Глава 24 ДУХОВНЫЕ И РЕЛИГИОЗНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ В ЭПОХУ БОРЬБЫ ЗА ИНВЕСТИТУРУ

Глава 24

ДУХОВНЫЕ И РЕЛИГИОЗНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ В ЭПОХУ БОРЬБЫ ЗА ИНВЕСТИТУРУ

Борьба между regnum и sacerdotium, между старым, вошедшим в обычай порядком и новыми реформаторскими идеями, оставила глубокие следы в духовной и религиозной жизни Германии. Напряженность этих десятилетий ясно проявляется не только в исполненных страстности историографии и публицистике, но и в искусстве той эпохи. Особенно явственно это обнаруживается в архитектуре. Исходным образцом для нового типа монастырского культового строительства стал Хирзау. Рядом со старой церковью Св. Аврелия Вильгельм фон Хирзау распорядился построить базилику св. Петра и Павла, которая — с ее расширенными хорами, особенно с сооруженным здесь «chorus minor» («малым хором»), а также с преображенным в «предцерковь» атриумом — учитывает новые обычаи богатой литургической жизни, пришедшие в Хирзау из Клюни. При этом в Хирзау еще придерживались традиций строительства базилик с плоским перекрытием сводов. Этот новый тип монастырской церкви стал позднее образцом для ряда монастырей в Швабии и в Средней Германии. Однако пока нельзя говорить о возникновении собственной архитектурной школы Хирзау, так как наряду с этими исходящими из Хирзау импульсами важную роль играла местная традиция. В развитии церковной архитектуры в Германии важное место занимает также новый собор в Шпейере, строительство которого примерно с 1080 года вел Генрих IV. Ещё Конрад II и Генрих III начали строительство этого нового собора как родовой усыпальницы. При Генрихе IV отказываются от первоначальной концепции базилики с плоским перекрытием и впервые в Германии применяют технику перекрытия нефов крестовыми сводами. На время Генриха IV приходится также строительство новых соборов в Майнце и Вормсе.

Новые религиозные импульсы распознаются и в поэзии того времени. После почти 150-летнего перерыва владеющие искусством письма клирики снова начинают творить стихи на немецком языке. Ранняя средневерхненемецкая литература — это в основном религиозная поэзия дидактического характера. Влияние монастырского реформаторского движения на немецкую духовную поэзию конца XI века не очень значительно. Поэтому ее нельзя назвать «клюнийской». Создателями этой литературы были в основном представители «белого духовенства», которые в своих произведениях обращаются прежде всего к светской знати. Так, сразу после 1060 года настоятель Бамбергского собора Эццо сочинил песнь о чудесных деяниях Христа. Это первое крупное духовное сочинение в стихах на немецком языке исполнялось, возможно, во время массового паломничества в Палестину в 1064 году (см. гл. 15). Около 1070 года появился призывающий к покаянию текст «Memento mori», автор кторого Нокер, очевидно, был аббатом монастыря Цвифальтен. К концу XI века относится, вероятно, и появившаяся в монастыре Зигбург «Песнь об Анноне», одно из самых ранних произведений немецкой эпической литературы, которое рассматривает жизнь Кёльнского архиепископа Аннона II (см. гл. 1 и сл.) как образцовый пример из церковной и имперской истории. В начале XII века эта духовная литература находит свое развитие также в Средней Германии и в Австрии, чтобы в период с 1130 по 1150 год достичь своего полного расцвета.

Особое место среди церковных школ занимает Бамбергская соборная школа под руководством схоласта Мейнхарда, одного из образованнейших и искуснейших стилистов своего времени. Оживление наблюдалось и в Хильдесхейме при руководителе церковной школы Бернхарде. На юго-западе Империи необходимо назвать прежде всего церковную школу в Констанце, управление которой долгое время находилось в руках Бернольда. Но с середины века немцы начинают интенсивно переселяться во Францию, где известными становятся, в первую очередь, школы Шартра, Лана и Парижа.

Во Франции зародилась и новая церковная наука. Если столкновение мнений обнаруживало определенные расхождения между церковными авторитетами и местами вызывало сомнения в дидактической традиции, то эта новая наука — схоластика — пытается рационалистично постигнуть и взаимно согласовать религиозные истины. Ее основоположником, невзирая на нередко высказывавшиеся в последнее время сомнения, следует считать уроженца Северной Италии Ансельма Кентерберийского (ок. 1033–1109), о роли которого уже упоминалось выше в связи с церковным конфликтом в Англии (гл. 17). Значение его важнейших сочинений «Cur deus homo?» («Почему Бог является человеком?»), «Monologium», «Proslogium» заключается в том, что он пытается продвинуться от непосредственности веры к достижимой цели научного познания («fides quarens intellectum» («разум, ищущий веры»)), а также подвести логический фундамент под церковную дидактическую систему. Благодаря ему экзегеза становится важнейшей задачей теологии XII века. Этот диалектический метод ранней схоластики находит свое развитие прежде всего в творчестве Пьера Абеляра (1079–1142). Занятый сначала в кафедральной школе Лана, с 1113 года он начинает активную деятельность в Париже. Его слава привлекает сюда многочисленных учеников, в том числе немало молодых немцев, и его школа становится первым шагом к созданию Парижского университета. Благодаря своему вмешательству в спор об универсалиях, в котором он занял посредническую позицию, Абеляр положил начало критической трактовке проблемы познания. Но диалектический метод, необходимость которого демонстрировал прежде всего его труд «Sic et non» («Да и нет»), выводил за пределы религиозной традиции. Таким образом, Абеляр нередко отдалялся от господствовавшей в то время дидактической позиции. Поэтому на двух синодах (1121 года в Суассоне и 1140 года в Сансе) он был обвинен в ереси и осужден.

Его ярым оппонентом стал Бернар Клервоский (1090–1153). Бернар, правда, не противник науки, однако решающим для него было не понимание разумом, а созерцательное переживание Бога. Таким образом, он становится одним из основоположников средневековой мистики. Ее своеобразие заключается в морально-практических выводах, которые он делает из подобного личного переживания. В мистическом созерцании Бога он черпает силы для передачи дара Божьей милости другим через проповедь и деяния любви. Он стал самым влиятельным и деятельным проповедником своего времени, но вместе с тем и церковным политиком, желающим исправить недостатки церкви. В его образе есть что-то противоречивое: он сам себя называл «Химерой века». Свойственное ему властолюбие сделало его на протяжении почти целого поколения некоронованным королем Запада, без чьего ведома не происходило ни одно важное событие. Именно поэтому о второй четверти XII века говорили как об эпохе Бернара Клервоского. К самым влиятельным мыслителям этого времени принадлежит также немец Гуго — каноник августинского монастыря св. Виктора в Париже (1096–1141). Происходивший, вероятно, из саксонского графского рода Бланкенбургов (или из Фландрии), он был учителем, а позже руководителем школы в своем монастыре. Гуго был личностью, глубоко погруженной в мистику, но в то же время его переполняло сильное стремление к научному познанию. Поэтому в своем обширном труде он хотел привести в гармонию новый метод схоластики и созерцательное переживание мистики. Рядом с ним и с французскими ранними схоластами особое место в теологии занимает аббат Руперт Дейцкий (ум. 1129). Происходивший из Люттиха (Льежа) и принадлежавший к реформаторскому кругу Зигбурга, он стал основоположником «немецкого символизма» — автором многочисленных экзегетических сочинений, в которых пытался толковать библейские и исторические события как символы сверхъестественного, предначертанного Божественным провидением.

В монастырской сфере той эпохи также отчетливо проявляются религиозные метания, выразившиеся в признаваемых повсеместно попытках придерживаться старого идеала Vita apostolica и evangelica («Апостольской и евангелической жизни») посредством строгой аскезы и миссионерской проповеди. С начала XII века эти устремления нашли свое последовательное оформление в новых орденах. Так, в западном монашестве начинается неизвестный до сих пор процесс дифференциации. Около 1084 года реймский каноник Бруно, родом из Кёльна, с несколькими своими единомышленниками начали вести в долине Шартрез, недалеко от Гренобля, жизнь отшельников. Это сообщество положило начало Картезианскому ордену, который лишь в 1128 году создал свой устав, но только с XIV века начал действовать также и в Германии. Гораздо влиятельнее из-за своего поразительно быстрого и широкого распространения стал другой источник этой монашеско-аскетической воли к обновлению: бургундский монастырь Сито к югу от Дижона, который был основан в 1098 году Робертом Молезмским, после первой неудачной попытки сделать это в Молезме. Но только Бернар Клервоский, в 1112 году вступивший в эту общину вместе с тридцатью родственниками и друзьями знатного происхождения, а через три года ставший аббатом дочернего монастыря Клерво, способствовал росту повсеместного влияния Цистерцианского ордена. Начало его деятельности во многих отношениях еще не прояснено. «Carta caritatis» («Почетная хартия»), которую утвердил папа Каликст II в 1119 году, дополнила строгий Бенедиктинский устав конституцией ордена, подобной которой нигде прежде не существовало. Каждый монастырь-основатель был обязан регулярно проверять произошедшие от него дочерние монастыри и участвовать в выборе их аббатов. В свою очередь над ним устанавливался надзор созывающегося ежегодно в Сито генерального капитула всех аббатов. В аскетической простоте, молитве и труде братья должны были жить не доходами от больших монастырских владений, а прибылью от собственной работы, тогда как заботы о спасении души предоставлялись священникам. Акцент при этом делался на занятие хозяйственной деятельностью, для осуществления которой важной предпосылкой было развитие института конверсов. Цистерцианцы предпочитали селиться в лесистых или пустынных, отдаленных от людей областях. Раскорчевка и окультуривание почвы, совершенствование ими животноводства, садоводства и огородничества приносили прекрасные плоды. Это акцентирование экономической стороны в особенности способствовало участию ордена в процессе заселения немцами восточных земель. В Германии орден закрепился с начала 20-х годов. Первая немецкая цистерцианская пустынь, основанная под Кёльном в 1123 году, стала родоначальницей целой сети монастырей, разросшейся на востоке. Независимо от этого лагеря вскоре появились другие цистерцианские монастыри в Эбрахе в Штейгервальде и в Альтенберге под Кёльном, в графстве Берг. В середине XII века орден насчитывал в немецких землях уже 50 монастырей.

Также и у регулярных каноников, о значении которых в церковной реформе уже упоминалось (гл. 15), под влиянием стремящегося к Vita evangelica движения появились новые общины. Важнейшая из них возникла по инициативе сына нижнерейнского графа Норберта фон Геннепа (ок. 1080–1134). Сначала каноник в Сантене, затем капеллан Генриха V, он начал в 1118 году в Северной Франции, очевидно, под впечатлением лично пережитого, выступать перед народом как странствующий проповедник. Под давлением церкви он прекратил беспокойную кочевую жизнь и, приняв устав августинцев, основал в 1120–1121 годах в Премонтре под Ланом конгрегацию, котороя в 1126 году была утверждена папой Гонорием II как особый орден. Это был первый орден каноников, а не собственно монахов, со старшим пастором капитула во главе каждой общины (не монастыря в классическом смысле). С мыслью об аскезе и созерцании у Норберта, а в завершенном виде при распространении этого Ордена премонстрантов на восток, связывалась забота о спасении души. После того как графы фон Каппенберг (под Мюнстером) в 1122 году передали свои обширные земельные владения новому ордену и основали здесь большое количество премонстрантских приютов, орден стал быстро распространяться и в Германии, особенно когда Норберт стал архиепископом Магдебурга (см. гл. 25).