Накануне

Накануне

К концу осени 1942 года обстановка на фронтах Великой Отечественной войны стала более благоприятной для Красной армии. В результате самоотверженного труда всех народов Советского Союза фронт получал все больше различной боевой техники, создавались мощные резервы. Противник, несмотря на огромные территориальные завоевания, постепенно утрачивал превосходство в вооружении и численности войск.

Еще в начале сентября 1942 года немцы планировали взять Ленинград. В подписанной Гитлером директиве № 45 указывалось: «Группе армий „Север“ к началу сентября (1942 г.) подготовить захват Ленинграда. Для этого передать группе армий дивизии 11-й армии (осуществившей взятие Севастополя. — Примеч. авт.) наряду с тяжелой артиллерией и артиллерией особой мощности, а также другие необходимые части резерва главного командования»[19].

Однако в этот же период командование Волховского фронта[20] решило провести свою очередную наступательную операцию, сорвав таким образом немецкую. Даже в тяжелые дни обороны Ленинграда советское командование продолжало предпринимать попытки по деблокаде отрезанного от остальной страны города на Неве.

Сражение развернулось за Синявинские высоты, которые господствовали над участком местности, представлявшей коридор, разделявший Ленинградский и Волховский фронты. Поэтому и операция Ленинградского фронта называлась Синявинской. Сковывающую операции на этом участке проводил Волховский фронт.

Форсирование Невы по решению Ставки началось 9 сентября 1942 года. Внезапности при организации переправы не получилось, и первая попытка захвата плацдарма не удалась. Войска понесли тяжелые потери. Были тому и объективные причины: немецкие дивизии из Крыма, прибывшие для участия в «последнем и решительном» штурме Ленинграда, значительно усилили германскую группировку. Времени Ленинградскому фронту для полного скрытого сосредоточения войск недоставало. А обстановка требовала отвлечь силы Манштейна[21], которому Гитлер еще 4 сентября приказал вновь взять командование над своими войсками. Надо было спешить и операцию начинать. Но и успешно продолжать ее в создавшейся обстановке тоже было нельзя, тем более что на Волховском фронте шли кровопролитные позиционные бои. Вот как впоследствии Манштейн описывал сложившуюся обстановку: «И вот вместо запланированного наступления на Ленинград развернулось сражение южнее Ладожского озера… Дивизии нашей армии понесли значительные потери. Вместе с этим была израсходована значительная часть всех боеприпасов, предназначавшихся для наступления на Ленинград…» На Ленинградском фронте с разрешения ставки операция была приостановлена, чтобы подтянуть резервы. За короткое время до 26 сентября Ленинградский фронт стянул в полосу форсирования уже не 300, а 600 орудий и тяжелых минометов, 160 орудий встали на позиции прямой наводки, а пехота при поддержке специальных и линейных танковых частей приготовилась форсировать Неву. Вот как это было.

В начале сентября 1942 года Невская Оперативная группа войск (НОГ) получила из штаба Ленинградского фронта следующую задачу: «Силами 86, 46, 70 сд и 11 осбр и средствами усиления форсировать р. Нева на участке Пески — Выборская Дубровка, прорвать оборону противника, овладеть плацдармами на левом берегу, установить связь с частями 8-й армии и во взаимодействии с ними окружить и уничтожить синявинскую группировку противника, снять блокаду Ленинграда».

Стрелковым соединениям в качестве усиления были приданы 46 и 86 отб, а также Отдельный легкий танковый батальон — олтб.

Первые две части были укомплектованы различными танками — KB, Т-34, Т-26, БT, а вот Отдельный батальон легких танков (олтб) формировался для проведения специальных операций и был укомплектован плавающими танками советского производства.

Это подразделение было сформировано 14 августа 1942 года из старых машин Т-37А и Т-38, отремонтированных на Ленинградских заводах и переданных из расформированных разведывательных батальонов армий Ленинградского фронта. Всего в олтб имелось 29 танков Т-37А и Т-38, однако они были «очень сильно изношены и к плаванию на воде непригодны». Кроме того, со дня формирования и вплоть до 7 сентября батальон находился на исходных позициях в составе 55-й армии, выполняя задачу усиления стрелковых дивизий огнем с места. Поэтому времени на сколачивание подразделений и штаба олтб совсем не было, личный состав был слабо обучен вождению танков на суше и совсем не имел представления о действиях на воде, А некоторые командиры танков вообще не умели стрелять из танкового пулемета.

Поэтому перед началом операции с личным составом олтб были проведены специальные занятия: плавание экипажа на одиночном танке — 2 раза, в составе взвода — 2 раза и в составе роты — 1 раз. Кроме того, все экипажи прошли подготовку по стрельбе из пулемета ДТ и вождению танков. Одновременно с этим командирами проводилась рекогносцировка местности для выбора оптимальных маршрутов переправы.

Батальон легких танков был придан 70-й стрелковой дивизии КА. Река Нева в предполагаемом месте переправы достигала ширины 400 метров с крутыми берегами и скоростью течения 1 м/с. Все места на левом берегу, пригодные для выхода танков из воды, немцами были тщательно пристреляны. Поэтому переправу планировалось проводить только ночью.

Операция по форсированию Невы началась ночью 26 сентября 1942 года. В первом эшелоне шла рота олтб — 10 машин. В 04.30 танки спустились к воде, при этом один из них сломался, а у двух других при маневрировании слетели гусеницы (позднее их эвакуировали в тыл). Оставшиеся семь машин вошли в Неву и устремились к левому берегу. Немцы, заметив переправу, осветили реку ракетами и открыли сильный артиллерийский, минометный и пулеметный огонь по танкам. Один Т-38, пройдя всего около 70 метров, наскочил на какой-то подводный предмет и затонул. Еще три машины, подбитые огнем противника, также пошли ко дну. В результате на левый берег вышло всего три танка. Но из-за того, что пехота 70-й стрелковой дивизии задержалась с переправой, все три машины были быстро подбиты. Их экипажи попытались вплавь переправиться на правый берег, но в воде были расстреляны противником и утонули.

В течение последующих четырех ночей советской пехоте с боями все-таки удалось переправиться на левый берег Невы и занять там небольшой плацдарм. Вместе с пехотой удалось переправить и 29 танков, из них 16 Т-37А и Т-38 (9 Т-26 и 1 БТ-2 из 46 и 86 отб были перевезены через реку на пароме). На плацдарме танки сразу же располагались на позициях для их использования в качестве неподвижных огневых точек и окапывались. Но из-за открытой местности, сильного артиллерийского огня и бомбежек с воздуха к 5 октября 1942 года 25 танков было подбито. Экипажи уничтоженных танков действовали как обычные пехотинцы, проявив при этом мужество и героизм. Так, вечером 5 октября группе немцев удалось просочиться в тыл частям, оборонявшимся на плацдарме. Группа танкистов, взяв два ящика гранат, забросала ими немцев, после чего бой перешел в рукопашную схватку. При этом механик-водитель олтб Байда «заколол ножом немецкого офицера, а тов. Рожков (тоже механик-водитель олтб. — Примеч. авт.) несколько немцев убил из нагана».

Ввиду неудачных действий частей НОГ 6 октября 1942 года был получен приказ — переправить на левый берег уцелевшие танки и танкистов. Но из пяти уцелевших к этому моменту танков удалось вывести только один Т-26. После этих боев батальон легких танков был расформирован. Его потери составили 23 машины из 29, а оставшиеся шесть вышли из строя по техническим причинам[22].

После проведения этой неудачной «акции» (впрочем, избавившей город от нового штурма) командование Ленинградского фронта, да и Ставка ВГК четко осознали, что противник под Ленинградом хорошо укрепился, и без проведения стратегической наступательной операции, объединившей в своих целях действия Ленинградского и Волховского фронтов, а также Краснознаменного Балтийского флота, прорвать блокаду города не удастся. Пользуясь ситуацией на советско-германском фронте, необходимо было готовиться к серьезным боям.

Стало ясно, что стратегическая инициатива стала переходить к Красной армии. Об этом свидетельствовало начавшееся 19 ноября контрнаступление советских войск под Сталинградом, а также декабрьское наступление войск Юго-Западного и Воронежского фронтов на Среднем Дону. Развернулись активные действия советских войск на северо-западном и центральном направлениях.

Положение под Ленинградом оставалось, однако, по-прежнему очень напряженным. Оно осложнялось еще и тем, что Ладожское озеро, через которое предстояло вновь прокладывать ледовые трассы для снабжения блокированного города, долго не замерзало. Первые автомашины прошли через него только в конце декабря. Но и после этого частые подвижки льда, приводившие к образованию множества трещин, торосов и ледяных валов, крайне затрудняли работу дороги.

Проблема сухопутных коммуникаций Ленинграда со страной продолжала оставаться важнейшей, и решить ее необходимо было как можно скорее.

8 декабря Ставка издала директиву об операции по прорыву блокады Ленинграда. Замысел операции состоял в том, чтобы встречными ударами двух наших фронтов — Ленинградского с запада и Волховского с востока — разгромить группировку германских войск в шлиссельбургско-синявинском «выступе», прорвать вражескую блокаду и восстановить связь Ленинграда с центральными районами страны по суше. К концу января войска обоих фронтов должны были выдвинуться на линию река Мойка, поселок Михайловский, Тортоловои, закрепившись на этих рубежах, обеспечивать коммуникации Ленинградского фронта.

Действия наших фронтов поручалось координировать представителям Ставки — маршалу К. Е. Ворошилову и генералу армии Г. К. Жукову. Операция стала условно называться «Искра». Непосредственная разработка деталей этой операции легла на командующих Ленинградским и Волховским фронтами.

Советским военачальникам (они даже специально встречались в Ленинграде для обсуждения деталей операции) предстояло решить сложнейшую задачу, так как германское командование придавало исключительное значение удержанию узкого клина южнее Ладожского озера, образованного еще в сентябре 1941 года и замыкавшего блокаду вокруг Ленинграда. Захваченная противником 16–17-километровая полоса, разделявшая войска Ленинградского и Волховского фронтов, была превращена в укрепленный район. Мощные узлы сопротивления и опорные пункты, созданные на всю глубину коридора, соединялись траншеями и ходами сообщения. Оборона была насыщена многочисленными пулеметными, а также артиллерийскими дерево-земляными огневыми сооружениями (ДЗОС), разными инженерными заграждениями, лесными и снежными завалами.

Особенно сильной была оборона противника против войск Ленинградского фронта. Здесь она проходила по обрывистому обледенелому берегу Невы, возвышавшемуся над противоположным берегом, где оборонялись войска 67-й армии. Враг построил вдоль берега три линии сплошных траншей полного профиля. Подступы к Неве прикрывались многоярусным огнем пулеметов, врезанных в крутость берега. На 1 км фронта приходилось 35–40 огневых точек и 27 орудий и минометов.

На восточном фасе коридора противник не имел сплошных траншей. Плотность его войск была там несколько ниже. Плотность артиллерии и минометов достигала 18 орудий и минометов на 1 км фронта.

Войскам нашего Ленинградского фронта (командующий — генерал-лейтенант, ас 15.01.43 г. генерал-полковник Л. А. Говоров; члены Военного совета — секретарь ЦК ВКП(б), с 12.02.43 г. генерал-лейтенант A. A. Жданов; Н. В. Соловьев, с 22.2.43 г. генерал-майор; начальник штаба — генерал-лейтенант Д. Н. Гусев) предстояло под огнем противника форсировать Неву, прорвать долговременную оборону, наступать по пересеченной болотистой местности и преодолевать сильно укрепленные узлы сопротивления, оборудованные главным образом в населенных пунктах. Войска Волховского фронта (командующий — генерал армии К. А. Мерецков, член Военного совета генерал-лейтенант Л. З. Мехлис, начальник штаба — генерал-лейтенант М. Н. Шарохин) должны были также осуществлять операции в трудных условиях лесисто-болотистой местности.

В советской литературе неоднократно упоминается о том, что немецкие войска сосредоточили на шлиссельбургско-синявинском «выступе» довольно сильную и плотную по численности группировку войск. Это не совсем так. Так называемый «выступ» обороняли войска 18-й армии вермахта[23]. Немцы называли его «фляшенхальс» — «бутылочное горло». Оборону по реке Неве против Ленинградского фронта держал 24-й армейский корпус генерала фон Лейзера, состоящий из 170-й пехотной (иногда ее называли гренадерской) и 5-й горнопехотной дивизии. На участке прорыва 67-й армии также находились части 170 пд вермахта. Гарнизон Шлиссельбурга состоял из солдат и офицеров 227-й пехотной дивизии вермахта, это же соединение рядом с 1-й и 223-й пехотными (26-й армейский корпус) дивизиями оборонялось против войск Волховского фронта. Причем на участке наступления 2-й ударной армии оборонялись именно части 227 пд. С началом операции немецкое командование могло подбросить на участок прорыва только 1, 223 и 96-ю пехотные дивизии (последняя находилась в резерве в н/п Мга) да Полицейскую дивизию СС, которая вела позиционные бои против 55 А Ленинградского фронта. Все бронетанковые силы 18 А состояли из 502-го отдельного тяжелого танкового батальона и насчитывали 23 танка: 9 Pz.Kpfw.III(50), 7 Pz.Kpfw.III Ausf.N(75), 6 Pz.Kpfw.VI «Тигр» и 1 командирскую машину. В соседней 16 А был 203 тп с 9 танками: 7 Pz.Kpfw.III Ausf.N, 2 Pz.Kpfw.IV Ausf.H1.

Надежды врага были только на артиллерию и сильную в инженерном плане оборону. Его дивизии занимали здесь полосы обороны по 8-12 километров по фронту, в то время как на других участках они достигали 25–30 километров. У немецкого командования имелась, кроме того, возможность быстро укрепить шлиссельбургско-синявинскую группировку за счет переброски войск с других направлений.

На левом берегу Невы у противника имелись два особенно мощных узла сопротивления, один из которых состоял из сооружений 8-й ГЭС, каменных домов 1-го и 2-го городков, а другой включал многочисленные постройки Шлиссельбурга и его окраин. На каждом километре фронта насчитывалось по 10–12 огневых точек, а вдоль всего левого берега Невы протянулись траншеи полного профиля.

Второй оборонительный рубеж противника проходил через Рабочий поселок № 1, Рабочий поселок № 5, станцию Подгорная, Синявино, Рабочий поселок № 6. Здесь имелись две линии траншей, очень мощный синявинский узел сопротивления, отсечные позиции, а также опорные пункты, приспособленные к круговой обороне. Этот рубеж являлся и позицией дивизионных резервов немецких войск, противостоящих Ленинградскому и Волховскому фронтам. С Синявинских высот хорошо просматривались южное побережье Ладожского озера, Шлиссельбург, 8-я ГЭС и Рабочий поселок № 5. Фланговым огнем простреливалась вся местность, особенно на участке железнодорожной линии между Синявино и 8-й ГЭС.

Командующий Ленинградским фронтом генерал-лейтенант Л. А. Говоров решил основные усилия сосредоточить в полосе 67-й армии, сформированной в октябре 1942 года. Командовал армией опытный и очень подготовленный в военно-теоретическом отношении генерал П. Духанов. Главный удар решено было нанести по наиболее слабому участку обороны противника — между 8-й ГЭС и Шлиссельбургом — и развивать наступление на Синявино и Рабочий поселок № 5.

К началу наступления 67-я армия имела в своем составе 7 стрелковых дивизий (45 гв., 13, 46, 86, 123, 136, 268 сд), 6 стрелковых (11, 55, 102, 123, 138 сбр и 142 мсбр), 2 лыжных (34, 35 лбр) и 3 танковые (61 лтбр, 152, 220 тбр) бригады, 2 танковых батальона (86, 118 отб), бригаду гвардейских минометов, 12 артиллерийских и 8 минометных полков, 23 батареи морской артиллерии.

Оперативное построение армии для наступления намечалось в два эшелона: в первом — 4 дивизии (45-я гвардейская, 268, 136 и 86-я), а во втором — 2 дивизии (13-я и 123-я) и 3 стрелковые бригады (102, 142 и 123-я).

11, 55 и 138-я стрелковые и 34-я лыжная бригады составляли армейский общевойсковой резерв. 46-я стрелковая дивизия занимала оборону на правом берегу Невы.

В наступлении на противника первый эшелон советских войск поддерживали 114 танков и 31 бронемашина (данные на 11 января 1943 года).

45-ю гвардейскую стрелковую дивизию поддерживал 118-й отдельный танковый батальон (17 БТ-7, 8 Т-26 и 2 бронеавтомобиля БА-10).

268-ю стрелковую дивизию поддерживал 86-й отдельный танковый батальон (28 БТ-7 и бронеавтомобиль БА-10).

61-я легкотанковая бригада, состоявшая из 548-го и 549-го танковых батальонов (31 и 30 легких танков Т-60 соответственно), а также отдельного бронебатальона (28 средних бронеавтомобилей БА-10) по подразделениям была придана стрелковым дивизиям. 548-й танковый батальон поддерживал 86-ю стрелковую дивизию, а 549-й — 136-ю стрелковую дивизию. Бронебатальон бригады оставался в резерве, а затем был также придан 86-й стрелковой дивизии, которая должна была участвовать в уличных боях в Шлиссельбурге.

На направлении главного удара разворачивалась 136-я стрелковая дивизия генерал-майора Н. П. Симоняка, сформированная из частей, в 1941 году героически оборонявших полуостров Ханко. Увидев танки Т-60, генерал Симоняк сказал: «Их из рогатки горошинкой перешибешь!» В утешение его «горя» 136 сд дополнительно получила мотострелковый батальон 61 лтбр.

152-я (33 Т-34, 16 БТ-5-7 и 3 БА-10) и 220-я (36 Т-34, 4 Т-50, 15 Т-26, 4 САУ Т-26 и 3 БА-10) танковые бригады находились в армейском резерве в готовности форсировать Неву и развивать успех первого эшелона наступления. Согласно плану, танкисты этих соединений должны были поддерживать пехоту 123-й стрелковой дивизии и 102-й отдельной стрелковой бригады соответственно.

Как уже говорилось, перед фронтом 67-й армии по левому берегу реки Невы в совокупности оборонялось до двух пехотных дивизий противника — элитная 170-я пехотная дивизия вермахта и подразделения 227-й дивизии вермахта.

Передний край оборонительных позиций противника проходил непосредственно по левому берегу реки Невы. На переднем крае противник имел сплошную сеть траншей и окопов, соединенных со второй линией траншей, расположенных в 150–200 м от первой. Система пулеметных гнезд и ДЗОТов, расположенных в 50–70 м от переднего края, была построена с расчетом ведения фланкирующего огня вдоль реки Невы.

В городе Шлиссельбурге, по данным разведотдела 67 А, находился гарнизон из 227-й пехотной дивизии вермахта численностью 500–600 человек. Побережье Ладожского озера оборонял разведотряд из этого же соединения.

Легкотанковые бригады создавались для боевых действий на болотистой труднопроходимой для тяжелых танков местности и оснащались легкими танками Т-60/Т-70, а также бронеавтомобилями БА-10. На основании постановления Военного совета Ленфронта № 001052 от 7 июля 1942 года была сформирована 61-я легкотанковая бригада, в состав которой вошли 65 Т-60 и 46 бронеавтомобилей БА-10 с экипажами. Небезынтересна история их доставки в осажденный город. Танки и бронеавтомобили решили перевозить на баржах с углем. Это было неплохо с точки зрения маскировки. Баржи доставляли в Ленинград топливо, примелькались противнику, и не каждый раз за ними велась активная охота. К тому же уголь как балласт обеспечивал речным судам необходимую остойчивость.

Грузили боевые машины с пирса выше Волховской гидроэлектростанции. На уголь укладывали бревенчатые настилы, на них размещались танки и бронеавтомобили, и баржи отчаливали от берега. Вражеской авиации так и не удалось обнаружить перемещение нашего войскового соединения. Однако большая часть бронеавтомобилей (особенно БА-10) прибыли на доукомплектование бригады с ремонтных предприятий Ленинграда.

Организационно бригада состояла из управления (штат 010345), двух танковых батальонов (штат № 010398), отдельного бронебатальона (проект дополнения к штату), мотострелково-пулеметного батальона (штат № 010347), роты управления (штат № 010350), медико-санитарного взвода (штат № 010352), особого отдела НКВД (по особому штату) и полевой почтовой станции (штат № 014-69в).

Личным составом и вооружением 61 лтбр была укомплектована почти полностью, за исключением автопарка (насыщенность автомобилями 60 %). 27 июля 1942 года бригада приступила к плановой боевой подготовке, дислоцируясь в районе н/п Озерки-1 (в резерве фронта), а затем в районе н/п Колпино-Павлово (август — декабрь 1942 года).

Вероятно (по воспоминаниям ветеранов), осенью 1942 года в бригаду поступило несколько легких танков Т-70.

Командование и штаб бригады были укомплектованы в основном офицерами-ленинградцами, а также командирами, проходившими службу на Ленинградском фронте. Первый командир только что сформированной бригады — Александр Васильевич Шевлягин — вскоре тяжело заболел и выбыл из строя. В сентябре в бригаду был назначен новый командир — подполковник Владислав Владиславович Хрустицкий, человек и до этого назначения воевавший под Ленинградом и хорошо знавший особенности «местного» ТВД.

В тактическом плане предполагалось, что легкие, маневренные и скоростные танки Т-60, а также бронеавтомобили БА-10 будут действовать в боевых порядках пехоты после прорыва глубокоэшелонированной обороны противника, активно подавляя очаги сопротивления врага, расположенные на вязкой, болотистой почве северо-западного ТВД.

Справедливости ради надо признать, что танкисты не особенно любили сравнительно легкобронированные (толщина брони от 6 до 35 мм) и слабовооруженные (20-мм пушка ШВАК и 7,62-мм пулемет ДТ) боевые машины с пожароопасными бензиновыми двигателями, называя их БМ-2 — «братская могила на двоих». Главным достоинством этого достаточно легкого танка (6,4 т) была дешевизна в производстве, подвижность и хорошая проходимость. Последняя позиция, «усиленная» твердым, промерзшим в холодное зимнее время грунтом северо-запада России, делала этот танк важной составляющей ударной группы в будущей операции.

Средние бронеавтомобили БА-10 и легкие танки Т-70, также находившиеся в составе 61-й легкотанковой бригады, были вооружены 45-мм пушками, однако их маневренность и проходимость оставляли желать лучшего (особенно бронеавтомобилей).

В отличие от управления бригады, а также командиров подразделений, экипажи танков Т-60 прибыли с Большой земли. Это были молодые и необстрелянные, да и едва обученные солдаты, кое-как умевшие водить свои машины.

Настороженно слушали они артиллерийскую канонаду, доносившуюся с Невской Дубровки, с опаской посматривали на небо, в котором шныряли германские самолеты. Стало ясно, что бросать бригаду в бой без основательной тренировки личного состава нельзя.

На первом командирском сборе комбриг Хрустицкий (до этого воевавший на KB) так оценил возможности легких танков Т-60: «Мал золотник, да дорог. Броня, верно, не ахти какая, да и огневая сила меньше, чем у среднего танка. Зато он пройдет там, куда среднему и тяжелому танку лучше не соваться». Впоследствии выяснилось, что комбриг оказался хорошим педагогом: перед началом учения он давал возможность командирам танков подбирать себе механиков-водителей по желанию. Экипажи (состоявшие в Т-60 из двух человек) имели психологическую совместимость, что очень положительно сказывалось на успешном выполнении боевой задачи. Во время маршей комбриг учил экипажи самостоятельности и инициативе, а иногда, эмоционально ругаясь, (любимым словом Хрустицкого была фраза «ядрена качалка», — Примеч. авт.), сам занимал место механика-водителя и показывал подчиненным, как надо преодолевать крутой учебный холм под названием «Казбек». Под стать командиру были и подчиненные. Старший техник-лейтенант Кушниров из роты технического обеспечения бригады (до войны инженер крупного ленинградского завода) за несколько дней спроектировал оригинальной конструкции кран, который мог монтироваться на ремонтную летучку или башню танка Т-60 и служил для демонтажа (или установки) двигателя этой легкой гусеничной машины. Через некоторое время его изобретение позаимствовали и другие части Ленинградского фронта. Также в 61 лтбр была разработана подвижная (на прицепе) зарядная станция для зарядки одновременно 100 танковых аккумуляторов[24].

К концу осени 61-я легкотанковая бригада была вполне боеспособным соединением.

Волховский фронт по решению его командующего генерала армии К. А. Мерецкова основные усилия сосредоточивал на своем правом крыле. Многострадальная 2-я ударная армия (12 стрелковых дивизий, 2 лыжные бригады, 4 танковые бригады, отдельный танковый полк прорыва и 4 отдельных танковых батальона) под командованием генерал-лейтенанта В. З. Романовского должна была прорвать оборону противника на участке Липка, Гайтолово и, нанося главный удар на Синявино, овладеть рубежом Рабочий поселок № 1, Рабочий поселок № 5, Синявино. С севера должна была совершить обход по льду Ладожского озера 12-я отдельная лыжная бригада и атаковать противника западнее населенного пункта Липка. В дальнейшем войскам армии предстояло развивать наступление в западном направлении до соединения с войсками Ленинградского фронта. Обеспечение левого фланга 2-й ударной армии возлагалось на 8-го армию, которая тоже привлекалась для участия в операции.

Непосредственная подготовка войск правого крыла Волховского фронта к наступлению Ставкой была поручена генерал-лейтенанту И. И. Федюнинскому.

Интересно, что при планировании деталей операции по прорыву вражеской обороны 2-й ударной армией соблюдалась полнейшая секретность. Когда Владимир Захарович Романовский прибыл к комфронта Мерецкову, тот отвел ему землянку и предложил разработать наступательную операцию.

— Сиди здесь и думай, — сказал Кирилл Афанасьевич. — Если тебе потребуется добавочно какой-нибудь справочный материал о местности, по которой будет наступать армия, об обороне противника, о своих войсках, звони мне. Приду, дам нужные справки. По артиллерии звони генералу Дегтяреву (генерал-майор Г. Е. Дегтярев — начальник артиллерии Волховского фронта). Больше ни к кому не обращайся.

Все трое суток генерал В. З. Романовский разрабатывал операцию. Закончив ее вчерне, главным образом на карте, он по телефону сообщил командующему фронтом:

— Готов к докладу.

Мерецков пришел в землянку, выслушал, рассмотрел карту с нанесенным на нее решением, затем задал несколько вопросов и в заключение спросил:

— Все улеглось в голове?

— Да.

— Вот и хорошо! — и с этими словами Кирилл Афанасьевич взял карту и тут же в землянке сжег ее, дабы никто не проведал, какая операция готовится.

— Теперь поезжай в свою армию, — сказал командующий, глядя на пепел от сожженных листов, — и готовь войска к бою[25].

В составе 2-й ударной армии находились 11, 18, 71, 128, 147, 191, 239, 256, 314, 327, 372, 376-я стрелковые дивизии, а также 12-я и 13-я лыжные бригады.

При фронте прорыва вражеской обороны в 13 километров главный удар 2-я ударная армия наносила на 5-6-километровом участке, куда были стянуты довольно значительные бронетанковые силы — 4 танковые бригады, один тяжелый танковый полк прорыва и 4 отдельных танковых батальона, из которых два было огнеметных.

В полосе наступления 2-й ударной армии на 10 января 1943 года находились: 122 тбр (20 Т-34, 12 Т-60 и 6 Т-70), 98 тбр (20 Т-34, 14 Т-60 и 6 Т-70), 185 тбр (19 Т-34, 14 Т-60 и 6 Т-70), 16 тбр (24 Т-34, 10 Т-60 и 11 Т-70), 32 огтпп (20 KB), 507 отб (19 ТО-34 и 1 Т-70), 500 отб (15 Т-60), 503 отб (20 ТО-34 и 2 Т-70), 501 отб (5 KB).

Участок наступления 2-й ударной армии Волховского фронта оборонялся силами 227-й пехотной дивизии вермахта, а именно 374-м пехотным полком 227-й пехотной дивизии. Всего, по данным советской разведки, на этом участке противник имел около 9500 человек, 110 станковых пулеметов, 300 ручных пулеметов, 120 минометов, 65 противотанковых орудий, 16 75-мм пушек, 46 105-мм орудий и 8 150-мм орудий. Кроме того, на участке Мга — разъезд Апраксин курсировала железнодорожная батарея (2 орудия) 240-мм пушек, а в оперативном резерве находился 502-й отдельный батальон тяжелых танков вермахта[26].

С ДОТами и ДЗОТами немцев командование 2-й ударной армии наряду с традиционными артиллерией и авиацией собиралось бороться с помощью огнеметных танков: в 503-м и 507-м отдельных танковых батальонах в совокупности насчитывалось 39 огнеметных танков ТО-34. Эту машину разработали еще в 1941 году на базе среднего танка Т-34–76, а его серийное производство началось только в 1942 году. На месте лобового пулемета Т-34 конструкторы установили поршневой автоматический огнемет АТО-41 производства завода № 222, насадок огнемета полностью укрывался подвижной бронемаской. Стрельба велась одиночными или очередью по 3–4 выстрела с темпом 3 выстрела в 10 секунд. Дальность составляла 60–65 метров, вязкой огнесмесью — 90–100 метров. 100 литров огнесмеси хватало на 10 выстрелов. Емкость бензобачка для зажигания была 2 литра. Установка огнемета допускала углы наведения в горизонтальной плоскости ±12,5°, вертикальной — от -2° до +10°. Огонь из огнемета вел механик-водитель, поэтому горизонтальное наведение осуществлялось, как правило, разворотом танка. Основное вооружение танка сохранялось, боекомплект пушки оставался тем же, что и у линейных танков, сокращался только боекомплект пулемета. Внешне огнеметный танк ТО-34 практически не отличался от линейного Т-34-76. Только радиостанцию перенесли в башню (на место коробок для боекомплекта к пулемету), поэтому антенный вывод находился на тыльной стороне башни. Всего в 1942 году было выпущено 309 ТО-34, что, в общем-то, было не очень много. Из них значительная часть попала именно на Волховский фронт.

Подготовка к операции, особенно для войск Ленинградского фронта, действовавшего на блокированной, отрезанной от Большой земли территории, представляла серьезные трудности. Надо было накапливать силы и средства и перегруппировывать части на весьма ограниченном участке, чтобы противник не раскрыл замысел нашего командования. Требовалась строжайшая маскировка и особая бдительность. Командование и политорганы уделяли этому большое внимание.

Наступающим предстояло форсировать покрытую льдом и снегом Неву шириной 600–700 метров, преодолеть ее обрывистый левый берег, а затем уже атаковать первую траншею врага.

Ответственные задачи стояли и перед артиллерией. Во взаимодействии с авиацией она должна была проложить своим огнем путь пехоте и танкам, обеспечить форсирование ими Невы и прорыв всей обороны противника. Артиллерия 67-й армии была усилена бригадой гвардейских минометов, артиллерийскими и минометными частями трех других армий фронта.

К началу наступления на 13-километровом участке прорыва 67-й армии, несмотря на труднейшие условия блокады, только за счет внутрифронтовой перегруппировки войск командованию фронта удалось сосредоточить 22 артиллерийских и минометных полка, в том числе 28-ю артиллерийскую дивизию, 3 дивизиона артиллерии большой мощности береговой обороны Краснознаменного Балтийского флота, 12 тяжелых дивизионов М-30 и 3 полка реактивной артиллерии М-13. Кроме того, в состав реактивной артиллерии армии входили 2 дивизиона мощных 280-мм реактивных снарядов, созданных на ленинградских заводах.

Всего на участке прорыва с учетом артиллерии флота (88 орудий) было 1909 орудий и минометов. Это позволило создать среднюю плотность артиллерии (на фронте 13 км) 133 орудия и миномета (без 45-мм) на 1 км фронта и добиться более чем 5-кратного превосходства в артиллерии над противником (не считая реактивной артиллерии).

На Волховском фронте к участию в операции привлекались 2885 орудий и минометов, из них 2206 в полосе 2-й ударной армии. В том числе на участке прорыва 2-й ударной армии была сосредоточена 2-я артиллерийская дивизия РВГК, две тяжелые минометные бригады М-30 и четыре минометных полка М-13. Плотность артиллерии на участке прорыва в 11,5 км достигала 180 орудий и минометов на 1 км фронта (не считая 45-мм орудий и реактивных установок). Наши войска имели здесь 6-кратное превосходство в артиллерии над противником.

Сосредоточенные к участкам прорыва мощные ударные группировки прикрывались с воздуха крупными силами зенитной артиллерии, скрытно расположенной в лесах. 67-я армия Ленинградского фронта имела в своем составе 7-ю зенитную артиллерийскую дивизию, шесть отдельных дивизионов и две батареи среднекалиберной зенитной артиллерии. Из этих зенитных средств были созданы три зенитные артиллерийские группы, прикрывавшие главную группировку пехоты и артиллерии. При этом дивизионы среднего калибра развернулись ближе к флангам, учитывая порядок захода самолетов противника для бомбометания вдоль фронта.

2-я ударная армия Волховского фронта была усиленна 43-й и 45-й зенитными артиллерийскими дивизиями и двумя отдельными дивизионами среднего калибра, из которых создавались две зенитные артиллерийские группы по одной дивизии и дивизиону каждая. Одна группа прикрывала главную группировку войск, а другая — часть боевых порядков артиллерии, тыловые армейские учреждения и коммуникации.

Войска Ленинградского фронта, находясь в долговременной обороне, практически еще ни разу не применяли артиллерийского наступления. Теперь оно стало необходимо.

В армии были созданы артиллерийские группы дальнего действия, особого назначения и специальная (группа). Подавить и уничтожить огневые точки врага и его живую силу на переднем крае и в глубине — в 200–300 метрах от берега Невы — должны были орудия прямой наводки. Стрельба по вражескому переднему краю с закрытых огневых позиций неизбежно привела бы к разрушению льда у берега и, значит, могла сорвать атаку, прежде чем она начнется. В дивизиях первого эшелона армии поставили на прямую наводку: в 45-й гвардейской — 48 орудий, в 268-й — 78, в 136-й и 86-й — по 70 орудий.

Кроме наземных соединений к операции привлекались силы Краснознаменного Балтийского флота (командующий — вице-адмирал В. Ф. Трибуц, члены Военного совета — контр-адмирал Н. К. Смирнов, генерал-майор береговой службы А. Д. Вербицкий, начальник штаба вице-адмирал Ю. Ф. Ралль) и Ладожской военной флотилии.

В первую очередь использовалась артиллерия КБФ. Всего было выделено 88 орудий калибром от 100 до 406 мм. 406-мм орудие стреляло с территории научного морского полигона. Каждый его снаряд весил свыше тонны. Орудия калибром 356-мм и 180-мм также разрушали любые прочные железобетонные сооружения. Самым распространенным калибром были 130-мм орудия эсминцев и береговых батарей. Расположенная на острове Ореховом в истоке Невы артиллерийская батарея № 409 старшего лейтенанта П. Кочененкова была использована для наблюдения и корректирования огня. Общее руководство морской артиллерии в операции «Искра» осуществлял вице-адмирал И. И. Грен.

В составе сухопутных войск действовали морские стрелковые бригады (73-я и 142-я), а также многие морские пехотинцы в составе 136-й дивизии генерал-майора Н. П. Симоняка (бывшие ханковцы), 55-й и 138-й стрелковых бригад.

Ладожская военная флотилия под командованием капитана 1-го ранга В. С.Черокова в период подготовки к операции выполняла важную задачу по обеспечению перевозок через озеро в осажденный Ленинград. Для этого был создан специальный отряд кораблей для плавания в ледовых условиях. Задача продления перевозок была близка и понятна всем краснофлотцам и командирам и поэтому вызвала всеобщий энтузиазм. Перевозки продолжались до 8 января 1943 года, а перевезенные войска приняли активное участие в прорыве блокады Ленинграда[27].

Для авиационного обеспечения операции привлекалось до 900 самолетов 13-й и 14-й воздушных армий Ленинградского, Волховского фронтов и ВВС Краснознаменного Балтийского флота. В это время у противника имелось 132 самолета, но в ходе операции их число увеличилось до 250.

Для достижения наибольшей четкости и эффективности в совместных действиях на ограниченном участке командующие воздушными армиями генералы С. Д. Рыбальченко (13 ВА) и И. П. Журавлев (14 ВА) согласовали план использования авиации для выполнения единой задачи — максимальной поддержки ударных группировок Ленинградского и Волховского фронтов в период наступления. Они разработали так называемый «челночный» способ действий. Заключался он в том, что самолеты 14-й воздушной армии, нанеся удар по целям, не возвращались к себе, а садились на аэродромы Ленинградского фронта, где заправлялись, принимали бомбовый груз и вылетали для повторного удара. После этого они уходили на свои базы. Точно так же действовала авиация 13-й воздушной армии.

Отработаны были также вопросы взаимодействия между 13-й воздушной армией и ВВС Краснознаменного Балтийского флота. Штаб воздушной армии составлял план боевого использования авиации, в котором указывались цели, время нанесения ударов по ним и наряд самолетов.

Готовясь к проведению операции, авиация проделала большую работу по воздушному фотографированию вражеских позиций. Командующий Ленинградским фронтом Л. А. Говоров требовал от всех командиров точного знания обороны противника, местности, целей, которые надо уничтожить на участке наступления.

Первым на разведку в район намечавшегося прорыва вылетел экипаж во главе со старшим лейтенантом А. К. Ткаченко. Самолеты-разведчики 5-й отдельной разведывательной авиационной эскадрильи фотографировали местность, оборону противника, его артиллерийские и минометные позиции.

Серьезное внимание уделялось инженерному обеспечению операции. Инженерные войска подготовили исходные районы для наступления, разминировали поля, сделали проходы в заграждениях. Были проложены дороги протяженностью до 50 километров, идущие к Неве, разработаны способы усиления ледяного покрова для переправ и изготовлены для них специальные щиты.

Все инженерные части, привлекаемые к участию в операции, командующий 67-й армией решил использовать эшелонированно. Первый инженерный эшелон должен был сопровождать и обеспечить продвижение боевых порядков дивизий первой линии. В наступление каждому стрелковому батальону придавался саперный взвод, бойцы которого входили в штурмовые группы и группы разграждения. Дивизионные инженеры имели в резерве шесть взводов, три из которых предназначались для закрепления захваченных рубежей. Устройство дорог за боевыми порядками наступающих дивизий возлагалось на второй инженерный эшелон.

Четыре батальона составляли третий эшелон. Им надлежало построить на Неве четыре переправы, по которым могли бы пройти танки Т-34. Четвертый эшелон состоял из одного батальона, имевшего 80 собачьих упряжек, предназначенных для перевозки грузов. Каждая упряжка могла доставлять по 80–100 килограммов за одну поездку.

Как уже говорилось, имевшиеся в 67-й армии Ленфронта три танковые (61, 152, 220 тбр) бригады и два отдельных (86, 118 отб) танковых батальона (всего 222 танка) командующий армией решил использовать для непосредственной поддержки пехоты. Обусловливалось это малой глубиной операции и лесисто-болотистой местностью.

Штабы и части ударной группировки 67-й армии настойчиво готовились к операции, получившей кодовое наименование «Искра». В боевых порядках частей, занимавших оборону на правом берегу Невы, установили круглосуточное офицерское наблюдение, которое велось с четырех-шести наблюдательных пунктов. Артиллеристы вели наблюдение за противником со специально построенных вышек. Благодаря использованию различных средств разведки были почти полностью установлены огневая система, характер обороны и группировка противника.

Топографической службой по данным всех видов разведки были отпечатаны для командиров и штабов разведывательные карты обороны противника.

На учебных полях, а также в специально оборудованных городках, где были воспроизведены основные элементы вражеских позиций, войска занимались не только днем, но нередко и ночью. Бойцы и командиры учились прежде всего быстро преодолевать покрытую льдом водную преграду и выбираться на крутой берег. Во время тренировок в ход шли доски с гвоздями, штурмовые лестницы, щиты и брусья, веревки и багры. Все это использовалось для преодоления разрушенных «противником» участков льда на реке, а также обледенелых обрывов. На Неве в районе колонии Овцево и на озерах в армейских тылах возникли своего рода учебные центры, где выполнялись все элементы форсирования водной преграды.

Во второй половине декабря 1942 года войска армии отрабатывали темы: «Наступательный бой стрелкового взвода в лесисто-болотистой местности», «Наступательный бой стрелковой роты с преодолением водного препятствия зимой». Затем последовали батальонные учения. Завершилась тактическая подготовка войск в каждой дивизии учениями: «Наступление стрелкового полка на подготовленную оборону противника с преодолением широкой водной преграды в зимних условиях».

В конце ноября под руководством начальника инженерных войск фронта генерал-майора Б. В. Бычевского на Токсовском полигоне была оборудована полоса обороны, схожая с той, которую войскам предстояло прорывать. Здесь проходили полковые учения с боевой стрельбой. Такие учения, максимально приближенные к боевой действительности, явились хорошей школой для наших войск.

С 15 по 18 декабря командующий фронтом провел военную игру «Прорыв общевойсковой армией подготовленной обороны противника с форсированием реки в зимних условиях». В основу военной игры была положена реальная оперативно-тактическая обстановка в полосе 67-й армии.

Большую и сложную работу проделали связисты фронта под руководством генерала И. Н. Ковалева. Все силы и средства были мобилизованы, чтобы обеспечить надежную связь и бесперебойное управление войсками. Для большей устойчивости проводной связи намечалось за каждой дивизией тянуть две линии по разным направлениям. Кроме того, фронтовые и армейские подразделения прокладывали еще четыре линии связи и тяжелый подводный кабель по дну Невы.

Работники тыла армии и фронта создали запасы продовольствия, горюче-смазочных материалов и боеприпасов, необходимых для операции. В полную боевую готовность были приведены медико-санитарные батальоны дивизий, госпитали первой линии и госпитальная база армии.

Накануне наступления исключительно важные и ответственные задачи стояли перед политработниками. 22 декабря была издана директива Военного совета Ленинградского фронта о политической работе в соединениях и частях. Решительное улучшение положения Ленинграда, войск фронта и флота, указывалось в директиве, могло быть достигнуто только в результате прорыва блокады и установления сообщения со страной по суше. Вся пропагандистско-идеологическая работа в войсках должна быть подчинена решению этой важнейшей задачи. В соответствии с требованиями Военного совета развернулась целеустремленная работа в войсках по подготовке к наступательным боям. Главным в ней было воспитание у воинов непреклонной решимости разгромить ненавистного врага, прорвать наконец блокаду Ленинграда.

Отрезанный от Большой земли город отдавал фронту последнее. Когда 61-й танковой бригаде потребовалось пошить зимнее обмундирование — теплые гимнастерки, ватники, рукавицы, меховые жилетки и прочее, Куйбышевский район города Ленинграда, шефствовавший над соединением, привлек к выполнению задачи все профильные и непрофильные предприятия. Запасы овчины нашлись в артели «Ленмехпром», ткани — в торговых складах и на базах «Гостиного двора». Шить обмундирование взялись работницы артели «Лентрикотаж».

Но выполнить заказ военных оказалось нелегко. Дело было не только в том, что у работниц артели не хватало физических сил. Трикотажницам, которые взялись выполнить заказ, не на чем было работать: вязальные машины не годились для шитья, а швейных машин в артели нашлось всего две. Все-таки женщины нашли выход. На следующий день один из экипажей бригады, прибывший по делам в Ленинград, увидел, как по заснеженным тротуарам, толкая впереди себя детские саночки, или впрягшись в корыто, или просто по снегу волочили женщины из своих домов в артель старые ручные «зингеровские» машины.

Чтобы сшить теплое обмундирование для бойцов, истощенные трикотажницы работали в день по две смены.

Впоследствии, когда обмундирование было распределено по подразделениям, многие танкисты находили в карманах записочки на обрывках газетной, оберточной бумаги или на оборотной стороне использованных нарядов, этикеток. В каждой записке было послание из нескольких слов: «Дорогой боец Красной армии! Бей фашистских гадов! Бей, пока живой! Спаси нас». Или: «Милый мой незнакомый танкист! Мне не известно твое имя, но я знаю, что ты не дрогнешь в бою с проклятыми немцами-оккупантами. Крепись, мужайся, мы всем сердцем с тобой». Или: «Если у тебя нет матери, я твоя мать. Если нет жены — я тебе жена. Я тебе и сестра, если ее нет. Я твоя любимая девушка, если у тебя ее еще не было. Помни обо мне, когда пойдешь в бой, помни о всех матерях, о всех женщинах, которые смотрят на тебя с надеждой и сделают все, чтобы помочь тебе. Победа будет за нами…»

Записки, как правило, были подписаны только именами: «Маша», «Лена», «Люба».

Ремонт легких танков осуществлялся на Заводе подъемно-транспортного оборудования имени С. М. Кирова. Все его лучшие станки еще до начала блокады были вывезены на Восток, а в цехах, по словам рабочих, оставались лишь «старые балалайки».

Израненный завод сражался до последнего, как сражался обессиленный от потери крови солдат. Когда начались перебои с подачей электроэнергии, рабочие сняли с заброшенной баржи движок. Пока устанавливали его на фундамент, один из рабочих умер от истощения. Затем за работу взялись электрики, установили и двигатель, и динамо-машину. Получили свой ток. Воскресили из мертвых два цеха…