Глава X

Глава X

Наступила зима. Белый саван покрыл лесистые холмы, подули холодные ветры, снегом засыпало дороги, но работы на приисках не прекратились.

В один из морозных дней, когда хлопья, кружась, укрывали землю, Чэда Осборна позвали в бревенчатый домик. Он почувствовал смешанный запах медикаментов и хвои от новогодней елки, украшенной бумажными самодельными игрушками, Встретить Осборна вышел невысокий мужчина, всем своим видом напоминавший птичку.

— Меня зовут Осборн, Как себя чувствует раненый индеец?

Доктор указал на закрытую дверь:

— Он там — спит сейчас. Я почти ничего не понял, что он говорил, но раненый постоянно упоминал ваше имя и имя Тома Райлэнда.

— Райлэнда нет в городе. Я пришел тотчас, как узнал о происшедшем. Его тяжело ранили?

— Да. Я ему вырезал пулю из груди. Легкое, правда, не задето, но крови потерял много.

— Вы узнали, кто он?

— Из несвязных речей раненого я понял, что он был одним из уорн-спрингзов, разведчиков, которые вместе с кавалерийским отрядом проезжали через Каньон Сити несколько недель назад. Отряд был разбит снэйками у Силвиза. Этот попал в засаду и целую ночь скакал с пулей в груди.

— Может быть, мне нужно побеседовать с ним?

— Не знаю, как он себя чувствует сейчас. — И доктор открыл дверь в палату, где на единственной койке лежал индеец с забинтованной грудью. Осборн его тотчас узнал; доктор положил руку ему на плечо и сказал:

— Стемальт. Это Осборн…

Тот, к которому были обращены слова, медленно открыл глаза. Дрожь прошла по смуглому лицу Стемальта.

Стемальт поднял руку и бессильно опустил ее. Он словно искал что-то, глазами блуждая по комнате.

— Бумага…

— Конечно! В кармане его куртки я заметил бумагу. Это то, о чем он говорит, — воскликнул доктор.

Куртка валялась на стуле, рядом с окровавленными лохмотьями рубашки. Кровавое пятно расползлось и по бумаге-листку, вырванному, по-видимому, из офицерской полевой книжки. Здесь был перечень всего необходимого — амуниции, пайков, фуража — и требование — немедленно все доставить его отряду, осаждавшему снэйков.

«Понадобится три мула», — вычислил Осборн, а вслух сказал:

— Регулярных частей поблизости нет, но я берусь все сам подвезти. Вопрос в том, где их искать. Я никогда не был к югу от Каньон Сити.

— Я покажу дорогу, — прошептал Стемальт.

Доктор одернул его:

— Не может быть и речи. В вашем состоянии…

Индеец долгим оценивающим взглядом смотрел на Осборна.

— Сколько времени тебе потребуется, чтобы собрать груз?

Чэд помолчал немного и промолвил:

— Меньше чем через час я буду готов.

Сразу за городом каньон становился глубже и уже. Мороз крепчал, за плотной пеленой крутящегося снега ничего было не видно, лишь наверху чернели длинные тени сосен, росших вдоль ущелья.

Осборну было приятно после месячного перерыва вновь находиться в седле и ощущать под собой крепкое тело лошади. Впереди маячила фигура индейца-разведчика, указывающего путь. Нечего было и думать о быстрой езде: погода и камни под ногами замедляли движение. Через несколько часов маленький караван вышел из ущелья и двинулся по равнине. Снегопад потихоньку затихал и вскоре прекратился вовсе; впереди белой стеной громоздились горы, чьи вершины, казалось, растворились среди облаков.

Безмолвие нарушалось лишь завыванием ветра и скрипом снега под копытами животных. Они ехали молча, изредка останавливаясь, чтобы дать мулам поесть и отдохнуть, и вновь торопились в путь. У Осборна заныла спина, и оставалось только удивляться, как раненый Стемальт выдерживает столь длительный переход. Подумав так, он заметил, что индеец начал заваливаться набок. Осборн хлестнул лошадь и помчался вперед, но опоздал: скользнув с седла, Стемальт упал на землю.

Его лицо приняло землистый оттенок, закрытые глаза ввалились в орбиты. Осборн заговорил с индейцем, но не услышал ответа. Перевернув его на спину, Чэд расстегнул ему пальто и увидел кровь, обильно смочившую бинты: открылась незажившая рана. Осборн попытался нащупать пульс — его не было, а когда положил ладонь на лицо, на Чэда повеяло холодом.

Чувство безнадежности охватило Чэда Осборна: вокруг незнакомая земля, безлюдная и голая, бесцветное низкое небо. Ветер перестал, лишь переступавшие рядом животные нарушали окружавшую Осборна тишину.

Он, конечно, не заблудится. В конце концов, он может вернуться назад по еще не занесенным следам. Но с ним три груженных мула, из-за которых умер Стемальт, он должен доставить груз. Если бы знать дорогу! Взглянув на небо, Осборн нахмурился: короткий зимний день клонился к закату. Ничего не оставалось, как продолжить путь, по-прежнему держась правого берега замерзшей речки.

Перекинув тело индейца через седло запасной лошади, Осборн двинулся дальше.

Осборн с опаской думал о том, что его груз может стать легкой добычей для снэйков. Один раз у него перехватило дыхание, когда он заметил какое-то движение среди деревьев. Чэд не успел выхватить винтовку, как оттуда выскочил волк и помчался прочь по холму. Осборн посмеялся над собственными страхами и поехал дальше.

Неожиданно для себя он нашел то, что искал. Он увидел кучки лошадиного навоза, разрушенные шалаши и золу погасших костров.

Несмотря на выпавший за ночь снег, Осборну удалось отыскать следы отряда. Передохнув, он направил свой маленький караван на юг от этого места.

В сотне ярдов от лагеря он натолкнулся на нечто, потрясшее его душу. Чэд заметил темное пятно, полузасыпанное снегом — это оказалось пальто. Подойдя поближе, Осборн понял, что перед ним: неприятная слабость проникла в тело, к горлу подкатил сладковатый комок.

Четыре тела в индейской одежде были беспорядочно сброшены одно на другое: три женщины и ребенок. Всех убили из огнестрельного оружия. Убийство произошло несколько часов назад — трупы еще не были тронуты животными.

Даже сейчас он ничем не мог помочь им: у него не оказалось лопаты, чтобы предать тела земле. Осборн в глубокой задумчивости продолжил путь на юг.

Вскоре послышался треск ружейных выстрелов, через минуту перед Осборном возникла неожиданная картина.

Слева у ущелья стояли покинутые шалаши, горели костры и бродили стреноженные лошади. Справа Осборн увидел двух убитых животных, а дальше в пятистах ярдах тянулась гряда невысоких холмов. Цепь из восьми-десяти солдат, залегших за валунами, вела огонь в ту сторону. Осборн заметил всадника с нашивками сержанта, державшего под уздцы вторую лошадь, пока ее седок, по-видимому, офицер, рассматривал холмы через окуляры бинокля.

Сержант, заметив Осборна, что-то сказал командиру; и тот обернулся, когда Чэд двинулся им навстречу.

— Вы Уоми? — Тот согласно кивнул, и Чэд добавил:

— Счастье, что я нашел вас. Здесь — помощь.

Капитан, полный, рыжеусый, с красным обветренным лицом, сразу воспрянул.

— Черт побери, вот это да.

Сержант спросил, что за человека он привез с собой.

— Человек, которого вы послали в Каньон Сити, попал в засаду и был тяжело ранен. Доктор сделал все возможное, но увы.

— Жаль.

Осборну показалось, что капитана и сержанта не очень-то опечалила смерть одного из разведчиков.

Уоми спросил:

— Патроны привезли? У нас почти все вышли.

— Все, что вы просили, здесь. — Осборн полез в карман пальто. — Вот декларация. Вы можете расписаться за доставку.

— Некогда, — Уоми протянул руку. — Ладно, давайте!

Осборн подал, капитан, примостив листок на седле, расписался и вернул Чэду.

— Сержант, разгружайте. Каждому — по двадцать обойм.

Сержант вскочил на лошадь и погнал мулов к палатке.

Капитан проворчал:

— Сюда бы пару горных орудий, и от ублюдков бы ничего не осталось.

— Паулина здесь?

— Разведчики сказали, нет. Но нам приказано убивать всех снэйков, которые попадутся во время экспедиции. Мы настигли их утром и нескольких взяли в плен.

Осборн, не сдерживая дрожи в голосе, спросил:

— Мне кажется, я видел ваших пленников на дороге, точнее то, что от них осталось.

Капитан удостоил его равнодушным взглядом.

— Их взяли разведчики. Мы не вмешивались.

— Но ведь там были женщины… и ребенок! Это убийство!

Офицер уже смотрел в бинокль в сторону холмов.

Он спокойно сказал:

— Все они не лучше животных: и снэйки, и уорн-спрингзы. У них ведь тоже от рук снэйков гибнут женщины и дети. Они всего лишь вернули долги.

Осборн хотел возразить, но тут раздалась команда, и треск ружейных залпов взорвал тишину. Цепь оживилась: к ним подъехали двое всадников и раздали патроны. Теперь по команде каждые десять секунд солдаты дружно посылали пули в сторону холмов.

Осборн обратил внимание, что противная сторона все это время молчала. Раздумывая над этим, Осборну показалось, что он знает, в чем дело.

Повернувшись налево, он увидел, как около двенадцати всадников выстроились у костров, а потом двинулись вперед, в сторону холмов. Осборн даже не стал ждать, чем закончится их поход, ибо предвидел исход заранее. Он вскочил в седло и поехал к лагерю, куда манили огни костров.

Двое дежурных запаковывали доставленные Осборном тюки, они не обратили на него никакого внимания, когда он подъехал и соскочил с лошади. Чэд снял седло, уздечку и пустил животное к корму, приготовленному для других лошадей. Стрельба давно прекратилась; у костров стали собираться солдаты. Осборн не удивился, что их операция оказалась безрезультатной; когда они вышли к холмам, то поняли, что целый день стреляли впустую: индейцы давно покинули это место.

Последними в лагерь вернулись разведчики. Их было трое; все Осборну незнакомые; но, вспомнив трупы женщин на дороге, он не захотел подойти к ним. Он видел, как все трое склонились над телом Стемальта, укрытым одеялом. Сдернув его, они долго смотрели на мертвеца, вдруг один из них затянул протяжное и тоскливое, как завывание ветра, похоронное причитание. Остальные подхватили. Их первобытная песня смерти и одиночества уходила к торжественно-безмолвным небесам.