Глава II. Путь из вассалов в миссионеры и господа

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава II. Путь из вассалов в миссионеры и господа

Пленный. Рисунок из хроники Гуамана Помы

Если пользоваться современной терминологией, то задачу пришедших на землю сынов Солнца можно сформулировать в двух словах: цивилизаторская миссия.

В "реальной жизни" такая задача была поставлена организатором цивилизаторской миссии инков — Отцом-Солнцем. Сами инки наполнили эту миссию конкретным содержанием. Напомним, что Отец-Солнце, направляя своих детей на землю, вменил им в обязанность научить обитавших там людей поклоняться ему, Солнцу, как своему богу. Однако то была далеко не главная задача, ибо за малоконкретным "познанием нашего Отца-Солнца" стояли куда более четко сформулированные требования небесного светила. Вот как они выглядели: дети Солнца должны были помочь обитателям земли стать здравомыслящими и благовоспитанными людьми, которые жили бы в селениях, умели обрабатывать землю, выращивать растения и злаки и пользоваться плодами земли как разумные люди, а не как звери…

Нетрудно увидеть, что здесь, как и в случае с золотым жезлом, светское, а точнее земное, общечеловеческое, начало превалирует над божественным, религиозным.

Но такая программа действий предполагает существование на земле самой откровенной дикости. Так оно и было, правда, согласно легенде сынов Солнца. Бог-Солнце потому и направил на землю своих детей, что не мог больше терпеть творившиеся там безобразия. Видя, в какой ужасной дикости пребывают люди, и, испытывая к ним сострадание, а, следовательно, и симпатии, он и разработал свою программу помощи.

Таким образом, Манко Канак заранее знал, куда и зачем идет. Ведь не мог же Отец-Солнце не информировать своего сына и посланца, что на земле люди живут в пещерах, ходят голыми и охотно пожирают друг друга?..

С этого момента и до прихода испанцев сыны Солнца только делали, что учили людей жить жизнью, достойной человека. Ради этого они покорили все четыре стороны света.

Но подобное понимание своей исторической миссия к инкам все же пришло не сразу. Вряд ли они помышляли о чем-либо схожем, когда тронулись с обжитых мест искать новые земли. Ибо столь важные мысли возникают, как правило, лишь когда есть не только избыток времени для раздумий, но и избыток реальной силы.

Такой момент в истории инков наступит гораздо позже, столетия спустя, а перед Манко Капаком стояла куда более скромная задача: выжить, отстоять право своего племени (народа) на только что освоенные земли в долине Куско.

Правда, можно допустить, что в тот момент вопрос о земле в долине Куско еще не стоял остро и инкам не сразу пришлось воевать за каждый клочок пашни. Но по мере роста численности самих инков и их соседей проблема земли и воды для орошения не могла не обостряться. Нужно было либо опять уходить в поисках новых земель, либо отбирать их у своих соседей — таков приговор суровой действительности. Инки предпочли остаться.

История не сохранила подробности этой борьбы, длившейся не меньше трех столетий, но именно так в тот исторический период выглядела в реальной жизни миссионерская деятельность сынов Солнца. Кровопролитная и братоубийственная война вряд ли приносила инкам одни только победы, как утверждают сами сыны Солнца. Успехи чередовались с поражениями. Об этом свидетельствуют прежде всего постоянно разраставшиеся ввысь и в толщину стены крепостей, городищ и городов, которые старательно сооружали не только соседи, но и сами инки. А раз так, то и сынам Солнца приходилось выдерживать осады, что мало увязывается с их рассказами о неизменно победоносном продвижении вперед воинов Инки и Солнца.

Об одном из таких соседей-городов стоит рассказать подробнее. Судя по сохранившимся развалинам, Писак был не просто крупным, а одним из крупнейших городов кечуа. По некоторым параметрам он соперничал с Куско и даже превосходил его. Кроме того, Писак находился всего в 15–18 километрах пешего пути от Куско. Наш интерес к Писаку вызван еще и тем, что ни один хронист не упоминает города с таким названием.

Конечно, можно предположить, что при инках Писак именовался как-то иначе. Так, например, священный город Мачу-Пикчу получил это свое имя уже в наше время. Но в отличие от Мачу-Пикчу слово «писак» фигурирует в хронике Сармьенто "Индийская История". Правда, это название долины, которая дважды (!) подвергалась инкскому завоеванию. Кроме того, Сармьенто упоминает инку по имени Писак Топу — он был среди тех, кто удостоверил подлинность сочинения испанца об инках и представлял айлью X сапа инки.

Оба похода в долину Писак носили в известном смысле «воспитательный» характер, хотя их все же проще считать карательными экспедициями (это к вопросу о миссионерской деятельности инков). В первом случае Инка Йавар Уакак направил в долину своих воинов, поскольку правитель тех земель убил находившегося в гостях сына инки. Он рассчитывал, что другой сын Йавара Уакака, доводившийся ему родичем по материнской линии, станет наследником престола Куско. Инки буквально стерли с лица земли селения долины Писак.

Второй поход в ту же долину состоялся при Инке Виракоче. По его приказу два отряда захватили селение Пакайкача в долине Писак. А поскольку местные жители не пришли покориться Виракоче, он разорил селение, убив его обитателей.

О чем говорят эти события?

Начнем с предположения: может быть, Пакайкача и есть подлинное название города кечуа, который сегодня называют Писаком? На это указывает, например, расстояние от Пакайкачи до Куско, приведенное у Сармьенто. Оно совпадает с расстоянием от Куско до Писака.

Далее. Укрепления Писака со всей очевидностью подтверждают, что еще на рубеже XIV–XV веков рядом с Куско находились независимые от инков города кечуа, среди которых был и Писак (мы будем так называть этот город). Не менее очевидно и то, что Куско не только воевал с ними, но и вступал в союзы, о чем говорит династийный брак правителей Куско и Писака, правда оказавшийся не совсем удачным.

Помимо Писака, известны и столицы других государственных образований кечуа: Ольянтайтамбо, Паукартампу, Калька, Юкай.

Все эти города-государства не могли быть объектом цивилизаторской деятельности сынов Солнца, ибо в столь крупных городах дикари и варвары не живут.

Далее инкам как минимум дважды пришлось завоевывать долину Писака, а ведь она находилась совсем рядом с Куско. Но покорных вассалов дважды не завоевывают. Значит, власть Куско над Писаком не была такой уж надежной.

На этой не заканчивается наш особый интерес, связанный именно с Писаком. Трудно понять, почему в хрониках не упомянут этот город, Между тем если бы этот город и ритм его жизни соответствовали хотя бы десятой доле того гигантского труда, который вложен в строительство его великолепных сооружений, не увидеть Писак мог бы разве слепой, хотя и он бы, несомненно, услышал биение пульса каменного гиганта.

Но испанцы, повторяем, не увидели Писак. Чем же объяснить «исчезновение» этого города? Только одно-единственное объяснение представляется убедительным: каменный Писак был уже мертв, когда испанцы пришли в Тауантинсуйю.

Отсюда следует вывод, что Писак еще при инках умер сам или был умерщвлен именно как крупный — столичный? — центр. И умер он политической смертью, ибо Писак не был разрушен вражеским нашествием, его бастионы и дворцы пострадали от времени, а не от рук человека.

Не было у Писака и такой труднопреодолимой проблемы, как обеспечение жителей продовольствием. Склоны гор здесь сплошь покрыты огромными насыпными платформами-террасами. На некоторых склонах по пятьдесят и даже шестьдесят ступеней-рядов. Они построены с таким совершенством, что многие и сегодня используются местными жителями, собирающими с террас свой урожай. Не испытывал Писак и недостатка в воде: у подножия Священной горы, на склонах и вершине которой расположились главные сооружения древнего города, течет многоводная река Вильканота и впадающий в нее горный ручей Чойго.

Трудно представить себе, как выглядел город в пору своего расцвета, если даже его руины потрясают наше воображение. Молча взирают на мир гигантские храмы и дворцы Писака. Непоколебимо стоят высокие каменные стены в два ряда — главное оборонительное сооружение города. Вырубленные прямо в скале лестницы и дороги лезут уступами вверх, соединяя городские Центры с возвышающейся надо всем Интиватаной - религиозно-административным сердцем Писака. Отполированная до блеска каменная кладка словно по линейке расчерчена квадратами идеально подогнанных, друг к другу камней. На фоне скачущих вниз змеевидных, - строго повторяющих неровности горных склонов рядов полей-террас, весело зеленеющих побегами благословенной кукурузы, замерли в своей могучей монументальности сторожевые башни Писака...

Как могло, как должно было выглядеть в пору своего расцвета это чудо человеческого упорства и труда? Чем был Писак, когда время, природа и человек объединялись в нем не для разрушения, а ради созидания?

На последний вопрос дает ответ перуанский исследователь Виктор Анхель Варгас, благодаря усилиям которого мир как бы заново увидел этот прекрасный город.

"Абсолютно достоверно, то, — пишет Варгас, — что Писак был городским центром первейшей важности, о чем говорят, не оставляя место сомнениям, гигантские архитектурные останки, которые мы смогли увидеть… Речь идет о метрополии, поражающей размерами и качеством своих сооружений".

На какие же данные опирается исследователь, делая столь важный вывод?

Вот некоторые из них. Разбитый на городские кварталы Писак занимает территорию в несколько квадратных километров. Такими не бывают селения или случайные святилища. В двух районах Писака есть захоронения. Это самое большое и самое впечатляющее древнее кладбище в Перу. Подобный некрополь с мавзолеями и саркофагами мог принадлежать только огромному городу с четко различающимися общественными слоями.

Храмы и дворцы Интиватаны вполне сравнимы с Кориканчей. Великолепен архитектурный стиль этих типично столичных сооружений. На южном склоне Писака расположен ансамбль из круглых башен (характерная деталь архитектуры кечуа) для защиты насыпных террас, дорог и прилегающих к городу селений. Это также столичные укрепления, как и крепостная стена.

Судя по качеству прочных и красивых домов (только такие дома и сохранились), население города было весьма многочисленным. Подобным домам в пределах городской черты у кечуа обычно соответствовало огромное количество глиняных домов, которые, естественно, не могли сохраниться до наших дней. То же самое имело место в Куско. Это видели испанцы, например Педро Санчо, который был секретарем Писарро. "Там более ста тысяч домов", — написал он в своей хронике. "Более ста тысяч домов" насчитал в Куско и хронист Мигель де Эстете. Основываясь на этих данных, Варгас считает, что и в Писаке дома простых людей исчислялись тысячами.

Писак стоит на стратегически важном месте, почти на неприступной горе. Он господствует над долиной, уходящей в сторону Паукартампу. То был слишком важный перекресток дорог, чтобы здесь стояло рядовое селение.

Варгас утверждает, что до Инки Уайна Капака Писак имел такое же значение, как и Куско. Это была "столица первого порядка, как в свое время столицами были Ольянтайтамбо, Чинчеро, Мачу-Пикчу и другие городские центры", пишет он.

И действительно, это было так. И пока рядом с Куско стоял Писак, инкам было не до поручений своего Отца-Солнца. У них просто не было времени, чтобы вспомнить о них и тем более придумать такое. К тому же любая попытка вмешаться в дела такого соседа, как Писак, могла быть неверно понята им, поскольку сосед сам предпочитал решать свои проблемы за счет других, к числу которых относились и инки. Вот почему Куско стремительно обрастал каменными стенами и бастионами.

Камня в отличие от пригодных к пахоте земель было повсюду так много, что в нем не испытывали недостатка. Кругом возвышались горы. Они давали камень. И подымались к небу, словно соревнуясь с вершинами недоступных человеку гор, каменные громады крепостей и — круглых, расширяющихся у основания башен, моделью для которых служили все те же горы.

Однако люди научились не только возводить, но и разрушать каменные бастионы. И прочность камня оказалась бессильной перед твердостью человеческого духа.

Варгас считает, что Писак потерял свое значение в годы царствования Инки Уайна Капака. Эту мысль замечательный перуанский исследователь высказал предельно осторожно, что дает нам право попытаться взглянуть на факт падения Писака как столицы не с конкретных позиций самого города, которые сегодня как бы навязывают нам его развалины, а несколько шире, то есть с позиций всего региона кечуа.

Прежде всего исследования Варгаса дали прямые доказательства высокого уровня, которого достигли города-государства кечуа до их включения в состав царства инков. Стал понятнее и характер реальных отношений между городами-государствами кечуа, и сам процесс складывания панкечуанского государства: на добровольных началах он не строился.

Развалины Писака ясно говорят, что город погиб не в результате какой-то одной и скоротечной катастрофы. Следовательно, он умирал постепенно, а хорошо сохранившиеся насыпные террасы, как нам представляется, свидетельствуют о достаточно продолжительной агонии. Если бы город обезлюдел сразу, то кому и зачем понадобилось бы поддерживать их?

Нет, угасание города длилось долго и выглядело примерно так. Вначале его покинула главная знать, но город продолжал жить. Его гражданам были необходимы продукты питания, и писакцы продолжали поддерживать свои террасы-поля. Ушла знать второй руки, но остались тысячи глиняных хижин. Их становилось все меньше и меньше. Уменьшалась и площадь террас, но самым нижним из них не давали разрушиться. Их будут поддерживать до тех пор, пока здесь, в Писаке, будут жить люди. И это не теория, а факт сегодняшнего дня, ибо и сегодня у подножия Священной горы лежит небольшое индейское селение, жители которого используют террасы.

Далее. Ко времени правления Инки Уайна Капака границы Тауантинсуйю уже были удалены от Куско на тысячи километров. Речь идет в основном о южном и северном направлениях.

Как нам представляется, первое, что должны были сделать инки, если они всерьез решили возглавить всех кечуа, это решить проблему своего слишком близкого и слишком грозного соседа. Более того, только устранив Писак, сыны Солнца могли создать свою империю. Само расположение Писака в системе всех городов-государств кечуа ставило именно этот город в особое положение.

Он стоял в центре, окруженный остальными наиболее крупными городскими поселениями кечуа: на западе находился Куско; на юго-востоке — Паукартампу; на севере — Урубамба, Ольянтайтамбо, Мачу-Пикчу. Это давало значительные преимущества стратегического порядка, ибо для нападения на Писак (если речь шла не о межкечуанской борьбе) следовало либо заручиться союзом с родственными с этим городом индейцами кечуа, либо пройти через их земли с войной. Но оба эта варианта решались не так-то просто. В войне против Писака они являлись дополнительными и труднопреодолимыми препятствиями.

Вместе с тем Писак был естественным союзником всех остальных кечуа, поскольку падение любого из их городов открывало путь на Писак. Именно Писак мог быстрее остальных прийти на помощь подвергнувшимся нападению городам кечуа. Вот почему с ним следовало поддерживать хорошие отношения.

Совсем иным было положение Писака в системе внутрикечуанских отношений. Во-первых, его центральное расположение создавало естественные условия для возможных, претензий на руководство и объединение всех кечуа. Думается, это понимали не только в самом Писаке.

К тому же, как мы знаем от Варгаса, Писак в какой-то момент был самым грозным соперником Куско. Конечно, располагая отношениями с Писаком, скрепленными, например, династийными браками, можно потерпеть какое-то время столь грозного союзника у себя в тылу, но рано или поздно проблему Писака все же нужно было решать.

Помимо объективных неудобств, вопрос местоположения Писака содержал именно для инков чрезвычайно важный субъективный фактер: минуя его грозные бастионы, нельзя было пройти из Куско к одной из главных святынь инков Паукартампу.

Вот почему, повторяем, одной из первых и неотложных задач на пути к утверждению господства инков и созданию под их руководством панкечуанского государства была задача устранения Писака из числа конкурентов и возможных соперников в борьбе за общекечуанский престол. Но при Уайна Капаке такой вопрос уже не стоял перед инками. Он был решен гораздо раньше. А вот как решен, можно лишь гадать.

Однако возникает еще один требующий ответа вопрос: может быть, инки сами были заинтересованы в сохранении и военной мощи Писака в общегосударственных целях, например против общеимперского внешнего врага?

После создания панкечуанского государства у Тауантинсуйю такой необходимости не существовало.

Даже сегодня развалины крепостей Писака выглядят неприступными. В пору же его расцвета именно такой была конкретная реальность, не считаться с которой инки не могли. Вот почему решение проблемы Писака чисто военным путем в Куско наверняка считали если не невозможным, то, как минимум самым трудным и потому последним из всех предполагаемых вариантов устранения соперничества этого города-государства кечуа. И пока инки решали или обдумывали эту сложную для себя проблему, к ним на помощь неожиданно пришли те, кого они никак не ожидали увидеть в качестве союзника.

Но здесь кончается легендарная часть истории инков, и, мы переходим к событиям, которые несомненно, должны быть причислены к реальным и чрезвычайно важным фактам, непосредственно связанным с процессом становления панкечуанского государства во главе с инками из Куско.

Мы помним, что при рассказе о капаккуне у нас возникли сложности с определением имени сапа инки, проявившего малодушие в момент нашествия чанков, и сапа инки, отстранившего малодушного и спасшего царство сынов Солнца. Поскольку у нас нет оснований отдать предпочтение одному из претендентов на роль спасителя инков, мы решили именовать эту историческую личность именами обоих инков. Это синтезированное имя будет выглядеть так: Виракоча-Пачакутек. Но, чтобы не приписывать тому или другому правителю поступков, которые он не совершал, предлагаем следующий выход: когда какие-то деяния приписываются только Виракоче (как победителю чанков), мы будем называть лишь его имя; когда что-то совершил только Пачакутек (тоже как победитель чанков), мы оставим лишь это имя. Синтезированное имя означает, что в источниках нет расхождений.

Итак, известно, что к началу XV века в районе расселения индейцев кечуа сформировалось несколько крупных городских центров. С некоторой долей допущения их можно назвать городами-государствами кечуа. Они то воевали друг с другом, то объединялись в союзы. Инки из Куско, направляемые, как и другие кечуа, новыми условиями общественного развития, стремились к созданию, естественно под своей эгидой, сильного государства всех кечуа, способного стабилизировать внутреннюю обстановку, а также отражать частые наскоки соседних народов. Однако ни Куско, ни другие города кечуа не обладали для этого достаточной силой.

В этот период наибольший интерес к богатствам кечуа: проявляли индейцы чанки. Скорее всего перед ними стояли те же общественные проблемы, что и перед кечуа, поскольку уровень социально-экономического развития кечуа и чанков был одинаковым. Чанки жили западнее (юго-западнее) кечуа, и самым близким и естественным объектом их набегов был Куско, оказавшийся в роли форпоста всех кечуа.

Защищая себя, инки одновременно как бы охраняли интересы всех кечуа. Это было чрезвычайно важное обстоятельство.

Война с чанками — следует предположить, что она длилась не одно поколение, — не только отвлекала силы инков от внутрикечуанских дел, но и держала их в состоянии постоянной боевой готовности. То был важный ускоритель развития инкского общества, способствовавший завершению процесса классового расслоения. Именно в этот период отношения между отдельными слоями инкского общества обрели классовый, антагонистический характер. Однако все еще были живы отголоски патриархальных родоплеменных отношений, бесспорно, смягчавшие антагонизм.

Иными словами, постоянная внешняя угроза потребовала мобилизации всех внутренних ресурсов, что и привело к резкому ускорению всех общественных процессов, которые начались еще задолго до появления инков в долине Куско.

Роль Куско, в качестве форпоста всех кечуа также не могла не отразиться на их положении внутри всей системы кечуанских городов-государств. Поскольку именно инки несли на себе основную тяжесть борьбы против чанков, остальные кечуа отнюдь не ради благих порывов, а для защиты своих собственных земель должны были как-то компенсировать усилия Куско, его потери, особенно в живой силе. Наиболее эффективной помощью могли стать и наверняка стали отряды воинов других городов, направлявшиеся для защиты Куско. Немаловажно и то, что инки накапливали опыт ведения войны. Но вот в Куско наступают "смутные времена". Причину их возникновения практически все хронисты связывают с недостойным поведением правившего в тот момент сапа инки. Предав забвению наставления своего Отца-Солнца, он вместо присоединения новых земель и царств пустился в разгул. Этим незамедлительно воспользовались чанки. Они предприняли свое самое крупное и хорошо организованное нашествие именно в этот тяжелый для сынов Солнца момент.

Правда, у хрониста Инки Гарсиласо смутные времена наступили в Куско как раз по причине нашествия чанков, остановить которых не смог правивший в тот момент сапа инка. Что же касается дурных поступков, то инки, как утверждает хронист, вообще никогда не совершали их.

Пусть читатель сам решит, какой из двух вариантов начала войны чанков с инками из Куско больше его устраивает, ибо оба они в равной степени представляются вполне реальными, если чанки действительно напали первыми на Куско. Мы говорим так потому, что известный исследователь доиспанских цивилизаций Перу и Боливии Дик Эдгар Ибарро Грасса предложил несколько иную версию начала этого конфликта. И хотя большинство исследователей не разделяют его точку зрения, мы не считаем возможным умолчать о ней. Смысл его варианта таков.

В тот исторический момент Куско вместе с другими кечуа находился в вассальной зависимости от индейцев аймара, или колья, столицей которых был город Колья. Инки выступили против чанков по приказу правителя Колья, поскольку боевые отряды чанков наносили чувствительные удары и по его владениям.

Такой вариант начала войны между чанками и инками только на первый взгляд противоречит сообщениям большинства хронистов. И вот почему. Зависимость Куско от царства Колья в принципе не представляется чем-то невозможным, если мы вспомним, что инки пришли в Куско с юго-востока. Хронист Мартин де Моруа прямо указывает, что во времена короля Хавилья царству Колья принадлежали все земли на север от озера Титикака. Они доходили вплоть до реки Вильканоты, а в том месте, где в ее воды впадает ручей Чонго, стоит Писак, от которого до Куско, как мы помним, всего один день пешего пути. Король Хавилья посылал туда двух своих капитанов — Токай Капака и Пинау Капака, которые правили этими землями еще до появления там инков. Но ведь и сами инки, если следовать их же солнечной легенде, пришли в Куско из района озера Титикака. Может быть, и они двинулись в путь по приказу одного из королей Колья?

Такая, например, возможность могла возникнуть в результате каких-то конкретных событий, связанных с угасанием цивилизации Тиауанаку. В этом случае зависимость инков от царства Колья, в котором сынам Солнца вполне могла видеться их далекая прародина, была скорее естественной, чем необычной. К тому же она могла быть малообременительной и носить символический характер, поскольку «господина» и «подданного» разделяли многие километры трудного пути по горным перевалам Анд.

Вполне допустимо, что чанки досаждали своими набегами не только теоретическим подданным Колья, но и их собственным землям. И правители Колья решили вспомнить свои древние права, понимая при этом, что их собственные интересы совпадают с интересами Куско. Тогда-то и последовал из Колья «приказ», на который инки могли откликнуться вполне охотно. Приказ давал им легальную основу мобилизовать всех кечуа (если они не успели еще позабыть о своей зависимости от колья) на борьбу против чанков…

Начало войны с чанками для инков сложилось неудачно. Разгромив несколько боевых отрядов сынов Солнца, чанки почти вплотную подошли к их священной столице.

Далее события развивались стремительно. Инка-правитель бежал из Куско, оставив город беззащитным. Вот тогда-то и появляется Инка Виракоча, отправленный своим отцом-правителем в изгнание за неблаговидные поступки.

Виракоче-Пачакутеку удается наскоро собрать инкское воинство, деморализованное поведением сапа инки, а возможно, и решительными действиями противника. Он направляет также гонцов всем соседям Куско. Не дожидаясь ответа и согласия своего отца, к которому Виракоча также обратился с призывом о помощи (укажем, что эта помощь так и не пришла), Виракоча-Пачакутек бросается навстречу стремительно приближавшимся (естественно, пешком) к Куско воинам чанков.

Чанки не были единым народом или однородным племенем. Под этим именем объединялись многие группы индейцев. Вместе с чанками шли "ура-марка, вилька, уту-сулья, анковалью", так пишет Инка Гарсиласо. Из этого перечня трудно понять, идет ли здесь речь о союзниках чанков, или это имена чанкских родов или племен. Второе кажется предпочтительнее, ибо главного вождя чанков звали Анко-Валью.

Чанки подошли вплотную к долине Куско, где расположился, ожидая боя, Инка Виракоча. Подтянув арьергарды, войско чанков спустилось в долину.

Виракоча направил своих посланцев с предложением мира и дружбы, но чанки даже не стали их слушать. На следующий день они продолжили свое продвижение в сторону Куско. Виракоча продолжал посылать им предложения мира. Так прошел еще один день.

Накануне сражения оба лагеря провели всю ночь с огромными предосторожностями, выставив кругом часовых. Утром воины были уже построены в боевые отряды. С неистовыми криками и воплями, под звуки труб и барабанов, рожков и раковин противники зашагали навстречу друг другу. Инка Виракоча шел впереди и первым метнул во врага свой дротик. Завязался долгий и упорный бой, ни одна из сторон не могла добиться преимущества.

В полдень по чанкам ударили из засады пять тысяч воинов. Однако чанки выстояли. И опять они сражались несколько часов. Но чанки чувствовали, что на стороне инков выступают свежие силы. Это подходили откликнувшиеся на призыв Виракочи люди из Куско и соседних селений. Они собирались "по пятьдесят и по сто человек" и сразу вступали в сражение. Их громкие вопли создавали впечатление, что воинов больше, чем на самом деле. И чанки начали терять веру в победу. (Допустимо, что к этому времени на помощь инкам успели подойти воины других городов кечуа, в частности Писака.)

Инки, как гласит легенда, стали кричать, что камни и растения превращаются в людей и идут сражаться на стороне Солнца и Виракочи. От этой уловки чанки окончательно пали духом. (Между прочим, как утверждают испанцы, легенда о камнях и растениях, превратившихся в воинов, пользовалась большой популярностью среди индейцев и в годы конкисты.)

После победы Инка Виракоча-Пачакутек подтвердил, что врага помогли одолеть бородатые люди, которых направил к нему бог Виракоча. Никто, кроме него самого, не мог их видеть. Поскольку они снова превратились в камни, он приказал собрать все камни, из которых сам отобрал своих союзников, чтобы инки поклонялись им.

Только немногим чанкам удалось спастись бегством, остальные были убиты или взяты в плен. Пленных по приказу Виракочи отпустили, чтобы они рассказали людям о милосердии сынов Солнца. Пленником стал и вождь чанков Анко-Валью.

Сражение длилось более восьми часов. В нем участвовало 40 тысяч воинов чанков, из которых погибло более 20 тысяч. Восемь тысяч потеряли инки. Сколько сынов Солнца и их союзников сражалось на стороне Инки Виракочи, неизвестно. Индейцы говорили, что кровь убитых и раненых текла даже по высохшему ручью, который проходит по долине Куско. Вот почему это место стали в дальнейшем называть Йавар Пампа, что означает "Кровавое поле".

Так закончилось это знаменитое сражение (его описание мы взяли у Инки Гарсиласо). Но самые удивительные события произошли после победы сынов Солнца над чанками: сыны Солнца сразу же начали новую войну. И первым объектом их экспансии стало царство Колья, а главными и самыми храбрыми союзниками — индейцы… чанки.

Победа инков над чанками, видимо, придала Куско ту дополнительную силу, которой не хватало каждому из городов кечуа, чтобы навязать господство своим соседям. Нам кажется, что именно в этот момент и была решена судьба Писака. Ибо нападение чанков на Куско, а тем более выступление всех кечуа на борьбу с чанками по приказу из Колья — мы не исключаем оба возможных варианта начала войны — должно было вынудить жителей Писака раньше остальных кечуа принять участие в этом конфликте, поскольку в случае падения Куско Писак становился наиболее естественным объектом нападения чанков. Но инки вышли, из войны победителями, и их положение среди кечуа сильно укрепилось.

Насколько можно судить сегодня, объединение всех кечуа не потребовало или, лучше сказать, не привело к избиению соседей Куско и даже к разрушению их городов и укреплений. Очевидно и то, что сыны Солнца не стали бы церемониться с упорствующими «сепаратистами», как они это продемонстрируют в дальнейшем. Но объединение кечуа в единое государство вне зависимости от того, кто бы его возглавил, означало появление на тогдашней политической арене Южной Америки такой этнически однородной и социально-экономически высокоразвитой силы, которой другим царствам и народам континента трудно было противостоять. Так оно и произошло.

Необходимо учесть, что к этому времени все предшествующие выдающиеся цивилизации Южной Америки либо давно сошли с исторической сцены (Чавин, Наска, Мочика и другие), либо стремительно приближались к своему закату. Что же касается других районов Нового Света, и прежде всего майя-ацтекского ареала, то он находился так далеко, что оставался недосягаем даже для великих завоевателей и путешественников инков.

В нападении сынов Солнца на царство Колья не было ничего необычного. Более того, оно представляется даже обязательным, если зависимость инков от колья действительно имела место. А вот участие в походе сынов Солнца их, казалось бы, злейших, наиболее опасных врагов — индейцев чанков выглядит не просто странным, но и непонятным.

Но случай с чанками — исторический факт. В пользу этого говорят, например, многие детали сражения чанков с инками. Столь достоверных — «портретных» — описаний нет не только в рассказах о предшествующих той битве событиях (за легендарное прошлое, как говорится, и спросить-то не с кого!), но и о событиях последующей истории Тауантинсуйю, включающей правление исторических сапа инков.

Битва с чанками не единственный исторически достоверный эпизод того периода истории Тауантинсуйю. Очевидными, достоверными чертами обладает и нападение инков на царство Колья, в котором участвовали чанки. Но этот эпизод производит странное впечатление как своим содержанием, так и самим фактом его упоминания в официальной истории Тауантинеуйю. Попробуем разобраться в этих странностях.

Как мы уже знаем, при нападении на Куско чанками руководил Анко-Валью. Он же стоял во главе отрядов чанков при захвате инками города Гуаманга (возможно, что это и есть настоящее название столицы царства Колья). Чанки особенно отличились именно при взятии Гуаманги, и отличились так, что сыны Солнца оказались в положении, явно недостойном их божественного происхождения. Неизвестно, что конкретно случилось с инками при осаде Гуаманги, известно лишь, что, если бы не чанки, сыны Солнца потерпели бы поражение.

И вот Анко-Валью, ожидавший естественную для такого случая награду, узнает через свою сестру, ставшую к тому времени женой главного полководца сынов Солнца инки Капака Юпанки, что Инка Пачакутек-Виракоча приказал своему полководцу вырезать всех… чанков.

Не имея времени для праздного размышления о превратностях судьбы, Анко-Валью собирает своих людей, в том числе женщин и детей своего народа, и, отразив ночное нападение инков, уходит далеко на север. С большим трудом и не без потерь его люди преодолевают снежные перевалы Анд и теряются в верховьях Амазонки. Преследующие чанков сыны Солнца не сумели настичь беглецов. (Уже в годы конкисты испанцы вроде бы обнаружили в лесах Амазонки высокорослых и светлолицых индейцев, внешность которых резко отличалась от остальных обитателей джунглей, или сельвы, как принято говорить в Латинской Америке.)

Чем же примечательна история побега Анко-Валью?

Прежде всего тем, что это единственный случай, когда инки официально признали в своей официальной же истории, что облагодетельствованный ими народ предпочел благодеяниям инков уход в малопригодные, для жизни человека чащобы сельвы. Тысячи индейцев чанков предпочли полную опасностей свободу сытому благополучию вассалов сынов Солнца.

Но такое было возможным лишь в первоначальный период имперской истории инков, когда еще только была начата перестройка всей структуры бывшего города-государства Куско в царство сынов Солнца. Вот почему «странности» того исторического периода были в принципе допустимы, а их сохранение в официальной истории Тауантинсуйю оказалось не просто возможным, но даже желательным. Желательным для самих сынов Солнца…

Но в тот момент могло случиться и не такое. Мы знаем, например, что приход к власти победителя чанков никак не соответствовал законам сынов Солнца. Если новый правитель предполагал задержаться на троне сапа инки, он должен был сразу же заняться перестройкой главных институтов старого Куско. Военная сила была на его стороне, и это облегчало ему реформаторскую деятельность. Реформе были подвергнуты все основные проявления духовной жизни, и в первую очередь религия. Ибо лишь она одна (подкрепленная реальной силой) могла гарантировать, что все случившееся шло от бога, от Отца-Солнца инков.

Активная военная экспансия инков подсказала и идею цивилизаторской миссии сынов Солнца. Стали вырисовываться реальные условия и возможности ее осуществления. Только в этот исторический момент она и могла зародиться.

Мы не можем сказать, как конкретно возникла эта идея, но что-то натолкнуло правителей Куско на такую мысль. Возможно, этим «что-то» было нечто субъективное, и тогда все наши размышления уподобятся гаданию на кофейной гуще. Но должны были существовать и объективные факторы. Они были, и их целесообразно выявить. Начнем с того, что само общество инков переживало очевидный подъем. Реально возникли условия для его совершенствования, естественно, в пределах той формации, к которой оно принадлежало. Ощутив новые силы и новые возможности, инки искали для них сферу применения. Между тем экспансия не могла быть самоцелью. Но остановить свое победоносное шествие сами инки также не могли. По мере удаления армии сынов Солнца от Куско между землями кечуа и границей царства вырастало свободное для их деятельности пространство, которое следовало чем-то занять и заполнить. Поиск решения столь важной для сынов Солнца проблемы должен был занимать их умы. Это и был первый из факторов миссионерства, возникший из реальной жизни.

С другим фактором инки столкнулись, когда спустились со своего высокогорья в долины Тихоокеанского побережья. Именно здесь они познакомились с царством Чиму. Сынам Солнца не стоило большого труда преодолеть его сопротивление, однако они не могли не понять, каким отсталым и примитивным был их собственный порядок на фоне достижений этой индейской цивилизации. Здесь они многому научились сами.

Конечно, инки были далеки от того, чтобы понять, сколь великую услугу оказало им царство Чиму. Инки не просто усвоили или приняли на вооружение чужие достижения и чужой опыт, но и поняли принципиальную возможность воздействия одних обычаев и порядков на другие, в том числе и чужеродные. Это была подсказка, проверенная собственным опытом. Она-то и приняла вид цивилизаторской миссии в дальнейшем.

Перед победителями чанков возник еще один сложный вопрос: нужно было решать и решать по-новому проблему своих родичей, обитавших не на небе, а рядом, на земле. И Пачакутек-Виракоча не просто перетасовал уже сформировавшийся к тому времени клан, но и «освежил» его чистокровную и божественную линию, поскольку сам был не из самых первородных сыновей своего предшественника на троне в Куско. Так, Сьеса де Леон утверждает, что новый правитель не унаследовал престол, а был избран местной знатью. При этом на его кандидатуру обратили внимание по указанию некой женщины, неизвестно от кого получившей эту рекомендацию.

Вот почему Пачакутеку-Виракоче прежде всего пришлось выправлять чужие родословные, чтобы своя оказалась самой прямой. Допустимо, что в результате этих перестроек в чистокровные сыны Солнца зачислили (кооптировали) представителей правящих династий из соседних городов кечуа, например того же Писака. (Между прочим, это могло бы объяснить, почему один из свидетелей Сармьенто, будучи чистокровным инкой, именовался Писаком.) Это был наиболее простой, эффективный и потому полезный путь решения весьма деликатной проблемы: как поступить и на какую священную работу пристроить правителей соседних царств кечуа?

Конечно, было бы проще вырезать под корень всю эту знать, но, во-первых, пример с чанками показал, что такое не всегда удается даже сынам Солнца, а во-вторых, у инков могли возникнуть и непредвиденные сложности с подданными этих правителей. В любом случае у Пачакутека-Виракочи было достаточно много оснований заново отредактировать капаккуну, если таковая существовала до него. Перетасовке подверглись и все царские айлью.

В новых условиях не могла не возникнуть проблема базовой единицы инкского общества — индейской общины. Но община не была разрушена, а сохранена и даже в известном смысле укреплена, поскольку верховная власть даже не стала искать ей замены. И главную роль сыграли не экономические, а политические требования, возникшие в результате появления гигантского государства сынов Солнца.

Подведем краткий итог. Зарождение легенды о "цивилизаторской миссии" сынов Солнца не имело под собой реальных причин и объективных предпосылок, поскольку инки по своему уровню социально-экономического развития не отличались от других кечуа и остальных обитателей заселенного ими района. Но в процессе своей военной экспансии, ставшей возможной лишь благодаря объединению всех кечуа, инки столкнулись с цивилизацией Чиму, которая по многим аспектам превосходила созданное сынами Солнца общество.

Здесь необходимо сказать, что на территории, вошедшей в Тауантинсуйю, еще задолго до выхода на историческую арену кечуа не просто отмечено обитание человека, но и существовали высокоразвитые индейские цивилизации. Некоторые из них отделены от инков во времени многими столетиями; другие почти смыкались с ними; были и такие, например царство Чиму, закат которых связан с инкским завоеванием.

Мы приведем упрощенную датировку основных периодов развития аборигенных обществ Южной Америки. Она дает представление о том, что происходило здесь с появлением первого человека, предки которого пришли из Азии в Америку, когда еще не было Берингова пролива. Хотим предупредить, что наша датировка не учитывает новые открытия и данные, которые не получили пока всеобщего признания. Кроме того, это схема, что также нужно учесть.

Каменный век. Наиболее древнее захоронение человека найдено в местечке Лаурикоча. Собирательство, охота, 8000–4000 лет до нашей эры.

Предкерамический (предгончарный) период. 4000–1500 лет до нашей эры.

Протогончарный период. Появляются зачатки земледелия. Человек создает первые поселения, покидая пещеры. 1500–1000 лет до нашей эры.

Период Чавин. Первая из известных цивилизаций. Ее влияние обнаруживается на побережье и в горах. Относительно развитое земледелие, гончарное производство, строительство культовых сооружений. 1000-500 лет до нашей эры.

Период регионального развития. Исчезает влияние Чавина. Появляются зачатки локальных культур. 500–200 лет до нашей эры.

Классический период. Возникает ряд выдающихся культур — Мочика, Прото-Лима, Наска, Рекуай, Пукара, Тиауанаку. Каждая имеет свои особые черты и свои выдающиеся достижения. Мочика — непревзойденную керамику. Наска — неповторимые ткани из Паракаса и т. п. 200 год до нашей эры — 800 год нашей эры.

Период распространения влияния культуры Тиауанаку. Происходит стремительное и почти повсеместное распространение культуры Тиауанаку на побережье и в горах. Важнейшие центры — Тиауанаку и Уари в горах, а на побережье — Пачакамак. 800-1200 годы.

С наступлением заката культуры Тиауанаку происходит рост локальных культур; культура Чиму как бы продолжает и возрождает культуру Мочика, правда не достигая ее вершин. В этот же период активно формируются индейские "царства и провинции", которые войдут в Тауантинсуйю. Инки начинают свой исход, чтобы окончательно осесть в долине Куско.

Теперь вернемся к инкам, покорившим царство Чиму. Инки сумели воспользоваться его опытом, что резко, ускорило их общественное развитие. В этот же момент появляется и «лозунг» об их цивилизаторской миссии, отразивший реальные изменения в жизни кечуа — завершение становления в основных параметрах раннеклассового общества в среде индейцев кечуа.

Создание панкечуанского государства выразило объективные требования эпохи. Окраинное положение Куско, поставив инков в особое положение, привело к тому, что именно они стали авангардом борьбы всех кечуа против чанков — это был субъективный момент. Но они соединились вместе на одной странице истории индейцев кечуа: воспользовавшись победой над чанками, инки установили свое господство над остальными кечуа. Скорее всего именно так примерно за три столетия инки проделали путь из рядовых обитателей долины Куско в «миссионеры» и подлинные господа Четырех сторон света.

Чтобы у читателя не осталось чувства некоторой неудовлетворенности в связи с тем, что он так и не узнал причины смерти могущественного города Писак, мы хотим предложить ему вместе с нами попытаться «увидеть» возможный и даже правдоподобный конец этой поучительной истории из жизни царства сынов Солнца. Мы расскажем о нем так, словно бы ни у автора, ни у современной исторической науки нет никаких сомнений по этому вопросу. Строго говоря, это соответствует действительности, ибо как можно сомневаться в том, что полностью неизвестно?