13. Гертруда — «развратная» мать Гамлета и обвинения Марии Богородицы в «оскверненности», громко звучащие со страниц некоторых старинных скептических текстов

13. Гертруда — «развратная» мать Гамлета и обвинения Марии Богородицы в «оскверненности», громко звучащие со страниц некоторых старинных скептических текстов

Согласно Шекспиру и Саксону Грамматику, мать Гамлета — Гертруда (Герута) — в целом нехорошая женщина. Иными словами, более плохая, чем хорошая. Причем и Шекспир и Грамматик настаивают на такой характеристике Гертруды достаточно напористо. Устами Гамлета, например, Гертруда обвиняется в нарушении супружеской верности. В частности, принцу приписываются следующие слова: «Ты запятнала стыдливый цвет душевной чистоты: ты назвала изменой добродетель; с чела любви ты розы сорвала, и вместо их невинной красоты, цветет болезнь; в твоих устах, о матерь, обет при брачном алтаре стал ложен, как клятва игрока! О, твой поступок исторг весь дух из брачного обряда… при мрачной думе о твоих делах… Какой же черный демон толкнул тебя, играя в эти жмурки… Где ж твой румянец, стыд? Когда ты можешь, лукавый ад, гореть в костях матроны, так пусть, как воск растопится стыдливость…», с. 116–117. И так далее.

Этот обвинительный монолог Гамлета длинен и мы ограничимся лишь сказанным. Его тон абсолютно ясен. На рис. 2.32 приведена иллюстрация к трагедии Шекспира: Гамлет обвиняет мать. На рис. 2.33 — литография «Гамлет и мать».

Рис. 2.32. Гамлет у матери. Картина Ричарда Вестола (Richard Westall 1765–1836). Малая Бойделевская Галерея. Взято из [971], т. 3, с. 118.

Рис. 2.33. Гамлет и мать. Из литографий Э. Делакруа (Eugene Delacroix). Взято из [971], т. 3, с. 115.

В изложении Грамматика обвинения принца в адрес Гертруды еще более резкие: «Бесчестнейшая из женщин! Под этим притворным плачем ты пытаешься скрыть тягчайшее преступление? Похотливая, как блудница, не ты ли вступила в этот преступный и омерзительный брак, прижимая к греховной груди убийцу твоего мужа? Не ты ли ласкала с бесстыдно-соблазнительной нежностью того, кто убил отца твоего сына? Так поистине лишь кобылицы сочетаются с победителями их самцов — животным присуще поспешно и без разбора спариваться. Наверное, и у тебя по их примеру изгладилась память о первом супруге» [758:а].

Выше мы уже приводили слова Гамлета Старшего, среди которых звучали, например, и такие высказывания: «Лжедобродетельная Гертруда», с. 91.

При этом здесь тесно переплетаются две версии. Первая: якобы Гертруда «ничего не знала» об убийстве мужа Клавдием и лишь потом неосторожно поддалась на его уговоры выйти за него замуж. Другая версия более негативная: есть якобы достаточно оснований полагать, что убийство Гамлета Старшего не было для нее тайной и даже, быть может, произошло при ее участии, с. 65.

Таким образом, в шекспировском облике Гертруды-матери перемешаны два слоя — хороший и плохой. Причем плохого — значительно больше.

Но если Гамлет — это отражение Христа, то в таком случае его мать Гертруда — отражение Марии Богородицы. Спрашивается, согласуется ли это с другими фактами. Ведь в каноническом образе Девы Марии вроде бы нет ничего такого, что приписывается «запутавшейся» Гертруде.

Однако нарушения параллелизма здесь нет. Дело в том, что сегодня мы знакомы с жизнеописанием Богоматери в основном в христианской, весьма уважительной традиции. Но, как мы уже неоднократно обнаруживали при анализе «биографий» Иисуса и Марии, в свое время активно бытовали и другие точки зрения. Обратимся опять-таки к иудейско-раввинской версии [307]. Согласно ей, Мария была «оскверненной», а ее сын Христос был мамзером, то есть, якобы, незаконнорожденным. Так и писали: «мамзер, сын оскверненной» [307], с. 325. Бурно оспаривая христианскую концепцию Непорочного Зачатия, эти критически настроенные авторы внушали следующую точку зрения. Дескать, Мария, состоя в законном браке, зачала Иисуса от какого-то римского солдата по имени Пантера или Пандира (как мы уже говорили ранее, Пантера — это, скорее всего, искажение слова Партенос, то есть Непорочная).

Современные комментаторы пишут так: «Подобно тому, как евангельская традиция выродилась в примитивные и плоские россказни типа „Евангелия детства“ и „Евангелия Псевдо-Матфея“, раввинская литература, рассматривавшая Иисуса как колдуна и самозванца, также увенчалась довольно грубым и косным памфлетом, призванным максимально очернить облик основателя новой религии. Это поистине анти-Евангелие носит название „Тольдот Иешу“. Еврейское слово „Тольдот“ (Toldoth) переводится буквально как „родословие, происхождение“…

Собственно, весь рассказ о рождении Иешу является раввинским противовесом христианскому догмату о божественном зачатии Иисуса. Если… в амораитский период МОТИВ ПРЕЛЮБОДЕЯНИЯ ТОЛЬКО ЗАРОЖДАЕТСЯ, ТО В „ТОЛЬДОТ ИЕШУ“ ОН ЗВУЧИТ УЖЕ В ПОЛНУЮ СИЛУ. Здесь Пандира не любовник даже, — он вор, обманом и силой овладевающий Марйам в субботу, да еще во время ее месячных… При зачатии Иешу был совершен тройной грех: нарушены супружеская верность, менструальное воздержание и осквернена суббота…

В имени внебрачного отца Иешу у еврейских рассказчиков царит разнобой. Так, в Венской рукописи Иосифом Пандирой именуется супруг Мириам, а Иохананом, напротив, ее любовник. Как видно, устойчивым в еврейских сказаниях оставался лишь мотив прелюбодеяния» [307], с. 336, 338.

Процитируем для иллюстрации фрагмент из раввинской Страсбургской рукописи «Тольдот Иешу». Сказано: «Родословие Иешу. Его мать Мириам, [дочь Анны] из Израиля. Она была обручена с человеком из царского рода, из дома Давида, по имени Иоханан… И захаживал в их дом один молодец, Иосиф, сын Пандиры… который положил на нее глаз. И вот однажды ночью в одну из суббот он внезапно явился в ее дом и нашел ее. Она подумала, что это ее обручник Иоханан, потому что лицо его было скрыто; и устыдилась его. Он обнял ее, но она сказала ему: не трогай меня, ибо у меня месячные. Не… [обращая внимания на это]… он овладел ею. От этого она забеременела.

Когда в ту же ночь пришел к ней обрученный с ней р. Иоханан, она сказала ему: что же ты? не в твоем обычае, с тех пор как мы обручены, дважды в течение ночи входить ко мне… Он тут же заподозрил, [что это был] Иосиф бар Пандира» [307], с. 341.

Сравнивая эту раввинскую версию с шекспировской, мы сразу узнаём здесь историю Гертруды, нарушившей верность памяти своему хорошему мужу и впавшей в грех с его плохим братом. При этом, как мы неоднократно отмечали, сама Гертруда характеризуется Шекспиром и Грамматиком как «хорошая-плохая». С одной стороны она якобы искренне не знала о вероломстве Клавдия, а с другой быстро поддалась на его уговоры и даже, быть может, сама участвовала в убийстве. В общем, оценка ее образа (причем внутри одного и того же произведения) напоминает маятник, колеблющийся между «хорошим» и «плохим». Между прочим, и в данном месте «Тольдот Иешу» Мария изображается скорее как невинная жертва насилия, поскольку она искренне спутала насильника со своим законным мужем (или обручником). Но тем не менее родившийся сын, то есть Иешу, устойчиво именуется в данной старинной иудейской традиции «мамзером, сыном оскверненной».

Итак, мы видим следующее. Под именем «Гертруда» Шекспир и Грамматик на самом деле описывают как Иродиаду, жену царя Ирода, так и Деву Марию, мать Иисуса-Гамлета. Эти два образа оказались «склеенными» ввиду путаницы между Иоанном Крестителем и Иисусом Христом, о чем мы говорили выше. Причем шекспировское описание Марии-Гертруды весьма близко по духу к негативной иудейско-раввинской точке зрения на Деву Марию. Во всяком случае, в этой традиции Богоматерь устойчиво именовали «оскверненной». Примерно так же характеризует «Гертруду» и Шекспир. Вероятно, Шекспир и Грамматик были тесно связаны с раввинской литературной школой, то есть с последователями первоначального царского христианства. Мы уже сталкивались с тем, что их жизнеописание Гамлета-Христа очень похоже на анти-Евангелие. Причем весьма талантливо написанное. А потому действующее на людей.