом она, а также руководство К.И. поддерживали самые тесные контакты и постоянное рабочее сотрудничество со специалистами НКВД — НКГБ, Генштаба Красной армии и Штаба ВМФ. Через представителей Коминтерна в Брюсселе (Клемана), в Югославии — Кокинича (И. Вокшина), в Амстердаме — Д. Гоулоса и в некоторых других пунктах связи Коминтерна передавали задания своим резидентам, руководителям партизанского движения и подполья в ряде стран начальники 5-го (затем 1-го) Разведывательного управления НВКД П. Фитин, ГРУ — А. Панфилов (затем И. Ильичев) и Стратегической разведки ГРУ — И. Большаков. В то же время связь с Великобританией, США, Швецией, Болгарией и некоторыми другими странами, где действовали советские посольства и имелись представительства ТАСС и другие, частично осуществлялась Коминтерном через ведомство Фитина. В Австрии и на некоторых оккупированных врагом территориях Служба связи Коминтерна использовала сеть военной разведки.

Спецслужбы направляли Г. Димитрову запросы о выделении им преданных и надежных людей для работы в Германии, Греции, Югославии, Австрии, Италии и других странах.

Вот часть справки, направленной из НКВД в ИККИ о потребностях в нелегальных резидентах.

«Сов секретно.

Справка

ТРЕБУЮТСЯ ТОВАРИЩИ

1. На роли нелегальных резидентов, умеющих и способных создать самостоятельные группы для получения политической и военной информации, которые могут дать объективный анализ внутреннего политического состояния страны.

2. Способные на выполнение отдельных специальных заданий в стране и в тылу врага.

Специфичность указанной работы к избранным товарищам предъявляет требования:

1) Обладать инициативой и способностью к организационной деятельности. Иметь хотя бы некоторый опыт подпольной работы.

2) Быть способным на активные боевые действия…

…В курсе проведенной работы должно быть крайне небольшое число лиц. Работа должна жестко конспирироваться от окружающих.

5 февраля 1942 г. Подпись (Трифонов)». (Видимо, псевдоним. — И. Д.).

ИККИ совместно с разведкой занимался и засылкой агентов в Германию и пересылкой им денег.

«Фитину

Просьба передать следующее Рихарду в Стокгольме: «Альфред из Амстердама подготовлен для поездки в страну. Нужно знать, в порядке ли берлинская явка, и какой пароль. Дайте срочно ответ.

Просьба ответ Рихарда отправить нам.

Димитров 29.12.41».

(«Альфред» — инструктор ЦК КПГ А. Ковальке, который после переброски в Германию встретился с руководителем берлинской организации Р. Уригом. В. Кнехель, Р. Уриг и А. Ковальке составили внутреннее руководство КПГ в стране; в начале 1943 года Ковальке был арестован.)

«Сов. Секретно

ИККИ

Товарищу Димитрову

Деньги «Паулю» и «Николаю» переданы. «Пауль» сообщил, что недавно установил связь. Хорошо слышит и все принимает.

Фитин

30 декабря 1941 № 2/2/22900 Москва».

Пометы Г. Димитрова: над словом «Паулю» написано «КП Швеции», под словом «Николаю» — «КП Германии».

Хотя все три разведки действовали в тесном контакте и оказывали взаимную помощь, они не были в курсе дел друг друга. Это видно на примере Р. Зорге, работавшего в системе ГРУ. В обзорах, направленных Г. Димитрову, довольно часто сообщались сведения, полученные от лица, близкого к германскому послу в Токио, и имевшие первостепенную важность. Однако, естественно, не говорилось, кто это лицо. Когда Р. Зорге был арестован в Японии, начальник Разведывательного управления НКВД П. Фитин обратился к Г. Димитрову с вопросом, насколько правдоподобны сведения, сообщенные японским властям арестованным ими немецким коммунистом, работавшим в Информационном бюро ИККИ с 1925 по 1936 год. Г. Димитров и его отдел кадров не сразу поняли, о ком идет речь. Перебрав несколько людей с фамилиями Зорге и Хорхе, они послали 23 января 1942 года Фитину справку на Зорге Ика Рихарда.

Иногда на местах происходили конфликты между представителями ИККИ и разведки. После одной из таких «стычек» (в Болгарии разведка пыталась навязать коммунистам свою концепцию партизанского движения) Димитров 27 августа 1941 года поставил этот вопрос перед Сталиным. Сталин сказал: «Товарищи из Управления хотят руководить движением. Это никуда не годится… Надо урегулировать это дело».

Заручившись, таким образом, одобрением Сталина, Димитров поддержал позицию болгарских коммунистов.

В своей телеграмме в адрес ЦК БРП от сентября 1941 года Димитров писал:

«София — Велко. 1 сентября 1941 г.

Ваша позиция правильна… Существенную разницу между дворцовым переворотом и народным восстанием «специальные» (имеются в виду представители советских спецслужб. — И.Д.) видимо не понимают и не учитывают.

Жан 1.9.41.» (Инициалы Димитрова).

Война велась не только на полях сражений и в подполье, но и в эфире.

Радиопропаганда через тайные радиостанции в Москве началась уже в конце июня 1941 года. Задачами коминтерновской радиопропаганды были «в первую очередь, содействовать разложению тыла германской, также как и тыла итальянской, финляндской, венгерской и румынской армий»; «внедрение в сознание германских народных масс и солдат, что военное поражение Германии, уничтожение гитлеризма и разрушение его военной машины — является единственным путем для отделения Германии народной от Германии гитлеровской, для освобождения первой — уничтожив вторую»; «содействие разрыву с гитлеровской Германией стран, находящихся в зависимости от германского империализма (Италия, Финляндия, Венгрия, Румыния и т.д.)»; показ «необходимости действенной солидарности всех народов с народом Советского Союза и его героической Красной армией».

Насколько действенной была радиопропаганда? Опросов общественного мнения в годы войны, естественно, не проводилось и рейтинги не определялись. Можно лишь с уверенностью сказать, что успехи гитлеровско-геббельсовского вещания на СССР были равны нулю, так как у всех граждан радиоприемники были отобраны. На Западе ситуация была либеральнее, и, бесспорно, «голос Москвы» (как и «голос Лондона») достигал ушей слушателей оккупированных стран и особенно после Сталинграда влиял на их настроения. Об этом имеются многочисленные свидетельства.

* * *

Под эгидой Коминтерна функционировали специальные учебные заведения. Имея разные названия, они готовили агентуру и радистов для заброски во вражеский тыл, фронтовых радиопропагандистов, политработников. Это были: техникум № 1 «Кушнаренково» под Уфой, специальная школа в Уфе, школа «резерва братских компартий» в Нагорном под Москвой, антифашистская школа для военнопленных в Красногорске, ряд других школ военнопленных.

Для работы среди военнопленных существовала специальная комиссия. Ее работа в лагерях велась совместно с НКВД и Бюро военно-политической пропаганды ЦК ВКП(б).

Работники аппарата ИККИ выезжали в лагеря для бесед и сбора информации о положении в европейских странах, о моральном состоянии армий, выявления «благонадежных» с целью их направления в «антифашистские школы военнопленных». В них, по данным за 1942—1943 годы, обучалось от 150 до 250 человек. Преподавателями были работники компартий соответствующих стран.

По мере резкого увеличения числа военнопленных изменялись методы работы с ними, увеличивалось количество школ и курсов. По указанию Сталина были созданы немецкий, венгерский, румынский антифашистские комитеты «из общественных деятелей и видных военнопленных-антифашистов», организован выпуск антифашистских газет.

Вместе с тем существование Коминтерна подходило к концу.

Еще в апреле 1941 года Сталин поставил вопрос о ликвидации Коминтерна. Свое предложение он аргументировал необходимостью превратить компартии в национальные партии, действующие под различными названиями. «Важно, чтобы они внедрились в своем народе и концентрировались на своих собственных задачах… они должны опираться на марксистский анализ, не оглядываясь на Москву…»

В ходе советско-германских переговоров в Москве и Берлине неоднократно поднимался вопрос об Антикоминтерновском пакте, а значит косвенно и о Коминтерне. (Антикоминтерновский пакт — договор между Германией и Японией, подписанный 25 ноября 1936 года, оформивший блок этих государств для завоевания мировой гегемонии под флагом борьбы против Коминтерна. В ноябре 1937 года к нему присоединилась Италия.) В беседе со Сталиным и Молотовым в ночь с 23 на 24 августа 1939 года Риббентроп отметил, что Антикоминтерновский пакт был, в общем-то, направлен не против Советского Союза, а против «западных демократий», и привел по этому поводу распространенную среди берлинцев шутку: «Сталин еще присоединится к Антикоминтерновскому пакту».

В новых советско-германских переговорах мог быть поставлен вопрос и о Коминтерне. Характерно, что в заявлении германского правительства о начале войны против СССР 22 июня 1941 года утверждалось: «Вскоре после заключения германо-русских договоров возобновил свою подрывную деятельность против Германии Коминтерн с участием официальных советских представителей, оказывающих ему поддержку».

По свидетельству Димитрова, присутствовавшего на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 21 мая 1943 года, Сталин сказал: «Мы переоценили свои силы, когда создавали Коммунистический интернационал, и думали, что сможем руководить движением во всех странах. Это была наша ошибка. Дальнейшее существование Коминтерна — это будет дискредитация идей Интернационала, чего мы не хотим».

В тот же день Политбюро приняло постановление о роспуске Коминтерна, которое в виде постановления Президиума ИККИ было опубликовано в «Правде» 22 мая 1943 года.

Функции отделов Коминтерна были поделены между отдельными советскими ведомствами и иностранными компартиями. Телеграфное агентство «Супресс» и другие пропагандистские органы были переданы во вновь созданный Отдел международной информации ЦК ВКП(б). На базе Отдела печати и радиовещания ИККИ был создан НИИ-205. (Сразу после окончания Второй мировой войны уехали на родину 140 иностранцев — сотрудников НИИ-205 — хорошо подготовленных в профессиональном отношении членов зарубежных компартий).

Служба связи была передана в ведение советской разведки. Первый отдел ИККИ был преобразован в НИИ-100. Его директором стал И. Морозов, бывший начальник Первого отдела, сотрудник НКВД. В задачи НИИ-100 входило: осуществление специальных курьерских связей с компартиями, подготовка документов для нелегалов, отправляемых за границу или в фашистский тыл, отправка «специальных грузов» (оружия, боеприпасов, медикаментов, литературы, шрифтов, матриц, кино— и радиоимущества) для ЦК зарубежных компартий, обеспечение руководства радиосвязью с этими компартиями, техническое снабжение радиоточек и подготовка кадров радистов.

В состав НИИ-100 входили оперативный и технический отделы, радиопередающий и радиоприемный центры в Щелкове и Подольске, радиотехническая лаборатория, спецшкола в Пушкино, готовящая радиооператоров для засылки в оккупированные и воюющие на стороне фашистской Германии страны.

НИИ-100 также занимался работой по подготовке и заброске в тыл противника партийных работников — политэмигрантов; по оказанию помощи партизанскому движению в соседних с СССР странах; по перестройке нелегального аппарата применительно к условиям послевоенного времени.

С окончанием Великой отечественной войны функции к задачи «наследников ИККИ» изменились, соответственно изменилась и их ведомственная принадлежность.