ОБОЗРЕНИЕ ВНЕШНИХ ВОЙН И ОТНОШЕНИЙ

ОБОЗРЕНИЕ ВНЕШНИХ ВОЙН И ОТНОШЕНИЙ

В продолжение первого, норманнского, периода, Русь находилась в близких связях с норманнами, от которых происходила, и Грецией, куда ходила воевать за славой и добычей и откуда после получила христианскую веру. После кончины Ярослава эти связи значительно ослабли, если не совершенно прекратились, ибо на севере образовались самостоятельные государства: Швеция, Дания, Норвегия, — походов оттуда более не предпринималось; а на юг, к Византии, дорога для Руси закрылась размножившимися восточными ордами, преимущественно половцами; сама русь, племя, разделенное по многим княжествам, не могло предпринять походов, подобных прежним, и пускаться надолго из дома в дальние края.

Война наступательная уступила место оборонительной.

Пагубнее всех для древней Руси были половцы, занявшие место печенегов норманнского периода.

Половцы, кочевое племя, родственное нынешним киргизам, пришедшее из степей из-за Каспийского моря, оттеснили или истребили прочие племена, жившие на север от Каспийского и Черного морей, до нынешней Молдавии, преимущественно между Волгой и Днепром.

Половцы набегали беспрестанно и опустошали южные княжества, в особенности Переяславское и Киевское, и появились, наконец, и со стороны Рязани.

Это были разбойные набеги, подобные крымским набегам XVII и XVIII, и кавказским XIX столетий. Причин искать нечего, кроме желания обогащаться.

К несчастью, в разгар междоусобий князья сами часто прибегали за помощью к половцам и звали их к себе за плату.

Первый пример подали дети Святослава Ярославича, которые и несли за то вину перед нашими предками. Владимир Мономах, в союзе со своим двоюродным братом Святополком, нанес половцам сильные удары; сын его Мстислав загнал их за Дон, Волгу, Яик, но при междоусобии их детей и внуков с Олеговичами они опять поднялись и успели причинить много зла, например, посылая помощь Всеволоду Ольговичу и потом Святополку Ольговичу северскому, связанному с ними родством, в войнах его против великого князя Изяслава Мстиславича.

Половцы мешали южной греческой торговле, и князья, соединенными силами, вспоминая старое время, пошли на них сами войной (1180) и одержали верх. Особенно прославились походы Игоря Святославича северского и Романа волынского.

От половецких набегов по границе русских поселений были возведены валы, остатки которых сохранились до нашего времени.

Русские князья старались также удерживать половцев от набегов дарами, посредством переговоров и брачных союзов (1094, 1107), наконец, посредством поселения на границе других восточных племен, более мирных и склонных к оседлой жизни, на правой стороне Днепра, вплоть до Переяславского и Киевского княжеств по реке Роси.

Средоточием этих поселений был город Торческ на берегу Торчи, впадающей слева в реку Рось, в Таращанском уезде Киевской губернии.

Военные поселенцы, помогая нам содержать стражу против половцев, иногда и изменяли нам, смотря по обстоятельствам, но вообще принимали деятельное участие в судьбах Киевского княжества. В последнее время половцы притихли, и знакомство с оседлым и образованным племенем, вероятно, содействовало укрощению их нравов.

Остатки прочих восточных племен, кочевавших по степям Новороссийским, или смешались с половцами, или подчинились русским князьям и вошли в состав их пограничной стражи.

Поселенные торки, печенеги, берендеи, ковуи, каепичи, известные у нас под именем черных клобуков, соединяясь с остатками военного русского населения, стали после нашествия татар родоначальниками малороссийских и запорожских казаков.

Кроме половцев, древняя Русь имела многих других врагов, которые усилились, благодаря междоусобиям, преимущественно в конце нашего периода.

Ляхи, после Болеславова похода за Святополка, находились по большей части в дружественных отношениях к Руси, и почти все короли польские имели в супружестве русских княжон; они являлись на Руси только с помощью к князьям или родственникам. Заметим, что почти все польские короли дома Пястов имели русское происхождение, от русских княжон, а именно:

Казимир I (ум. 1058), Болеслав II Смелый (ум. 1081), Болеслав III Кривоустый (ум. 1139) по первому браку, Болеслав IV Кудрявый (ум. 1194) по двум бракам, Мстислав III Старый (ум. 1201) по второму браку, Казимир II Справедливый (ум. 1194), Лешек Белый (ум. 1237).

В периоде от Ярослава до татар, из 10 польских королей семеро были женаты на русских княжнах, из них — тремя (Казимир I, Болеслав III, Казимир II) велась собственно династия (исключение составляют: Владислав Герман, Владислав II и Владислав Тонконогий).

К ним следует присоединить Конрада (ум. 1247), сына Казимира и брата Лешка Белого, деда Владислава Локетка, который был женат на русской княжне и стал ближайшим родоначальником следующих королей — даже до Ядвиги, основавшей с Ягайлом литовским новую династию Ягеллонов.

С помощью ляхи приходили — к Изяславу Ярославичу (1068, 1077), Ярополку Изяславичу (1086), Ярославу Святополчичу (1123), Всеволоду Ольговичу (1140, 1146) и проч.

Так точно и русские князья ходили помогать ляхам, например, Мономах и Олег Святославич (1076), Всеволод Ольгович (1142, 1145) и проч.

Из враждебных ляхам князей особенно замечателен теребовльский Василько Ростиславич.

После смерти Романа волынского (около 1206 года) Галицкое княжество стало предметом спора между ляхами, уграми, детьми Романа, киевскими и северскими князьями, призванными от бояр галицких. Лешко Белый, король польский, сын Казимира II Справедливого, помогал то Ольговичам, то детям Романовым, то против них своему тестю Александру Всеволодовичу бельзскому, то действовал в союзе с уграми, наконец, призвал на них князя Мстислава из Новгорода, потом поссорился и с Мстиславом, опять вступил в союз с Андреем угорским, и опять против него, и проч.

Первые сношения с уграми (знакомыми со времени расселения их в Дунайских странах) происходили так же, как и с ляхами, преимущественно вследствие брачных союзов.

Изяслав Мстиславич, великий князь киевский (1146–1153), борясь с Юрием Владимировичем Долгоруким, суздальским, имел себе главного помощника в своем зяте, женатом на родной, младшей сестре его, Евфросинии, — Гейзе, короле венгерском, и против Юрия, и против союзника его Владимирка галицкого.

Со смерти Ярослава Владимирковича (1187) сношения с уграми переменяют свой характер и из родственных, вспомогательных, становятся притязательными: короли решили воспользоваться смятениями, возникшими в Галиче, и покорить его своей власти, но нашли себе противников в русских князьях и в ляхах.

Ятвяги, древнее сарматское племя, дикие обитатели нынешнего Подляшья. Русские походы на них относятся к 1112, 1113, 1120 годам. Их набеги на Волынь 1205, 1207.

Литва, племя древнеславянское, но весьма рано отделившееся от своего корня, попавшие под влияние с одной стороны немцев, а с другой финнов, и занявшее западную, лесистую окраину Русской земли, причисляется к древнейшим данникам Руси, по свидетельству Нестора.

Мстислав, сын Мономаха, предпринимал большой поход на Литву с подручными ему князьями (1132).

В продолжение удельного периода литовцы совершали набеги из своих лесов на области Владимиро-Волынского и Полоцкого, наконец, Новгородского и Псковского княжеств, иногда с успехом (1183, 1213, 1224), иногда с потерей (1193, 1200, 1203).

С чудью (так назывались у нас, по преимуществу, жители Эстляндии), находились в беспрерывных сношениях новгородцы и псковичи, ведя против них большей частью войны наступательные, вероятно, из-за дани, которую те должны были платить со времен Ярослава, построившего в 1030 году город Юрьев (Дерпт) как место опоры для владычества над соседними финскими и леттскими племенами.

Из частных названий чуди и ее владений, по нашим летописям, мы знаем следующие:

Оденпе, Медвежья Голова, на юг от Дерпта.

Кесь — Венден.

Колывань — Ревель.

Чудь Торма — в Дерптском уезде Лифляндской губернии.

Чудь Ерева — в Вейсенштейнском уезде Эстляндской губернии.

Чудь Очела — по верхней части Трейденской Аа, близ границы леттов и эстов.

Чудь Толова — ныне Трикатен у речки Аббель, впадающей в Аа, в 20 верстах от Вольмара.

Лотыголою назывались у нас вообще все летты или латыши.

Зимегола — жители Семигальского княжества, в восточной части Курляндской губернии.

Походы на чудь, более или менее значительные, относятся к годам: 1042, 1079, 1105, 1106, 1111, 1113, 1116, 1123, 1130, 1131, 1133, 1142, 1143, 1149, 1176, 1179, 1186, 1187, 1190, 1191, 1192, 1193, 1200, 1212, 1214, 1217, 1219, 1223.

Все эти походы совершались новгородцами, под предводительством их князей.

Чудь, собственно эсты, в конце этого периода часто призывали русских против утвердившихся в их соседстве немцев.

Но тяжелее русских для финских и литовских племен стали немцы, которые утвердились в устье Западной Двины в начале XIII столетия.

В первый раз бременские купцы появились там в 1159 году и начали торговать вниз по течению реки.

Около 1187 года Мейнгард, латинский священник из Голштинского монастыря Зигеберга, и прежде часто провожавший немецких купцов, которые приплывали в Двину, построил церковь в Икесколе, испросив разрешение полоцкого князя Владимира, которому ливы платили дань. Вскоре после того, летом 1187 года, Мейнгард основал тут мощный замок, и папа Климент III буллами 25 сентября и 1 октября 1188 года, утвердил Мейнгарда епископом икскульским, под ведением бременской митрополии.

Около 1192 года Мейнгард построил большую крепость на Двине. Он умер 12 октября 1196 года.

В 1197 году в страну ливов пришел второй лифляндский епископ, Бертольд. Он пал в сражении против побежденных им ливов, около нынешней Риги, 24 июля 1198 года.

Несмотря на свое поражение, ливы опять поднялись против пришельцев, овладели построенной Мейнгардом крепостью Гольмом и пленили всех христиан.

Около 1 марта 1199 года, бременский каноник Алберт посвящен был третьим лифляндским епископом.

Третьего ливонского епископа Альберта (с 1 марта 1199 года) следует считать основателем немецкого владычества в Балтийском поморье. Одаренный большими способностями, он действовал с одинаковым успехом как проповедник, воин, дипломат, государственный муж. Окинув зорким взглядом вновь открывшееся перед ним поприще, он увидел, что без военной силы сделать на нем ничего нельзя, и потому решил основать крепость в устье Двины, и вместе, для успеха своей проповеди, учредить Орден, по образцу Немецкого Ордена, действовавшего в соседней языческой Пруссии, — мысль, совершенно согласную с духом времени, возбужденным в Европе крестовыми походами. Приглашенные рыцари должны были помогать ему в распространении христианской веры между туземцами и получать себе за то часть покоряемых земель в потомственное владение.

Епископ Альберт весной 1200 года явился из Германии с флотом из 23 судов в стране ливов, опять отнял у них Гольм и освободил христиан в Иксколе. После некоторых сражений заключен был мир с ливами.

В следующем 1201 году посланный им в Рим монах Дитрих исходатайствовал у папы Иннокентия III полномочие Альберту проповедовать и буллу, которой, под страхом отлучения от церкви, запрещалось купцам торговать по реке Аа, в ущерб новому предполагаемому городу.

Летом 1201 года епископ Альберт, возвратившись из Германии, начал строительство Риги. Он предоставил рыцарям Даниилу Баннерову и Конраду Мейндорфу укрепления Лейнварден и Икскуль в ленное право и заключил с курами мирный договор. Духовный конвент был переведен из Икскула в Ригу. Тогда же последовало и учреждение Ордена Христовых рыцарей или Меченосцев.

В 1202 году брат Альберта, Энгельберт, прибыл из Германии с первыми гражданами для города Риги.

Сам епископ Альберт ездил почти каждый год в Германию проповедовать святую войну на севере и привозил с собой охотников, которые, привлекаемые надеждой получить земли во владение, стекались к нему толпами; другие принимали на себя годичную обязанность потрудиться во славу имени Божьего.

Местные племена, — ливы, летты, эсты, не могли оказать достаточного сопротивления, несмотря на постоянную злобу, с которой они смотрели на чуждое племя.

Русские князья увидели свою ошибку, когда допущенные пришельцы на их глазах начали хозяйничать в подданных им странах. Через год после основания Риги полоцкий князь Владимир осадил Икскульскую крепость и заставил ливов платить себе обычную дань.

В 1203 году Альберт построил монастырь в Динаминде, сжег Ашерадеп, где было, видно, русское владение.

С этих пор мы видим беспрестанное колебание здешних обстоятельств и отношений. Немцы все усиливались за счет прибывавшей к ним помощи из отечества, они поднимали голос, и полоцкие пограничные князья в Герцике и Кукенойсе старались снискать их благосклонность, местное население притихало, и наоборот, когда немцы слабели, тогда местные племена поднимались; русские князья возобновляли свои требования; немцы изъявляли покорность и заискивали перед Полоцком, Новгородом и Псковом.

Во всяком случае, основание владения было ими положено. Нужны были только благоприятные обстоятельства, чтобы этому владению утвердиться и распространиться: они наступили — в ослаблении русских князей и в умножении немецких поселенцев. Епископ Альберт заключил с рыцарями договор, по которому предоставлялась им третья часть всех приобретений, что было подтверждено папой и императором.

В 1206 году епископ Альберт посылал поверенного своего аббата Дитриха к полоцкому князю, искать его дружбы, а тот уже собирался идти на него войной, подговариваемый ливами. Нападение не состоялось, потому что Дитрих предупредил своего государя, который смог приготовиться к обороне. Русские посланники провожали аббата до Кокенгаузена и звали епископа для переговоров на реке Огере, а ливы и летты убеждали начать войну. Они начали ее одни, и, овладев крепостью Гольмом, угрожали Риге. Немцы, однако же, успели отнять крепость. Но лишь только епископ отплыл в Германию, как Владимир полоцкий спустился с многочисленным войском по Двине, напал на Икскуль, осадил Гольм и снял осаду, только услышав о приближавшихся латинских судах.

С епископом, в 1207 году, приехало много новых поселенцев, которые тотчас начали наступательные действия. Они напали на удельного полоцкого князя Вячка в Кукенойсе (в марте 1208), несмотря на его сближение с епископом, которого он встретил перед тем со своими мужами, прося помощи против литвы, и принят был с почетом в Риге.

Алберт, еще опасавшийся русской вражды, взял, однако же, его сторону, велел отпустить из плена и дал ему перед новым отъездом в Германию двадцать собственных воинов для охраны и подмоги, вероятно, соглядатаев.

Но Вячко озлился на немцев, которые сожгли его крепость и подвергли его, взятого в плен, унижению. Предполагая Алберта отплывшим, велел умертвить своим русским и преданным ему леттам и селонам данных ему помощников, собрался идти на Ригу с помощью всегда готовых туземцев-язычников.

Между тем, Алберт, задержанный противными ветрами, еще стоял в устье Двины. Раздраженный, в свою очередь, видимым вероломством русского князя, он убедил триста своих спутников остаться в Лифляндии и объявил общий поход на Вячка, созывая к себе всех немцев. Вячко, не в силах бороться, сжег свою крепость и удалился в Русь.

Герцике подвергся участи Кокенгаузена. Алберт пошел на него сам. Город был взят и сожжен. Чтобы опять получить его в свое владение, Всеволод должен был приехать в Ригу, уступить подданные ему волости ливов и леттов и принести присягу в верности епископу. Вот в каком положении были немцы, еще недавно смиренные просители.

По возвращении летом следующего года, Алберт восстановил Кокенгаузен, предназначая эту крепость точкой опоры против литовцев и русских.

Несмотря на такие успехи относительно Кокенгаузена и Герцике, Алберт все еще опасался Полоцка и летом 1210 года, вероятно, потому, что из Германии прибыло мало поселенцев, послан был в Полоцк от имени лифляндских старшин рыцарь Рудольф для заключения мира с полоцким князем.

Рижский посол исходатайствовал свободную торговлю для латинских купцов и отправление в Ригу уполномоченного. Из Полоцка послом назначен был Лудольф смоленский, и по заключенному им осенью договору, ливы обязались платить ежегодно следующую с них дань полоцкому князю или епископ за них.

Между тем, немцы распространяли свои завоевания и к востоку, в Эстляндии, искони тянувшей к Новгороду. В Новгороде сидел тогда воинственный князь, славный Мстислав Мстиславич, который, услышав о действиях немецкого войска в Эстонии, поднялся на Вагрию (к северо-западу от Чудского озера), из Вагрии на Герву, к западу от Вагрии (в Вейсенштейнском уезде Эстляндской губернии, в русских летописях на Чудь Ереву), и, не найдя там немцев, перешел в Гаррию, к северо-западу, и осадил крепость Варболе (в русских летописях Воробьев нос, по-эстонски варблене — воробей), бился несколько дней и, когда жители обещали заплатить 700 марок ногатами дани, воротился восвояси.

В Новгородской летописи сказано, что Мстислав прошел «сквозь землю Чудскую к морю».

Впоследствии храбрый Мстислав ушел сперва в Суздальскую землю, а потом на юг в Галич: если бы он остался в Новгороде, то дела на северо-западе могли бы пойти иначе.

Между тем, немцы, всякий год прибывая, усиливались все более и более: новые свежие силы давали им возможность безопасно воплощать свои замыслы, пользуясь всякими средствами: таким образом, не более как через два года после принятого Албертом на себя обязательства платить дань, в случае нужды, за ливов полоцкому князю, по новому договору Владимир отказался от верховной власти над ливами и леттами и заключил с Албертом торговый и вместе оборонительный договор против литвы. Посредником был князь Владимир псковский, вступивший в родственную связь с епископом и отдавший свою дочь в замужество за его брата.

Этот псковский князь, изгнанный из Пскова за свое сближение с немцами, получил от них поместье в Лифляндии, но ненадолго и, вскоре, должен был спасаться в Русь, как прежде Вячко.

Точно так же Герцике подвергался беспрерывным нападениям (1214 и 1216).

Вероятно, эти князья, Владимир, Всеволод и Вячко, вместе с местными жителями, которые не упускали ни одного случая вредить и мешать немцам, питая непримиримую вражду к ним, убедили полоцкого князя Владимира предпринять большой поход на Ригу. Собралось многочисленное ополчение. Князь готовился к отплытию, как вдруг, уже садясь на суда, упал и скоропостижно умер (1216). Все войско разбрелось, и немцы избежали большой опасности.

Но новгородцы, со своей стороны, осадили Оденпе и потребовали с унганниев большей дани за то, что те перешли от греческого обряда к римскому. Владимир псковский принимал участие в этом походе.

В следующем 1217 году новгородцы с эстами разбили немцев совершенно и заняли Оденпе после жестокой 17-дневной осады. По договору, немцы должны были удалиться в Ливонию. Брат Албертов взят был заложником в Новгород.

Владимир псковский, с сыном и другими князьями, через Унганнию, проник в страну леттов и ливов до епископской области по нижней Аа и правому ее берегу, но был отбит от Вендена и должен был вернуться в Псков, чтобы обороняться от нападавших литовцев.

Алберт, видно, испугался: может быть, и полочане затевали что-нибудь, — а немецкой помощи было недостаточно, — и он отправился в Данию со своими сотрудниками просить короля Вольдемара о помощи от русских и эстов.

Король обещал привести ее в следующем году, за что Алберт отказывался от своих притязаний на Эстляндию, на которую датчане уже давно смотрели с завистью, нападали, еще в 1206 году, на остров Эзель и получили, подобно немцам, от папы Гонория III право на все здешние земли, по мере обращения их в христианскую веру.

Согласно с данным словом, король в следующем году (1219) пристал к берегам Эстляндии и на месте прежнего эстонского укрепления основал сильную крепость Ревель.

Алберту не понравилось, кажется, такое соседство, и он отправился в 1221 году в Италию, к императору Фридриху II, просить у него помощи против датчан, русских и язычников. Император не мог ничего сделать для него и только подал совет о сохранении мира.

Тогда, в крайних обстоятельствах, епископу рижскому не осталось ничего предпринять, как обратиться опять к самому Вольдемару. Король, видно, потребовал верховной власти не только на Эстляндию, но и на Лифляндию, и Алберт вынужден был уступить, при условии согласия своих соотечественников и товарищей.

После, однако же, под предлогом возражений со стороны капитула, ордена и города, благодаря ходатайству архиепископа Андрея, признана была независимость Лифляндии, с обязательством действовать сообща против русских, местных племен и язычников.

Новгородцы в походах 1223 года с Всеволодом Юрьевичем и Ярославом Всеволодовичем, имели временный успех. Заняв Оденпе и Дерпт, Ярослав осаждал и Ревель, но должен был отступить от крепости.

Посаженный новгородцами в Дерпт, Вячко был осажден немцами в 1224 году, и, после отчаянного сопротивления, вследствие неподоспевшей помощи, был совершенно разбит, крепость взята и сожжена, защитники истреблены, и между ними пал мужественный Вячко.

Той же участи подверглись остальные русские в Феллине, Кукенойсе и прочих городах.

Местные племена, — ливы, летты, и особенно эсты, постоянно поднимались с оружием в руках, побуждали к этому князей полоцких, псковских и новгородских, к которым, несмотря на прежние войны, они чувствовали все-таки больше расположения, чем к немцам. Ни одного года не проходило в покое с их стороны, но все усилия их были напрасны, тем более, что между собой они не могли соглашаться подолгу и действовать вместе, часто ссорились и даже ходили друг на друга войной, чем смышленые пришельцы умели пользоваться, и, наконец, покорили их совершенно, начав с торговли, продолжив введением христианской веры и закончив поселениями и завоеваниями.

Христианская вера, введенная между некоторыми из латышских и чудских племен посредством русских проповедников из Полоцка, Пскова и Новгорода по православному греческому учению, была насильственно заменена римским — папским. Так, например, под 1214 г. у ливонского летописца есть известие, что чудь толова обещала епископу перейти от греческого исповедания к римскому. В 1216 году Владимир псковский требовал от унганнов большей дани за то, что они перешли к новым проповедникам.

Вместе с немцами явились на Балтийское поморье, как выше показано, другие враги, пытавшиеся отнять у русских здешние владения, — датчане и шведы, потомки древних норманнов-варягов.

Датчане начали свои нападения на Эстляндию в 1193–1197 годах.

Летом 1206 года Вольдемар, король датский, по примеру немецких рыцарей, предпринимал поход на остров Эзель.

Папа Гонорий III предоставил (1218) датскому королю, по его просьбе, всю землю, которую он отнимет у языческих эстов.

В 1219 году им был основан город Ревель на месте старой эстонской крепости.

Немцы столкнулись было с датчанами, но после кратковременных раздоров договорились действовать сообща против русских и язычников, что и начали исполнять к обоюдной пользе.

Шведы явились сначала в западной Эстляндии, а потом избрали целью своих нападений ижорскую Новгородскую пятину.