БРЮГГСКАЯ ЗАУТРЕНЯ И «БИТВА ШПОР»
БРЮГГСКАЯ ЗАУТРЕНЯ И «БИТВА ШПОР»
В X–XIII вв. пехотинец феодальных армий Западной Европы не считался полноценным воином. Исход сражения решала рыцарская конница. Создать же боеспособную армию из несвободных и бедных крестьян было очень непросто. Пехоту нового образца могли создать вольные жители горных районов Швейцарии или горожане-ремесленники, скажем, из богатых фламандских городов.
Король Франции Филипп IV Красивый, при котором централизация власти в стране приняла необратимый характер, вел борьбу за расширение своих земель, в частности за счет английских владений. Он начал войну с Англией за Гиень (часть Аквитании), но в 1299 г. ему пришлось отказаться от этих попыток. Тогда он решил нанести удар по Фландрии. Здесь проживало множество суконщиков, которые в своей работе зависели от английской шерсти. Но и Англия, соответственно, зависела от этого рынка сбыта своего сырья. В 1301 г. Филипп захватил Фландрию при поддержке местных горожан, находившихся в конфликте со своим графом. Но французы допустили в управлении областью большие просчеты, лишившись поддержки ремесленников.
Наместником провинции был назначен некто Шатийон, который бесцеремонно правил страной, опираясь на феодалов, до этого вынужденных считаться с бюргерством. Горожане были недовольны новым возвышением рыцарства, французским произволом и усилившимся налоговым гнетом. В ночь с 17 на 18 мая 1302 г. в городе Брюгге вспыхнул мятеж, которым руководил ткач Питер Конинк. Восстание получило название «Брюггская заутреня». Утром 18 мая нападению подвергся отряд Шатийона. Все французы, которые не знали пароля «Щит и друг», были вырезаны. Некоторым из них, правда, удалось вырваться из города и укрыться неподалеку в замке Куртрэ.
Горожане Брюгге отлично понимали, что вскоре французский король учинит жестокую расправу над мятежниками. Пути назад не было, надо было сражаться. События в Брюгге послужили сигналом к началу восстания во многих фламандских городах. Начала собираться объединенная повстанческая армия, в которой было очень немного рыцарей. На призыв Брюгге о помощи откликнулись все фламандские города, кроме Гента, сохранившего верность королю. Возглавили войско все же феодалы: Гийом де Жюлье и его дядя Ги Намюрский, т. е. внук и младший сын графа Фландрского, находившегося в заключении во Франции. 26 июня эта армия подошла к Куртрэ. Из Франции сюда же было направлено большое французское войско, в котором главную роль играла феодальная конница. Возглавлял «цвет французского рыцарства» Робер II Добрый, граф д’Артуа, внук короля. 8 июля его войско было у Куртрэ и занялось грабежом и убийствами в соседних селах.
Фламандцы не особо рассчитывали на успех против хорошо обученных профессиональных конных воинов, но сделали все возможное для хотя бы относительно успешного боя. Они выбрали удачную местность для расположения своего боевого порядка — в углу, образуемом замком и рекой Лис, с двух сторон поле ограждали также два ручья — Гренинг и Гроте. На поле боя горожане вырыли рвы, которые заполнили водой и прикрыли ветками.
Пехота была поставлена плотным строем, первый ряд воткнул перед собой пики, обратив острие в сторону врага, за ним стоял ряд, вооруженный годендагами (дубинами с насаженным острием), затем опять пикинеры. Были во фламандской армии и арбалетчики — менее 500 человек. Рыцари, выступавшие на стороне фламандцев, также спешились. По рядам прошел приказ — пленных не брать, каждый побежавший должен быть убит, поражать и людей, и лошадей, добычу не брать. Река сзади должна была напомнить горожанам, что отступление не сулит им ничего кроме смерти от французских мстителей. Жители Фландрии причастились и приготовились драться до конца. Боевым кличем был установлен «Лев Фландрии!».
Французы были надменны и уверены в победе. На военном совете победила точка зрения наиболее горячих из них — начать бой собственной атакой. Примерно в 6 утра 11 июля первой в бой вступила легкая пехота (арбалетчики, лучники, метатели дротиков) с обеих сторон. Французские пехотинцы (это были, в основном, наемники — генуэзцы и наваррцы) показали свое преимущество и уже, казалось, были близки к победе, когда завистливые французские рыцари потребовали у своего лидера дать им завоевать славу, которая вот-вот достанется неизвестно кому.
Рыцарская конница бросилась добивать противника. Она успешно форсировала ручьи, под ее копытами погибло немало своих же пехотинцев. Всадники налетели на строй фламандцев, но они не побежали. Тут надо отметить, что конная атака имеет эффект, в первую очередь, психологический (сами кони не расположены натыкаться на пики). Французы вынуждены были притормозить и вести бой на месте, что нивелировало их преимущество, у них было мало возможностей для маневра.
Через некоторое время упорной битвы рыцари были потеснены. Сработали рвы, кони французов оступались и сбрасывали седоков. Похоже, столь сильного эффекта от своих незатейливых ловушек не ожидали и сами горожане. В рыцарских рядах началась паника, многие из них уже не смогли перебраться через ручьи. Робер пытался спасти положение, бросившись в центр войска противника с резервом из двух баталий, но был убит. Французская конница бежала к Лиллю и Турнэ, увлекая за собой и пехоту. Это произошло около 3 часов дня. Фламандцы гнались за врагом на протяжении 10 км. С убитых на поле Куртрэ рыцарей они сняли 700 шпор и развесили их в одной из церквей Брюгге, за что сражение получило название «Битва шпор».
В битве при Куртрэ погибло около тысячи французских рыцарей, их оплакивала вся страна. Это была действительно тяжелая потеря для вооруженных сил Филиппа IV, которая была тем тяжелее для гордых феодалов, что проиграли они презренным людям — «суконщикам, вязальщикам и валяльщикам». Последние же ликовали.
Принято говорить о некоей пехотной революции, возрождении пешего войска, которое ознаменовала битва при Куртрэ. Однако это вопрос спорный. 18 августа 1304 г. французская армия взяла реванш при местечке Мон-ан-Пелеве, и на следующий год Фландрия покорилась Филиппу Красивому. Но в историю вошла именно битва при Куртрэ как иллюстрация того, что на смену феодальной армии должна прийти армия нового образца, как удивительный пример триумфа духа свободы.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.