Глава 23. Конец XVIII века. Революционные войны в Америке и Франции

Глава 23. Конец XVIII века. Революционные войны в Америке и Франции

После окончания войн Фридриха II, вплоть до вспышки революции во Франции (1789–1792) на континенте воцарился мир, и правительства всех стран воспользовались возможностью, чтобы реорганизовать свои армии, приняв те улучшения в тактике, которые отметили при Фридрихе II.

Нам удалось выявить, что в этот период огромное внимание уделялось военному искусству, было написано множество работ по поводу тактики, где обсуждались проблемы развития кавалерии, в основном опираясь на опыт Семилетней войны.

Во Франции ввели множество перемен в организации и тактике кавалерии. С 1 января 1766 года согласно королевскому указу и новому уставу кавалерия строилась только в две шеренги, промежутки между эскадронами составляли одну четвертую часть фронта эскадрона. В течение некоторого времени дистанция между первой и второй шеренгами составляла двенадцать шагов.

Конников продолжали обучать стрельбе, но главное внимание уделялось владению холодным оружием и атаке как рысью, так и галопом. Однако скоростные атаки галопом из-за недостатка времени на обучение нередко оказывались разомкнутыми и беспорядочными, вследствие чего было повышено время предварительной подготовки. Все же произошедшее стало огромным шагом вперед по сравнению с предыдущей системой, использовавшейся во французской кавалерии.

Другое улучшение во французской армии, очевидно, произошло по примеру австрийцев и их великолепной сторожевой службы. Оно проявилось в организации многочисленного и эффективного корпуса легкой кавалерии, нужда в которой ощущалась острее, чем прежде. В связи с большим увеличением численности армий соответственно возникла необходимость в более широкой и активной системе аванпостной и разведывательной службы.

Легких конников обучали меткой стрельбе с лошади, а также атаке с саблями наголо, как рысью, так и галопом. И здесь пришлось увеличивать время на обучение для достижения удовлетворительных результатов, особенно на быстрых аллюрах. Появившиеся легкие конники были прекрасно оснащены для выполнения тех обязанностей, ради которых их и организовали. Они были вооружены карабином, пистолетом и саблей, на которую в основном и полагались. Их лошадям приходилось переносить весьма тяжелый груз в виде увесистого седла, плаща и ранца, не говоря о фураже и провизии. Увидев пагубность этого, маршал Мориц Саксонский высказался решительно против избыточных предметов.

При Людовике XVI в кавалерийскую службу привнесли другие улучшения: строй сомкнули, доведя промежуток между шеренгами до двух шагов. Движение происходило колонной в три шеренги, для чего отрабатывался маневр перестроения, скопированный у немцев.

Принималось перестроение отделениями из четырех шеренг. Создано было много манежей и школ верховой езды, особое внимание уделялось индивидуальному обучению конников.

Перед революцией французская кавалерия состояла из 30 полков тяжелой кавалерии численностью 12 960 человек, 17 полков драгун численностью 6528 человек, 4 полков гусар численностью 1280 человек, 3414 всадников гвардейской кавалерии – всего более 24 тысяч всадников.

В последние годы правления Фридриха II прусская кавалерия деградировала. Лучшие офицеры и солдаты состарились или умерли, их ряды заполнили новые. Хотя принципы, по которому ее организовали, были хорошими, да и традиции поддерживались, все же качества прусской конницы за годы после смерти Фридриха II ухудшились.

Так что накануне революционных войн прусская кавалерия вовсе не выказывала поразительных результатов, какие от нее ожидались. Упадок в большей степени затронул командный состав, чем самих всадников, поскольку в ранних кампаниях этих войн небольшие подразделения прусской кавалерии успешно противостояли аналогичным формированиям французских конников. Однако у пруссаков не было генерала, который, подобно Цитену и Зейдлицу, смог бы грамотно маневрировать большими массами конницы на поле боя, как это происходило при Фридрихе II.

Насколько позволяли возможности, австрийцы скопировали принципы организации кавалерии с прусской системы, что отчетливо видно в последних кампаниях в Богемии и Турции под руководством прославленного генерала Лаудона, когда армия была необычайно воодушевлена одержанными победами. В 1792 году австрийская кавалерия была очень многочисленной, состояла из 12 эскадронов карабинеров, 54 эскадронов кирасир, 42 эскадронов драгун, 36 эскадронов легкой конницы, 74 эскадронов гусар и 8 эскадронов улан. Всего же в ней было 226 эскадронов общей численностью 44 тысячи человек.

Революция тринадцати колоний Великобритании в Америке началась в 1776 году. Вызванная ею война продолжалась в течение семи лет до 1783 года, когда был заключен мир, в котором среди прочего была признана независимость Соединенных Штатов. Это произошло во многом благодаря поддержке, оказанной американцам Францией, направившей войска, корабли, снабдившей повстанцев оружием и деньгами.

Боевые действия велись в стране, почти полностью покрытой лесами и без путей сообщения, что не позволяло должным образом использовать кавалерию. Нам не удалось найти примеры того, что кавалерия оказала какое-либо особенное влияние на ход войны. С обеих сторон организовали несколько партизанских отрядов, они оказали прекрасную службу, но в весьма незначительном объеме, и в описаниях не содержится никаких практических указаний офицерам кавалерии.

Пересеченный характер местности обуславливал применение тактики боя в виде перестрелки из-за укрытий из длинноствольных ружей с большой дальностью стрельбы и точностью прицеливания. Подобные ружья активно использовались в американских войсках, не отличавшихся особой дисциплиной и пригодных только для подобных несистематических и нерегулярных боестолкновений.

Опыт этой войны привел к появлению особых подразделений стрелков в европейских армиях. В течение длительного времени такие формирования применялись исключительно для стычек в рассыпном строю.

Революция во Франции, последовавшая вскоре после той, что произошла в Америке, во многом повлияла на армии, причем не только на изменение тактики, но и на комплектование и организацию армий. Когда народ сверг своего монарха и взял на себя руководство страной, это нанесло ужасный удар по традициям и чувствам всей Европы, которая в течение столь многих лет без перерыва управлялась практически в каждой ее части по принципу монархии. Последствием стало объединение практически всех монархий Европы, чтобы помочь свергнутой французской монархии и воспрепятствовать росту демократического духа, распространения которого так опасались.

Коалиция такого количества стран против народа Франции, естественно, вызвала ответные меры – принятие правителями новой республики необычайных организационных решений, чтобы успешно противостоять угрозе вторжения. Прежде всего, новые руководители Франции решили принудить население сражаться, выступив на защиту страны. В марте 1793 года был издан декрет, предписывающий воинскую повинность для 300 тысяч человек в добавление к тем, кто уже находился под ружьем.

В связи с острой необходимостью, возникшей во время войны, требовалось большее количество солдат, и в июле того же года численность армии довели до 1 миллиона 200 тысяч солдат. Все это огромное количество новобранцев направили в старые полки, чтобы там они могли пройти соответствующее обучение. Однако какое-то время дисциплина практически отсутствовала, и армия утратила регулярный характер.

Понятно, что столь огромные массы, намного превосходившие по численности армии предшествующих веков, требовали другой организации, чтобы добиваться более быстрой передачи приказов и действительной системы ответственности. Она вела к формированию армии из дивизий и корпусов, в которые входили все три рода войск – пехота, кавалерия и артиллерия.

Бригадами командовали бригадные генералы, дивизиями – дивизионные генералы, корпусами – полные генералы, а над ними находился главнокомандующий. Благодаря такой структуре было легче управлять огромными по численности массами войск и осуществлять маневры. 3 батальона пехоты составляли полубригаду, 6 батальонов образовывали бригаду, 2 бригады – дивизию, две или более дивизии – корпус. К каждой дивизии обычно передавались 2 полка кавалерии (легкой, драгун или тяжелой), 1 батарея полевой артиллерии и 1 батарея конной артиллерии.

Оставаясь многочисленной, в 1793 году кавалерия французской армии все же уступала относительно численности сильно увеличившейся пехоты. Она состояла из 2 полков карабинеров, 16 полков тяжелой кавалерии, вооруженных только палашами и пистолетами, 20 полков драгун, 25 – конноегерей, 12 – гусар, вооруженных саблями, карабинами и пистолетами. Легкой конницы было около 33 тысячи человек: 22 тысячи егерей и 11 тысяч гусар.

Гусар использовали для атак только при крайней необходимости, в то время как егеря применялись для атак постоянно. Они также использовались как легкие войска для разъездов, сторожевой службы и т. д., так что оказывались самыми полезными из всех видов кавалерии. Подобные полки обычно состояли из четырех эскадронов численностью примерно по 200 конников каждый.

Систему распределения кавалерии по дивизиям скоро признали ошибочной, поскольку небольшие конные формирования не смогли сделать ничего существенного. Первым слабость данной системы заметил генерал Гош, и после своего назначения командующим армией Самбры и Мааса в 1797 году он объединил гусар, драгун и конных егерей в отдельные дивизии. Принятая мера явилась значительным шагом вперед в боевом использовании кавалерии.

Наполеон в итальянской армии обнаружил тот же недостаток, но не организовал особых дивизий. Он достиг того же самого результата, отделив полки кавалерии от пехотных дивизий и объединив их в бригады резервной конницы.

Огромная численность французской революционной армии оказала большое влияние на использовавшуюся в сражениях тактическую систему. Армия Фридриха II Великого была небольшой, компактной и необычайно хорошо обученной. Он мог совершать фланговые маневры на глазах у противника с четкостью и организованностью военных парадов. Как мы уже убедились на примере сражения при Зооре, Фридрих II разворачивал или менял свой фронт под артиллерийским огнем. Он также перестраивал свою армию, приводя ее в порядок после ночного неожиданного нападения и поражений, как случилось при Хохкирхе.

Фактически Фридрих II имел в своих руках превосходное боевое орудие, с которым мог делать все, что хотел, и благодаря которому его тактика существенно изменилась. Его люди метко и быстро стреляли, и, чтобы их превосходство в этом работало в его пользу, Фридрих II обучал солдат сражаться в линиях. Искусство его армии в маневрировании было настолько высоким, что вместо прямой атаки он почти всегда использовал косой боевой порядок против того или другого фланга врага.

Французские генералы времен революции имели под своим началом множество полных энтузиазма солдат, исполненных рвением и стремлением к славе, однако плохо обученных, неискусных как во владении оружием, так и в маневрировании.

В течение ряда лет военные теоретики обсуждали вопрос об относительных достоинствах атаки пехоты в колоннах или развернутым строем. Фолар яростно писал сомнения в защиту колонн, ему вторили Мениль Дюран и другие, целая школа придерживалась той точки зрения, что прямая атака в глубоких колоннах остается верной системой, которой и должна придерживаться пехота.

Благодаря обстоятельствам данный тип построения стал единственно доступным для французов. Недисциплинированные массы полных энтузиазма рекрутов не могли маневрировать так, как это делали регулярные войска Пруссии и Австрии.

Поэтому французы приняли систему прямой атаки позиции врага большими колоннами, прикрытыми огнем больших батарей артиллерии, поддерживавшей их по мере необходимости. Чтобы помочь во время атак и прокладывать путь пехоте, французы приняли практику выдвижения вперед групп и цепей стрелков, состоявших из лучших и самых метких пехотинцев, которые, подобно велитам римских легионов, начинали сражение, открывая сильный огонь по врагу, чтобы прикрыть продвижение больших колонн, которые следовали за ними, напоминая что-то вроде возрожденной античной фаланги.

Стрелкам в цепи вовсе не требовалось особое тактическое мастерство для осуществления возлагаемой на них боевой задачи, что позволяло воспользоваться случаем тем людям, которые иначе не могли проявить себя. Находившиеся за ними большие глубокие колонны, предназначенные для атаки под прикрытием огня стрелков, состояли из необстрелянных и плохо обученных войск. Они приобретали уверенность и храбрость только благодаря своей численности, потому что требовалось особое обучение и опыт, чтобы войска могли вести уверенный огонь в плотном построении или шеренге.

Именно природный инстинкт людей группироваться вместе при явной опасности, который проявлялся и в пехоте, пробуждала французская система. Их называли колоннами, первоначально они таковыми и являлись, но во время сражения часто оказывались не чем иным, как беспорядочной толпой тесно сплоченных людей [67].

Такая система действий пехоты, естественно, привела к повышению роли артиллерии и ее активному использованию. Конная артиллерия также использовалась в больших количествах вместе с кавалерией. Наполеон решительно высказывался в ее пользу и придавал конные батареи каждой кавалерийской дивизии.

Тяжелую кавалерию вооружали палашами и пистолетами, драгун – легкими ружьями, пистолетами и палашами, конных егерей – карабинами, пистолетами и кривыми саблями, гусар – пистолетами и саблями. Они использовались для несения охраны, патрулирования и разведки. В первых битвах республики кавалерия практически не участвовала на поле боя, но интенсивно использовалась в мелких стычках, где личная храбрость и решительность в значительной степени влияли на результат. Тяжелая кавалерия также не играла практически никакой роли в сражениях, пока на исторической сцене не появился Наполеон.

Один из самых необычных и поразительных случаев в истории кавалерии произошел во время кампании в Голландии в январе 1795 года. Множество каналов и рвов, пересекающих всю страну, делают ее труднопроходимой для кавалерии летом. Однако зимой того года все каналы и водные протоки замерзли, что обеспечило свободный проход коннице и конной артиллерии. Так французы захватили арсенал в Дордрехте, чтобы напасть на него, войскам пришлось перейти замерзшее озеро Бисбош.

В то же самое время французский генерал услышал, что часть голландского флота вмерзла в лед по соседству от острова Тексел, и, опасаясь, что он может освободиться и направиться в Англию, направил туда большой отряд кавалерии и конную артиллерию. Они быстро прошли через Северную Голландию, пересекли замерзший залив Зейдер-Зе по льду. Перед голландцами неожиданно появился отряд конницы, усиленный легкой артиллерией, окруживший военные корабли и предложивший им сдаться. Командиры кораблей, которым и в голову не могло прийти, что на них может напасть кавалерия, сдались без сопротивления. Так французские гусары оказались единственной в своем роде кавалерией, которая смогла захватить военные корабли в море.

Во время первых войн с революционной Францией прусская кавалерия также не достигла никаких заметных побед, но в стычках и отдельных эпизодах сослужила свою службу. Одним из самых удачных событий во время первой кампании стало поражение 17 сентября 1792 года генерала Шазо, который во главе отряда из примерно 10 тысяч человек составлял арьергард армии Дюмурье.

Шазо подвергся яростному нападению 1500 прусских гусар, которых сопровождали четыре орудия конной артиллерии. Его отряд тотчас был разбит наголову и бежал в страшном смятении к главным силам армии и дальше по дороге, ведущей в Париж. Крупный отряд французской армии потерпел поражение от одной атаки небольшого формирования кавалерии, что стало явным примером морального воздействия лихой атаки конников на неподготовленную и необученную пехоту.

В ноябре 1793 года австрийцы нанесли поражение колонне численностью 10 тысяч человек, шедшей на помощь осажденному Кенуа, устроив засаду. Во время этих событий французское каре в 3 тысячи человек было сломлено и полностью уничтожено имперской кавалерией.

Во всех войнах позднего времени в конце XVIII века кавалерия австрийцев и пруссаков оказывалась гораздо лучше французской. Хотя атаки огромных масс конницы не выигрывали значительных сражений, как часто происходило под руководством Фридриха II Великого, все же во всех операциях кавалерия союзников проявила себя как храбрые и доблестные воины.

При Виллер-ан-Куше примерно 86 австрийцев и 200 английских драгун напали на десятитысячный отряд французской пехоты и кавалерии. Атака была такой яростной и успешной, что французскую кавалерию отбросили к пехоте, а саму пехоту обратили в беспорядочное бегство. Потеряв 1200 убитыми и ранеными и три орудия, французы в беспорядке отступили к Камбре. Такого ошеломляющего успеха добился отряд численностью всего 300 конников. Австрийский император наградил всех офицеров орденом «За заслуги», а английский 15-й гусарский полк до сегодняшнего дня носит имя Виллер-ан-Куше на своем знамени.

В 1795 году при Гандшусгейме именно австрийская кавалерия способствовала поражению французов, в атаке на майнцские укрепленные линии кавалерия снова покрыла себя славой. К каждой из трех колонн атакующей пехоты прикрепили по нескольку кавалерийских эскадронов, а кроме того, сильный резерв кавалерии держался под рукой, чтобы поддержать любой успех. Вскоре пехота овладела частью укреплений, а вслед за ней туда подошла кавалерия, закрепившая успех.

При Вюрцбурге в 1796 году австрийская конница также сильно способствовала победе. Видимо, это было первое сражение в революционных войнах, в котором конница приняла участие в значительных силах и на исход которого смогла оказать влияние. Австрийцы выиграли это сражение благодаря искусному применению резерва.

В кампаниях 1796 и 1797 годов в Италии кавалерия практически не сыграла никакой роли. После боя при Ровердето (5 сентября 1796 г.) Наполеон отправил своего адъютанта Ламаруа, который всего лишь с 50 драгунами прорвался через отступающих австрийцев в ущелье Кальяно, благодаря чему удалось отрезать большое число пехотинцев и захватить их в плен.

События революции, перевернувшие все во Франции, и пугающие амбиции Наполеона привели среди других примечательных событий к вторжению французов в Египет и к ряду сражений между воодушевленными революцией солдатами Франции и стремительными конниками Востока.

Египетские мамелюки – так именовались воины личной гвардии египетских султанов, набиравшейся из рабов кавказского, албанского, сербского, боснийского и другого происхождения, которые в детстве были отняты у родителей и оказались в Египте, а впоследствии захватившие власть (в 1250 г. – Ред.) и превратившиеся в высший слой господствующего класса. По профессии они были солдатами, никогда не занимались ничем иным, ценились по своим лошадям, оружию, великолепию их снаряжения, личной храбрости и силе.

Армия мамелюков состояла из 12 тысяч конников, ею командовали 24 бея, каждый из которых одевал, оснащал и содержал примерно 500 или 600 мамелюков. Каждого воина сопровождали два помощника, составлявшие некоторое подобие средневекового рыцарского копья или галльской древней тримакрезии. Все вместе они образовывали великолепный корпус иррегулярных конников, не отличались особой дисциплиной и не были обучены маневрированию в сомкнутом строю на скорости.

Похоже, не предполагалось, что их слуги станут принимать какое-либо участие в полевых сражениях. Один слуга перевозил снаряжение и провизию на лошади, у другого был карабин. Сами мамелюки вооружались парой пистолетов и кинжалом за поясом, другая пара пистолетов приторачивалась к седлу, имелись также сабля и мушкетон (короткоствольное ружье).

Одевались мамелюки в шаровары и тюрбаны, обернутые множеством слоев вокруг головы и практически выполнявшие функции защитного вооружения. Хотя, как отмечает Наполеон, некоторые носили кольчуги и шлемы. Они больше полагались на стремительность своих атак, чем на тонкие клинки артистической работы, предназначенные для рубки на скаку и не могущие отразить сокрушительный удар массивного палаша.

В связи с мамелюками в своих воспоминаниях Наполеон подмечает несколько интересных особенностей. Он говорит о том, что «два мамелюка вполне могли устоять против трех французов, потому что были лучше вооружены и обучены, а также имели значительно лучших коней. Они располагали двумя парами пистолетов, мушкетонами, карабинами, шлемами с забралом, кольчугой, множеством лошадей и пешими слугами, чтобы те помогали им. Однако 100 французских конников не должны опасаться 100 мамелюков, 300 французов превосходили такое же число мамелюков, а 1000 французов должны несомненно победить 1500 мамелюков, ибо превосходят их тактикой, порядком и маневренностью».

Когда французские генералы кавалерии познакомились с образом ведения боя мамелюков, они стали наступать на противника, выстраивая несколько линий. Когда первая линия начинала движение, мамелюки стремились охватить ее с флангов. Поэтому следующая линия выдвигалась вправо или влево, поддерживая первую, удлиняя линию боевого порядка. Тогда мамелюки растягивались еще больше, чтобы охватить и вторую линию. В этот момент французские генералы обычно отдавали команду к общей атаке, в ходе которой, как правило, опрокидывали мамелюков. Впрочем, в первых сражениях все же верх одерживали пехота и артиллерия почти без участия французской кавалерии.

Упряжь лошадей мамелюков обычно была весьма массивной и богато украшенной. Удила оказывались такими огромными и мощными, что даже самые горячие кони подчинялись и останавливались на полном скаку. Стремена делались короткими, обе седельные луки, а особенно задняя, были настолько высокими, что даже раненый всадник вполне мог удержаться в седле. Несмотря на довольно массивное снаряжение, лошади не были перегружены, поскольку у всадников не существовала привычка перевозить багаж.

Такова была армия, с какой пришлось сражаться французам в Египте. Наполеон располагал довольно немногочисленной кавалерией, конники которой совершенно не были способны противостоять восточным конникам в одиночном бою, поэтому ему пришлось полагаться преимущественно на свою пехоту и артиллерию.

Первая стычка произошла в Раманиэ на Ниле. Подвергшийся внезапному нападению генерал Дезе построил свою дивизию в виде нескольких каре, артиллерию расположил по углам, обоз разместил в середине. Ему удалось рассеять нападавших только артиллерийским огнем картечью.

Распоряжения Наполеона для борьбы с мамелюками были своеобразными и удивительно подходящими для отражения противника, с которым предстояло сразиться. Он разделил свою армию на пять дивизий. Каждая из них строила каре в шесть шеренг глубиной, артиллерия размещалась в углах, роты гренадер, распределенные повзводно, держались наготове, чтобы в случае необходимости поддержать угрожаемые места.

Имевшуюся тогда кавалерию числом всего 200 конников разместили в центре между каре. В таком же порядке войска совершали марши, причем передняя часть каре двигалась в линию, точно так же перемещалась задняя часть (повернувшись кругом), боковые части, повернувшись направо и налево, перемещались колонной.

При нападении все останавливались, поворачивались во фронт и ожидали атаки. Когда же французы сами собирались атаковать, три наружные шеренги образовывали колонну и шли в атаку, в то время как каре оставалось в том же самом виде, но только имело три шеренги в глубину, образуя резерв для наступающих колонн.

Подобным образом все пять дивизий после высадки переместились к Каиру, за ними постоянно следили окружившие их мамелюки, которые всегда были готовы воспользоваться любой их оплошностью. Первая значительная битва состоялась у пирамид или, точнее, у деревни Эмбаба вблизи Каира, где примерно 8 тысяч превосходных конников вместе с огромной массой плохо обученной пехоты приготовились к битве под командованием Мурад-бея, защищая подступы к столице.

Полевые укрепления с примерно сорока орудиями по его приказу соорудили около берега реки, кавалерия примкнула к берегу своим правым крылом и распространилась налево вдоль обширной песчаной пустыни до пирамид. Увидев, что артиллерия в укреплении установлена не на лафетах, а стационарно, следовательно, могла стрелять только в одном направлении, Наполеон решил переместиться направо, стремясь не попасть под орудийный огонь. Увидев его перемещения и осознав его возможные последствия, Мурад-бей со скоростью и сообразительностью, свойственными опытному военачальнику, решил атаковать французские колонны на марше, когда они будут совершать свое фланговое перемещение.

Атаку произвели примерно 7 тысяч конников, налетевшие беспорядочной толпой. Дезе едва успел завершить свое перестроение, когда несколько вырвавшихся вперед всадников набросились на него. Тридцать или сорок храбрейших мамелюков прорвались в глубь каре, но вскоре были там перебиты.

За это время все остальные дивизии успели перестроиться и с готовностью ожидали атаку мамелюков. Огромные орды великолепных конников, блестяще экипированных, верхом на самых быстрых лошадях, неслись на них на полной скорости. Их вооружение и снаряжение блистало из-за клубов пыли, особым образом обозначая их натиск.

Разносившиеся громкие крики и оглушающий шум от бесчисленных копыт, ударяющих по земле, необычайным образом воздействовали на французскую пехоту, не испугавшуюся, но ожидавшую, что же произойдет с некоторым сомнением в успехе. Вскоре артиллерия начала осыпать наступавших картечью, затем по фронту каждого массивного каре раздались ружейные выстрелы.

Залп за залпом быстро следовали от каждой последующей шеренги, после каждого залпа лошади и всадники падали сотнями, пораженные безжалостным градом пуль, и катались по песку, мешая продвижению других и заставляя их отклоняться от фронтов каре.

С редкими храбростью и мужеством мамелюки все же прорывались в промежутки между французскими каре, бесстрашно рыскали повсюду, при малейшей возможности тотчас нападали, атакуя все фасы каре одновременно. Неспособные пробить прочное и устойчивое построение французской пехоты, они пронеслись на своих лошадях вперед и направляли их на штыки, подняв на дыбы, надеясь таким образом пробить проход в стойком строе пехотинцев.

Мамелюки стреляли из своих пистолетов и карабинов на расстоянии в несколько футов, разъярившись, бросали затем оружие на головы своих врагов. После отчаянного сражения, когда те, кто потерял своих боевых коней, ползали по земле, они своими ганджарами рубили по ногам солдат передних рядов пехоты. Мамелюки в конце концов потерпели полное поражение и отступили, оставив множество убитых людей и лошадей вокруг каре, что было ужасным доказательством их упорства и храбрости. Потери мамелюков были огромными, в то время как потери французов составляли около 200 человек.

Сражение завершилось таким образом благодаря способности французской пехоты противостоять мамелюкским конникам. Оно также служит прекрасной иллюстрацией необходимости совершенной дисциплины в кавалерии, равно как свидетельствует о требовании достижения индивидуального искусства в использовании оружия и управления лошадью. Если бы мамелюки были хорошо обучены атаковать сомкнутым строем огромной массой и соответствующим образом поддержаны достаточным количеством орудий конной артиллерии, то кто бы сомневался в том, что они бы смели французскую пехоту?

Они едва не достигли успеха даже своими массированными беспорядочными атаками. А огонь лишь нескольких батарей конной артиллерии мог вызвать значительные потери в плотном строе французской пехоты. И тогда ее строй, чтобы избежать потерь от артиллерийского огня, развернулся бы, а мамелюки могли бы совершить победную атаку.

Во время сражения при Седимане, вскоре после битвы у пирамид во время экспедиции генерала Дезе в Верхний Египет, произошло событие, которое подтверждает, что только огонь, а не штыки может помочь стоящей в каре пехоте выстоять против хорошей конницы.

При приближении мамелюков, собиравшихся напасть, во время этого сражения дивизия Дезе построила одно большое и два небольших каре. Находившийся справа командующий меньшим каре, вероятно, оказался самоуверенным, возможно памятуя о результате сражения при пирамидах. Он велел своим людям не стрелять, пока конники не окажутся на прицеле и не станет возможным произвести выстрел в упор.

Так его солдаты и поступили, начав стрелять залпом на близком расстоянии, однако уже было слишком поздно. Бросок галопирующих лошадей оказался слишком сильным, чтобы его можно было неожиданно остановить. Каре было прорвано, и много французских солдат убито, раненые лошади и люди, ворвавшись в него, не падали до тех пор, пока не сказывались смертоносные раны, которые они получили чуть раньше. Генерал Дезе строго выговорил командиру каре за его ошибку, которая тем не менее привела к большим потерям, хотя дело и закончилось поражением отряда мамелюков.

Во время осады Сен-Жан-д’Акра (Акры) в следующем году Наполеон услышал о приближении большой турецкой армии, наступавшей с целью снятия осады города. Армия состояла из остатков мамелюков, янычар из Дамаска и Алеппо и бесчисленной орды иррегулярной кавалерии. Это насторожило Наполеона и вынудило его предпринять ответные шаги.

Из Акры был отправлен Клебер с целью соединения с Жюно, занимавшим аванпост у Назарета. Во время марша Клебер столк нулся с отрядом из 4 тысяч конников, которых разгромил, применив ту же самую тактику и тот же залповый огонь, которые оказались настолько успешными в Египте. 16 апреля 1799 года Клебер выдвинулся вперед, чтобы напасть на турецкий лагерь, расположенный около горы Фавор, и встретился со всей турецкой армией, двигавшейся ему навстречу.

Он тотчас построил свой отряд в несколько каре с артиллерией по углам. Едва Клебер завершил построение, как вся масса армии противника, состоявшая из 15 тысяч кавалерии и такого же количества пехоты, обрушилась на его отряд, как бы стремясь смести его с поля боя одним стремительным ударом.

Стойкие и уверенные в себе французские ветераны не дрогнули ни на секунду, тотчас пехотинцы и артиллеристы открыли меткий и частый огонь. Град хорошо направленных пуль и ядер тотчас пробил огромные бреши в массе противника. Вскоре перед каре возникли валы из мертвых тел людей и лошадей. Французская пехота доблестно вела неравный бой, продолжавшийся шесть часов.

Продвигавшийся на помощь Клеберу со значительными силами Наполеон наконец подошел к высотам, окружавшим поля боя, и увидел французские каре, отбивавшие непрерывные атаки окруживших их толп восточных людей постоянными и непрерывными залпами.

Распоряжения Наполеона были тотчас выполнены. Часть кавалерии и легкой артиллерии под командованием генерала Лекурба направили против мамелюков, находившихся в резерве. В это время сам Наполеон с дивизией Бона, построившейся в виде двух каре, атаковал во фланг и в тыл турок, сражавшихся с Клебером. Необычайное превосходство в дисциплине и тактике французских войск вскоре принесло им победу, и турки с огромными потерями бежали с поля сражения.

Победу над 30 тысячами солдат противника, половину из которых составляла кавалерия, одержали всего 6 тысяч французских ветеранов.

Последняя большая битва в Египте между французами и мамелюками состоялась при Гелиополисе 20 марта 1800 года и закончилась, как и все другие сражения между ними, полной победой французов.

Клебер, стянувший свои силы из всех частей Египта, имел в своем распоряжении только 12 тысяч человек, которых он построил в четыре каре, расположив по углам артиллерию, а кавалерию в интервалах между каре. Роты гренадер использовали в качестве резерва, в случае необходимости они приготовились наступать.

Атака на лагерь янычар, находившийся в деревне далеко впереди расположения главных сил турецкой армии, была весьма успешной, его быстро захватили, а большинство защитников перебили.

В это время главные силы турецкой армии выдвинулись, чтобы атаковать французов, которые построили несколько каре с артиллерией в интервалах, а кавалерию поставили за центральными каре. Построение армии было весьма хорошо продумано, что и показал ход боя.

Сражение началось с огня артиллерии, которая проявила себя гораздо результативнее со стороны французов, чем у их противника. Большие потери от артогня настолько подействовали на турок, что те решили наступать, и как можно быстрее. Сосредоточение их войск было замечено французами, которые приготовились к отражению атаки. 20 тысяч конников бросились на них на полной скорости, сотрясая землю громоподобным топотом, и «вполне могли потрясти даже самое стойкое сердце». Французы, однако, стояли твердо, а их артиллерия залп за залпом стреляла картечью, проявляя возрастающую убойную силу по мере приближения конной массы. Почти все находившиеся впереди всадники были сметены градом картечи, а задние, потрясенные побоищем, откатились и бежали, прежде чем начались единичные выстрелы из ружей.

Великий визирь собрал свои войска и снова атаковал, однако оказалось совершенно невозможным преодолеть сильный огонь французских каре, сеявших смерть среди огромных масс турок, окруживших их. Вскоре все османское войско бежало в полном беспорядке, оставив Клебера совершенным хозяином поля сражения и их лагеря.

Во время этих кампаний французы приняли систему организации своих застрельщиков в группы, по четыре человека в каждой, чтобы те могли противостоять нападениям бедуинов или мамелюков. Бонапарт также снабдил свою пехоту пиками, с остриями на обоих концах. Пики эти должны были втыкаться в землю солдатами, с целью защиты от кавалерии, эти же пики использовались для защиты лагеря, для чего втыкались по его окружности – наконечники направлялись, как и в бою, в сторону возможного нападения врага.

Сильная жара так воздействовала на французские войска, что Наполеон опасался перегружать своих людей, заставляя их переносить дополнительный вес, и поэтому пики так и не раздали. Следует вспомнить, что подобное приспособление использовали и английские лучники при Азенкуре в 1415 году при отражении атак французских тяжеловооруженных конников.

Другим интересным и особенным происшествием этой экспедиции стала организация Наполеоном полка, ездившего на одногорбых верблюдах дромадерах. Это были своего рода драгуны, весьма полезные в условиях пустыни, где лошади передвигались с трудом. Полк этот был создан из отборных пехотинцев, вооруженных ружьями со штыками и сидевших на седлах, отчасти напоминавших турецкие, которые помещались на горб дромадера. Они могли перевозить десятидневный запас еды. Перед началом сражения верблюды опускались на колени, их ездоки спешивались, становясь пехотой, и строились в линию или в виде каре, все зависело от ситуации. Вначале на каждое животное сажали двух солдат, но со временем стало ясно, что лучше одного, место же другого солдата использовалось, чтобы перевозить провизию.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.