§ 3. АРХИТЕКТУРА ДРЕВНЕЙ РУСИ
§ 3. АРХИТЕКТУРА ДРЕВНЕЙ РУСИ
Наиболее надежными хранилищами книг были, конечно, монастыри и соборные храмы. В отличие от Западной Европы, на Руси и в эпоху развитого феодализма не было каменных замков феодалов, и само каменное строительство практически приходит именно с христианством или чуть ранее. В архитектуре и искусстве (в частности, в живописи) в IX—X вв. со значительным перевесом против западных конкурентов лидировала Византия. «Чудо» взлета того и другого на Руси в XI в., очевидно, связано и с подготовленностью славяно-русского общества с точки зрения художественного вкуса и мастерства.
От языческих времен остались два вида славянских культовых мест. Первый вид — требища, где под открытым небом резную деревянную фигуру божества окружал кольцевой ровик с восемью углублениями для жертвенных костров. Таковой был раскопан в Новгороде на Перыне, а также на северном (древнейшем) городище Старой Рязани, и он имел широкое распространение в силу несложности его создания. Второй вид — языческие храмы, зафиксированные у балтийских славян, и параллели им находятся в северных и северо-западных областях Руси, все на том же Волго-Балтийском пути.
Большинство христианских храмов в Киевской Руси были деревянными (обычно из дуба, но резные украшения часто делались из липы). К сожалению, сведения об этих храмах появляются в летописях лишь в связи с пожарами, в которых храмы горели. В 1049 г. в Новгороде сгорела деревянная церковь «бя-ше бо честно устроена и украшена, 13 верхов имуща». Летописцы называют церковь «Софийской». Но под 1045 г. сообщается о заложении Владимиром Ярославичем каменного храма Софии, который и ныне сохраняет что-то от первоначального вида, хотя неоднократно перестраивался. Два одноименных храма в одном городе — это сомнительно. К тому же по археологическим данным храм был построен еще в X в. Сама цифра «13» предполагает Спаса-Христа с 12 апостолами. Сгорела дубовая церковь в Ростове, построенная в XI в., и летописец с горечью констатирует: она была «толико чудна, якова не бывала и потом не будет».
Представление о том, что восхищало современников в древнерусских деревянных храмах, дает найденная в свое время в раскопках A.B. Арци-ховским дубовая полуколонна XI в. Она украшена резным плетеным орнаментом с изображением грифона и кентавра, и эти изображения свидетельствовали о давних местных традициях искусства резьбы по дереву и богатом обрамлении монументальных деревянных зданий. Сама возможность ювелирной работы с деревом во многом способствовала сохранению традиции строительства деревянных храмов на
протяжении веков. Именно этим специалисты, сравнивая византийские образцы и русские храмы XI в., объясняют стремительное творческое усвоение на Руси лучших образцов византийской архитектуры и живописи. А свидетельствуют об этом не только сохранившиеся памятники, но и открытые археологами руины разрушенных в основном во время монголо-татарского нашествия храмов, коих свыше 150, и это, конечно, далеко не полное число существовавших в домонгольской Руси церквей.
Каменными обычно были княжеские дворцы. И они были весьма значительными и по размерам, и по качеству отделки и украшений, поскольку дворцы были местом и сбора княжеской дружины, а у Владимира пировала и вся знать города, вплоть до выборных десятских и сотских. Причем первые каменные строения в Киеве от Византии не зависели. Летописец сообщает «о тереме каменном» княгини Ольги. Этот «терем» был обнаружен киевской археологической экспедицией в 1970 г. И терем Владимира был воздвигнут раньше Десятинной церкви. Более того, Десятинная церковь оказалась уже в центре светских каменных построек, как бы объединяя их вокруг себя.
Первый упоминаемый летописью храм Ильи, где Во времена Игоря его дружинники-христиане приносили клятву при заключении договора с греками, видимо, был деревянным. Остатки его не найдены, несмотря на точное указание летописца места его расположения. Первой фундаментальной каменной постройкой явилась Десятинная церковь. К сожалению, разрушенная в 1240 г., она изучалась лишь по руинам да по немногим письменным свидетельствам. Известно, что для русского зодчества, по сравнению с византийским, характерно устремление вверх (откуда «верхи»). Византийские храмы были более приземленными. И Десятинная церковь реконструируется как огромный трехнефный храм, соответственно с трех сторон окруженный галереями. Венчали его 25 глав, что, по-видимому, не предполагало какой-то символики, а ориентировалось на эстетическую логику всего строительного комплекса. Внутри храм был украшен мозаикой и фресковой живописью, панели и полы были из полированного камня.
В связи с согласием принять митрополита из Византии Ярослав Мудрый организовал строительство Софийского собора, который изначально должен был затмить Десятинную церковь, где гнездились его противники. В летописях есть разноречия о времени сооружения храма. Не исключено, что он был заложен сразу после занятия Ярославом Киева, но затем строительство было прервано, поскольку Ярослав до 1036 г. предпочитал пребывать в Новгороде. По летописи, храм был сооружен и освящен в 1037 г. Но строился он, конечно, не один год, и в настенных граффити (от итальянского «выцарапывание») находят указание на 1032 г., т. е. в это время стены храма существовали. Кстати, сами граффити являются интересным историческим источником. Киевский ученый С.А. Высоцкий много лет посвятил изучению этих записей XI—XVII вв., коих нашел около 300. Но в большинстве это именно древние граффити. Содержание их разнообразно. Это и записи о кончинах князей, и о событиях военно-политического характера, и просто чьи-то просьбы к Богородице: «защити и помилуй». В целом своеобразная настенная летопись, где даже для тех, кто еще не овладел грамотой, на стене был начертан алфавит. Вероятно, кто-то из клира руководил составлением этой настенной летописи.
Софийский собор в Киеве — это музей. Внутри сохранились (или реставрированы) прекрасные фрески, во многом мирского содержания (сцены охоты, народных игрищ, изображение Ярослава с его семьей и др.), мозаики — кубики почти 200 оттенков. Красочно расписывались и внешние фасады. Создавая этот храм, Ярослав утверждал и приоритет Киева, и собственное могущество. На галереях двух ярусов храма могли разместиться до 4 тысяч человек. Он значительно превосходил Константинопольскую Софию.
Пирамида Софийского собора из 13 высоких глав, видимо, навеяна была самому Ярославу новгородским деревянным 13-главым собором. Позднее киевскому Софиийскому собору будут подражать. В 1045—1050 гг. в Новгороде сын Ярослава Владимир тоже построит каменный Софийский собор, и пятилетний срок в данном случае указывает, видимо, на то время, которое требовалось для сооружения подобного строения. Новгородская София тоже музей и история, но киевской Софии этот памятник уступает. Уступал киевскому собору и еще один собор Софии, сооруженный вскоре в Полоцке.
В 1036 г., т. е. практически одновременно с киевской Софией, в Чернигове был освящен Спасский собор. Не исключено, что для Ярослава было важно превзойти его, поскольку в Чернигове княжил главный его соперник Мстислав. Черниговский Спасский собор в целом ориентировался на Десятинную церковь, но явно уступал ей (не было галерей, только одна лестничная башня вела на хоры).
Великолепные мастера-архитекторы всюду работали в гармонии с художниками. Это чувствуется практически в каждом храме. Имя Алимпия (Алипия) было прославлено уже в XI в., в конце которого он, по-видимому, и работал. Известны имена и других древнерусских мастеров: A.A. Медынцевой удалось в граффити новгородской Софии прочитать имена художников, расписывавших храм в середине XI в., — Георгий, Сежир, Оли-сей. В 1108—1112 гг. храм заново расписывали живописцы Стефан, Микула и Радко.
В быту крестьян XIX и начала XX столетия невозможно представить избы, где бы не было в правом углу иконы, чаще всего Николы Угодника или Божией Матери с младенцем Иисусом. В X—XI вв. на Русь приходят отдельные византийские иконы, одна из которых станет знаменитой иконой «Владимирской Божией Матери». Ей будут посвящены сказания, и она будет помогать воинам в сражениях с неверными. В это же время рождается и распространяется собственно русская иконопись. Икона Божией Матери, найденная в Ярославском Спасском монастыре и приписываемая Алимпию, имела размер 126 на 194 см. Немногим меньше икона Георгия времени Владимира Мономаха, хранящаяся в Музее Московского Кремля. В мозаике киевского Софийского собора над алтарем возвышалась Богоматерь Оранта в 5,5 м.
Практически все дошедшие до нас рукописи поражают качеством и разнообразием художественного обрамления. В заставках и буквицах живая жизнь: фигуры людей, животных, растения. Уже «Остромирово Евангелие» украшено миниатюрами, в которых чувствуется связь с определенным кругом читателей: рисунки напоминали драгоценные перегородчатые эмали золотых диадем, ожерелий, серег-колтов. Примерно тот же стиль в «Изборнике 1073 года», где изображена семья Святослава: пышные одеяния княжеской семьи художника интересовали больше, чем лица, а одеяния показывали, что так думали и те, кто старался отличиться именно богатством одежды. Но в этом проявлялось и своеобразное воплощение мирского начала, отрицание аскетизма и претензий на приоритет церковного начала.
Аскетическое начало, проповедовавшееся в Киево-Печерском монастыре, по-своему отразилось и в архитектуре. Церковь
Богородицы, построенная в 1075—1078 гг. и почему-то освященная только в 1089-м, во всех отношениях отличалась скромностью. Здесь нет ярусов и живописности. Венчает храм одна массивная глава. Нет галерей и лестничных башен. Вход на хоры помещен внутри северной и западной стен. И во многих городах — новых феодальных центрах, в XII в. появятся подобные храмы или еще более упрощенные, четырехстолпные. Даже Успенский собор во Владимире был первоначально одноглавым: пятиглавым он стал лишь при Всеволоде Большое Гнездо, В конце XII в. намечается новый подъем архитектуры и в других княжествах. Но судить о них приходится практически только по археологическим материалам. В одном Смоленске было 30 каменных храмов, ни один из которых не сохранился. Разрушение же памятников лишает возможности представить их внутреннее убранство и художественный уровень фресок и икон.
Специалисты обратили внимание на то, что владимиро-суздальское зодчество второй половины XII в. имеет много общего с архитектурой Южной Германии примерно того же времени. Объяснение этому можно найти в связях Галицкого княжества с этим регионом: галицкие князья претендовали на австрийское герцогство, считая его частью исторической Дунайской Руси, а у владимирских князей были с галичанами традиционные родственные и политические связи. Но есть в этой связи и более важные наблюдения. Г.К. Вагнер, изучая храм Юрьева Польского, построенный незадолго до монгольского нашествия, обнаружил знакомство строителей и с западной, и с болгарской, и с кавказской архитектурой, что так или иначе выразилось в камне. И с учетом более поздней практики он дал объяснение такой осведомленности русских архитекторов и строителей. Заказы обычно предполагали торги, на которых конкурировали разные строительные артели. Сам торг уже во многом просвещал. Для победы же над конкурентами требовалось привнести что-то оригинальное. Конечно, многое зависело и от цены, которую способен заплатить заказчик: одно дело князь, другое — сельская или даже городская община.
В целом уровень культуры домонгольской Руси был весьма впечатляющим, причем особенно он был высок на заре христианизации, при Владимире и Ярославе, которым удавалось в известной мере удерживать единство Руси, а главное — само русское христианство было оптимистично возвышенным и потому терпимым ко всевозможным частным отклонениям, в том числе в сторону мирского и язычества. Истинное творчество всегда требовало и требует постановки больших проблем и свободы для их осмысления. Новый подъем искусства в конце XII — начале XIII в. был связан с преодолением крайностей аскетического взгляда на мир. Но отчасти это же обстоятельство обострило междукняжеские отношения как раз накануне монголо-татарского нашествия.