Князья Вяземские.
Князья Вяземские.
Потомками Рюрика Ростиславича традиционно считаются князья Вяземские (хотя существует и другая версия об их происхождении). Фамилия Вяземских происходит от названия города Вязьма, относившегося к Смоленской земле. Родоначальник Вяземских — князь Андрей Владимирович Долгая Рука сражался среди других русских князей в битве с монголами на реке Калке. Он попал в плен и задохнулся под досками, на которых монголы устроили пир победителей.
В начале XV века в городе Торжке погиб вместе со своей женой князь Семён Мстиславич Вяземский. Дело в том, что изгнанный из Смоленска последний князь-Рюрикович Юрий Святославич влюбился в жену сопровождавшего его Семёна — красавицу Юлианию. Она отвергла его домогательства, и тогда Юрий в бешенстве убил Вяземского. Юлиания решила отомстить за мужа и даже ранила Юрия ножом в руку, но тот погнался за ней с мечом и прямо во дворе изрубил её в куски. Княгиня, отдавшая жизнь за супружескую верность, почитается в лике русских святых.
Впоследствии род князей Вяземских дал России нескольких известных деятелей. Князь Александр Алексеевич (1727 — 1793), действительный тайный советник, в течение почти 30 лет (1764 — 1792) при Екатерине II занимал должность генерал-прокурора Сената. На этом посту он усовершенствовал финансовое управление, добился строгой отчётности в этой области, именно ему Россия обязана началом выпуска ассигнаций. При дворе императрицы он пользовался очень большим влиянием на многие государственые дела.
Государственную и литературную деятельность удачно сочетал князь Пётр Андреевич Вяземский (1792 — 1878). Совсем молодым человеком он в составе ополчения участвовал в Бородинском сражении. Выдвинулся на литературном поприще, оставил немало прекрасных стихотворений, состоял членом общества «Арзамас», сотрудничал в журналах «Вестник Европы», «Московский телеграф», «Современник». Пётр Андреевич долгие годы был одним из ближайших друзей Пушкина («любезный Вяземский, поэт и камергер»). Первоначально он придерживался оппозиционных взглядов, поддерживал дружеские связи с декабристами, хотя в Северное общество вступить отказался. После разгрома движения сохранил бумаги И. И. Пущина и один из вариантов «Конституции» Никиты Муравьёва. С 1830 года князь находился на государственной службе — сначала по ведомству Министерства финансов, позднее — в Министерстве народного просвещения и в Главном управлении цензуры. Взгляды Вяземского изменились, на смену максимализму молодости пришел здравый смысл умудрённого жизнью человека. Он во многом не соглашался с политикой правящих кругов, но в то же время ему претил революционный задор отечественных ниспровергателей.
На службе государству он достиг немалых высот: сенатор, член Государственного Совета, обер-шенк двора (второй чин придворной табели о рангах). Высокую оценку получило и его литературное творчество: в 1839 году Вяземского избрали действительным членом Российской академии, а в 1841-м он вошёл в состав Императорской академии наук. Поэтическому призванию Пётр Андреевич не изменил до конца своей жизни, кроме того, был известен как публицист, написал несколько ценных мемуарных очерков и историко-литературных трудов, в том числе монографию о Д. И. Фонвизине. Князь был близок и к исторической науке — в 1866 году выступил одним из основателей Русского исторического общества. Увлечению историей способствовали и родственные связи. На его сестре — Екатерине Андреевне Колывановой (1780 — 1851) (внебрачная дочь князя Андрея Ивановича Вяземского (1750 — 1807)) вторым браком был женат Николай Михайлович Карамзин (1766 — 1826), оказывавший покровительство своему молодому родственнику.
Сам Пётр Андреевич был женат на княжне Вере Фёдоровне Гагариной (1790 — 1886), из стародубской ветви Рюриковичей (троюродная сестра декабристского «диктатора» князя Сергея Петровича Трубецкого). Во многом благодаря ей возникла удивительная атмосфера на «Русском Парнасе» — в подмосковном имении Вяземских Остафьево, где собирались выдающиеся деятели русской культуры. Сыну Вяземских — Павлу (1820 — 1888), когда тот ещё был ребёнком, Пушкин посвятил шутливое стихотворение:
Душа моя Павел,
Держись моих правил:
Люби то-то, то-то,
Не делай того-то.
Кажись, это ясно.
Прощай, мой прекрасный.
«Прекрасный» адресат Пушкина вырос достойным сыном своего отца. В служебной деятельности ему сопутствовал успех — сначала по Министерству иностранных дел, затем на ниве просвещения (помощник попечителя Петербургского и попечитель Казанского учебных округов, в 1881 — 1883 годах начальник Главного управления по делам печати), с 1883 года Павел Вяземский — сенатор, хотя, по отзыву современника, «явления окружающей жизни мало останавливали на себе его внимание...» Ближе ему была, вероятно, иная стезя. Павел Петрович серьёзно увлёкся историей, опубликовал несколько работ о «Слове о полку Игореве», выступил с инициативой создания Общества любителей древней письменности, главной задачей которого считал издание исторических памятников. Живой интерес к прошлому вылился в коллекционирование предметов старины. В своём Остафьеве Вяземский создал настоящий музей, собрал огромную библиотеку в 32 тысячи томов. Богатейший архив отца позволил ему выпустить в свет новые материалы о Пушкине. К слову сказать, Вяземский был знаком и с другим великим русским поэтом — М. Ю. Лермонтовым. Как утверждал князь, именно по его просьбе Лермонтов перевёл на русский язык стихотворение Гейне «Сосна и пальма», ставшее одним из шедевров уже русской поэзии.
И тут опять мы сталкиваемся с родственными связями. Жена Павла Петровича — Мария Аркадьевна (1819 — 1889) принадлежала к роду Столыпиных. Бабушка Лермонтова по матери — Елизавета Алексеевна Столыпина, в замужестве Арсеньева, приходилась Марии Аркадьевне родной тётей. Знаменитый же премьер-министр Пётр Аркадьевич Столыпин доводился Лермонтову троюродным братом, а Марии Аркадьевне — соответственно двоюродным племянником.
Сестра Павла Петровича — княжна Мария Петровна Вяземская (1813 — 1849) в 1836 году вышла замуж за Петра Александровича Валуева (1815 — 1890). Граф (с 1880) Пётр Александрович Валуев — действительный тайный советник, министр внутренних дел (1861 — 1868), государственных имуществ (1872 — 1879), председатель Комитета министров (1879 — 1881).
Дочери Павла Петровича и Марии Аркадьевны связали родственными узами с семьёй князей Вяземских ещё двух видных деятелей. Екатерина (1849 — 1929) в 1868 году вышла замуж за графа Сергея Дмитриевича Шереметева (1844 — 1918). Потомок известного рода, внук графа Николая Петровича Шереметева (1751 — 1809) и актрисы Прасковьи Жемчуговой (1768 — 1803), Шереметев занимал различные должности на государственной и дворянской службе: в 1883 — 1894 годах являлся начальником Придворной певческой капеллы, в 1885 — 1890-м — предводителем дворянства Московской губернии, с 1900 года состоял членом Государственного Совета, с 1904-го — обер-егермейстером Императорского Двора. Но яркий след он оставил не в придворной жизни или административной деятельности. Его привлекала родная старина, и изучение истории выдвинуло графа в ряд признанных специалистов в этой области. Сергей Дмитриевич возглавлял Археографическую комииссию Министерства народного просвещения (издавала исторические источники), Общество любителей древней письменности, основанное его тестем, Комитет попечительства о русской иконописи. Граф Шереметев принял культурную «эстафету» Вяземских и открыл в Остафьеве музей.
А другая дочь Павла Петровича, Александра — жена действительного статского советника, егермейстера Дмитрия Сергеевича Сипягина (1853 — 1902). В 1899 году он сменил И. Л. Горемыкина на посту министра внутренних дел. Но его пребывание в этой должности оказалось коротким. В апреле 1902 года член Боевой организации эсеровской партии Степан Балмашёв выстрелами из револьвера смертельно ранил министра прямо в Мариинском дворце. Этот случай, наряду с убийством министра просвещения Н. П. Боголепова, открыл в России печальную статистику жертв возрождённого эсерами революционного террора, прерванную лишь энергичными действиями Столыпина.
Одну из младших ветвей рода Вяземских «прославил» своими нелицеприятными делами князь Афанасий Иванович. При дворе Ивана Грозного он занял одно из первых мест, пользовался неограниченным доверием царя и, конечно, стал одним из главных опричников. А когда царь организовал в Александровской слободе своеобразный опричный «монастырь», где сам Грозный считался «игуменом», Вяземский получил должность «келаря» — второго после игумена лица. О доверии к Вяземскому свидетельствует и то, что только из его рук принимал Иван Грозный лекарства, опасаясь, что другие могут его отравить. Но близость к трону в конце концов обернулась иной стороной. После опричного разгрома Новгорода царь расправился с некоторыми видными соратниками, попал в их число и Вяземский. На князя донёс один из его подчинённых. Якобы «келарь» предупредил новгородцев о приходе озверевшей «братии». Вяземского схватили, а потом забили насмерть палками.
Но вернёмся к «истокам» смоленской династии. Потомки Давыда Ростиславича правили в Смоленске до начала XV века. Среди смоленских князей можно назвать Мстислава (Фёдора) Давыдовича (ум. в 1230), заключившего договор с Ригой в 1229 году; его сына Ростислава Мстиславича, в 1239 году ненадолго захватившего стольный Киев и изгнанного оттуда Даниилом Романовичем галицким; представителей следующих поколений — Глеба Ростиславича (ум. в 1277), в княжение которого над Смоленским княжеством установился ордынский контроль, Александра Глебовича (ум. в 1313), Ивана Александровича (княжил в 1313 — 1359 годы), Святослава Ивановича, павшего в битве с литовцами в 1386 году.
Его сына Глеба Святославича великий литовский князь Витовт в 1395 году изгнал из Смоленска, посадив в городе своего наместника. Глеб Святославич погиб в августе 1399 года в битве с татарами на реке Ворскле, где сражался на стороне Витовта. Поражением литовского правителя воспользовался брат Глеба — Юрий Святославич, который в 1401 году возвратил Смоленск во владения своего рода. Но ненадолго. Хотя Юрий и пытался всячески сохранить независимость своих земель — его сестра Анна была женой Витовта, а дочь Анастасия вышла за сына Дмитрия Донского — Юрия звенигородского, родственные связи не спасли его княжество от завоевания. В 1404 году Витовт изгнал Юрия из Смоленска и занял город. Юрию Святославичу пришлось бежать в Москву, а затем в Торжок. Там он убил князя и княгиню Вяземских, а затем, терзаемый раскаянием, отправился в Орду, где и скончался, скитаясь по степи.
Сын Юрия Фёдор поначалу обосновался в Новгороде, но под напором Витовта уехал за рубеж. В 1413 году он появился на Констанцском соборе (проходил в южнонемецком городе Констанце), принявшем ряд важных для католической церкви решений. Самое известное из них — осуждение и казнь Яна Гуса.
Род смоленских Рюриковичей — потомков Давыда Ростиславича — сильно разросся. От него произошли многие княжеские и дворянские роды: князья Жижемские. Коркодиновы, Дашковы, Порховские, Кропоткины, Селеховские, Соломерецкие, дворяне Татищевы, Всеволожские, Заболоцкие, Губастовы, Шукаловские, Рожественские, Кисловские, Дмитриевы, Дмитриевы-Мамоновы, Даниловы, Внуковы, Резановы, Монастырёвы, Судаковы, Аладьины (Оладьины), Цыплетевы (Цыплятевы), Мусоргские, Полевы, Еропкины, Травины, Бокеевы, Карповы, Карповы-Долматовы, князья Козловские, дворяне Ржевские и Толбузины. Далеко не все из них оставили заметный след в русской истории, многие роды угасли ещё в допетровский период. Отметим лишь наиболее выдающихся потомков смоленских князей.