Глава 2 «И пошел брат на брата»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 2

«И пошел брат на брата»

В конце XI — начале XII вв. Киевская Русь вступила в крайне противоречивый период, называемый феодальной раздробленностью, который продолжался до середины XV в. Власть киевских великих князей слабела и приходила в упадок. Действительная государственная власть все больше сосредоточивалась в руках удельных князей. Начиная со второй половины XII — первой трети XIII в. каждое из крупных русских княжеств (Киевское, Галицко-Волынское, Черниговское, Новгородское, Смоленское, Владимиро-Суздальское, Полоцкое и некоторые другие) самостоятельно определяло цели своей внешней политики. Образование независимых «полугосударств» привело к ужесточению междоусобных войн и вовлечению княжеств в европейскую политику. Так, например, в середине XII в. в борьбе за первенство на Руси враждующие русские князья вступили в союзные отношения с государствами, входившими во взаимно враждебные коалиции, которые сложились в Европе после Второго крестового похода 1147–1149 гг. Владимиро-Суздальские и Галицкие князья поддерживали отношения с Византией и германскими императорами из династии Гогенштафенов, противников усиления папской власти в Западной Европе. Волынские князья, напротив, выступали на стороне Венгрии и сторонников политического господства папы в Европе. Феодальная раздробленность XI–XII вв. не сопровождалась упадком Руси. Наоборот, в этот период отмечается бурное развитие производительных сил и рост военного могущества русских княжеств. Поэтому вмешательство Запада в русские дела до начала XIII в. ограничивалось установлением военных союзов. Большого вреда Руси от этих союзов не было. Так папа Александр III направил в 1169 г. во Владимиро-Суздальское княжество посольство, стараясь втянуть русских князей в конфликт с германскими императорами[58]. Однако папской курии не удалось осуществить свои замыслы. Владимирский князь Всеволод Большое Гнездо (1154–1212) предпочитал поддерживать дипломатические отношения с немецким императором Фридрихом Барбароссой. Попытка папы Александра III вовлечь Русь в орбиту своей политики провалилась.

С распадом Древнерусского государства изменилось положение великокняжеской власти в отдельных землях. Сложились как бы три разновидности политического строя на Руси. В Новгородской земле образовалась боярская республика, где верховная власть принадлежала вече. Князь приглашался в Новгород, главным образом, для руководства вооруженными силами. Во Владимиро-Суздальской Руси, напротив, шея процесс укрепления княжеской власти. В Галицко-Волынской земле велась жестокая борьба между сильным боярством и княжеской властью. В остальных княжествах политический строй был близок к одному из трех указанных вариантов. В каждом княжестве был свой государственный аппарат, соответствовавший политическому строю. Он включал многочисленных администраторов (дворский, печатник, стольники, тиуны, мечники и т. д.), ведавших княжеским двором, хозяйством, судом, финансами, войском и т. п. Дальнейшее развитие получает внешнеполитический аппарат, который занимался сношениями княжеств с иностранными государствами и другими княжествами. При князе постоянно находится целый штат переводчиков и опытных дипломатов, которые, используя устойчивые посольские обычаи, отстаивали интересы своих земель.

Переход к феодальной раздробленности отразился и на организации вооруженных сил. Возросла роль княжеской дружины, которая делилась на старшую и младшую. Старшую часть дружины составляли бояре, знатные и богатые люди, принадлежавшие к социальным верхам общества. Многие бояре имели собственные дружины. Бояре входили в дружинный союз, который в летописях часто именуется «лучшей», «старейшей», «передней», «большей» дружиной. Бояре, поступавшие на службу к князю, постоянно сопровождали его и находились рядом с ним при всех жизненных ситуациях. Старая традиция совещания (думы) князя с дружиной осталась неизменной только в отношениях князя с боярством. Причем позиция бояр часто предопределяла решения князя. В целом же интересы князя и боярства были настолько переплетены, что их трудно расчленить. Боярская служба оставалась вольной, поэтому иногда бояре переходили от одного князя к другому.

Более прочные отношения связывали князя с младшей дружиной, в которую входили «отроки», «детские», «милостники» и др. «Отроки» неотступно находились при князе и, по сути, были его домашними и военными слугами. «Детские» по своему положению тоже были младшими дружинниками, но по положению выше отроков. Они не несли службу по дому. О «милостниках» известно мало. Они также являлись младшими дружинниками, несли военную службу и занимались вопросами дворцового хозяйства князя. Постепенно младшая дружина к XIII в. поглощается княжеским двором и в источниках появляется термин «дворяне»[59].

В среднем княжеская дружина насчитывала 300–400 человек. В военное время основную часть войска по-прежнему составляло народное ополчение, которое подразделялось на конные и пешие полки. Численность ополчения в отдельных княжествах доходила до 50–60 тыс. человек. Развивались способы ведения военных действий. Войска использовали в боевом построении «полчный» ряд, который включал в себя «чело» (центр) и два крыла в одну линию. Затем к этим трем составным частям боевого построения войска добавился сторожевой полк. Тактика русских войск заключалась в стремлении уничтожить противника с помощью охвата его флангов в виде клещей. Основным оружием оставались меч, копье и боевой топор. Более широкое распространение получили осадные и метательные орудия (пороки, пращи, тараны, самострелы). Совершенствовались оборонительные сооружения, возводились мощные городские укрепления, каменные башни и т. п.

В начале XIII в. все отчетливее стал ощущаться общий упадок Руси. В военно-политической сфере он проявился в активном военном вмешательстве в русские дела иностранных государств и в неспособности Руси защитить свои границы. Хотя при этом военный потенциал Древнерусского государства к XIII в. увеличился более чем в 10 раз. Если в XI в. Новгородская Русь выставляла войско в 4 тыс. человек, то владимиро-суздальский князь в середине XII в. собирал 50-тысячное войско, а галицко-волынский князь в середине XIII в. не боялся противника, способного выставить от 30 до 60 тыс. войск[60]. Однако боеспособность русских войск снизилась. В сражении на реке Калке войска русских князей более чем в три раза превосходили войска монголов, но потерпели сокрушительное поражение. Причиной тому были не рядовые воины, а полководцы, которые разучились правильно оценивать обстановку, организовывать и вести разведку, командовать войсками на поле боя. Полководческие таланты Александра Невского и Данила Романовича Галицкого лишь исключение из общего правила. Другой причиной снижения обороноспособности русских земель следует считать отсутствие единства между восемью «полу государствами», которые все более обособлялись друг от друга и дробились сами в себе. Эгоизм и разобщенность русских князей сделали их неспособными к объединению даже перед лицом общего врага.

С распадом Древнерусского государства перестала существовать единая внешняя политика Руси. Вместе с тем основные ее приоритеты сохранились и в период феодальной раздробленности. Выразителями политических интересов прежней единой Руси стали самостоятельные княжества. Наиболее активно интересы Руси отстаивал Новгород.

Обособление Новгорода от Киевской Руси произошло еще в 1136 г. В результате восстания новгородцев князь Всеволод Мстиславич был изгнан из города, а власть в Новгороде перешла к вече. Таким образом, в Новгородской земле образовалась боярская феодальная республика. Верховная власть здесь формально принадлежала вече, в котором могли участвовать все свободные жители города. Вече решало вопросы войны и мира, избирало высших должностных лиц — посадника, тысяцкого и архиепископа. Первым должностным лицом считался архиепископ. Он хранил казну Новгорода, ведал государственными землями, участвовал в руководстве внешней политикой, наблюдал за соблюдением правил торговли, возглавлял церковный суд. В его подчинении были служилые феодалы и свой полк. Епископ стоял во главе «совета господ», в который входили высшие должностные лица. Посадник возглавлял суд Новгорода, назначал и смещал разных должностных лиц, сносился с другими государствами. Помощником посадника был тысяцкий. Он командовал народным ополчением, ведал торговым судом.

Республиканский строй не избавил Новгород от необходимости приглашать к себе князя. Князь, как профессиональный, высококвалифицированный воин, был необходим для руководства вооруженными силами республики. Новгород был богат, проводил активную внешнюю политику, поэтому нуждался в князе, способном привести с собой опытное и сильное войско. Кроме того, в лице князя осуществлялась связь Новгорода с другой частью Руси — «отчиной» приглашенного князя. При вступлении в город князь заключал с Новгородом договор. Договор ограничивал право князя на суд и управление; он, его бояре и дружина не могли иметь владений в Новгородской земле, не могли участвовать в торговле и т. д. В походе за деятельностью князя наблюдал посадник, который выступал с ним во главе войска. Князь селился за городом на Городище и получал жалование. Если князь нарушал договор, новгородцы обычно «показывали ему путь», прогоняли его.

Несмотря на все эти ограничения, князья соседних русских княжеств охотно шли княжить в богатый Новгород. За новгородский стол вели борьбу с переменным успехом смоленские, черниговские, владимиро-суздальские и даже далекие волынские князья. В Новгороде каждый из них старался обзавестись сторонниками из числа бояр и купцов. В свою очередь, среди новгородской знати возникали группировки, партии, связанные с тем или иным княжеством. Вся эта борьба приводила к тому, что ни один князь не мог прочно утвердиться в Новгороде. В результате долгой изнурительной борьбы за влияние наибольших успехов добились владимиро-суздальские князья. Новгород, несмотря на свои богатства и политическую самостоятельность, зависел от Северо-Восточной Руси, откуда привозилась значительная часть хлеба. Владимиро-суздальские князья могли в любое время закрыть волжский торговый путь и прекратить подвоз продовольствия в город. Экономическая блокада Владимира вынуждала Новгород уступать и приглашать в князья ставленников владимирских князей из владимиро-суздальской ветви Мономаховичей. Другим аргументом в пользу Владимирского княжества было наличие там крупных вооруженных сил, способных быстро прийти на помощь или создать угрозу Новгороду.

Боярство и купечество Новгородской республики настороженно относилось к усилению влияния владимиро-суздальских князей, которые проводили политику укрепления княжеской власти и активного участия в общерусских делах. Новгород, напротив, настойчиво пытался отгородиться от русских дел, связывая свои экономические и политические интересы с Западной Европой. Поэтому новгородское боярство охотно использовало вооруженные силы владимирского князя в своей колониальной политике, но, в то же время, всячески препятствовало его попыткам занять прочные позиции в экономической и политической жизни республики.

В XII в. владения Новгорода включали Водскую, Ижорскую и Карельскую земли. Восточная Эстония и центральная часть южной Финляндии платили дань Новгороду и находились под его политическим влиянием. Колониальная политика Новгорода имела свою особенность. Власть Руси на подвластных территориях носила поверхностный характер. Новгород не строил на захваченных землях крепостей, не оставлял военных гарнизонов, сохранял весь прежний местный уклад жизни, и лишь дань символизировала подчиненность того или иного племени.

Особый характер новгородской колониальной политики облегчал широкое распространение новгородского господства по всему северу Восточной Европы. Однако новгородская политика XI–XIII вв. имела и свою слабую сторону. Отсутствие русских опорных пунктов значительно облегчало завоевание зависимых от Новгорода территорий войсками западноевропейских государств и рыцарских орденов. В середине XII — начале XIV вв. Новгороду пришлось активно отстаивать интересы Руси на восточных берегах Балтики в борьбе со Швецией, Данией, немецкими рыцарями и Литвой.

Начало шведской экспансии на Восток относится к 40-м гг. XII в., ко времени правления короля Сверкера Старшего[61]. Шведы стремились подчинить себе земли суми (суоми), юго-западной Финляндии, овладеть побережьем Эстонии, берегами Невы и Волхова, поставить под контроль торговые пути, которые вели из русских земель по Балтике в Северную и Центральную Европу. В ответ новгородские войска в союзе с карелами и вожанами наносили ответные удары. В 1164 г. шведская флотилия из 55 шнек прошла из Финского залива в устье Волхова с целью захвата Ладоги. Высадив десант, шведы начали осаду Ладожской крепости. Ладожане не только отбили штурм, но в результате смелой вылазки нанесли шведам значительный урон, заставив отойти к реке Вороньей. Шведы оставили флот в устье реки Вороньей с небольшой охраной, а сами вышли на берег и расположились на отдых. В этот момент они были неожиданно атакованы новгородскими дружинами князя Святослава Ростиславича и посадника Захарии. Битва завершилась полным разгромом шведов. По словам летописца, 43 шнеки из 55 были захвачены, часть шведов была перебита, часть взята в плен и только немногим из них на 12 шнеках удалось бежать обратно на запад[62]. Большую роль в успехе новгородцев сыграл фактор внезапности. Шведские воины были застигнуты врасплох и в большинстве своем не успели добраться до шнек.

В 1187 г. новгородцы совместно с карелами совершили ответный морской поход на крупнейший шведский город Сигтуну, который был тогда политическим и торговым центром Швеции. Город был весьма выгодно расположен на берегу озера Меларен, связанного проливом с Балтийским морем. Сигтуна являлась основным центром торговли материковой Швеции со странами восточного побережья Балтийского моря, Финляндией, Эстонией и странами, лежащими к югу от Балтики. Значительное место в торговой жизни города занимал Новгород и Новгородская Русь. В Сигтуне находился русский торговый двор, а также значительное число постоянно проживавших там русских людей.

12 августа 1187 г. Сигтуна была взята штурмом силами карел и новгородцев. Город был полностью разрушен, а упсальский архиепископ Ионн убит. Нападавшей стороне пришлось преодолеть немалые трудности, чтобы захватить и разрушить Сигтуну. Город располагался далеко в глубине озера Меларен, в 60 км от Балтийского моря. Само озеро было покрыто множеством островов типа финляндских шхер, с неширокими извилистыми проливами. Через эти озерные шхеры пройти незамеченным значительному флоту было крайне трудно. К тому же на пути к Сигтуне вражеский флот можно было легко задержать. Следовательно, чтобы добраться до города, нужно было хорошо знать путь по шхерам с их мелководьем и извилистым фарватером.

Сама Сигтуна была надежно защищена не только инженерными укреплениями, но и природой. С севера к городу примыкало непроходимое болото, с востока сухопутные подступы к Сигтуне прикрывали два укрепленных замка, к югу лежала гавань, запиравшаяся большой цепью, прикрепленной к двум утесам. Со стороны суши город был окружен стеной. В 20 км к югу, на берегу озера Меларен, на пути от Сигтуны к выходу в море, стоял мощный каменный замок Альмарстек, принадлежавший главе шведской церкви архиепископу Упсальскому. Таким образом, нападение на Сигтуну в военно-морском отношении было весьма сложным делом. Взять хорошо укрепленный город, лежащий в глубине внутренних шведских вод, можно было лишь в результате быстрого, неожиданного и мощного удара. Прорваться сквозь шхеры озера Меларен к городу, захватить и разрушить его можно было только с помощью сильного флота и значительного войска. Кроме того, чтобы быстро и неожиданно пройти по извилистым шхерам, нужно было иметь на своих судах людей, хорошо знавших фарватер и неоднократно совершавших этот путь. Такими людьми вполне могли быть карелы. В шведских хрониках упоминается, что карелы часто совершали плавания в шведских шхерах и нападали на берега озера Меларен, умея скрытно пробираться внутрь шхер как в штиль, так и в непогоду. Возможно, проводниками были и новгородцы, которые регулярно совершали торговые поездки в Сигтуну, хорошо знали проходы через шведские шхеры. Обращает на себя внимание удачно выбранный момент для захвата Сигтуны. В конце 1180-х гг. в Швеции развернулась острая междоусобная борьба, в которой участвовали король Кнут Эриксон и два его противника — Коль и Бурислав. Ослабленная междоусобицей Швеция не могла противостоять внешним нападениям[63]. Все это указывает на то, что быстрая и решительная победа была одержана в результате тщательной военной подготовки и хорошо организованной разведки.

Начиная с XIII в., Новгород сталкивается с еще одной военно-политической силой — немцами. Немецкое наступление на страны Восточной Прибалтики началось в конце XII в. Немецкие правители ставили себе целью захватить прибалтийские земли эстов, ливов и коренные русские земли к востоку от реки Наровы. Главным организатором завоевательных походов выступала католическая церковь. Территориальные захваты немецких рыцарей в Прибалтике папская курия оправдывала необходимостью крещения «язычников» в католическую веру.

Предварительная разведка с целью выяснить возможность обращения ливов в католическую веру была предпринята папой с помощью монахов-миссионеров. Гартвик II, архиепископ города Бремена, направил к ливам монаха Мейнарда. Он прибыл в устье Западной Двины около 1184 г. вместе с немецкими купцами и обосновался в селении ливов Икшкиле. Вскоре Гартвик учредил здесь новое ливонское епископство во главе с Мейнардом. Однако христианизация шла медленно. Ливы едва не принесли в жертву своим богам помощника Мейнарда — Теодориха. Самого Мейнарда они не отпускали на родину из опасения, что он приведет на их земли войска христиан. Мейнард все же сумел послать папе известие и папа Целестин III (1191–1198) провозгласил Крестовый поход для насильственного обращения ливов в христианство.

Крестовый поход состоялся при преемнике Мейнарда — Бертольде. Зимой 1198 г. он с немецким войском высадился на Западной Двине в районе селений Икшкиле и Гольме. Ливы оказали сопротивление захватчикам, убили Бертольда, но вынуждены были уступить силе. Они согласились креститься и оставить у себя католических монахов. Однако после ухода немецких войск ливы изгнали монахов. Новый ливонский епископ Альберт Буксгевден решил силой закрепить земли ливов. В 1200 г. Альберт, заручившись поддержкой папы Иннокентия III (1198–1216), германского и датского королей, с немецкими рыцарями и купцами высадился в устье Западной Двины. В 1201 г. на месте торгового селения ливов крестоносцы построили крепость Ригу. Чтобы привлечь на свою сторону часть местной знати, епископ Альберт заключил с ней соглашение, а чтобы иметь постоянную военную силу, учредил в 1202 г. Орден рыцарей-меченосцев. Орден первоначально подчинялся епископу. Члены ордена носили белые плащи с изображением красного меча и креста. Они делились на три разряда: «братья-рыцари», главным занятием которых была война, «братья-священники», составлявшие духовенство ордена, и «служащие братья», выполнявшие обязанности оруженосцев, ремесленников и т. п. Во главе ордена стоял магистр, избираемый из числа рыцарей. При магистре состоял совет из знатнейших рыцарей. На совете решались наиболее важные вопросы жизни ордена. В замках, которые строились на захваченных землях и подвластных рыцарям ордена территориях, суд и управление сосредоточивались в руках командоров или фогтов. Завоеванные земли орден и епископ раздавали вассалам и духовенству, подчиняя их власти местное население.

Натиск немецких, датских и шведских рыцарей на Восток усилился после захвата и разорения католическими крестоносцами в 1204 г. Константинополя. Новгородский дипломат боярин Добрыня Ядрейкович был очевидцем этих событий[64]. Он вернулся на Русь из разоренного Царырада, захватив с собой фрагмент гроба Господня. В Новгороде Добрыня Ядрейкович составил подробный отчет о захвате и разорении столицы Византийской империи[65]. Отчет свидетельствует о хорошем знании новгородским дипломатом международной и внутриполитической обстановки в Византии. Захват Константинополя стал возможен, по его мнению, из-за внутренних противоречий и династической борьбы в Византии. Весной 1202 к в Италию бежал сын свергнутого византийского императора Исаака Ангела царевич Алексей. Он попросил крестоносцев помочь ему и его отцу вернуть престол. Объединенное войско римской курии, Венеции, Германии во главе с герцогом Бонифацием Монферратским вместо поход а на Палестину и Сирию двинулось весной 1203 с на Константинополь. Летом этого года началась осада Константинополя с суши и с моря. Император Алексей III, брат свергнутого им Исаака Ангела, захватив государственную казну и драгоценности, бежал с семьей из осажденного города. Галицко-Волынский князь Роман Мстиславич предоставил ему убежище в своей земле, выступив тем самым против политики Германской империи и папства. После бегства Алексея III жители столицы выполнили условия крестоносцев и провозгласили императором Исаака. Однако крестоносцы не сняли осады. Исаак «съжаливьси о граде», «разболевься, и бысть мнихь, и отъиде света сего». Новым императором стал его сын Алексей. Но горожане восстали против него и провозгласили императором знатного вельможу Алексея Дуку по прозвищу Мурчуфл (Хмурый).

Добрыня обращает внимание на то, что крестоносцы действовали вопреки христианской морали и принятым международным нормам. «Не тако бо бе казаль имъ цесарь немечьскыи и папа римьсккыи, якоже си зло учиниша Цесарюграду». Решение крестоносцев завоевать Константинополь и разделить территорию Византии свидетельствовало о скрытой поддержке завоевателей папой. 12–13 апреля 1204 г. начался штурм города. Рассказ Добрыни Ядрейковича о взятии Константинополя говорит о хорошем знании им техники военного и морского дела. Можно предположить, что подробности взятия Царьграда новгородский дипломат узнал из непосредственного общения с немецкими и фландрскими крестоносцами[66]. Решающий удар был нанесен со стороны бухты Золотой Рог. Придвинув вплотную к стенам корабли и перебросив с них мостки, по которым перешли воины, крестоносцы захватили укрепления и ворвались в город. «Тъгда же цесарь избеже изъ града, и патриархъ и все бояре». Разгром Константинополя продолжался три дня. Масштабы разграбления не поддаются описанию. Гордость Византии Св. София была осквернена, опустошена и разграблена. «Вънидоша въ святую Софию и одьраша двъри и расекоша; и тряпезу чюдьную одьраша драгыи камень и велии жъньчюгъ, а саму неведома камо ю деша; и 40 кубъковъ великыхъ, иже бяху предъ олтаремъ, и понекадела и светилна сребрьная, яко не можем числа поведати, съ праздьничьными съсуды бесценьными поимаша…», а «святую Богородицю, иже въ Влахерне, идеже святыи духъ съхожаше на вся пятнице, и ту одраша». То, что Добрыня на стороне Византии, — не вызывает сомнения. Описывая в подробностях бесчинства крестоносцев, новгородский дипломат добавляет: «Дигитрию же чюдьную, иже по граду хожаше, святую Вогородицю, съблюде ю Богъ добрыми людьми, и ныне есть, на нюже надеемся»[67].

Падение и разорение «Цесаряграда» были восприняты на Руси как тяжелейшая утрата. Византия являлась естественным и верным союзником русских княжеств в международных отношениях. Теперь же Константинополь стал центром провозглашенной папой Иннокентием III Латинской империи (1204–1261). Византийское правительство и патриарх вынуждены были перебраться в Малую Азию, в город Никею, где возникла Никейская империя. Причастность папской курии к разорению Константинополя не вызывает сомнения. В октябре 1207 г. Иннокентий III, получив лишний повод для пропаганды Крестового похода, обратился с посланием ко всем русским епископам, клиру и всему русскому народу с предложением подчиниться папскому Престолу, угрожая в противном случае Крестовым походом. В послании говорилось, что, так как «страна греков и их церковь почти полностью вернулись к признанию апостольского Престола и подчиняются распоряжениям его, представляется заблуждением, что часть не соглашается с целым и что частное откололось от общего»[68]. Одновременно папа потребовал от правителей католических стран: Польши, Швеции, Норвегии, Ордена рыцарей-меченосцев и др., установления торговой блокады Руси и связанных с нею земель.

Однако русские князья и Русская Православная церковь отказались подчиниться Латинской империи и продолжали поддерживать традиционные русско-византийские связи с правительством Никеи. Между русскими княжествами и правительством Никеи шел постоянный обмен грамотами, посольствами, не прекращались поездки русских наблюдателей-поломников на Афон. Экономические и политические интересы Руси и Никейской империи объективно совпадали и были направлены против притязаний Латинской империи. Не удивительно поэтому, что никейские митрополиты часто брали на себя обязанности дипломатов, выступая посредниками при разрешении споров между русскими князьями. Но это посредничество не прекратило княжеских усобиц, которые объективно были только на руку папской курии.

В конце XII в. галицкие и волынски земли соединились под властью волынского князя Романа Мстиславича (1199–1205). Карательными мерами ему удалось ослабить влияние галицких бояр. В 1203 году Роман Мстиславич занял Киев и провозгласил себя великим князем. Римская курия искала союза с Романом, но он отверг предложения папы и восстановил дружественные отношения с Византией. В 1205 г. Роман Мстиславич открыто выступил против усиления власти папы на стороне германских императоров из династии Гогенштауфенов. В том же году князь Роман погиб в бою. После гибели князя началась долгая, разорительная феодальная война (1205–1245). В результате в 1214 г. Венгрия и Польша с благословления папской курии поделили между собой Галицко-Волынскую Русь. Лишь в 1238 г. земли Галичины, а затем и Киева объединились под властью волынского князя.

В начале XIII в. внутренние феодальные распри настолько ослабили Полоцкое княжество, что оно утратило свое былое значение в Восточной Прибалтике. Управлявший землей ливов полоцкий князь Владимир Всеславич (1186–1216) не имел сил, чтобы изгнать крестоносцев и удержать главные опорные пункты в латвийской земле — Кокнесе и Ерсику. Предоставленный самому себе Владимир Всеславич оставил эти земли без помощи. В 1207 г., не получив подмоги из Полоцка, населявшие эти земли латгалы (предки современных латышей) сожгли замок Кокнесе и ушли на Русь. На месте старой крепости немцы построили замок. В 1208 г. ливонские рыцари неожиданным ударом овладели городом Ерсике, буквально опустошив его. Таким образом, немцы закрепились на латвийских землях ливов, селов и южных латгалов. Князья владимирский, черниговский, смоленский вели себя так, будто вторжение крестоносцев в Прибалтику их не касается. Разобщенность русских князей Ливонский орден умело использовал в своих интересах. Немецкие рыцари отправили посольство в Полоцк, к князю Владимиру. Пообещав выплачивать Полоцку ливскую дань, они склонили князя подписать «вечный мир». Подписывая мир, Владимир совершенно не интересовался тем, какие последствия он будет иметь для Новгорода и Северо-Восточной Руси.

Между тем, получив передышку на Западной Двине, крестоносцы предприняли попытку укрепиться в земле эстов. Для начала они расширили захваченную территорию, покорив земли северных латгалов. Здесь был основан рыцарский замок Венден. Замок стал главным центром ливонских крестоносцев. Походы крестоносцев в Прибалтику стали регулярными. У разобщенных русских князей не было единой военно-политической программы ответных действий против немецкой агрессии, поэтому отдельные разрозненные выступления дружин Полоцка и Новгорода не приносили успеха. Новгородская республика до 1216 г. больше внимания уделяла борьбе с владимиро-суздальскими князьями, чем с немецкими рыцарями. В 1209 г новгородцы все же предприняли поход в эстонскую область Торма на западном берегу Чудского озера. В 1210 г. они осадили город Отепяа (Медвежья Голова). Свои права на эстонские земли Новгород решил закрепить чрезвычайными мерами. Новгородцы осуществили массовое крещение эстов, чтобы политически затруднить продвижение немецких рыцарей. Но остановить крестоносцев не удалось. В 1211 г. они заняли крепость Феллин. В 1212 г. епископ Альберт заключил союз с полоцким князем. По условию нового соглашения немецкие рыцари прекращали выплату дани и брали под свой контроль Нижнее Подвинье. Союз с Полоцком Альберт закрепил женитьбой своего брата на дочери псковского князя, после чего в 1228 г. в Пскове появилась пронемецкая боярская группировка. Такая недальновидная политика русских князей обеспечила успех католическому проникновению.

В 1215 г. рыцари из Вендена предприняли поход на эстонские земли Уганди и Вайгу. Затем из Риги состоялся первый поход на остров Сааремаа в Рижском заливе. Эсты «послали к королю полоцкому Владимиру просить, чтобы он с многочисленным войском пришел осаждать Ригу»[69]. Эсты обещали свою поддержку, а также запереть гавань Даугавгриве. Князь Владимир решил поддержать эстов. Он направил послов на Русь и в Литву с просьбой о помощи. Но в ходе подготовки похода Владимир неожиданно умер. Поход расстроился. В 1216 г. немцы захватили часть Южной Эстонии и построили в Отепяа замок, в котором поставили гарнизон. Вторжение немцев в Южную Эстонию стало прямым следствием кровопролитной междоусобной войны между Новгородом и Владимиро-Суздальским княжеством. В 1216 г. на реке Липице новгородские войска князя Мстислава Удалого нанесли поражение владимиро-суздальцам. В сражении погибли 9233 русских воина. Это способствовало укреплению обособленности Новгорода, усилению раздробленности и феодальной распри в самом Владимирском княжестве. В 1217 г. новгородско-эстонские войска все же отбили Отепяа, где было заключено перемирие. Однако Отепяа получал постоянное пополнение из католической Европы. Вскоре эсты были разбиты близ Вильянди, не дождавшись обещанной помощи от Новгорода. Предпринятый же русскими поход на Венден в 1218 г. ничего не изменил. Южная Эстония осталась под властью немецких рыцарей.

В 1219 г. по призыву епископа Альберта в Северную Эстонию вторглись войска датского короля Вальдемара. Они захватили часть территории эстов и построили на месте древней эстонской крепости Линданисе крепость Ревель. В1220 г. датчане захватили северную часть Эстонии и в 1221 г. соединились с немецкими рыцарями, наступавшими с юга. Эсты оказали упорное сопротивление иноземным захватчикам. В конце 1222 г. на острове Сааремаа вспыхнуло восстание, которое вскоре охватило всю страну. Эсты направили послов «в Руссию с деньгами и многими дарами попытаться, не удастся ли призвать королей русских на помощь против тевтонов и всех латинян»[70]. Наиболее значительными силами в то время располагал владимиро-суздальский князь Юрий Всеволодович, чей малолетний сын Всеволод Юрьевич сидел в Новгороде. Защита новгородских политических и торговых интересов в Прибалтике входила в круг его внешнеполитических задач. Учитывая малолетство сына, Юрий вызвал в 1223 г. в Новгород своего брата Ярослава, который княжил в Переяславле-Залесском.

Ярослав Всеволодович, отец Александра Невского, по праву считается одним из выдающихся военных и политических деятелей Руси. Он родился 1191 г. и был вторым сыном Всеволода Большое Гнездо. Осенью 1223 г. Ярослав с 20-тысячным войском двинулся из Новгорода через Эстонию на Ригу. Вначале русские войска заняли город Юрьев, где жители поднесли Ярославу Всеволодовичу «большие дары» и передали «братьев рыцарей и тевтонов», которых держали в плену. Ярослав оставил в городе гарнизон, изменил маршрут и повел войска на Ревель. Но взять крепость не удалось. Русскому войску пришлось вернуться на родину. В том же году по инициативе Ярослава Всеволодовича в Юрьев был послан князь Вячеслав с деньгами и отрядом лучников из 200 человек[71]. Князь Вячеслав, опираясь на военный гарнизон Юрьева, поставил под контроль Новгорода большую часть земли эстов. Однако запоздалая попытка Ярослава Всеволодовича применить в борьбе с немцами методы вооруженного закрепления территорий успеха не имела. В 1224 г. Альберт прибыл из Германии с новым пополнением. Немецкое войско, подкрепленное отрядами ливов, осадило Юрьев. Осада продолжалась «много дней». Русские воины во главе с князем Вячко (Вячеславом) мужественно оборонялись, но, не поддержанные новгородскими войсками, были все перебиты немцами. Падение Юрьева завершило немецкое завоевание Прибалтики и стало крупным поражением Новгорода. В том же 1224 г. Новгород и Псков заключили мир с Ригой. Новая граница устанавливалась по Чудскому озеру и реке Нарове в непосредственной близости от исконных новгородских земель.

В 1228 г. Ярослав предпринял попытку организовать поход на Ригу, чтобы вернуть Новгороду утраченные владения в Прибалтике. Но правящая верхушка Новгорода и Пскова выступили против князя, не желая нарушать уже налаживающиеся торговые связи с рижскими немцами. В конце лета 1228 г. князь выехал из Новгорода в Переяславль. Вместо себя он оставил в городе 8-летнего сына Федора и 7-летнего Александра[72] с боярином Федором Даниловичем и тиуном (управляющим) Якимом. Правление малолетних братьев в Новгороде продолжалось недолго. В феврале 1229 г. Ярославичи бежали в Переяславль, опасаясь начавшегося в Новгороде волнения[73].

В 1232 г. Ярослав Всеволодович вернулся в Новгород. В 1234 г. он предпринял успешный поход на Юрьев. В сражении с рыцарями русские опрокинули немецкое войско, убили «лучших немецъ неколико» и загнали остальных на лед реки Эмайыги. В этот момент лед «обломишася, истопе их многие, а ини язвьни вобегоша» в Юрьев, а другие — в Отепяа[74]. В результате похода крестоносцы «поклонишася» Ярославу Всеволодовичу, и он «взя с ними мир на всей правде своей»[75]. Поход русских 1234 г. упрочил русско-немецкую границу, но не смог изменить ее в пользу Новгорода.

Используя феодальную раздробленность русских княжеств и постоянное отвлечение Новгорода на борьбу с орденом, папская курия приложила все силы, чтобы активизировать шведскую агрессию в Финляндии. В 1209 г. папа Иннокентий III писал о жалком положении христианства в Финляндии[76]. Папа Гонорий III (1216–1227) направил сюда английского доминиканца Томаса в качестве нового епископа финнов. Томас сразу развернул кипучую деятельность, проявив себя как талантливый организатор и крупный политический деятель. С появлением Томаса шведам удалось значительно усилить свою власть на всей территории племени сумь в юго-западной Финляндии, что позволило шведам начать новое наступление в глубь финляндских земель[77]. В январе 1221 г. папа Гонорий III направил Томасу буллу, в которой призывал епископа запретить христианам вести торговлю с язычниками и усилить католическую пропаганду в Финляндии. Под руководством Томаса шведские миссионеры сумели склонить большую часть племени емь к принятию католической веры.

Одновременно с религиозной пропагандой шведские миссионеры вели, по сути, подрывную работу против Новгорода. Уговорами и подарками они сумели подчинить своему политическому влиянию и настроить против русских правящую верхушку племени емь. В результате в середине 20-х гг. XIII в. происходит временное отпадение значительной части земли племени емь от Новгорода. Новгородский князь Ярослав Всеволодович был одним из немногих, кто понял, какую опасность для Новгорода представляет отпадение и экспансия шведов. Он убедил новгородских бояр в необходимости вернуть емь под власть Новгорода. Было принято решение об организации большого похода в землю еми. Во главе похода встал Ярослав. Зимой 1226–1227 гг. Ярослав Всеволодович со своею дружиной перешел по льду Финский залив, прошел через всю землю еми и силой подчинил непокорные области. Судя по летописи, в походе было захвачено много пленных[78]. Но закрепить эту военную победу политически не удалось. Как только новгородские войска ушли из Финляндии, большая часть областей снова отпала от Новгорода и возвратилась под власть шведов. Чтобы воспрепятствовать продвижению шведов на русские земли, Ярослав пошел на очередные чрезвычайные меры. В западных областях Карелии, прилегавших к земле племени емь, было проведено массовое крещение населения. В результате крещения Ярослав добился на долгие годы (до последней трети XIII в.) закрепления западно-карельской территории в составе Новгородского государства[79]. Поход Ярослава Всеволодовича в 1227 г вызвал жалобу Томаса папе. В 1229 г. Григорий IX призвал основные торговые центры Прибалтики Линчепинг (Швеция), Висби, Ригу, Дюнамюнде и Любек под угрозой отлучения не продавать язычникам и союзным им русским, как это делается и относительно арабов, оружия, лошадей, судов, продуктов.

В 1232 г. папа обратился к Ливонскому ордену с призывом защитить Томаса от нападения Руси. В том же году папа Григорий IX поручил своему легату в Прибалтийских странах Балдуину Альнскому в пределах вверенной ему области запретить всем католикам без его разрешения вести переговоры и заключать мир или перемирие с русскими или с языческими народами[80]. В 1234 г. папа включил в пределы легатской области Балдуина Финляндию. Тем самым легату вменялось в обязанность поддерживать финляндскую церковь и шведскую колониальную политику в Финляндии. Все эти мероприятия стали реакцией на изменение ситуации в Финляндии. Емь из противника Новгорода стала его союзником. Дружественные отношения еми со шведами продолжались до тех пор, пока шведы ограничивались распространением католичества. Когда же они перешли от религиозной пропаганды к установлению политического господства, емь восстала и перешла на сторону Новгорода. В 1237 г. папа получил известие от архиепископа Упсальского Ярлера о восстании тавастов (еми) против шведов и католической церкви, которое было поддержано русскими. В ответ Григорий IX направил в Швецию буллу с призывом к организации «крестового похода» против тавастов[81].

Еще одним объектом крестоносной агрессии стала Литва. В начале XIII в. мощь этого языческого государства значительно возросла. Участились набеги литовских князей, а также союзных с ними пруссов, на соседние польские земли — Хельминскую область, Мазовию и Куявию. Особенно страдали от литовских набегов земли мазовецкого князя Конрада. В 30-х гг. XIII в., пользуясь тем, что волынские князья были заняты борьбой за галицкие и киевские земли, Конрад попытался выйти из-под их политического влияния. В борьбе против Литвы и Руси он решил опереться на немецких рыцарей Тевтонского ордена.

Орден был основан немецкими крестоносцами в 1198 г. в Палестине. После неудачного Третьего крестового похода 1189–1192 гг. рыцари вместе с магистром ордена Германом фон Зальцем перенесли свою деятельность на европейский континент. Вначале тевтоны обзавелись землями в Германии и Шленской области (на территории современной Польши). Затем в 1221 г. по приглашению венгерского короля Андрея I и при содействии папы Гонория III, они обосновались в Семиградье (область в Венгрии). Андрей I надеялся, что рыцари будут охранять границы его государства от кочевников, и способствовать расширению границ королевства. Однако вскоре выяснилось, что тевтоны, как писал король, были подобны «мыши в торбе, змее за пазухой» и грозили не расширить, а сократить пределы королевства[82]. Разуверившись в наемниках, Андрей I в 1225 г. изгнал их из страны.

Вскоре после этого Конрад мазовецкий предложил ордену поселиться на Висле и воевать против пруссов и Литвы на условиях, что захваченные земли отойдут рыцарям. Магистр Герман Зальц воспользовался удобным случаем. Он добился утверждения папой и императором «пожалования» князя Конрада и стал вести себя в польских и прусских землях самостоятельно на правах имперского князя. В 1230 г. Зальц послал в Хельминскую область отряд рыцарей во главе с ландмейстером Германом Бальке. Началось кровавое завоевание немцами земли пруссов, длившееся более полувека.

В 1231–1232 гг. на Висле были сооружены опорные пункты крестоносцев — замки Торн (Торунь) и Кульм (Хельмно). В 1233 г. был построен замок Мариенвердер (Квизынь) на земле пруссов, расположенной ниже по Висле. В том же году папа Григорий IX объявил крестовый поход в помощь тевтонам. Папская курия, пользуясь своей властью, сумела привлечь к нему польских и поморских князей. Стараясь расчистить путь крестоносной агрессии, папа попытался склонить на свою сторону и русских князей. В 1231 г. Григорий IX обратился с посланием к «преславному королю Руси» великому князю Владимирскому Юрию Всеволодовичу с предложением принять католичество[83]. Но Юрий не только отверг это предложение, но и изгнал из княжества папских агентов доминиканцев, которые вели католическую пропаганду среди населения Поволжья. Около 1233 г. союзник Юрия киевский князь Владимир Рюрикович изгнал папских агентов из Киева, где они сосредоточивались в монастыре Марии на Копыревском конце[84].

В конце 30-х гг. Конрад мазовецкий попытался использовать тевтонских рыцарей для борьбы с галицко-волынскими князьями. Он «пожаловал» предводителю отряда рыцарей Бруно русский город Дорогичин, которым сам не владел. Однако волынский князь Даниил Романович разгромил в марте 1237 г. тевтонов и захватил в плен самого Бруно. За год до этого немецкие рыцари предприняли поход на Литву. В 1236 г. в битве под городом Шауляй они были разбиты наголову. В этой битве были убиты магистр Волквин, предводитель крестоносцев из Северной Германии Газельдорф и много других знатных рыцарей.

Поражения немецких рыцарей в 1234 г. на Эмайыги, в 1236 г. при Шауляе, в 1237 г в Дорогичине, неудачи шведов с колонизацией еми заставили рыцарей объединить свои силы для дальнейшей агрессии. В роли такого объединителя выступил Вильгельм Сабинский, который в 1234 с стал папским легатом в Прибалтийских странах. Он поставил себе целью примирить католические государства, борющиеся в Прибалтике, чтобы объединенными усилиями завоевать и подчинить русские земли католической церкви. В результате длительных дипломатических переговоров при участии папской курии в 1237 г. удалось достичь соглашения об объединении Ордена меченосцев (Ливонского ордена) с Тевтонским орденом. Магистр меченосцев стал ландмейстером Тевтонского ордена. В результате рыцарский орден в Ливонии стал частью более мощного объединения немецкого рыцарства и обрел возможность получать постоянную поддержку из Пруссии. В 1238 г. под давлением Вильгельма была прекращена война между датскими и немецкими рыцарями из-за Северной Эстонии. По Стенбийскому договору немецкие рыцари возвращали Северную Эстонию Дании.

Принимая активное участие в подписании Стенбийского договора, папская курия рассчитывала организовать объединенный поход немцев и датчан на Северную Русь. Это видно из того, что по условиям договора датскому королю Вальдемару было предоставлено право на новые завоевательные походы в «языческие» страны и на передачу Дании двух третей всех земель, которые будут завоеваны на востоке[85]. Из Северной Эстонии, принадлежавшей Дании, такие походы можно было совершать только в одну сторону — в сторону русских владений, так как на юге шли владения немцев. Таким образом, Стенбийским договором прямо предусматривался в ближайшем будущем совместный поход немецких и датских рыцарей против русских земель.

Чрезвычайно выгодную обстановку для нападения на Русь создало монгольское нашествие 1237–1239 гг.