Сражения на ближних подступах (19 августа — 21 сентября 1941 года)
Сражения на ближних подступах
(19 августа — 21 сентября 1941 года)
Несмотря на то что ожесточенные бои с противником происходили уже на ближних подступах к городу, руководство обороной по-прежнему оставалось разрозненным. Командующий Приморской армией продолжал руководить сухопутными войсками, командир Одесской военно-морской базы стоял во главе флота, действующего в северо-западной части Черного моря, советские и партийные организации осуществляли управление городом. Требовалось объединить руководство обороной в одних руках. 19 августа последовала директива Ставки Верховного Главнокомандования (№ 001066), на основе которой был создан Одесский оборонительный район (OOP) во глазе с контр-адмиралом Г. В. Жуковым, подчинявшимся непосредственно командующему Черноморским флотом. В руках командующего Одесским оборонительным районом была сосредоточена вся полнота власти, он распоряжался всеми силами и средствами Приморской армии, морской базы и города. Заместителем командующего был утвержден командующий Приморской армией генерал-лейтенант Г. П. Софронов. Командир Одесской военно-морской базы контр-адмирал Кулишев и командующий воздушными силами комбриг Катров были назначены помощниками командующего. Для быстрого решения всех вопросов, связанных с участием в обороне гражданских организаций, в состав Военного Совета Одесского оборонительного района был введен секретарь Одесского обкома ВКП(б) А. Г. Колыбанов. Такая организация командования способствовала укреплению дисциплины и порядка, она позволяла в кратчайший срок мобилизовать наличные ресурсы сил и материально-технических средств с тем, чтобы наиболее эффективно использовать их для нужд обороны.
Войскам Одесского оборонительного района директивой Ставки были поставлены следующие задачи:
«1) Одесский район оборонять на рубеже: Фонтанка, Кубанка, Ковалевка, Отрадовка, хутор Первомайск, Беляевка, Маяки, Каролино-Бугаз до последнего бойца.
2) При организации обороны уделить особое внимание созданию и развитию оборонительных инженерных сооружений. Создать оборонительные рубежи и привести в оборонительное состояние город.
3) Мобилизовать и использовать все способное население для обороны города и района, создать запасные части.
4) Изъять из базы тыловых частей и учреждений весь излишний начальствующий и рядовой состав и использовать его в строю.
5) Установить в городе и в районе порядок и соответствующий режим для гражданского населения.
6) Выявить в районе и городе наличие вооружения, военной техники и другого военного имущества; использовать его для обороны.
Все ненужное для обороны эвакуировать. Эвакуацию производить во всех случаях с разрешения контр-адмирала Жукова».
В соответствии с этими указаниями Ставки и создавшейся на фронте обстановкой решение командования Одесского оборонительного района было таково:
Восточному сектору, продолжая выполнение прежней задачи, оборонять рубеж: Григорьевна, высота 55,1, Ильинка, Чеботаревка.
Западному сектору (95-я стрелковая дивизия с приданным бронепоездом № 1) к 8.00 20 августа отойти и занять для обороны рубеж: Палиово, Выгода, хутор Петровский.
Южному сектору (25-я стрелковая дивизия) к 8.00 20 августа также отойти и занять для обороны рубеж: Карсталь, Маяки, Каролино-Бугаз.
Для обеспечения планомерного отхода частей 25-й стрелковой дивизии, втянувшихся в ожесточенные бои с наседавшим на них противником, армейский резерв — 1-я кавалерийская дивизия — выдвигалась к 2.00 20 августа в район Карстали. Заняв там оборону, кавалеристы должны были принять на себя отходящие части 25-й стрелковой дивизии. С отходом последних на указанный им рубеж кавалерийская дивизия вновь сосредоточивалась в армейском резерве в районе поселка Застава, населенных пунктов Дальник и Татарка.
Аналогичная задача была поставлена батальону ВНОС, который должен был к 2.00 20 августа занять для обороны район Карсталь, высота 94,2, а с отходом частей 25-й стрелковой дивизии на новый рубеж поступить в армейский резерв, сосредоточившись в районе совхоза Ульяновка.
Ввиду того что армейский резерв был израсходован, восточному сектору приказывалось выделить в резерв командующего армией 1-й морской полк, который к 7.00 20 августа сосредоточить в район поселка Застава.
Одновременно с этим командование Одесского оборонительного района требовало ускорить строительство оборонительных сооружений на ближних подступах к Одессе и в первую очередь на рубеже главной обороны, причем были даны указания вместо противотанковых рвов производить в дальнейшем постройку надолбов, оплетенных гладкой проволокой. Это позволяло в более короткие сроки изготовить противотанковые и вместе с тем противопехотные препятствия.
Несмотря на огромные потери, понесенные противником в боях под Одессой, его атаки продолжались. Однако первоначальный план противника, предусматривавший «молниеносный» захват Одессы и высвобождение румынской армии для действий в восточном направлении и в Крыму, провалился. Немецкое командование, недовольное действиями 4-й румынской армии, приказало румынам во что бы то ни стало захватить Одессу. Во второй половине августа на фронт для непосредственного руководства войсками прибыл Антонеску. Он собрал в Выгоде совещание офицеров и в категорической форме потребовал от них «любыми силами и средствами овладеть Одессой к 3 сентября».
Бои в восточном секторе обороны
Ожесточенные бои в восточном секторе обороны продолжались. Бросив в бой 15-ю и 13-ю пехотные дивизии, противник сутра 19 августа, после продолжительной артиллерийской и минометной подготовки, перешел в наступление в общем направлении на Новую Дофиновку. Немецко-румынские войска стремились выйти к берегу моря непосредственно восточнее Одессы, чтобы огнем артиллерии с суши отрезать морской путь, разрушить сооружения порта, воздействовать на город и нанести удар во фланг частям западного сектора.
Противнику удалось занять населенный пункт Шицли и продвинуться далее в юго-западном направлении. Вводом наших частных резервов (батальон войск НКВД и отдельный батальон связи) положение было восстановлено. Однако после ряда настойчивых и беспрерывных атак в восточном секторе противник ценою больших потерь к 25 августа оттеснил наши части на линию: молочная ферма ДОПРа, совхоз Ильичевка, Корсунцы, Соляная мельница, высота 77,9, хутор Черевичный.
В связи с этим командование Одесского оборонительного района приняло решение в ночь с 24 на 25 августа отвести правофланговые части восточного сектора на линию совхоза им. Ворошилова, Александровки, прикрыв отход огнем береговой батареи, расположенной в Чебанке. После того, как наши войска отошли на этот рубеж, береговая батарея, израсходовавшая последние снаряды, была взорвана. Дальнейший отход наших войск прикрывали корабли Черноморского флота. Маневрируя вдоль берега, эсминцы «Фрунзе», «Смышленый», «Беспощадный» и другие корабли артиллерийским огнем сдерживали продвижение врага. К вечеру 25 августа бои стали затихать. Только авиация противника продолжала атаковать корабли. Во время одного из налетов эсминец «Фрунзе» получил пробоину в борту. Силами команды повреждение было быстро ликвидировано, и эсминец остался в строю.
Действия наземных частей восточного сектора активно поддерживала авиация Черноморского флота: 22 августа наши самолеты непрерывно наносили удары по мотомехколоннам и скоплениям войск противника в районах Булдинки и Свердлово, уничтожив при этом до 38 танков и несколько десятков автомашин с пехотой. Кроме того, самолеты непрерывно патрулировали над своими кораблями. Благодаря активным действиям кораблей и авиации Черноморского флота удалось обеспечить более организованный отход пехоты на новый рубеж, на котором, однако, упорные бои продолжались с прежней силой.
Стремясь восстановить положение, наши войска неоднократно переходили в контратаки и наносили врагу большой урон в живой силе и технике. Так, в ночном бою 28 августа было захвачено 2 противотанковых орудия, 3 миномета, 3 пулемета и взято в плен до роты румын.
Ввиду больших потерь (в некоторых подразделениях они доходили до 70 %), понесенных нашими войсками восточного сектора, выдержавшими многочисленные атаки противника, командование приняло решение пополнить и реорганизовать их. Морской полк, полк НКВД и ряд подразделений после пополнения были сведены в 421-ю Одесскую стрелковую дивизию.
Натиск немецко-румынских войск между тем не ослабевал. В результате многодневных ожесточенных атак превосходящих сил противника части восточного сектора местами отошли и к 1 сентября заняли фронт: высота 47,4, совхоз Ильичевка, отметка 66,3, Протопоповка. В дальнейшем бои в восточном секторе носили позиционный характер. Противник, предпринимавший яростные атаки, не смог прорвать фронт советской обороны и постепенно выматывался, неся огромные потери. Но и положение города значительно осложнилось. 24 августа немецкая дальнобойная артиллерия обстреляла северную окраину Одессы, произведя разрушения в районе Пересыпи. Используя Воронцовский маяк как ориентир, немцы перенацелили огонь на порт и на корабли. 23 августа прямым попаданием артиллерийского снаряда был пробит борт эсминца «Фрунзе». Перед советскими войсками встала задача — немедленно подавить огонь артиллерии противника и, отбросив на восток его пехоту, ликвидировать опасность обстрела города, порта и кораблей.
Бои в западном секторе обороны
В ночь на 20 августа части 95-й стрелковой дивизии, выполняя приказ командующего, беспрепятственно отошли на оборонительный рубеж Палиово, Выгода, хутор Петровский. Стремясь не дать частям 95-й стрелковой дивизии закрепиться на занятом рубеже, противник сосредоточил на узком участке 3, 7-ю и 11-ю пехотные дивизии, танки и авиацию. 22 августа после ряда ожесточенных атак ему удалось немного потеснить правофланговые части западного сектора обороны, которые отошли к высотам 94,5, 87,9, 85,6, расположенным восточнее и юго-восточнее поселка Выгода. В последующие дни упорные бои здесь продолжались.
Обстановка на этом участке обороны накалилась до предела. Каждому из полков 95 сд приходилось сдерживать напор двух вражеских дивизий. Располагая огромным превосходством в силах, противник вел наступление перед всем фронтом дивизии днем и ночью. Наибольшую активность он проявлял в направлении железной дороги. На этом направлении командующий артиллерией 95 сд полковник Д. И. Пискунов сосредоточил огонь двух наших артиллерийских полков. 134-й артиллерийский полк имел свои огневые позиции севернее железной дороги за боевыми порядками пехоты, 57-й артиллерийский полк южнее железной дороги находился непосредственно в боевых порядках стрелковых частей. На этом же направлении действовал бронепоезд № 22, который периодически выдвигался к нашему переднему краю, обстреливал наступающие цепи противника беглым огнем и немедленно уходил назад. Помощь этого бронепоезда была неоценима.
В результате больших потерь в командном составе 95-я стрелковая дивизия стала терять устойчивость в бою. Частям введенных в бой 5-й и 7-й пехотных румынских дивизий удалось занять южнее ж/д хутора Октябрьский и Важный — ключевые позиции на одесском направлении. По распоряжению командующего Приморской армией на этот участок был переброшен резерв — 7-й кавалерийский полк (800 человек на автомашинах). Усилив этот резерв разведбатом и батареей противотанковой артиллерии из состава 95 сд, командование соединения организовало контрудар по флангу и тылу противника и снова заняло ранее оставленные позиции. Были захвачены пленные, оружие, радиостанция. Но командир 161-го стрелкового полка Сысоев не сумел реализовать и закрепить успех. Переданные ему огнеметы не были установлены на огневых позициях, и он доложил, что не знает, что с ними делать, так как они стреляют всего на 40 метров. Он не смог даже использовать направленное ему пополнение — более 500 человек.
Для разгрома противника, вклинившегося на участке 161 сп, было направлено лучшее подразделение 95 сд — разведбатальон лейтенанта Долгого и две зенитно-пулеметные установки ГАЗ-АА со счетверенными 7,62-мм пулеметами системы Максима под командованием офицера штаба дивизии старшего лейтенанта И. П. Дацко. Этот батальон смело и решительно атаковал противника во фланг, огнем ЗПУ прижал его к земле так, что румыны до ночи не могли высунуться из кукурузы. Впоследствии, когда лейтенант Долгий, командир разведбата, умер в госпитале Одессы от ран (трижды раненный, он продолжал управлять боем и только после четвертого ранения был эвакуирован), весь батальон по приказу командира 95 сд был выведен из боя и на машинах отправлен в Одессу, чтобы бойцы могли отдать последний долг своему боевому командиру.
Ввиду неудавшихся дневных атак противник решил осуществить прорыв фронта обороны частей западного сектора в ночное время. Так, в ночь с 24 на 25 августа он неоднократно переходил в атаки на фронте хуторов Октябрь и Дубиново. Однако огнем и контратаками войск западного сектора враг был отброшен на исходные позиции, понеся при этом большие потери — более 1000 человек только убитыми. Наши контратакующие части захватили танк, 4 миномета, 6 станковых пулеметов и взяли пленных. В ночь на 3 сентября румынские войска вновь перешли в наступление. Это была массовая ночная атака, в ходе которой главный удар противник наносил вдоль железной дороги и южнее. Части западного сектора обороны оказывали упорное сопротивление. Подпуская румын на дистанцию 100 м, они расстреливали их в упор, переходили в штыковые контратаки.
В дальнейшем на этом участке фронта бои также приняли позиционный характер. В результате неоднократных атак и введения резервов противник смог продвинуться в глубь нашей обороны очень немного: на 1–1,5 км, прорвать же фронт западного сектора обороны ему не удалось.
Бои в южном секторе обороны
Не менее ожесточенные бои происходили в южном секторе обороны, в частности в районе Кагарлыка. Введя на этом направлении 1-ю гвардейскую пограничную дивизию, румыны беспрерывными атаками стремились сломить сопротивление частей 25-й стрелковой дивизии и охватить левый фланг Приморской армии. В ночь на 20 августа, выполняя приказ командования, части 25-й дивизии начали отход на новый оборонительный рубеж: хутор Петровский, Маяки. Однако из-за сильного нажима со стороны противника, наседавшего на наши отходившие войска, а также по причине недостаточно твердого управления ими, части 25-й стрелковой дивизии не смогли удержаться на указанном рубеже. Противник на плечах отходящих частей распространился восточнее рубежа обороны, предусмотренного приказом. К исходу 20 августа завязались упорные бои на фронте Красный Переселенец, Петерсталь. Вследствие поспешного отхода 25-й дивизии 1-я кавалерийская дивизия (29 августа, после пополнения, эта дивизия, согласно распоряжению Генерального штаба, была переименована во 2-ю кавалерийскую дивизию), получившая задачу выдвинуться на линию хутор Карсталь, Фрейденталь, не смогла здесь задержать противника и откатилась на рубеж Выгода, хутор Вакаржаны.
Командование Приморской армии потребовало от дивизий немедленного восстановления положения, но этого сделать им не удалось. Противник остановил наши контратакующие части, а местами потеснил их. Командующий армией убедился, что дальнейшие контратаки на этом рубеже вызовут только лишние потери, и отдал распоряжение о частичном отходе левофланговых частей. 95-й и 25-й стрелковым дивизиям было приказано отойти на рубеж: Палиово, Выгода, хутора Дубиново, Вакаржаны, высота 80,0, Петерсталь, Францфельд.
Противник не прекращал своих атак, развивая удар на участке Фрейденталь, Петерсталь и 24 августа после ожесточенного боя овладел поселком Петерсталь. Он непрерывно нащупывал стыки оборонявшихся советских частей и подразделений, а затем после сильной артиллерийской и минометной подготовки выбрасывал вперед автоматчиков, которые, пользуясь полями кукурузы, просачивались в стыки и расширяли их, вынуждая части Приморской армии загибать свои фланги, а на отдельных участках — отходить на новые рубежи.
30 августа Одесский порт снова подвергся ожесточенной бомбардировке с воздуха. Главный удар был направлен против крейсера «Червона Украина» и лидера «Ташкент», поддерживавших своим огнем сухопутные силы. Одной из бомб, разорвавшейся вблизи лидера, был пробит его борт, но потопить корабль немецкой авиации не удалось: лидер «Ташкент» своим ходом ушел в Севастопольский порт.
В результате упорных боев к 1 сентября фронт войск южного сектора проходил от хутора Вакаржаны по высотам 75,8; 67,5; 79,4, Красная Юхимовка.
Сосредоточив свежие 14, 21-ю и 35-ю пехотные дивизии, противник 1 сентября возобновил свои атаки в юго-восточном направлении на Ленинталь, хутора Болгарские и вклинился в оборону частей Приморской армии, заняв ко 2 сентября рубеж высоты 75,8; 68,3, Ленинталь. В последующие дни противник непрерывными атаками превосходящих сил пытался еще более вклиниться в оборону советских частей (в направлении хуторов Болгарских). Но контратаками с флангов дальнейшее продвижение противника было задержано. 12 сентября, после перегруппировки, немецко-румынские войска перешли в наступление на всем фронте, стремясь во что бы то ни стало прорвать оборону Приморской армии и выйти к Одессе. Наступление румынской пехоты поддерживалось значительным количеством артиллерии (на отдельных направлениях плотность ее достигала 80 орудий на километр фронта).
Учитывая тяжелое положение 25-й стрелковой дивизии в связи с большими потерями, командование Одесского оборонительного района решило отвести ее на линию Сухого лимана; согласно приказу Приморской армии (№ 0023 от 14 сентября), части ее левого фланга к утру 15 сентября должны были отойти на рубеж высот 68,3; 56,4; 55,4; 52,8; 36,4; 15,9, южная окраина Клейн-Либенталя, Бурлачья Балка, Рыбачьи Курени, остальным частям армии приказывалось обороняться на занимаемых позициях. Отвод 25-й дивизии значительно облегчил положение частей и увеличил устойчивость обороны, так как, во-первых, намного сократился фронт дивизии, во-вторых, передний край ее теперь проходил вдоль большой водной преграды — Сухого лимана.
Однако с отводом левого фланга армии румынские войска овладели побережьем Черного моря от Каролино-Бугаза до Сухого лимана, сузив тем самым кольцо блокады вокруг Одессы; создалась угроза прорыва обороны на всю ее глубину. Город, порт и корабли, выходившие из него в море, а также входившие в порт, попадали под угрозу воздействия артиллерийского огня противника с запада. Возможность маневрирования в районе Одессы для флота значительно уменьшилась. Корабли вынуждены были входить в порт и выходить из него в темноте, а днем прикрываться дымовыми завесами. Зато артиллерия кораблей теперь могла поддерживать огнем с моря каждый сектор обороны, что значительно облегчало ее централизованное использование и управление ею.
Обстановка, сложившаяся к середине сентября, была чрезвычайно тяжелой. Потери в частях Приморской армии достигли больших размеров (до 40 %, а в некоторых подразделениях до 70–80 % штатного состава). Остро встал вопрос с командными кадрами. Пришлось в Одессе создать курсы лейтенантов, на которых в течение 15–20 дней переподготовлялись воентехники, техники-интенданты и другие штабные и административные работники. Через эти курсы прошло до 300 человек. Кроме того, из штабов и тыловых учреждений армий было направлено на командные должности около 700 человек.
Такая напряженная обстановка заставила Военный Совет Одесского оборонительного района просить Ставку Верховного Главнокомандования о высылке пополнений для частей Приморской армии и о направлении на усиление ее одной стрелковой дивизии.
В ответ на это И. В. Сталин сообщил, что он приказал перебросить из Новороссийска в Одессу 157-ю стрелковую дивизию и, помимо этого, направить пополнение для частей Приморской армии. Одновременно И. В. Сталин обратился к защитникам города со следующей телеграммой:
«Передайте просьбу Ставки Верховного Командования бойцам и командирам, защищающим Одессу, продержаться 6–7 дней, в течение которых они получат подмогу в виде авиации и вооруженного пополнения».
С 30 августа по 12 сентября в Одессу было доставлено морем 25 маршевых батальонов численностью 25 351 человек.
18 сентября закончила высадку прибывшая из Новороссийска 157-я стрелковая дивизия, которая составила резерв командующего оборонительным районом.
На заводах Одессы и в мастерских порта темпы производства вооружения и боеприпасов все нарастали. Трудящиеся города, не покидая станков, днем и ночью ковали оружие, готовили боеприпасы, одевали тракторы, в том числе и СТЗ, в броню, чтобы использовать их на фронте как танки. Идея о создании подобных машин возникла у главного инженера завода имени Январского восстания П. К. Романова. В осажденном городе негде было взять броневую сталь, но «январцы» оказались находчивыми. Они предложили для танков слоевую броню — между двумя стальными листами помещали дощатую прокладку.
Работы по постройке бронетракторов «НИ» («На испуг». — Примеч. авт.) в Одессе начались в середине августа 1941 года при активном участии военно-морской базы. Первые две машины, построенные на базе транспортных тракторов СТЗ-5, были готовы 20 августа. Их бронировку выполнил завод имени Октябрьской революции. Для ускорения постройки для этих бронетракторов использовали башни с разбитых танков Т-26 выпуска 1931 года. Вооружение машин состояло из двух пулеметов. Бывший секретарь Ленинского райкома партии Н. Г. Луценко, курировавший эти работы, вспоминал о первом построенном бронетракторе: «20 августа первый готовый танк тросом вытянули из цеха во двор. Здесь уже были рабочие, инженеры, директор завода, военные, моряки. Один из рабочих подошел к боевой машине и мелом написал: „СМЕРТЬ ФАШИЗМУ“». По воспоминаниям Н. Г. Луценко, «с 20 августа по 15 октября изготовили 55 танков, переоборудовав их из тракторов СТЗ-5». Другие источники приводят другую цифру построенных в Одессе бронетракторов — 69. По мнению автора, цифры эти являются завышенными, так как Одесский оборонительный район (OOP) не располагал достаточными материальными ресурсами и не мог позволить использовать почти 70 тракторов, необходимых в артиллерии, для бронирования. Наиболее ясным и достоверным представляется «Отчет об обороне Одессы», составленный в 1943 году по горячим следам. В нем сказано: «В середине августа на заводах им. Январского восстания и им. Октябрьской революции было организовано оборудование танков и бронеавтомобилей из тракторов и грузовиков. На них устанавливали 45-мм пушку и два пулемета системы Максима. Танки покрывались броней из судостроительной стали толщиной 14–20 мм, на броневиках броня доходила до 25 мм. Между броней и внутренней обшивкой прокладывались деревянные брусья. Броневики в бою оказались уязвимы с передней части, так как разбивались скаты колес. Пришлось с задней части сделать надежную защиту и водить броневики в бой задним ходом. Это дало положительный результат. В последующем колеса броневиков оборудовались грузолентой, обеспечившей им большую живучесть. К 14 сентября была изготовлена 31 машина, что позволило сформировать танковый батальон. 14 сентября началось бронирование еще 15 тракторов…» Этот документ вносит некоторую ясность, в число показываемых бронетракторов входят еще и броневики, изготовленные из грузовиков. А сколько на самом деле было забронировано тракторов в Одессе — пока неизвестно. С полной уверенностью можно сказать лишь то, что все они различались и по вооружению, и по базовому шасси.
На заводах, фабриках, в учреждениях формировались вооруженные отряды народного ополчения, которые шли на передовую, на корабли, шли отстаивать свой дом, свою Одессу. Женщины и девушки строили баррикады и оборонительные рубежи, грузили корабли, эвакуировали раненых, помогали врачам в госпиталях, многие из них, взяв в руки оружие, сражались с врагом.
Введя в бой резервы, немецко-румынские войска с утра 15 сентября возобновили наступление по всему фронту, нанося силами не менее трех пехотных дивизий, поддержанных танками, главный удар в общем направлении на хутор Вакаржаны, Дальник. Бои сразу же приняли ожесточенный характер.
На отдельных участках ценою огромных потерь противнику удавалось вклиниться в расположение оборонявшихся советских частей, но контратаками он отбрасывался в исходное положение.
В то же время ежедневно с востока и запада румынская артиллерия производила методический обстрел города крупнокалиберными снарядами. Только за 6 и 7 сентября в Одессе было разрушено 59 зданий; были повреждены трамваи, водопровод, канализация, связь; в районе порта и на территории города возникали многочисленные очаги пожара.
От огня артиллерии пострадали эсминцы «Бодрый» и «Шаумян», тральщик «Райкомвод», пароходы «Абхазия», «Днепр» и «Грузия».
В течение всей ночи 18 сентября немецко-румынская авиация бомбила Одессу, сбросив большое количество зажигательных и фугасных бомб, также вызвавших многочисленные пожары и причинившие крупные разрушения.
Несмотря на это, сопротивление защитников Одессы возрастало. Корабли Черноморского флота и авиация, напрягая свои силы, громили артиллерию и пехоту противника, осаждавшего город. Эсминцы «Сообразительный», «Беспощадный», «Незаможник», «Красная Армения» и крейсер «Коминтерн» метким огнем заставили замолчать часть неприятельских батарей в районе Чебанка, Шицли, Новая Дофиновка. Непрерывно поддерживая огневую завесу перед восточным сектором, они не позволяли противнику продвигаться вперед.
В итоге сорокадневных боев за Одессу немецко-румынские войска не смогли выполнить поставленной задачи — овладеть городом; в то же время потери их в живой силе и технике были огромны. Фронт обороны города оставался по-прежнему крепким. Защитники его с влившимся в их ряды пополнением не только отражали многочисленные атаки противника, но и сами переходили в наступление. И этому были свои причины.
Румынская военно-тактическая мысль в ходе осады не изобиловала выдумками и была весьма прямолинейна. После длительной артподготовки королевские войска в плотных боевых порядках пытались атаковать позиции защитников города. Часто румыны шли в атаку с иконами и музыкой. Советские войска отбивали атаки артиллерийским огнем и штыковыми ударами. В качестве примера можно привести записи флотского писателя Леонида Соболева о боевых буднях 1-й батареи (20 сентября 1941 года):
«10.22. Звонит Ишков (корректировщик, лейтенант): „В ложбинке (координаты) солдат штук полтораста“. Куколев (командир батареи) ест котлету: „Мало“. Снова звонок. „Двести набралось“. — „Мало, обождать“. 10.30 — Ишков: „Штук триста есть“. — „Шевелятся? Нет? Ждать“.
10.32 — Ишков: „Лезут“. — „Вот это дело другое…“ Идет стрельба.
10.36. Куколев телефонисту: „Спросить Ишкова, как там румыны себя ведут?“ — „Беспощадно бегут.“ — „Куда? Может, на наших?“ Обиженный голос Ишкова: „Куда же они могут еще бежать? Удирают. Ориентир такой-то, отсечем от ложбинки“. Батарея стреляет беглым огнем, вахтенный у журнала философски: „Стреляли по живым целям, а теперь писать как? По мертвым?“
10.38. Ишков в восторге: „Сапоги в воздухе, а в сапогах ноги!.. Огоньку, огоньку!..“»
Позже пленный румынский ефрейтор Георгий Выстрициано показывал: в их роте было 170 человек, а после атаки осталось 11.
У Ильичевки в агрономических посадках оборону занимал 1-й Морской полк полковника Я. И. Осипова. За 50–60 метров до советских позиций валом лежали трупы убитых румынских солдат, которых сразу не давали убирать, а сохраняли «для морали» (матр. выраж. — Примеч. авт.). Пленные румынской части говорили: «Шли с азартом, а когда увидели горы убитых — „мораль“ упала». В окопах сидели матросы, обвешанные трофейным оружием, и чистили штыки, чтобы «у противника не получилось заражение крови». Ночью вместе с бродячими баранами на румынские позиции отправляли записки с ругательствами, которые старательно переводились из словаря. Позже комсомолец Поляков (вор до 1940 года) придумал более эффективное средство пропаганды — он запускал из окопа змеев с листовками, которые рассыпались над вражеской территорией.
И все-таки, несмотря на ряд тактических успехов, положение советских войск под Одессой было незавидным. Город был сильно разрушен. Многоэтажные дома превращены в груду развалин. Штаб армии размещался в подвалах, когда-то служивших складом известного коньячного завода. Но главное — в дивизиях и полках было совсем мало резервов, которые позволяли бы вести длительную оборону.