Глава четвертая Военная интервенция против России и русско-польские войны XVIII века
Глава четвертая
Военная интервенция против России и русско-польские войны XVIII века
Для «окончательного решения московского вопроса» внутренние осложнения в России, известные под наименованием Смутного времени, показались для польских авантюристов вполне подходящим моментом. Они считали возможным раз и навсегда покончить с «московской угрозой» путем вовлечения России в орбиту католицизма и прямого подчинения страны.
Поначалу польская интервенция не носила открытого характера. Шляхта ограничивалась засылкой в Россию авантюристов-самозванцев, первый из которых вошел в историю под именем Лжедмитрия I.
В 1602 году в Литве объявился человек, выдававший себя за царевича Дмитрия, погибшего сына Ивана Грозного. Он поведал польскому магнату Адаму Вишневецкому, что его подменили «в спальне угличского дворца». Покровителем Лжедмитрия стал воевода Юрий Мнишек. Согласно официальной версии правительства Бориса Годунова, человеком, выдававшим себя за царевича Дмитрия, был монах-расстрига Григорий Отрепьев. Заручившись поддержкой польско-литовских магнатов, Лжедмитрий тайно принял католичество и обещал римскому папе распространять католицизм в России. Лжедмитрий обещал также передать Речи Посполитой и своей невесте Марине Мнишек, дочери сандомирского воеводы, Северские (район Чернигова) и Смоленские земли, Новгород и Псков.
Лжедмитрий I появился на русской границе с четырехтысячным отрядом польских шляхтичей и их гайдуков в октябре 1604 года. С военной точки зрения вторжение Лжедмитрия в пределы России имело мало шансов на успех. У самозванца не было ни осадной артиллерии, ни достаточного количества войск, чтобы принудить к сдаче хорошо укрепленные русские крепости. Планируя интервенцию, Мнишек и прочие покровители Отрепьева рассчитывали нанести удар России в тот момент, когда все ее военные силы будут скованы на южной границе крымским вторжением. Расчеты сторонников самозванца не оправдались. К тому же Мнишек не успел собрать к лету войско. Летнее время, наиболее удобное для начала военных действий, было безвозвратно упущено. Осенью шли дожди, и непролазная грязь затрудняла передвижение войск по дорогам.
В Москве знали о военных приготовлениях самозванца, но не придавали им значения, поскольку не предполагали, что он выступит в поход осенью. Московское командование всецело полагалось на свои пограничные крепости, укомплектованные гарнизонами и артиллерией. В Москве знали, что ведущие политические деятели Речи Посполитой (прежде всего Ян Замойский) были категорически против войны с Россией. Борис Годунов не предвидел того, что сторонники интервенции возьмут верх при королевском дворе, и считал, что ему удастся избежать войны с помощью дипломатических средств.
В 1604 году в Краков выехал стрелецкий голова Смирной Отрепьев (дядя Григория) с целью публично изобличить самозванца. Летом казаки захватили и выдали самозванцу царского воеводу Петра Хрущева. После этого Борис направил в Польшу гонца Постника Огарева. Гонец заявил протест по поводу пограничных инцидентов. Он также передал требование освободить и отпустить на родину Петра Хрущева.
Царская грамота, составленная в сентябре 1604 года, не оставляет сомнения в том, что в то время в Москве не догадывались о близком вторжении самозванца. При любой угрозе нападения воеводы получали приказ делать засеки на дорогах. В конце лета 1604 года Петр Хрущев на допросе у самозванца показал, что в Северской земле нет никаких засек: хотя в Москве и знают, что «царевич в Литве есть, но войска его в Северской земле не ждут». Черниговские воеводы, попавшие вскоре в руки Отрепьева, полностью подтвердили показания П. Хрущева.
Осенью 1604 года московское командование не приняло никаких мер к усилению западных пограничных гарнизонов и не собрало полевую армию. Самозванец был прекрасно осведомлен о положении дел на западной границе России. Он решил наступать на Москву не по кратчайшей дороге — через Смоленск, а через Чернигов. В Чернигово-Северской земле не было таких мощных крепостей, как Смоленская. Наряду с военным фактором важное значение имели факторы социального характера. Еще с конца Ливонской войны в Севск и Курск ссылались опальные холопы.
Объясняя успех самозванца, царские дипломаты указывали на то, что в сговоре с Отрепьевым были казаки и беглые холопы. Ссыльные люди и беглые холопы действительно принадлежали к тем группам населения юго-запада России, которые наиболее энергично поддержали Лжедмитрия.
Свои первые решающие победы самозванец одержал на Северщине. В северских городах было некоторое количество русских помещиков, имелись воинские контингента, присланные из Москвы. Кроме беглых и ссыльных холопов, в северских городах осело немало беженцев из центральных уездов, пораженных голодом.
В конце XVI века власти Речи Посполитой подавили казацкие мятежи на Украине. Многие их участники бежали за Днепр в пределы России. Появление «православного царевича» в пределах Литвы подало низам надежду на перемены к лучшему. Население Северской земли поддерживало тесные торговые связи с Киевщиной. Поэтому слухи о пришествии «царевича» мгновенно распространились из Киева в северские города.
В течение многих месяцев самозванец употреблял все возможные средства, чтобы привлечь на свою сторону жителей Чернигова и его пригородов. Агитация в пользу «доброго» царя принесла свои результаты. Обрушивавшиеся на страну бедствия приучили население винить во всех своих бедах царя Бориса. Уповая на «Дмитрия», народ с нетерпением ждал его прихода из-за рубежа. На пути из Львова в Киев немало крестьян вступили в войско самозванца. Киевские мужики помогли ему переправиться за Днепр. Точно так же встречало войско «царевича» население Северщины.
Юрий Мнишек был изощренным политиком. В письмах к населению Северщины он уверял, что король Сигизмунд и сенаторы признали «Дмитрия», из чего следовало, что восстание в пользу «царевича» будет поддержано всею мощью Речи Посполитой. Заверения такого рода должны были произвести большое впечатление на народ.
13 октября 1604 года войско Лжедмитрия, перейдя границу, стало медленно продвигаться к ближайшей русской крепости — Монастыревскому острогу. Предпринимая нападение на соседнее дружественное государство, главнокомандующий самозванца Ю. Мнишек сознавал, что не сможет в случае неудачи и пленения воспользоваться защитой Речи Посполитой. По этой причине он принимал всевозможные меры предосторожности.
Приказав атаману Белешко с казаками двигаться по дороге прямо к Монастыревскому острогу, Мнишек углубился в лес, раскинувшийся кругом на много верст. При нем находились самозванец, шляхта, отряды наемников и обозы.
Атаман Белешко беспрепятственно подошел к Монастыревскому острогу и выслал гонца для переговоров. Казак подъехал к стене крепости и на конце сабли передал жителям письмо «царевича». На словах он сообщил, что следом идет сам «Дмитрий» с огромными силами. Застигнутые врасплох воеводы Б. Лодыгин и М. Толочанов пытались организовать сопротивление. Но в городке началось восстание. Жители связали воевод и выдали их казакам. Однако народ не смог немедленно сдать острог «Дмитрию». Воинство Мнишека забилось в леса и болота так глубоко, что ему понадобилось несколько дней, чтобы выбраться из чащи на дорогу и попасть в городок. 18 октября 1604 году казаки донесли Мнишеку о своей победе. На другой день жители крепости доставили «царевичу» захваченных воевод, и лишь 21 октября Лжедмитрий вместе со своим главнокомандующим принял острог из рук восставших.
Захлестнувшие Северщину слухи о скором появлении «избавителя» расчистили путь самозванцу. Мнимый сын Грозного был встречен ликующими возгласами: «Встает наше красное солнышко, ворочается к нам Дмитрий Иванович!»
Известие о сдаче Монастыревского острога и приближении «царевича» вызвало волнение в Чернигове. Простой народ требовал признать власть «законного государя». Среди местных служилых людей царил хаос. Воевода князь И. Татев заперся со стрельцами в замке и приготовился к отражению неприятеля. Но он оставил посад в руках восставшего народа, что решило исход дела. Чтобы справиться с воеводой, черниговцы призвали на помощь прибывший в окрестности города казачий отряд атамана Белешко.
Русское командование использовало задержку самозванца на границе и проявило исключительную расторопность. На выручку к черниговским воеводам стремительно двигался окольничий П.Ф. Басманов с отрядом стрельцов. Он находился в 15 верстах от города, когда там произошло восстание.
Призванные черниговцами, казаки Белешко бросились к замку, но были отбиты залпами стрельцов. Раздосадованные потерями казаки и прибывшие следом наемные солдаты самозванца воспользовались тем, что горожане открыли им ворота, и вступили в посад. Все воинские заслуги армии Мнишека при взятии Чернигова свелись к грабежу города. Князь Татев не смог удержать в повиновении находившихся при нем казаков, стрельцов и служилых людей.
Самозванец вступил в Чернигов на другой день после его сдачи. Он выразил гнев по поводу разграбления города, но не смог заставить солдат и казаков вернуть награбленное. Уже в Чернигове обнаружилось, сколь различным было отношение к самозванцу со стороны верхов и низов русского общества. Народ приветствовал вновь обретенного «царевича», невзирая на свои несчастья. Знатный дворянин Н.С. Воронцов-Вельяминов наотрез отказался признать расстригу своим государем. Отрепьев приказал убить его. Казнь устрашила дворян, взятых в плен. Воеводы Татев, Шаховской и другие поспешили принести присягу Лжедмитрию.
Заняв Чернигов, Мнишек с самозванцем явно боялись двигаться по территории России. Мнишек вновь решил углубиться в леса и, обходя крепости, идти вдоль кромки русских земель к Белгороду. Однако под влиянием благоприятных вестей Мнишек вскоре изменил свои планы и выступил к Новгороду-Северскому. В авангарде его армии шли две сотни казаков во главе с Я. Бучинским. Казаки пытались завязать переговоры с городскими жителями, грозили воеводам жестокой расправой в случае неповиновения. Но в Новгороде — Северском они не добились успеха.
Оборону города возглавил воевода П.Ф. Басманов. Не успев оказать помощь Чернигову, он отступил в Новгород-Северский и в течение недели подготовил крепость к обороне. Число местных служилых людей в городе было невелико: 104 сына боярских, 103 казака, 95 стрельцов и пушкарей. Басманов привел с собой небольшой отряд. Не довольствуясь имеющимися силами, он запросил подкрепление из близлежащих крепостей. Гарнизон Новгорода-Северского был пополнен за счет 59 дворян из Брянска, 363 московских стрельцов и 237 казаков из Кром, Белева и Трубчевска.
Всего Басманов успел собрать в Новгороде-Северском до 1000 ратников. Когда казаки из армии Мнишека подступили к городу, воевода приказал стрелять по ним и отогнал от стен крепости. Узнав о неудаче, Мнишек два дня не решался идти вперед. Его армия стояла обозом в поле. Наконец он преодолел замешательство. 11 ноября 1604 года войско самозванца расположилось лагерем у Новгорода-Северского. Три дня спустя солдаты предприняли попытку штурма, но потеряли 50 человек и отступили. В ночь с 17 на 18 ноября последовал генеральный штурм. Басманов имел лазутчиков во вражеском лагере и успел хорошо подготовиться к отражению нападения. Солдаты пытались поджечь деревянные стены замка, но приступ не удался.
Первая же неудача повергла Отрепьева в уныние. Он проклинал наемных солдат. Поражение посеяло в его лагере страх и неуверенность. В войске назревал мятеж. После недолгих совещаний наемники решили немедленно отступить от города и вернуться на родину. Однако они не успели осуществить свое решение, поскольку в тот самый момент в лагере стало известно о сдаче Путивля.
Путивль был ключевым пунктом обороны Черниговской земли и единственным северским городом, располагавшим каменной крепостью. Лишь овладев Путивлем, самозванец мог добиться подчинения Северской земли. Уже его первые военные планы, составленные в 1603 году, предусматривали занятие Путивля как первоочередную задачу. Вторгшись в Россию, Лжедмитрий не посмел напасть на Путивль, поскольку у него не было ни многочисленной армии, ни осадной артиллерии.
Падение мощной крепости поразило современников. Некоторые из них подозревали, что Путивль был сдан вследствие измены воевод. Управляли Путивлем трое присланных из Москвы воевод — М.М. Салтыков, князь В.М. Мосальский и дьяк Б.И. Сутупов. Сутупов примкнул к «черни» и добровольно встал на сторону Лжедмитрия. Салтыков решительно отказался присягнуть самозванцу, чем навлек на себя гнев народа. Путивляне поволокли воеводу к «царевичу» на веревке, привязанной к его бороде.
Путивль был главным торговым центром Северской земли и имел многочисленное посадское население. Однако в путивльском восстании участвовали не только посадские люди, но и местный гарнизон. Крупнейшим воинским соединением гарнизона был приказ из 500 конных пищальников. Приказ был сформирован лет за 10 до Смуты. Власти предполагали укомплектовать приказ за счет мелкопоместных боярских детей, но им удалось организовать лишь одну дворянскую сотню. Прочие были набраны из числа местных казаков, стрельцов, пушкарей и посадских людей.
Путивльские служилые люди приняли участие в восстании, рассчитывая на то, что «царевич» облегчит их участь. Гарнизон Путивля встал на сторону восставшего народа. Верность Борису сохранили лишь московские стрельцы, присланные в город вместе с воеводами.
Самозванец узнал об аресте путивльских воевод 18 ноября 1604 года. День спустя жители города дали знать о пленении 200 московских стрельцов. 21 ноября повстанцы выдали «царевичу» голову стрелецкого с сотниками. Путивльские боярские дети выступили на стороне «Дмитрия», и это определило исход восстания. Руководителями путивльского повстанческого лагеря стали местные боярские дети Ю. Беззубцев и С. Булгаков.
В Путивле в воеводской казне хранились крупные суммы денег, предназначенные для выплаты жалованья служилым людям. Во время восстания дьяк Сутупов уберег казну, а затем доставил ее в лагерь самозванца.
В наемной армии под Новгородом-Северским назревал мятеж. Восставшие путивляне спасли положение, снабдив самозванца деньгами. Последовав примеру черниговских воевод, Мосальский присягнул «царевичу». Довольно скоро Мосальский и Сутупов стали самыми деятельными помощниками Лжедмитрия.
Пять недель шла борьба за северские города, прежде чем восстание перебросилось из Северской земли на соседние уезды. Расположенные поодаль от границы, русские города были затронуты агитацией самозванца значительно меньше, чем северские города. Тем не менее из Путивля восстание перебросилось в Рыльск, Курск и далее на северо-восток. В самом начале кампании московское командование перебросило в Рыльск 300 московских стрельцов. Однако рыльский воевода А. Загряжский не сумел подавить восстание. Весть о событиях в Рыльске была получена в лагере под Новгородом-Северским 25 ноября 1604 года, а 1 декабря восставшие привели к «царевичу» пять воевод из Рыльска. В тот же день стало известно о восстании в Курске.
Летом 1604 года Разрядный приказ назначил воеводой Курска князя Г.Б. Рощу-Долгорукого. Его помощником был голова Я. Змеев. Куряне связали воевод и доставили их к Лжедмитрию. Воеводам пришлось выбирать между милостями нового «государя» и тюрьмой, и они поспешили присоединиться к тем, кто согласился служить «вору». Вскоре Лжедмитрий назначил Г.Б. Долгорукого и Я. Змеева своими воеводами в Рыльск.
Первой крестьянской волостью, примкнувшей к восстанию в пользу Лжедмитрия, явилась обширная Комарицкая волость на Брянщине. Осенью 1604 года воевода А.Р. Плещеев получил приказ спешно идти в Карачев и в Комарицкую волость. Плещеев возглавлял карательные силы, предназначенные для подавления мятежа в карачевских и брянских волостях.
В конце 1604 года власти Орла донесли в Москву, что пришли «на орловские места войною Околенской волости мужики и кромчане». Кромы располагались к югу от Орла, на дороге Курск-Орел. Околенки — центр Околенской волости — находились к западу от Орла, на расстоянии 42 верст от Карачева. Через Околенки проходила прямая дорога из Орла на Карачев. Восстание в Околенской волости создало угрозу для Карачева. На помощь местному гарнизону был послан отряд правительственных войск.
Восставшие из Околенской волости действовали очень энергично. Они объединились с отрядами из Кромской волости и попытались поднять против царя Бориса население Орла. Если бы кромчанам удалось «смутить» Орел, это открыло бы восставшим прямой путь на Москву. Оценив опасность, командование перебросило в Орел голов Г. Микулина и И. Михнева с дворянскими сотнями. Из-за недостатка сил в Орел были вызваны дворяне и дети боярские из Козельска, Белева и Мещовска, несшие годовую службу в Белгороде. Микулин не допустил восстания в Орле, поскольку имел возможность опереться на сильные дворянские отряды. Высланная из города дворянская сотня наголову разгромила «мужиков» и отбросила их от Орла.
Несмотря на неудачу повстанцев под Орлом, восстание на Брянщине и Орловщине существенно изменило ситуацию на театре военных действий. Теперь самозванец имел обеспеченный тыл и возможность пополнить свои ресурсы. Вести об успехах «истинного» царя проникли в осажденный Новгород-Северский и посеяли там семена смуты. Воеводе П.Ф. Басманову с трудом удалось справиться с кризисом.
Среди населения Новгорода-Северского произошли волнения. Сторонники «царевича» пытались поднять мятеж, но потерпели неудачу и бежали из крепости.
Начиная с 1 декабря 1604 года осаждавшие стали обстреливать Новгород-Северский из тяжелых орудий, привезенных из Путивля. Канонада не прекращалась ни днем, ни ночью. Гарнизон нес большие потери.
Чтобы выиграть время, Басманов начал переговоры с Лжедмитрием и просил о предоставлении ему двухнедельного перемирия, будто бы необходимого для принятия решения о сдаче крепости. Мнишек и самозванец согласились на просьбу воеводы. Басманов использовал перемирие, чтобы получить подкрепления из городов, сохранивших верность Годунову. Отряд правительственных войск, действовавших неподалеку от Новгорода-Северского, предпринял успешную попытку прорваться в осажденную крепость.
Не располагая крупными силами, московское командование было вынуждено посылать против Лжедмитрия и его сторонников разрозненные отряды. Вслед за П.Ф. Басмановым выступил воевода М.Б. Шеин. В Орел на помощь тамошним головам прибыл воевода Ф.И. Шереметев, вскоре переброшенный под Кромы. Осада Кром продолжалась в общей сложности 23 недели (она началась в первых числах декабря 1604 года).
Борис Годунов объявил о мобилизации всего дворянского ополчения после того, как узнал о первых успехах самозванца. Разрядный приказ получил распоряжение собрать полки в течение двух недель. Царское повеление было повторено трижды, но выполнить его не удалось. Потребовалось не менее двух месяцев, чтобы вызвать дворян из их сельских усадеб в места формирования армии. Осенняя распутица затрудняла мобилизацию. В октябре 1604 года Разрядный приказ составил две росписи. Согласно первой князь Д.И. Шуйский с тремя полками должен был выступить к Чернигову, согласно второй — к Брянску. Однако даже армию из трех полков удалось укомплектовать лишь в ноябре. Д.И. Шуйский начал поход на Новгород-Северский только 12 ноября. В Брянске армия сделала длительную остановку, ожидая пополнений. Туда прибыл главнокомандующий князь Ф.И. Мстиславский. Собранная в Брянске армия была разделена на пять полков.
Несмотря на все старания Разрядного приказа, главные силы русской армии смогли войти в соприкосновение с войском Мнишека лишь через два месяца после начала войны. Царские воеводы действовали вяло и нерешительно. Они прибыли в окрестности осажденного Новгорода-Северского 18 декабря 1604 года и провели три дня в полном бездействии. 20 декабря войска выстроились друг против друга в поле, но дело ограничилось мелкими стычками. Самозванец старался оттянуть битву переговорами, и это ему отчасти удалось. Мстиславский ждал подкреплений и не спешил с битвой.
Боевой состав царской армии составлял 25 тысяч человек. Войско Мнишека в количественном отношении сильно уступало армии Мстиславского. Самозванец оказался в трудном положении, имея в тылу осажденную крепость, а перед фронтом — превосходящие силы неприятеля. Накануне битвы Басманов велел палить из всех пушек и делал частые вылазки, вследствие чего Мнишек отрядил против крепости часть казацкого войска.
Между тем Мстиславский не сумел использовать всех выгод своего положения. Мнишек перехватил инициативу. 21 декабря 1604 года польские гусарские роты стремительно атаковали правый фланг армии Мстиславского. Полк правой руки, не получив помощи от других полков, в беспорядке отступил, увлекая за собой соседние отряды. Царские воеводы имели возможность использовать свое численное превосходство, но они так и не ввели в дело главные силы. В.В. Голицын, А.А. Телятевский и другие воеводы поспешили отвести свои полки и полностью очистили поле боя.
Самозванец мог праздновать победу. Обе армии после двух-трехчасовой стычки разошлись без особых потерь. Успех Мнишека носил частный, преходящий характер. Общее положение на театре военных действий не изменилось. Мнишеку предстояло продолжить утомительную и бесплодную осаду Новгорода-Северского и ждать нового натиска многочисленной царской рати.
Самым неотложным для самозванца вопросом было безденежье. Одержав верх над Мстиславским, наемники немедленно потребовали у «царевича» плату. Казна, привезенная из Путивля, была почти вся истрачена. Чтобы успокоить недовольных, Лжедмитрий тайно раздал деньги роте, заслужившей его особую милость. Об этом немедленно узнали другие роты. 1 января 1605 года в лагере вспыхнул открытый мятеж. Наемники бросились грабить обозы. Они хватали все, что попадало им под руки. Мнишек пытался прекратить грабеж, но добился немногого. Мятеж возобновился с новой силой.
Наемная армия стала распадаться. Большая часть солдат покинула лагерь и 2 января 1605 года отправилась к границе. В тот же день самозванец сжег лагерь и отступил из-под Новгорода-Северского по направлению к Путивлю. Мнишек, еще недавно уговаривавший солдат остаться на «царской» службе, внезапно сам объявил об отъезде из армии. Его отъезд в Польшу придал новое направление самозванческой интриге. До поры до времени Отрепьев оставался не более чем куклой в руках польских покровителей. Теперь интрига стала ускользать из-под контроля Мнишека и тех, кто стоял за его спиной.
Отъезд Мнишека был связан не только с распадом собранной им наемной армии. В чисто военном отношении прибывшее сильное запорожское войско вполне компенсировало потерю наемников. Мнишека не устраивало другое. Его пугало то, что «царевича» поддерживали простонародье и мелкие служилые люди.
Надежды на восстание недовольных Годуновым бояр не оправдались. Главные московские бояре прислали в лагерь под Новгород-Северский грамоты, адресованные лично Мнишеку и полные угроз. Королевский сенатор чувствовал себя неуютно среди восставшей русской черни. Он утратил надежду склонить на сторону «царевича» начальных бояр.
При отъезде Мнишек уверял нареченного зятя, что на сейме, на котором ему надлежит быть, он будет защищать дело «царевича», пришлет ему подкрепления и пр. Вместе с гетманом Юрием Мнишеком за рубеж ушли около 800 солдат. Лжедмитрию удалось удержать при себе пана Тышкевича, Михаила Ратомского и некоторых ротмистров. Немалую помощь ему оказали иезуиты, находившиеся в войске. Их пример подействовал на многих колеблющихся солдат. Благодаря помощи ротмистров и капелланов Отрепьев удержал при себе от 1500 до 2000 солдат.
С отъездом Мнишека в окружении Лжедмитрия возобладали сторонники решительных действий. Покинув лагерь под Новгородом-Северским, самозванец мог затвориться в каменной крепости Путивля или уйти в Чернигов, поближе к польской границе. Вместо этого он двинулся в глубь России.
В начале января 1605 года Лжедмитрий беспрепятственно занял Севск, располагавшийся в центре Комарицкой волости. Восставшая волость предоставила войску самозванца не только теплые квартиры, продовольствие и фураж, но и воинский контингент.
Армия Лжедмитрия была вновь готова к бою. По своему обличью она заметно отличалась от армии Мнишека. Впервые в ее состав вошло значительное число крестьян. Однако руководили воинством самозванца те же силы, что и прежде. Наемные роты возглавляли польские шляхтичи. Отряды детей боярских из Путивля и других северских городов имели своих предводителей.
После неудачного столкновения под Новгородом-Северским царь Борис не только не объявил опалу Мстиславскому, но, напротив, пожаловал князя. В январе 1605 года на помощь Мстиславскому прибыл князь Василий Шуйский с царскими стольниками, стряпчими и московскими дворянами. 20 января Мстиславский разбил свой лагерь в большом комарицком селе Добрыничи, неподалеку от Чемлыжского острожка, где находилась ставка Лжедмитрия.
Узнав о появлении царской рати, самозванец созвал военный совет. Наемные командиры предлагали не спешить с битвой, а начать переговоры с боярами. Но в повстанческой армии их голос уже не имел прежнего значения. Атаманы высказались за то, чтобы немедленно атаковать воевод, не вступая с ними ни в какие переговоры.
Повстанцы вели войну своими способами. С наступлением ночи комарицкие мужики только им известными тропами провели ратников Лжедмитрия к селу Добрыничи. Восставшие намеревались поджечь село с разных сторон и вызвать панику в царских полках накануне решающей битвы. Однако стража обнаружила их на подступах к селу.
Рано утром 21 января 1605 года армии сблизились и завязался бой. Гетман Дворжецкий решил в точности повторить маневр, который обеспечил успех самозванцу под Новгородом-Северским. Гусары должны были опрокинуть правый фланг русских, а пехота, оставленная в тылу, довершить победу. Перед запорожской конницей стояла задача сковать силы русских в центре. Пешие казаки прикрывали пушки, стоявшие позади фронта.
Следя за передвижениями противника, Мстиславский выдвинул вперед полк правой руки во главе с Шуйским, а также отряды Маржарета и Розена, составленные из служилых иноземцев. Гетман Дворжецкий немедленно атаковал Шуйского, собрав воедино свою немногочисленную конницу. В атаке участвовало около 10 конных отрядов: 200 гусар, 7 рот конных копейщиков, отряд шляхты из Белоруссии и отряд русских всадников. Не выдержав яростной атаки, Шуйский дрогнул и стал отступать. Расчистив себе путь, конница Дворжецкого повернула к селу, на окраине которого стояла русская пехота с пушками. Тут она была встречена мощными орудийными и ружейными залпами и повернула назад. Отступление завершилось паническим бегством.
Взаимная ненависть и недоверие шляхты и вольных запорожцев раздирали армию самозванца изнутри. Ротмистры утверждали, что виновниками катастрофы были запорожцы. На самом деле в поражении повинны были не казаки. Залп из 10–12 тысяч ружейных стволов, писал Маржарет, поверг атакующую польскую конницу в ужас, и она в полном смятении обратилась в бегство.
Самозванец потерял почти всю свою пехоту. Конница понесла меньшие потери, чем отряды казаков и мужиков. Поляки исчисляли свои потери 3 тыс. человек. Самозванец сначала укрылся на Чемлыже, а затем тайно покинул лагерь и ускакал в Рыльск. Запорожцы, узнав о его бегстве, пустились по его следам, «но под стенами Рыльска их встретили ружейной пальбой и поносными словами как предателей государя Дмитрия Ивановича».
В руки воевод попало множество пленных. Их разделили на две неравные части. Полякам была дарована жизнь, и их вскоре увезли в Москву. Всех прочих пленных — детей боярских, стрельцов, казаков, комаричей — повесили посреди лагеря.
Воеводы не удовольствовались казнью «воров», захваченных с оружием в руках. Экзекуции подверглось несколько тысяч крестьян, их жен и детей. Годунов призвал к себе касимовского царя Симеона Бекбулатовича и велел ему истребить Комарицкую волость.
Слухи о погроме в Комарицкой волости распространились по всей России.
Разгром Комарицкой волости и прекращение внешнего вмешательства неизбежно сказались на дальнейшей истории Смуты. Единодушию московских дворян, выступивших против иноземного вторжения, пришел конец.
В середине апреля 1605 года внезапно умер Борис Годунов, преемником которого остался его сын Федор. Смерть Годунова облегчила самозванцу победу. Под Кромами часть царского войска во главе с Петром Басмановым перешла на сторону Лжедмитрия.
Справедливости ради следует вновь отметить, что далеко не все в Польше поддерживали русскую авантюру. Так, польский сейм, открывшийся 10 января 1605 года, решительно высказался в пользу мира с Россией. Канцлер Замойский осудил действия Мнишека и Отрепьева, заявив, что они губительны для Речи Посполитой. Тем не менее авантюра на этом не закончилась…
Первым делом Лжедмитрий распустил перешедшее на его сторону царское войско, чтобы не подвергать себя опасности. Из наиболее ревностных сторонников самозванца был сформирован особый отряд, командовать которым было поручено Борису Лыкову.
В мае 1605 года Лжедмитрий прибыл в Орел, а затем двинулся к Москве. Его сопровождало около тысячи поляков и двух тысяч запорожских казаков и конных русских всадников. Сопротивление оказали лишь гарнизоны Калуги и Серпухова.
31 мая казачий отряд обошел заслоны правительственных войск на Оке и разбил лагерь на Ярославской дороге. На следующий день посланцы самозванца дворяне Гаврила Пушкин и Наум Плещеев в сопровождении казаков проникли в Москву и собрали на Красной площади большую толпу. С Лобного места Пушкин зачитал грамоту самозванца, в которой тот напоминал о присяге, данной его «отцу», о притеснениях со стороны Бориса Годунова и обещал награды всем, кто его признает, и гнев Божий и «царский» в случае сопротивления.
Начался бунт, закончившийся переворотом, узнав о котором самозванец 5 июня 1605 года прибыл в Тулу, а затем в Серпухов. В Туле Лжедмитрий издал манифест о своем восшествии на престол. Вместе с этим манифестом он разослал по городам текст присяги.
Тем временем в Москву была послана карательная комиссия в составе князя Голицына, Мосальского, Сутупова и Басманова. Прибыв в столицу, комиссия начала расправляться с противниками самозванца. Так, был низложен патриарх Иов, истреблена царская семья, а уцелевшие Годуновы и их родственники — сосланы в отдаленные города. Из всех московских бояр самозванцем были награждены только Романовы, которые были в немилости у Годунова.
20 июня 1605 года Лжедмитрий торжественно вступил в Москву. Как правитель, Лжедмитрий, согласно всем современным отзывам, отличался недюжинной энергией, большими способностями, широкими реформаторскими замыслами и крайне высоким понятием о своей власти. Он переустроил думу, введя в нее в качестве постоянных членов высшее духовенство; завел новые чины по польскому образцу: мечника, подчашия, подскарбия; принял титул императора или цезаря; удвоил жалованье служилым людям; старался облегчить положение холопов, воспрещая записи в наследственное холопство, и крестьян, запрещая требовать обратно крестьян, бежавших в голодный год.
Лжедмитрий I думал открыть своим подданным свободный доступ в Западную Европу для образования, приближал к себе иноземцев. Он мечтал составить союз против Турции из императора германского, королей французского и польского, Венеции и Московского государства; его дипломатические сношения с папой и Польшей были направлены главным образом к этой пели и к признанию за ним императорского титула. Папа, иезуиты и Сигизмунд, рассчитывавшие видеть в Лжедмитрий I покорное орудие своей политики, сильно ошиблись в расчетах. Он держал себя вполне самостоятельно, отказался вводить католицизм и допустить иезуитов и добился того, чтобы Марина Мнишек по прибытии в Россию наружно исполняла обряды православия.
Равным образом Лжедмитрий I решительно отказался делать какие-либо земельные уступки Польше, предлагая денежное вознаграждение за оказанную ему помощь. Отступления от старых обычаев, какие допускал Лжедмитрий I и какие стали особенно часты со времени прибытия Марины, и явная любовь Лжедмитрия к иноземцам раздражали некоторых ревнителей старины среди приближенных царя, но народные массы относились к нему доброжелательно, и москвичи сами избивали немногих говоривших о самозванстве Лжедмитрия.
Им был сделан ряд уступок крестьянам и холопам (указы от 7 января и 1 февраля 1606). Южные районы были на 10 лет освобождены от налогов, и в них была прекращена обработка «десятинной пашни». Однако увеличение налогов (в частности, из-за отправки денег в Польшу) вызвали весной 1606-го усиление недовольства. Не сумев привлечь на свою сторону все слои феодалов, Лжедмитрий пошел на уступки восставшим: он не применил силу для подавления движения и включил в готовившийся Сводный судебник статьи о крестьянском выходе.
Кроме того, он вызвал недовольство москвичей тем, что в Кремле приказал построить для себя большой деревянный дворец с потайными ходами и комнатами, отменил всеобщий послеобеденный сон, позволил полякам заложить костелы. Москвичам не нравились потехи иноземцев: штурмы снежных крепостей, сооружение потешного «гуляй-города» (крепости, разрисованной изображениями чертей и «страшных мук» и получившей прозвище «Ад»). Горожане полагали, что участие царя в таких увеселениях есть признак его неумения держать себя сообразно царскому «чину».
Московская знать организовала заговор против самозванца, во главе которого встал боярин князь В. Шуйский. Удобный повод заговорщикам доставила свадьба Лжедмитрия с Мариной Мнишек, которая прибыла в Москву 24 апреля 1606 года со свитой в несколько сотен поляков. 8 мая состоялась церемония, которая прошла с рядом серьезных нарушений православных обычаев, что вызвало резкое недовольство части духовенства и московского люда.
14 мая 1606-го начались первые столкновения москвичей с поляками. Горожане громили дома, где жили поляки, убили около 20 знатных шляхтичей, около 400 их слуг и оруженосцев, а также аббата Помасского. Тем временем заговорщики в ночь с 16 на 17 мая ударили в набат, объявили сбежавшемуся народу, что ляхи бьют царя, и, направив толпы на поляков, сами прорвались в Кремль. Захваченный врасплох, Лжедмитрий I пытался сначала защищаться, затем бежал к стрельцам, но последние под давлением боярских угроз, выдали его, и он был застрелен Валуевым. Народу объявили, что, по словам царицы Марии, Лжедмитрий I был самозванец; тело его сожгли и, зарядив прахом пушку, выстрелили в ту сторону, откуда он пришел. Вечером того же дня Марина со своим отцом была отправлена под арест, а затем сослана в Ярославль. Царем стал глава заговорщиков Василий Шуйский.
Спустя ровно год в Стародубе объявился новый самозванец. Он был также выдвинут частью польско-литовской шляхты и опирался на нее. Основную военную силу самозванца составили отряды польских и литовских панов: Лисовского, Сапеги, Рожинского и др. К ним присоединились отряды донских и запорожских казаков, а также отдельные группы служилых людей. Согласно польским источникам, в войске Лжедмитрия II было 40 тысяч поляков.
Не встречая серьезного сопротивления со стороны московского войска, отряды самозванца двинулись к Москве. На зимовку они остановились в Орле. Всю зиму царское войско стягивалось к Волхову, закрывающему подступы от Орла к Туле и к центральным городам. Во главе войска стоял брат царя Д.И. Шуйский. Весной 1608 года царское войско потерпело поражение. Поляки захватили Волхов и двинулись к Москве.
Василий Шуйский выслал из столицы против самозванца новые полки во главе со своим племянником М.В. Скопиным-Шуйским. Но в полках началось разложение. Некоторые воеводы пытались изменить царю и перейти на сторону самозванца. Войско было отозвано. Попытка Лжедмитрия II захватить Москву не увенчалась успехом. Тогда недалеко от столицы, около села Тушино, интервенты устроили укрепленный лагерь. С целью полной изоляции Москвы войско Лжедмитрия стремилось перерезать все пути, ведущие в столицу.
Резиденция Лжедмитрия II (прозванного «тушинским вором») не имела башен и стен, которые хотя бы отдаленно походили на мощные укрепления Москвы. Но царь Василий ничего не мог поделать со своим грозным двойником в Тушине, потому что в стране бушевал пожар гражданской войны. По временам власть «тушинского вора» распространялась на добрую половину городов и уездов страны, включая Ярославль, Вологду, Астрахань, Псков.
На окраинах восставшие низы снаряжали отряды и посылали их на помощь Лжедмитрию II. Некоторыми из этих отрядов командовали собственные казацкие или мужицкие «царевичи». 14 апреля 1608 года Лжедмитрий II в манифесте к жителям Смоленска объявил, что приказал казнить самозваных «царевичей». Приглашая смоленских детей боярских к себе на службу, он пояснял, что в избиениях дворян повинен не он, а «царевич Петр» и другие казацкие «царевичи».
Известия о казнях самозванцев эхом отозвались в казацких станицах. На Волге «потомок» Грозного Осиновик был повешен его «подданными». Зато двух других «царевичей», Ивана-Августа и Лаврентия, казаки привели с собой в Тушино. «Царек» милостиво принял казаков, а двух их «царевичей» велел повесить на дороге из Тушина в Москву.
В Тушине при особе Лжедмитрия II образовались священный собор с «патриархом» во главе и «воровская» Боярская дума. Ключевыми фигурами в «воровской» думе были атаман «боярин» Иван Заруцкий и боярин Михаил Салтыков. Они беспрекословно исполняли все приказы и распоряжения гетмана Ружинского и поляков.
Заруцкий ежедневно расставлял стражу на валах и в воротах, посылал разъезды по разным дорогам, чтобы не допустить внезапного нападения неприятеля.
Лжедмитрий II многократно просил Сигизмунда III о покровительстве и помощи, но наталкивался на отказ. Однако по мере того, как гражданская война подрывала мощь России, военная партия в Речи Посполитой все выше поднимала голову. В Тушине собралось множество польских и русских дворян, пользовавшихся милостями первого самозванца. Все они откровенно презирали «царька» как явного мошенника, но не могли обойтись без него. Творя насилия и грабежи, наемное рыцарство утверждало, что его единственная цель— восстановление на троне «законного государя», свергнутого московскими боярами.
Успехи нового самозванца оказались призрачными. Тушино недолго соперничало с Москвой. Польсколитовское командование рассчитывало взять столицу измором. Когда тушинцам удалось блокировать город, там начался голод. К началу лета 1609 года цены на хлеб в столице резко подскочили. Население осажденного города было измучено дороговизной и голодом. Голодающие грозили, что откроют ворота врагам ради спасения жизни. Василий Шуйский в течение двух лет постоянно был занят тем, что уговаривал москвичей потерпеть, подождать подхода войск, не сдавать город мятежникам.
Знать и дворяне многократно пытались отстранить от власти Василия Шуйского.
В конце мая 1608 года племянник царя князь Михаил Скопин выступил навстречу войскам Лжедмитрия II. Когда полки достигли речки Незнань, Скопин был отозван в столицу, так как государю сообщили об измене. Заподозренные лица были арестованы. Но они принадлежали к высшей знати и не могли быть казнены без боярского суда. Шуйскому пришлось ограничиться служебными перемещениями. Скопин был отправлен царем в Новгород.
Москва находилась в критическом положении. Царь Василий передал войско Скопина под начальство своего брата Ивана. 22 сентября 1608 года князь Иван вступил в бой с неприятелем под Рахманцевом в окрестностях Москвы. Его ратники обратили в бегство полки Микулинского, Вилямовского и Стравинского. В центре они охватили полк Яна Сапеги и завладели всей его артиллерией. Гетман едва избежал плена. Воеводы считали, что противник разгромлен, и не ожидали контратаки. Между тем Сапега вырвался из окружения и бросил в атаку две гусарские роты. Их атака решила исход битвы. Победа обратилась в поражение.
Отряд Лисовского, заняв Дмитров и установив сношения с Тушином, двинулся на Суздаль и Шую и овладел ими. Менее успешными были действия отряда Хмелевского, который потерпел поражение под Коломной.
Оборона Москвы грозила затянуться надолго. Городовые дворяне и дети боярские, израсходовавшие свои продовольственные и фуражные запасы, стали разъезжаться из полков по домам. Начался открытый отъезд служилых людей из Москвы в Тушинский лагерь. Переход дворян и детей боярских на сторону противника имел место не только под Москвой. Во многих северо-восточных городах дворяне и дети боярские переходили на сторону интервентов и вместе с ними сражались против отрядов народного ополчения.
Попытка В. Шуйского поднять боеспособность войска активными действиями против интервентов, хозяйничавших вокруг Москвы, закончилась полной неудачей. Малочисленность и ненадежность войска привели правительство Шуйского к мысли о найме иноземцев. Шуйский решил обратиться за помощью к шведскому королю.
Правительство нанимало на службу 5 тысяч пеших и конных воинов при условии отказа Москвы от прав на Ливонию и помощи в борьбе Швеции с Польшей. В марте 1609 года наемный отряд Якова Делагарди вступил в пределы русского государства. Кроме 5 тысяч наемников в войске было еще около 10 тысяч добровольцев: шведов, датчан, немцев, французов, англичан и др. Моральные качества этого войска были чрезвычайно низкие. Наемники вели себя не многим лучше интервентов. Они нападали на села и деревни, грабили, занимались насилием, сжигали крестьянские дворы.
Под Тверью часть наемников отказалась вести дальнейшую борьбу и вернулась на родину.
Путь от Новгорода до Москвы не блистал военными успехами. В Торжке иноземная пехота потерпела поражение и была спасена русскими ратными людьми. Под Тверью иноземцы потеряли знамена и четыре пушки. Первое и единственное крупное сражение, в котором приняли участие наемники, состоялось под Клушином в июне 1610 года. В этом сражении войско Шуйского потерпело поражение из-за измены иноземцев, которые перешли на сторону противника.
Участие наемников в военных действиях принесло больше вреда, чем пользы. Участие их в борьбе с польской интервенцией явилось предлогом для открытого и наглого вмешательства польского короля в русские дела (к слову, польский король перестал нуждаться в услугах самозванца; Лжедмитрий II, лишившись помощи интервентов, бежал в Калугу, где и был убит).
Русско-шведский союз задел личные интересы короля. Сигизмунд III занял польский трон, будучи наследником шведской короны. После смерти отца, шведского короля Юхана III, он присвоил его титул. Но личная уния между Речью Посполитой и Швецией продержалась недолго. Карл IX сверг Сигизмунда III и занял шведский престол. Началась польско-шведская война из-за Ливонии. Сигизмунд считал дядю узурпатором и надеялся вернуть себе шведский трон.
Союз между Карлом IX и московским царем нанес удар по династическим претензиям Сигизмунда, и он не колеблясь принес государственные интересы Польши в угоду навязчивой идее. Увязнув в войне с Россией, Речь Посполитая в конце концов не смогла противостоять шведам в Ливонии.
Завоевательные планы Сигизмунда и его стремление к неограниченной власти вызвали сопротивление в польском обществе. Чтобы убедить общественное мнение в необходимости московской войны, королю пришлось прибегнуть к услугам публицистов.
Некто Павел Пальчевский напечатал сочинение с призывом к немедленному завоеванию русского государства. Шляхта, утверждал он, освоит плодородные русские земли с такой же легкостью, с какой испанские конкистадоры колонизовали Новый Свет. В завоеванной стране будут созданы военные колонии «наподобие римских». Шляхта получит обширные владения. Русским дворянам останутся небольшие поместья. Русские — христиане лишь по названию, а потому на них надо идти «крестовым походом».
В сентябре 1609 года польское войско во главе с королем Сигизмундом перешло русскую границу и осадило Смоленск. Один из самых древних русских городов, Смоленск в начале XVI века вошел в состав России. Через Смоленск проходили торговые пути, связывавшие страну с Западом. На его посадах располагалось, по словам современников, до 6 тысяч дворов. Население превышало 20 тысяч человек.
Смоленск служил ключевым пунктом всей русской обороны на западе. В правление Бориса Годунова город был обнесен мощными каменными стенами. Годунов сравнивал новую крепость с драгоценным ожерельем, надежно защищающим Русскую землю. Смоленские стены имели протяженность почти 6 верст, а их толщина превышала 5 метров. В состав смоленского гарнизона входило не менее 1500 стрельцов. С началом военных действий воевода призвал к оружию посадских людей. Днем и ночью караул на стенах крепости несли 1862 человека горожан, вооруженных ружьями и саблями.
Со времен войны с первым самозванцем московское командование собрало в Смоленске огромные запасы продовольствия и пороха. Затеяв поход на Смоленск, Сигизмунд III объявил, что он сжалился над гибнущим русским государством и только потому идет оборонять русских людей. Король повелевал смолянам отворить крепость и встретить его хлебом-солью.
Жители Смоленска отвечали, что скорее сложат свои головы, чем поклонятся ему. Началась двадцатимесячная оборона города. 12 октября королевская армия предприняла штурм Смоленска. Солдаты бросились на приступ с двух сторон. Им удалось разрушить Авраамиевские ворота, но все попытки ворваться внутрь крепости были отбиты. Неприятелю пришлось перейти к длительной осаде. Наемники подвели мины под крепостную стену. С помощью подкопа смоляне нейтрализовали угрозу. Они тревожили неприятельский лагерь частыми вылазками.