Поражение в столетней войне

Поражение в столетней войне

Несколько более убедительно выглядит версия о том, что одной из причин гражданской войны стало поражение Англии в Столетней войне, которая не то чтобы закончилась, но угасла к 1453 году. Официально Англия тогда не признала своего проигрыша, но время блестящих побед времен королей Эдуарда III Виндзорского и Генри V Монмутского на полях континентальных сражений безвозвратно ушло. Военная мощь Англии была сокрушена. Франция вернула себе контроль над завоеванными землями — Нормандией, Мэном, Анжу, Пикардией, Шампанью, Иль-де-Франсом. Были потеряны даже родовые земли английских королей, несколько веков принадлежавшие Анжуйской династии, — Аквитания и Понтье. 17 июля 1453 года армия под командованием талантливого полководца Джона Толбота 1-го графа Шрусберийского потерпела поражение в битве при Кастийоне, затем пала английская цитадель в Гиени — город Бордо. Корона Франции, которая формально принадлежала английской династии, прочно утвердилась на голове Шарля VII Победителя. А ведь в 1420 году Генри V был признан наследником короля Франции Шарля VI Безумного, и его сын Генри VI в 1431 году коронован в парижском соборе Нотр-Дам как король Франции. К 1453 году ценой огромных усилий Англии удавалось удерживать на континенте единственный город Кале.

Торговцы страдали из-за потери Гаскони, откуда шли нескончаемым потоком вина, соль, сталь и красители. Лорды лишились доходов со своих континентальных имений. У солдат была отнята возможность разбогатеть с помощью грабежей и выкупов. Окончание военных действий оставило без дела тысячи профессиональных солдат, вернувшихся с континента в Англию. Из них лорды формировали свои частные армии, получая тем самым силу и возможность для вооруженного вмешательства в решение политических вопросов.

На первый взгляд все это звучит более-менее убедительно. Но не надо забывать: после поражений, понесенных англичанами в конце 1420-х годов, не так много дворян непосредственно участвовало в сражениях на континенте. Ни о каких победоносных рейдах на богатые французские земли речь уже не шла. Англичане базировались на разоренных войной землях и занимали оборонительное положение. Какие грабежи и выкупы могли быть в таких условиях? В довершение всего правительство постоянно задерживало выплату жалованья не только простым солдатам, но военачальникам и наместникам.

Английские армии на континенте были весьма малочисленны. Возвращение домой нескольких тысяч солдат не могло серьезно повлиять на состояние общества, где большинство мужчин, так или иначе, с детства обучалось военному делу. Высокий уровень беззакония стал привычным фактором жизни десятилетиями раньше.

Конечно, лорды содержали отряды «прихлебателей», составлявших костяк их вооруженной силы. Историками для этой системы «ливрей и наемников» (англ. livery and maintenance), позволявшей богатому дворянину держать на своей службе воинов в соответствии с контрактами или взамен ренты, было даже придумано название — «ублюдочный феодализм» (англ. bastard feudalism). Размер вооруженной свиты зависел только от толщины кошелька лорда и не ограничивался, как при «классическом» феодализме, числом вассалов и арендаторов. Такова была позднесредневековая особенность английской общественной организации — группировка как благородных, так и несвободных иждивенцев вокруг крупного состояния. Однако какое отношение все это имеет к началу Войн? Система существовала уже чуть ли не с начала XIV века. — почти полторы сотни лет. Во всяком случае, не с этой стороны Англии следовало опасаться неожиданных социальных потрясений.

Кроме того, английскому феодализму была присуща одна особенность, которая опровергала принцип, насаждаемый школьной программой и гласящий: «Вассал моего вассала — не мой вассал». Ибо все подданные английской короны в первую очередь являлись слугами короля, независимо от того, чьими непосредственными вассалами он были. Это зафиксировано в самой формулировке клятвы верности, сопровождавшей оммаж — церемонию заключения вассального договора: «Я становлюсь отныне Вашим человеком и жизнью, и членами, и мирской честью, я буду Вам верен и лоялен, и буду приносить Вам верность за лен, которым владею в зависимости от Вас, удерживая в то же время непоколебимой мою верность королю».

Тем не менее поражение в Столетней войне оказало косвенное влияние на вспышку Войн Роз. Несомненно, что свою роль сыграло чувство национального унижения, которое испытывали все без исключения англичане, привыкшие за столетие сражений во Франции к блестящим победам. Оскорбленная гордость островитян не могла простить королю ни фиаско на континенте, ни его брака с француженкой.