Династическая война
Династическая война
Княжение сына Василия I, Василия II, получившего в истории прозвание Тёмный — сложный период развития Московского княжества. Это время — как бы переходный этап от эпохи самоутверждения Москвы в качестве главы русских земель к расцвету московского великодержавства при Иване III и Василии III. Этот переход сопровождался трагическим надломом, выразившемся, прежде всего, в четвертьвековой междоусобной войне между двумя семьями рода Калиты. Эта усобица за первенство и власть над Русью принесла большие беды Московскому княжеству, но оно смогло выбраться из нее еще более окрепшим и закаленным. В это же время продолжается и татарская активность, хотя вопрос взаимоотношений Орды и Москвы стоит уже не так остро, как ранее. Тем не менее Орда представляла собой еще достаточно грозную силу, и Василию II пришлось последним из московских князей ездить туда за ярлыком. Ситуация в начале правления Василия осложнилась и тем, что к моменту своего восшествия на великокняжеский стол князю было всего 10 лет, и, конечно, он один, без помощи преданных людей не смог бы удержать власть в своих руках.
Василий Васильевич родился 10 марта 1415 года, причем его рождение, по свидетельству летописцев, сопровождалось примечательными явлениями. В день рождения сына Софья Витовтовна так занемогла, что, казалось, вот-вот умрет. Василий I послал в монастырь Св. Иоанна Предтечи, что за Москвой-рекой, к известному своей праведной жизнью старцу, чтобы он помолился о здравии княгини. Старец отвечал, что Софья будет здорова и в этот вечер родит сына, что и сбылось. Сразу после появления младенца на свет в келью великокняжеского духовника в Спасском монастыре кто-то постучал и сказал: «Иди, наречи имя великому князю Василию». Открыв дверь, духовник, однако, никого не нашел, но решил все-таки идти в великокняжеский дворец. По наречении имени княжичу святой отец пытался выяснить, кто посылал за ним прежде, но ни у кого не мог добиться ответа. Таким образом, как бы Божьим провидением было указано имя новорожденного.
После смерти Василия I, поскольку новый московский князь был еще ребенком, реальная политическая власть сосредоточилась в руках энергичной и властолюбивой его матери — Софьи Витовтовны, а также деятельного митрополита Фотия и боярина Ивана Дмитриевича Всеволожского, который начал играть большую роль при московском дворе. Ситуация осложнялась тем, что у молодого князя имелось несколько дядьев, среди которых особенно выделялся Юрий (Георгий) Дмитриевич, князь звенигородский, унаследовавший пассионарность своего великого отца — Дмитрия Донского.
С первых же дней правления Василия II Юрий выступил в качестве претендента на московский великокняжеский стол. Тому имелись некоторые основания. В своих претензиях князь опирался на завещание Дмитрия Донского. Дело в том, что в этом завещании, написанном незадолго до кончины героя Куликовской битвы, в 1389 году, было такое место: «А по грехом отымет Бог сына моего князя Василья, а хто будет под тем сын мой, ино тому сыну моему княж Васильев удел, а того уделом поделит их моя княгиня». То есть в случае смерти Василия I московский стол должен был перейти к следующему по старшинству сыну Дмитрия Донского, каковым и являлся Юрий. Намерения Донского можно легко объяснить: он хотел, чтобы московский стол оставался в его семье, а не перешел, например, к Владимиру Храброму, то есть к другой ветви рода Калиты. Когда составлялась духовная, Василий I еще не был женат и у него не было детей. Также и другие сыновья Дмитрия Донского потомков не имели. Поэтому Донской говорил только о своих детях, а не о внуках, которые еще не родились. Василий I, умирая, передал свое наследие сыну. Таким образом, получилось противоречие между двумя документами. Когда Юрий предъявил претензии на стол, он буквально трактовал завещание своего отца, не основываясь на его внутреннем смысле. Василий II исходил, напротив, из реального положения дел. Думается, Юрий осознавал неправильность своих притязаний, но решил «уцепиться» за букву духовной грамоты, имевшей 35-летнюю давность. Юрий Дмитриевич был человеком, миновавшим уже 50-летний рубеж своей жизни, и имел четырех молодых, уже самостоятельных сыновей в возрасте 20 — 24 лет, которые стремились к самоутверждению. В целом вся эта семья представляла большую опасность для малолетнего Василия.
Сразу после смерти Василия I митрополит Фотий послал в Звенигород своего боярина Акинфа Ослебятева. Посланец должен был пригласить Юрия в столицу для принесения присяги новому князю. Выбор посла был удачен — родственник героя Куликовской битвы Осляби должен был внушить доверие сыну Дмитрия Донского. Однако Юрий уклонился от приглашения. Опасаясь, возможно, западни, он не только не поехал в Москву, но и покинул Звенигород, отправившись в далекий Галич. Так было положено начало московской усобице 1425—1453 годов. Уже из Галича Юрий отправил своих послов в Москву просить временного перемирия до конца июня, на что получил положительный ответ. Эту передышку Юрий использовал для подготовки к осуществлению своих коварных замыслов. В Галиче начали собираться верные Юрию войска для похода на Москву.
Но и в Москве «не дремали». При поддержке других своих дядьев, находившихся тогда в столице, Василию удалось собрать большое ополчение. Оно двинулось к Костроме, желая, таким образом, предупредить действия Юрия. Юрий, очевидно, не был готов к борьбе и бежал в Нижний Новгород, а оттуда еще дальше — за реку Суру. В погоню за мятежным князем был направлен его младший брат Константин Дмитриевич. Но его действия не были успешными, вскоре он вернулся в Москву, куда затем прибыли послы Юрия, возвратившегося, когда миновала опасность, в Галич. Звенигородский князь опять просил у Василия перемирия на год.
В июне 1425 года в Галич выехал митрополит Фотий, который должен был договориться с Юрием о мире, а не о временном перемирии. Юрий Дмитриевич собрал множество людей из своих городов и деревень и расположил их на загородной горе, по которой проезжал митрополит. Таким образом, Юрий хотел показать митрополиту, а вместе с тем и московскому князю, что у него имеются значительные силы для войны с Москвой. Прибыв в Галич, Фотий совершил моление в соборной церкви Преображения Господня, а затем, окинув взором толпу народа, обратился к Юрию со следующими словами: «... сыну, не видах столико народа в овчих шерстех, вси бо бяху в сермягах». Язвительное замечание митрополита свело на нет предполагавшийся эффект от демонстрации, устроенной Юрием. Фотий заговорил с князем о мире, Юрий же настаивал только на перемирии. Оно было нужно князю для того, чтобы накопить силы и начать переговоры в Орде.
Надо заметить, что Юрий решил в своей дальнейшей политике попытаться использовать авторитет Орды, которая оставалась пока еще страшной силой. По мнению звенигородского князя, утверждение великого московского и владимирского князя должно было произойти по повелению золотоордынского хана. В этом случае Юрий выглядел бы как законопослушный, преданный хану правитель, а Василий — как мятежник и отступник. Переговоры закончились разрывом. Фотий в гневе покинул город и не дал благословения ни Юрию, ни его сторонникам. В это время вдруг начался мор в Галиче. Юрий, придав этому огромное значение как каре за противоречие митрополиту, быстро сел на коня и пустился вдогонку. Он нагнал Фотия в селе Пасынкове и едва уговорил вернуться в город. На этот раз звенигородский князь оказался уступчивее. Удалось утвердить мир, по которому Юрий обязывался не искать великокняжеского стола самолично, в то же время спорный вопрос о престолонаследии должен был быть решен в Орде ханом. Этот компромисс, вероятно, устроил обе стороны. Фотий благословил галичан, и мор прекратился. Вновь наступила небольшая передышка.
В это время активизировался беспокойный литовский князь Витовт, не оставлявший надежду захватить власть в северных русских городах — Пскове и Новгороде. В 1426 году Витовт вторгся в земли Псковского государства и подошел к Опочке (в войске Витовта значительную силу составляли и ордынцы). Жители города придумали хитрость. Они построили на пути к Опочке мост, который держался на тонких веревках, а под мостом поставили частокол острыми концами кольев вверх. Когда воины литовского князя бросились по мосту на город, русские подрезали веревки, и враги попадали вниз на колья. Много литовцев было взято в плен и казнено. Витовт отступил к городу Вороначу. Но и здесь неудачи сопутствовали ему. Над станом князя разразилась страшная гроза. Ураган настолько потряс Витовта, что этот грозный воитель, в страхе цепляясь за шатерный столб, вопил беспрерывно, думая, что земля под ним вот-вот разверзнется и поглотит его. Псковичи тем временем снеслись с великим князем, который направил к своему деду посольство с просьбой о мире. К словам псковичи добавили и 3000 рублей. Витовт, взяв почему-то только 1000 и вняв ходатайствам Василия, заключил с Псковом миром и отошел домой.
Между тем вопрос о поездке князей в Орду затягивался. В 1428 году дядя и племянник заключили новый договор, очень выгодный для Юрия, признавшего себя «младшим братом» по отношению к московскому князю. Удел Юрия ограничивался Галичем и Вяткой. При этом Василий обязывался помогать галицкому князю, что вскоре и доказал на деле. В 1429 году к Галичу подошли ордынцы. Они осаждали город примерно месяц, но не могли взять его, разоряя лишь окрестности. На Крещение (6 января 1429 года) набегом была взята Кострома и два других небольших городка. Захватив добычу, ордынцы ушли на Волгу. Василий послал за ними погоню под водительством князей Андрея и Константина Дмитриевича и нескольких воевод. Поход оказался неудачным, лишь отдельным отрядам удалось разгромить небольшие группы врагов и отбить полон. «Царевича и князя» Алибабу так и не догнали. Неблагодарный Юрий зимой 1430 года «разверже мир» с Василием, и московский князь послал дядю Константина на Галич. Ситуация 1425 года повторилась в точности: Юрий бежал на Суру, а Константин не сумел переправиться за реку и вернулся в Москву. Юрий перебрался в Нижний Новгород, а потом вернулся в Галич.
В 1430 же году Василий ездил к Витовту на пир в Троки по случаю предполагавшейся его коронации. Туда же, помимо московского князя и митрополита Фотия, приехали князья тверской, рязанский, представители ордынцев, послы Византии, находившийся в изгнании Валашский господарь, король Польши Ягайло, великий магистр Прусский, ландмаршал Ливонский и некоторые другие, более мелкие правители. Но коронация расстроилась из-за активного противодействия польских магнатов, и Витовт так и остался без короны. Эта неудача, по-видимому, настолько сильно подточила его силы, что в том же году он скончался, а литовским князем стал другой Гедиминович, брат Ягайло, — Свидригайло. Со смертью Витовта ушла в небытие целая эпоха истории Литвы и русско-литовских взаимоотношений. В следующем году, 2 июля, скончался и митрополит Фотий. Уход с политической арены таких крупных фигур развязал руки Юрию, решившему, что теперь он может добиться успеха в Орде. Оба князя начали приготовления к отъезду.
В августе, после длительных молебнов и раздачи милостыни по монастырям, отобедав на лугу против Симонова монастыря, Василий II поехал в Орду ко двору хана Улу-Мухаммеда в сопровождении хитрого и ловкого боярина Ивана Дмитриевича Всеволожского, потомка смоленских удельных князей, служившего по Москве. Чуть позже, в середине сентября того же 1431 года, поспешил в Орду и Юрий, вернувший великому князю договор 1428 года со «складною вместе». Оба претендента отправились к хану с богатыми дарами, без которых, как водится, ни одно дело не решалось. В Орде у Василия нашелся влиятельный покровитель — некий вельможа Минбулат, который оказывал московскому князю «честь великую». Юрия же он держал «в истоме», то есть попросту в плену. Но и за Юрия вступился покровитель — знатный ордынец Тегиня из известного рода Ширинов. Он «силою» забрал галицкого князя от Минбулата и вместе с ним отправился в Крым, где они и провели всю зиму. Тегиня обещал Юрию поддержку, но и москвичи не сидели сложа руки. Боярин Всеволожский провел в пользу Василия большую «работу» среди ордынской аристократии. Особым влиянием здесь пользовался князь Айдар, которому Всеволожский сумел внушить мысль, что в случае передачи ярлыка Юрию возрастет и влияние при дворе Тегини, грозившее Айдару и другим князьям серьезными осложнениями («а вас что тогда будет?»). Кроме того, Юрий был «побратимом» Свидригайло, с которым у ордынских вельмож сложились сложные отношения.
Власть хана в Орде все более и более попадала в зависимость от влияния тех или иных усилившихся вельмож, это не было уже прежнее единодержавие, поэтому голоса Айдара и других ордынцев достигли цели. Улу-Мухаммед решил передать стол Василию и приказал, как только появится Тегиня, убить его. Весной 1432 года Тегиня и Юрий приехали из Крыма. Они были предупреждены верными людьми о решении хана, но Юрий решил идти до конца. Разгорелся спор князей, каждый предъявлял свои аргументы, но исход дела решил все тот же Всеволожский. Он выступил перед ханом с речью, в которой отметил, что Юрий хочет стать князем не по воле хана, а по «мертвой грамоте отца своего», Василий же, напротив, добивается, прежде всего, ханского ярлыка, так как признает себя вассалом Орды, а Русь ее улусом. К тому же хитрый царедворец как бы невзначай заметил, что Василий уже который год сидит на престоле, исправно неся службу «тебе, своему государю». Эти слова решили исход разбирательства: Улу-Мухаммед отдал ярлык Василию, но, опасаясь Тегини, присоединил к владениям Юрия и выморочный Дмитров. Юрий должен был вести коня под Василием в знак покорности, но великодушный великий князь освободил своего дядю от такого унижения. По возвращении на Русь Василий был поставлен в Москве на великокняжеский стол ордынским послом царевичем Мансыр-уланом 5 октября 1432 года. Юрий ушел к себе в Галич, Дмитров Василий скоро присоединил к своим владениям. Но успокоение на Руси опять оказалось лишь временным.
Дальнейшая борьба за Москву разгорелась по инициативе все того же боярина Всеволожского.
Московский князь достиг совершеннолетия, надо было подумать и о будущем престола. Поэтому осенью 1432 года состоялось обручение Василия с сестрой серпуховского и боровского князя Василия Ярославича — Марией. Это событие привело в смятение Всеволожского. Хитрый авантюрист стремился к лидирующему положению в политической жизни Руси. Проводя умелую матримониальную политику, он хотел подчинить своему влиянию практически все крупные княжества. Сам Всеволожский был женат на внучке Василия Вельяминова, московского тысяцкого, одна из дочерей Ивана Дмитриевича была женой сына Владимира Храброго — Андрея Радонежского. Их дочь, в свою очередь, обручилась с Василием Юрьевичем, сыном Юрия звенигородского и галицкого. Еще одна дочь Всеволожского вышла замуж за тверского великого князя. Мечтал Всеволожский и о родстве с Василием, намереваясь выдать за него какую-либо свою родственницу. И вот теперь планы интригана рушились. Желая добиться реванша, Всеволожский отправился в Углич к Константину Дмитриевичу, затем в Тверь, но не найдя ни там, ни там поддержки, наконец, прибыл в Галич к Юрию.
Между тем 8 февраля 1433 года в Москве состоялась свадьба Василия II с Марией боровской. На свадьбе Юрий не присутствовал, но были приглашены два его сына — Василий и Дмитрий Шемяка (прозвище Шемяка происходит от татарского слова «чимэк» — наряд; помимо Дмитрия Юрьевича, это прозвание носили из Рюриковичей ещё два князя — князь Иван Васильевич Пронский, потомок рязанских князей, живший в XVI веке, и князь Дмитрий Данилович Гагарин, из рода стародубских князей, служивший воеводой в Свияжске в 1571 году). Во время пиршества великая княгиня Софья Витовтовна увидела на Василии Юрьевиче драгоценный пояс, который когда-то принадлежал Дмитрию Донскому. По преданию, этот пояс был приданым Евдокии, но на свадьбе Донского тысяцкий Василий Вельяминов якобы подменил его. Потом пояс перешел к сыну Вельяминова — Микуле, от него к его дочери, ставшей женой Ивана Всеволожского, и далее, через родственные связи оказался в руках Василия Юрьевича. Софья в гневе сорвала пояс с Василия прямо на пиру, и оскорбленные Юрьевичи уехали из Москвы к отцу. (Этот исторический момент послужил впоследствии сюжетом для известной картины П. П. Чистякова, хранящейся в Русском музее и ныне.) По некоторым известиям, пояс на Василии опознал боярин Закарий Иванович Кошкин, предок Романовых, который был двоюродным дядей Марии Ярославны.
Страсти разгорелись, давняя вражда вспыхнула с новой силой. Юрий собрал войско и выступил на Москву. Великий князь узнал о действиях своего дяди, когда тот уже был в Переяславле. Василий II отправил спешно к Юрию посольство, которое прибыло к нему у Троице-Сергиева монастыря. Предложение о мире было отвергнуто главным образом благодаря все тому же неугомонному Всеволожскому. Боярин не дал послам «о миру ни слова молвити», вследствие чего между боярами «бысть брань велика и слова неподобныя». Послы великого князя вернулись в Москву «бездельными», то есть ничего не достигши. Василий II, собрав сколько мог воинов, выступил в поход и встретил дядю на берегу Клязьмы в верстах 20 от Москвы. Нестройные полки Василия II не выдержали боя, московское же ополчение вообще показало себя с самой худшей стороны, москвичи не оказали никакой реальной помощи: «мнози бо от них пияни бяху, а и з собою мед везяху, чтоб пити еще». Приехав в Москву, Василий забрал жену и мать и ринулся в Тверь, а оттуда в Кострому. Юрий отправился вслед за ним и захватил великого князя в плен. Василию II пришлось бить челом новому московскому князю. Юрий дал в удел племяннику Коломну и после пира отпустил его туда вместе со всеми боярами. Сам же бывший звенигородский князь наконец-то достиг желанной цели: занял московский великокняжеский стол.
При Юрии ведущее положение в управлении государством занял его фаворит боярин Семён Морозов. Именно через Морозова Василий II выхлопотал себе Коломну. Это вызвало неудовольство многих бояр, настроенных решительно на борьбу с Василием II. Закрепившись в Коломне, Василий «нача звати к себе людей ото всюду». Из Москвы стали уезжать видные бояре, преданные Василию. Усилилось недовольство и Морозовым, что способствовало бегству из города и части бояр Юрия. Все это делало власть Юрия непрочной, а положение шатким.
Морозов вызвал неудовольствие и сыновей Юрия — Василия и Дмитрия Шемяки. В сенях кремлевского дворца между ними разгорелась бурная сцена, в результате которой братья убили Морозова, а сами, опасаясь гнева отца, бежали в Кострому. Юрий, видимо, поняв, что ему не удастся удержать власть, сам обратился к Василию с предложением о мире. Прибыв в Москву, Василий заключил с дядей договор, по которому Юрий отказывался за себя и за младшего сына Дмитрия Красного не принимать к себе и не поддерживать старших сыновей, возвращал Василию II все его владения, включая Дмитров, а также все захваченное в Москве и пленников. После этого Юрий уехал в Звенигород, а затем в Галич. Боярин Всеволожский, изменник и предатель, был схвачен и ослеплен, а все его имущество перешло в казну.
В том же 1433 году Василий II послал войско под руководством своего воеводы князя Юрия Патрикеевича (это предок князей Хованских, Голицыных и Куракиных) в Кострому против Юрьевичей. На реке Куси произошла битва, в которой воинство великого князя было разбито (28 сентября 1433 г.). Юрий Дмитриевич, видимо, нарушил свой договор, так как на стороне Юрьевичей сражались и его полки. В ответ Василий II с большой ратью подступил к Галичу и сжег его. Юрий бежал в Белоозеро, а потом вернулся в разоренный Галич, откуда призвал своих сыновей объединиться в борьбе с Василием II. Весной 1434 года войско Юрия встретилось с войском Василия II в Ростовской области. Московский князь потерпел поражение и бежал в Новгород. 31 марта 1434 года Юрий без труда овладел Москвой, пленил обеих великих княгинь и отправил их в Звенигород. Так Юрий вторично стал московским князем.
Василий II тем временем перебрался в Нижний Новгород, куда Юрий послал рать во главе с сыновьями для поимки бывшего московского князя. Но в пути Юрьевичи узнали о внезапной кончине своего отца 5 июня 1434 года. Московский стол занял Василий Юрьевич, но не удержался на нем более месяца. Его братья Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный не поддержали его и пригласили в Москву Василия II. Василий Юрьевич бежал в Кострому, Василий II вновь стал московским князем, а Шемяка получил Углич и Ржеву. Василий Юрьевич попытался было взять реванш и отправился из Костромы на Москву, но 6 января 1435 года в битве на реке Которосли, между Ростовым и Ярославлем, был разбит и бежал назад. Василий II двинулся на Кострому, но до сражения дело не дошло, Василий Юрьевич признал себя «младшим братом» московскому князю и довольствовался Дмитровым.
И снова докончание оказалось недолговечным. Пробыв в Дмитрове всего месяц, Василий Юрьевич отправил московскому князю «разметные грамоты», а сам уехал в Кострому. Зимой 1435/36 года он захватил Галич и Устюг. Тем временем в Москву приехал Дмитрий Шемяка звать Василия II на свою свадьбу в Углич. Московский князь приказал схватить его. Это вызвало неудовольствие сторонников Шемяки, и весь его двор переметнулся на сторону Василия Юрьевича. Снова началась война. Войска двух Василиев встретились в сражении на реке Черехе (Ростовская земля) 14 мая 1436 года. Рать Василия Юрьевича была наголову разбита, а сам незадачливый авантюрист попал в плен. Его привезли в Москву и взяли под стражу. 21 мая 1436 года Василий Юрьевич был ослеплен по приказу Василия II и стал таким образом «Косым», под этим прозвищем войдя в историю. Еще один противник Василия II был повержен. Косой прожил после этого 12 лет (очевидно, в тюрьме) и умер в 1448 году. После победы над Косым Василий II призвал к себе Шемяку, который до этого был препровожден на жительство в Коломну, и Дмитрий Юрьевич в страхе прибыл в Москву. Великий князь заключил с двоюродным братом договор и отпустил его в свой удел (Углич и Ржева). Однако Шемяка затаил злобу на московского князя, которая потом стала причиной еще одного витка московской великой усобицы.
Тем временем изменения политического характера произошли и в Орде. Здесь один из сыновей Тохтамыша — Сеид-Ахмед изгнал Улу-Мухаммеда, и тот с небольшим отрядом пришел в район города Белева на русской границе, поставил там городок и решил зимовать (1437 г.). Это, конечно, не могло понравиться Василию II. Московский князь направил против бывшего хана рать во главе с Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным. Еще недавно Василий ездил к Улу-Мухаммеду на поклон, и вот теперь сам хан принужден был искать спасения в русских землях. По пути к Белеву братья Юрьевичи вели себя как заправские разбойники: «все пограбиша у своего же православного христьянства, и мучаху людей из добытка, и животину бьюще, назад к себе отсылаху, все грабяху и неподобная и скверная деяху». Первоначально успех сопутствовал московскому войску, ордынцы были разбиты и отброшены в город. Хан отправил к Юрьевичам посольство, предлагая своего сына в заложники и обещая (в случае занятия ханского престола) всяческую помощь Москве и отказ от русской дани. Бывший властитель Золотой Орды, таким образом, почти оказался на положении пленника. Воеводы Василия отвергли все предложения хана и решили добить ордынцев. 5 декабря 1437 года состоялось новое сражение, в котором, благодаря измене мценского воеводы Григория Протасьева, Улу-Мухаммеду удалось разбить русские полки. Впоследствии Протасьев был «поиман» и по приказу Василия ослеплен. Из-под Белева Улу-Мухаммед отошел на Волгу, где формировалось Казанское ханство. Бывший хан Золотой Орды стал правителем этого государства.
Ободренный успехом «белевщины», 3 июля 1439 года Улу-Мухаммед внезапно с большими силами подступил к стенам Москвы. Действия Василия II не отличались оригинальностью. Не успев, разумеется, подготовиться к отпору врага, он уехал из Москвы за Волгу. Оборону города возглавил воевода Юрий Патрикеевич. Ордынцы стояли под Москвой 10 дней, взять город им не удалось, но они сожгли посад и захватили большой полон. На обратном пути хан сжег Коломну «и людей множество плени, а иных изсекл». После отхода Улу-Мухаммеда Василий отправил в Москву наместником Дмитрия Красного, а сам прожил всю зиму в Переяславле и Ростове, «бе бо посады пождьжены от татар, и люди посечены, и смрад велик от них». Во время осады Москвы Шемяка не послал свои полки на помощь великому князю.
Неприязненные отношения между кузенами вылились вскоре в очередной конфликт. Осенью 1441 года Василий неожиданно пошел на Углич. Для Шемяки это было полной неожиданностью, и он мог попасть в плен, если бы не предупреждение дьяка Кулудара Ирежского. Впоследствии дьяк был лишен своего звания и наказан по распоряжению Василия кнутом. Князь Дмитрий бежал в Бежецкий Верх, откуда послал в Новгород просить новгородцев принять его. Ответ горожан был уклончив: «Хошь, княже, и ты к нам поеди; а не всхошь, ино как тобе любо». Шемяка, видимо, решил, что пока с новгородцами связываться не стоит, и, собрав рать, двинулся на Василия. К Юрьевичу присоединился и князь Александр Чарторыйский, потомок Гедимина, недавно убивший вместе с братом Иваном великого литовского князя Сигизмунда.
Под Троицким монастырем врагов помирил игумен Зиновий. Василий и Дмитрий составили договор, по которому в удел Шемяки входили Галич, Руза, Вышгород, Углич и Ржева.
Ордынцы продолжали совершать набеги на русские земли. Зимой 1443 года царевич Мустафа пошел в Рязанскую землю, пожег села и забрал большой полон. Потом он продавал пленников самим же рязанцам. Зима выдалась лютой, стояли трескучие морозы, и Мустафа вновь вернулся в Рязань, но теперь уже не в качестве захватчика, а на зимовку. Узнав об этом, великий князь послал на Мустафу войско под руководством воевод князей Василия Оболенского и Андрея Фёдоровича Голтяева. К ним присоединилась и мордва на лыжах. Бой произошел на реке Листани. Ордынцы не могли стрелять из обледеневших луков, но сражались отчаянно, не желая сдаваться в плен. Татарское войско было разбито, среди погибших был и Мустафа.
Казанский хан Улу-Мухаммед также продолжал беспокоить русские пределы. Зимой 1444 года он вошел в Нижний Новгород, а затем захватил и Муром. В Нижнем небольшая кучка жителей заперлась в крепости, построенной еще князем Дмитрием Константиновичем, и выдержала ордынскую осаду. Василию II удалось выбить татар из Мурома, но весной в Москву пришло известие, что Улу-Мухаммед послал на великого князя своих сыновей Мамутяка и Якуба. Собрав войско, Василий выступил в поход и вскоре был в Юрьеве. Сюда прибежали и нижегородские воеводы. Доведенные голодом до крайности и не выдержав долгой осады, они ночью подожгли крепость и бежали. Поход Василия был плохо организован. Шемяка вообще не явился на помощь. 6 июля 1445 года русское войско вышло к реке Каменке и остановилось у Спасо-Евфимьева монастыря недалеко от Суздаля. Ранним утром 7 июля Василий получил известие, что ордынцы перешли реку Нерль. Битва у монастыря оказалась трагедией для русских. Великий московский князь попал в плен.
Остановившиеся в Евфимьевом монастыре ордынцы послали в Москву одного из своих с известием к великим княгиням о пленении Василия II. В качестве доказательства ордынец вез нательный крест московского князя. Узнав о случившемся, москвичи всполошились. Ситуацию усугубил страшный пожар 14 июля, во время которого город сильно пострадал, в огне сгорело 2000 человек. В Москве началась паника. Все ожидали прихода Улу-Мухаммеда. Великие княгини выехали в Ростов, многие горожане стали также покидать Москву. Однако паника улеглась, когда сами москвичи организовались: стали укреплять городские ворота, а тех, кто хотел бежать, хватали и ковали в цепи. Власть в городе перешла к Дмитрию Шемяке, который вернул Софью Витовтовну силой назад. Улу-Мухаммед направил к Шемяке своего посла Бегича, тот был принят новым князем и отпущен «с честью» вместе с дьяком Фёдором Дубенским, через которого Шемяка просил хана не выпускать Василия из плена.
Но события повернулись по-иному. Долгое время не получая известий от Бегича, Улу-Мухаммед решил, что он убит Шемякой, и 1 октября отпустил Василия II и других пленников на Русь с условием выкупа. Вместе с Василием в Москву двинулся большой ордынский отряд. Посольство Бегича было перехвачено, а сам мурза погиб. Шемяка в ужасе бежал в Углич. 17 ноября Василий подъехал к Москве и остановился в Ваганькове, в доме своей матери, а затем переехал в дом князя Юрия Патрикеевича, поскольку после пожара город еще не успели отстроить.
Дмитрий Юрьевич, впрочем, вовсе не собирался мириться со своим положением и решил использовать антиордынские настроения русского общества для создания коалиции против Василия. Апеллируя, прежде всего, к тому, что Василий навел на Русь татар и хочет отдать им на откуп все русские земли, а самому сесть в Твери, Шемяке удалось привлечь на свою сторону князя Ивана Андреевича можайского, князя Бориса Александровича тверского, многих бояр, воевод, даже монахов Троицкого монастыря. Заговорщики ждали лишь удобного случая для осуществления своих замыслов. В начале февраля 1446 года Василий отправился на богомолье в Троицкий монастырь поклониться мощам святого Сергия. Воспользовавшись этим, Шемяка и Иван Андреевич ночью 12 февраля внезапно взяли Москву. Они схватили обеих великих княгинь и всю великокняжескую казну. Шемяка отправил можайского князя к Троицкому монастырю, чтобы захватить Василия. Московский князь был предупрежден об опасности, но ограничился лишь установлением «сторожи» на горе у Радонежа.
Иван Андреевич применил хитрость. К Радонежу подошел обоз из саней, в санях же под рогожей спрятались по два ратника, а третий шел сзади саней, как будто извозчик с обыкновенным возом. Когда обоз миновал стражу, воины Ивана повыскакивали из саней и захватили всех стражников Василия. Затем сторонники Шемяки ворвались в Троицкий монастырь и пленили московского князя. В ночь с 13 на 14 февраля Василий II был привезен в Москву и ослеплен. С тех пор он стал «Темным», под таким прозвищем войдя в историю. Несчастного князя, который на себе испытал ужас этой казни, применявшейся им самим ранее неоднократно, отправили в Углич, Софью Витовтовну сослали на Чухлому. Детям Василия удалось спастись еще из Троицкого монастыря, они укрылись в Муроме. Началось новое московское княжение, во главе государства стал Дмитрий Шемяка.
Но князь-узурпатор не долго удержался на столе. Положение его было шатким. Сторонники Василия составили сильный заговор с целью освободить бывшего великого князя.
Пытаясь как-то нейтрализовать врагов, Шемяка созвал в Москве нечто вроде церковного собора, на котором присутствовали также и видные бояре. Он обратился к собравшимся с просьбой о совете, как ему быть далее. Иерархи высказались за переговоры с Василием. Вместе с участниками совета Шемяка выехал в Углич, где встретился с великим князем. Василий II прилюдно покаялся в своих грехах, а именно в нарушении крестного целованья, в убийствах многих людей и т. д. Во всем он возлагал вину на себя и говорил даже, что достоин смертной казни и только по милости Шемяки жив. Слова Василия возымели действие. Шемяка примирился с ним, 15 сентября 1446 года выпустил из тюрьмы и дал в удел Вологду. Теперь Вологда, а после и Тверь, куда переехал Василий, стала центром оппозиции Шемяке. В Твери состоялось и обручение сына Василия — Ивана, будущего III, с дочерью князя Бориса — Марией.
Шемяка и Иван можайский выступили из Москвы навстречу своим врагам и остановились в Волоколамске. Между тем отряд сторонников Василия на рождество (25 декабря 1446 г.) внезапно захватил Москву. Тогда из столицы выезжала вдова князя Василия Владимировича (это сын Владимира Храброго) Ульяна, и по этому случаю городские ворота были открыты. Захватив Москву, воеводы Василия привели жителей к присяге и стали укреплять город. Основные силы Василия из Твери пошли на Волок. Узнав о захвате Москвы, Шемяка и Иван Андреевич, войско которых распадалось и таяло с каждым днем, поспешно бежали в Галич, затем в Чухлому, а потом в Каргополь.
Василий въехал в Москву 17 февраля 1447 года, а вскоре добился от Шемяки освобождения и Софьи Витовтовны. В 1448 году двоюродные братья заключили мир, который на следующий же год был нарушен. В 1449 году Иван можайский перешел на сторону великого князя. Наконец, в январе 1450 года войско московского князя подошло к Галичу. В битве 27 января Шемяка потерпел сокрушительное поражение и едва спасся. Юрьевич «окопался» в Новгороде, откуда еще раз пытался изменить положение вещей, стремясь захватить Устюг. Но Василий с помощью ордынских отрядов пресек эту попытку.
Конец многолетней вражде князей был положен лишь 18 июля 1453 года, когда Шемяка скоропостижно скончался в Новгороде, отравленный «агентами» Софьи Витовтовны. Подьячий Беда, привезший весть о смерти Шемяки в Москву (23 июля), был пожалован в дьяки.
Так завершилась Великая московская усобица. Василий II одержал в ней победу и двинулся дальше по пути укрепления Московского государства. Ордынская зависимость ушла в небытие, из врагов татары все чаще и чаще стали превращаться в союзников великого князя. Правда, в 1451 году сын хана Сеид-Ахмеда царевич Мазовша совершил поход на Москву. Не успев собрать силы, Василий вышел было навстречу неприятелю, но повернул назад. Оставив в Москве Софью Витовтовну, митрополита Иону, сына Юрия и бояр, князь с сыном Иваном поехал к Волге, а жену с малолетними детьми отправил в Углич. 2 июля ордынцы подошли к Москве и зажгли посад. Стояла сильная жара, огонь разошелся очень быстро, перекинулся на кремль, горели церкви, и от дыма ничего нельзя было видеть... Наконец, пожар затих, и дым рассеялся. Москвичи стали делать вылазки за городские ворота. Освобождению Москвы способствовало странное явление. В одну ночь ордынцы услышали в городе страшный шум: думая, что это пришел с войском Василий, они побросали всю добычу и в спешке бежали из-под стен города. Получив известие об отступлении татар, великий князь вернулся в столицу.
Попытка другого сына Сеид-Ахмеда Салтана добиться успеха в русских землях не привела к реваншу ордынцев (1455 г.). Последующие вторжения татар в русские пределы (1459 и 1460 гг., во второй раз татар возглавлял хан Ахмат, будущий противник Ивана III на реке Угре) были также неудачны. В конце жизни Василий вышел в поход на Казань, но дело ограничилось миром с новым ханством.
Разделавшись с Шемякой, Василий попытался установить свое влияние и в других русских княжествах. В 1456 году он провел три «мероприятия»: ходил в поход на Новгород, разбил его войско, взял откуп в 1000 рублей и заключил договор с городом в Яжелбицах. Затем приказал схватить князя серпуховско-боровского Василия Ярославича, верой и правдой ему всегда служившего. Василий, который к тому же был братом жены великого князя, был посажен в тюрьму, где и скончался в 1483 году. И наконец, рязанский князь Иван Фёдорович дал Темному в опеку и свою землю, и своего сына-наследника. Василий II, однако, не решился присоединить Рязань к своим владениям и ограничился установлением контроля над ней. Таким образом, был вновь подчинен Новгород, ликвидирован серпуховско-боровский удел и династия потомков Владимира Храброго и почти лишена независимости Рязань.
В 1462 году дворяне Василия Ярославича составили заговор с целью освобождения своего князя. Однако замысел их раскрылся, и Василий II приказал казнить их страшной смертью: несчастных били кнутом, отсекали руки, вырывали ноздри и отрубали головы.
Вскоре после казней великий князь занемог. Болезнь прогрессировала, и Василий хотел принять постриг, но домашние удержали его от этого. 27 марта 1462 года Василий Темный скончался и был похоронен в Архангельском соборе Кремля. Свое княжество он разделил между сыновьями. Наследником великого княжения московского и владимирского становился его старший сын Иван (22.01.1440 — 27.10.1505); Юрий (1441 — 1473) получил Дмитров, Можайск, Серпухов и некоторые другие города; Андрей старший (1446 — 1494) — тоже ряд городов, в том числе Углич, Устюжну, Бежецкий Верх, Звенигород; Борис (1449 — 1494) — Ржев, Волок и Рузу; Андрей меньшой (1452 — 1481) — Вологду с Кубеной и Заозерьем и некоторые костромские волости; вдове Марии Ярославне достались в числе прочего Ростов и Нерехта.
Правление Василия II ознаменовалось не только войнами, но и другими важными событиями. В результате денежной реформы, например, был создан в Москве единый монетный двор и установлен единый вес монет, что способствовало единению Руси. Произошли изменения и в церковной жизни. С конца 1430-х годов византийские императоры, желая обезопасить себя от угрозы турецкого завоевания, вступили в переговоры с римским папой о возможности унии, то есть объединения православной и католической церквей. По этому поводу в 1438—1439 годах в Ферраре и во Флоренции проходил церковный собор, который 5 июля 1439 года провозгласил унию, то есть фактически объединение обеих ветвей христианства под верховенством папы. Унию подписал и московский митрополит Исидор, широко образованный грек-гуманист, приехавший на собор по просьбе престарелого константинопольского патриарха Иосифа II. В марте 1441 года Исидор вернулся в Москву и во время литургии в Успенском соборе торжественно провозгласил буллу папы Евгения IV о воссоединении церквей. Это вызвало возмущение и князя, и клира, и мирян. На четвертый день по приезде Исидора арестовали и заточили в Чудовом монастыре. Был срочно созван церковный собор, на котором большую роль играл суздальский епископ Авраамий, подписавший вместе с Исидором унию, а затем отрекшийся от нее. Собор единодушно осудил «латынство» Исидора. В сентябре 1441 году Исидор бежал из-под стражи сначала в Тверь, оттуда в Литву и потом в Рим. Московские власти направили послание патриарху Константинополя Митрофану с просьбой фактической автокефалии русской церкви. Решение вопроса затянулось, и только 15 декабря 1448 года русским митрополитом стал рязанский епископ Иона, принимавший деятельное участие в событиях усобицы (он даже некоторое время был невольным сообщником Шемяки). Отныне избрание митрополита стало делом русского первосвященного собора, а не прерогативой константинопольского патриархата, и русская церковь, по сути, стала независимой.
В 1453 году пал Константинополь, Византийская империя прекратила свое существование, и с этого момента Русь становится главной опорой православия. Осознание этого, выраженное в концепции Москва — Третий Рим, оформилось уже во времена Василия III.
Важным результатом правления Василия II стало не только укрепление единства Московского государства, но и фактическая ликвидация ордынского ига. Василий последний из русских князей ездил в Орду. При нем на Волге было создано Касимовское ханство, вассальное от России и являвшееся своеобразным буфером на границе с Большой Ордой. Москва вышла из бурного времени кровавой усобицы и мятежей окрепшей и закаленной. Теперь ничто не мешало окончательно оформить сильное государство, освободиться от Орды, ликвидировать остатки удельной Руси и встать вровень с другими великими европейскими державами. Осуществить все это выпало на долю преемника Василия — Государя Всея Руси Ивана Великого.