Предисловие переводчика

Предисловие переводчика

Появление целой серии книг о повседневной жизни в самые разные эпохи и в самых разных странах немало способствовало развитию у широких читательских кругов интереса к тому аспекту исторического знания, который по определению чужд «великому» и «героическому». Какое может быть величие и героизм в повседневности, в будничном течении дней? Даже герой, представленный «без галстука», в непринужденной обстановке семейного окружения, должен выглядеть «как все». Обывателю весьма лестно думать, что он — «не хуже других», а те, одно упоминание о которых, возможно, поднимало в нем мутную волну зависти и недоброжелательства, не лучше его. Стало дурной модой, с некоторых пор распространившейся и у нас, «снижать» образ тех, кто по праву занял место среди великих деятелей мировой истории и культуры. Что добавится к нашему пониманию Пушкина, если показать его смешным и некрасивым? Не хотелось бы, чтобы книги из серии «Повседневная жизнь» возбуждали у кого-нибудь надежду увидеть нечто со стороны черного входа или через замочную скважину. Впрочем, всё, что до сих пор вышло в упомянутой серии, наверняка обманет подобного рода ожидания, поскольку рассказывает не «про это».

Повседневная жизнь в истории — это и есть сама жизнь. Как таковая она не может быть неинтересна, даже если рассказ о ней не сдабривать жареным. Предлагаемая читателю книга франкоязычного историка из Канады Адальбера-Гюстава Амана весьма показательна в этом отношении. Отметив достаточно известный факт, что повседневная жизнь, как правило, не находит отражения в трудах историков, предпочитающих уделять внимание незаурядным личностям, автор на протяжении всей своей работы опровергает расхожее мнение об унылых буднях серой повседневности. Чего стоит хотя бы название одной из частей книги: «Повседневный героизм». Возможно, кто-то, прочитав этот подзаголовок, вспомнит известное с детства: «В жизни всегда есть место подвигу». А потом на ум придет другое: плоха жизнь, если ради того, чтобы жить, надо совершать подвиг. Но правда жизни (повседневной жизни!) состоит в том, что в известные периоды истории большие группы людей и даже целые народы оказываются в таких условиях, когда ради простого выживания требуется поведение, которое иначе как подвигом, «повседневным героизмом», не назовешь. Такова была жизнь первых христиан, один из героических периодов которой рассматривается в книге А.-Г. Амана в аспекте повседневности.

Христианство совершило в умах и душах людей, в их повседневной жизни переворот, истинные масштабы которого нам трудно понять. И дело даже не в том, что большая часть граждан современной России родилась и воспитывалась в атеистическом обществе. Нам просто не с чем сравнивать, ибо мало кому из живущих ныне довелось пережить столь великое чудо преображения. Даже истинно верующие, как правило, наследуют веру своих родителей, то есть не помнят себя вне ее. В ней они рождаются, с ней живут и умирают. Не так было у первых христиан. Каждый из них пережил озарение, принесенное Благой Вестью. А.-Г. Аман подробно пишет о том, как переживали это чудо преображения разные новообращенные, заодно пытаясь понять и причины их обращения в христианство. При этом позиция автора вызывает к себе симпатию и уважение, ибо он не пытается убедить читателя, что есть исчерпывающее решение этого вопроса, что можно дать простой ответ на него. Я не имею в виду общие социологические объяснения феномена распространения христианства, которые, кстати говоря, не каждого могут удовлетворить, поскольку, как резонно замечает автор книги, те же самые социально-экономические и политические причины одновременно и содействовали успеху христианизации, и служили препятствием для нее.

Вместе с тем автор не ударяется и в другую крайность: оставляя читателю возможность о многом догадываться самому и самостоятельно делать выводы, он не освобождает себя от обязанности выявить и объяснить причины зарождения и быстрого распространения христианства. При этом он, не будучи узником материалистического детерминизма, уделяет социально-экономическим причинам ровно столько внимания, сколько те заслуживают. Несомненно, были объективные причины, обусловившие потребность в новой религии, и о них следовало сказать, дабы не возникло ложное представление о христианстве как о чем-то случайном, чудесным образом овладевшем сердцами и умами людей. Сильной стороной книги А.-Г. Амана, в отличие от многих писавших по данной теме в советские времена, является то, что он не свел свои объяснения к расхожему тезису об угнетенных и униженных, нуждавшихся в утешении. Подобного рода построения, строго говоря, ничего не объясняют. Пусть не будут разочарованы и обижены на автора книги читатели, которые не найдут вполне удовлетворительного для себя ответа на вопрос, почему христианство овладело Римской империей, переборов конкуренцию десятков и даже сотен других верований. Сколько бы ни писали об этом, все равно не рассеется легкая дымка, скрывающая от нас далекие времена первоначального христианства. Конечно, Христово вероучение явилось ответом на вызов времени, и все же есть в нем что-то от чуда, какая-то неизъяснимая тайна.

Состояние источников, касающихся повседневной жизни первых христиан, таково, что о многом можно лишь догадываться. Автор книги не скрывает этого и пишет так, что читателю всегда ясно, где излагается материал источника, а где предлагается авторская реконструкция событий. Я уверен, что специалисты по истории раннего христианства не во всем будут согласны с нашим автором и, например, могут упрекнуть его в излишней доверчивости при интерпретации текстов той эпохи, на что автор, в свою очередь, мог бы возразить, что никто не знает, в какой мере были правдивы древние авторы и какую долю написанного ими следует принимать за чистую монету. Так, письма Плиния Младшего императору Траяну, в которых речь идет о христианских общинах Вифинии, А.-Г. Аман оценивает почти как официальный документ, хотя другие исследователи склонны усматривать в них изрядную долю литературщины. С другой стороны, мы не имеем прямых свидетельств о том, когда началась и как протекала проповедь Евангелия, хотя авторская версия тех далеких событий («Пути и способы распространения христианства») весьма убедительна. Живо нарисованы картинки повседневной жизни на постоялых дворах, в морском и сухопутном путешествии, во взаимоотношениях гостей и хозяев (античное гостеприимство). Способствуют оживлению рассказа, перебивая монотонность повествования, и ассоциации, то и дело возникающие у автора, которыми он спешит тут же поделиться с читателем, например, о том, какая существует связь между благотворительностью первых христианских общин и уборкой снега в современном Монреале…

Стиль изложения, манера письма значат очень много для восприятия текста читателями. Возможно, кому-то покажется, что автор предлагаемой книги нарочито усложнил повествование, возможно, кто-то сочтет изложение недостаточно плавным, а смысловые переходы не вполне логичными. Что ж, наверное, так оно и есть. Как говорится, стиль — это сам человек. Видимо, наш автор и в своей собственной «повседневной жизни» таков: мысль темпераментного рассказчика опережает слова, и между отдельными высказываниями образуются смысловые провалы, заполнить которые предлагается читателям, которым А.-Г. Аман, определенно, доверяет, рассчитывая на их достаточную подготовленность к восприятию своей работы. Его книга — не азбука для ликбеза, а серьезный труд квалифицированного специалиста, эрудированного человека, желающего вести диалог с достойным собеседником. Хотелось бы надеяться, что у нас найдется достаточно читателей, готовых подтягиваться до уровня книги и ее автора, а не сетовать на то, что планка установлена слишком высоко.

Если попытаться определить, что было наиболее характерным для повседневной жизни первых христиан, то прежде всего обращает на себя внимание некая двусмысленность, двойственность их положения, что и подметил А.-Г. Аман: «Христиане первых веков сталкивались с двойной реальностью: с евангельскими требованиями и повседневной жизнью. Как было примирять жизнь и новую веру, ни на йоту не поступившись ею, но вместе с тем не отказываясь и от земных дел, от ответственности перед семьей и товарищами по работе, не придумывая для себя оправданий?.. — Понятно, что человек, принявший христианство, становился чужим в мире язычников, хотя это и не делало его с неизбежностью гонимым и отверженным. Можно было найти способ взаимоотношений с языческим обществом, прежде всего с официальными властями, и многие его находили. А.-Г. Аман убежден, что образ гонимых христиан, обреченных на катакомбное существование, создается историками, склонными чрезмерно сгущать краски. В этом образе его не удовлетворяет прежде всего то, как изображается жизненная позиция самих христиан: они вовсе не склонны были уходить от мира, прячась в катакомбах; напротив, они были активны, действовали наступательно, даже агрессивно, стремясь как можно шире распространить свое вероучение. Именно эта активность, чрезмерная, с точки зрения языческого окружения, и навлекала на христиан немилость властей, гонения и массовые казни. Если бы они проявляли больше смирения…

Но христиане вовсе не стремились сделаться незаметными, напротив, они всячески обнаруживали свое присутствие в мире, не боясь взаимоотношений, далеко не всегда мирных, с официальными властями и смело вступая в полемику с языческими философами. Гонения на христиан порождали мучеников за веру, пример стойкости которых привлекал в христианские общины все больше приверженцев новой веры. Получался заколдованный круг — для мира язычников, но не христиан, обильный кровавый посев которых приносил еще более обильные всходы.

Таким образом, гонения на первых христиан и массовые казни стали неотъемлемым атрибутом их повседневной жизни. А.-Г. Аман много и красочно пишет о героической стойкости, с которой последователи Христа переносили выпавшие на их долю испытания. Вместе с тем он не упускает случая напомнить, что повседневная жизнь первых христиан складывалась не только из этого, дабы не создавалось ложного представления, будто путь новообращенного прямиком вел на пытки к палачу или на растерзание к хищным зверям. По его мнению, уже в первые века христианства многие приверженцы новой веры, если не большинство, спокойно доживали до старости и тихо умирали в своей постели. Сведений, могущих подтвердить или опровергнуть это мнение, не существует. Косвенным подтверждением правоты автора могут служить призывы апостолов к новообращенным не менять своего прежнего образа жизни и рода занятий, если только они не вступали в непримиримое противоречие с моральными установками новой веры. Так, христианин не мог выполнять какую бы то ни было работу для языческого храма, но занятие торговлей и служба в армии дозволялись.

Мученическая смерть за веру становилась уделом меньшинства, равно как и аскетическое умерщвление плоти в ожидании скорого конца света и второго пришествия Христа. Большинство продолжало вести прежнюю жизнь с ее повседневными заботами, если только кто-нибудь из ближайшего окружения не доносил властям на христианина, желая избавиться от него как от конкурента по ремеслу или торговле. Как справедливо отмечает А.-Г. Аман, обвинения в принадлежности чуждой римскому язычеству вере чаще всего доносились «с улицы», то есть исходили от низов общества, к которым как раз и принадлежало большинство первых христиан.

Автор книги не обошел своим вниманием и формирование организационной структуры Церкви в рассматриваемый им период. По этому вопросу в эпоху первоначального христианства велись ожесточенные споры. Одни решительно выступали против создания жестких организационных структур, ссылаясь на скорое наступление конца света и второе пришествие Христа, подготовкой к которому должен был служить уход от мира — тут уж не до организации и управления. Большинство же, причислявшее себя к Вселенской Церкви, более здраво смотрело на перспективы второго пришествия, готовясь к длительному пребыванию в мире, сосуществованию с миром язычников и постепенной христианизации его. За ними оказалось будущее, и по одной этой причине приходится признавать их правоту. Разумеется, наш автор и не пытается оспаривать ее, однако старается так излагать свою точку зрения, чтобы не дать повода заподозрить себя в симпатиях авторитарным методам руководства, которые все больше входили в практику у глав христианских общин — епископов. Он словно бы предлагает читателям решить, что было предпочтительнее для сплочения разрозненных местных церквей: организационные структуры, институты епископа, пресвитера и диакона или же обладание неким боговдохновенным даром, харизмой, на которое претендовали всевозможные пророки и странствующие проповедники. При всей кажущейся очевидности ответ не столь уж прост и однозначен. Впрочем, такова была и сама историческая реальность: прошли столетия, прежде чем на деле оформилась Вселенская Церковь. А ведь это были века, вобравшие в себя судьбы тысяч (или уже миллионов?) христиан, славных и безвестных, живших той самой повседневной жизнью, к пониманию которой хоть в какой-то мере приближает книга А.-Г. Амана.

Первые христиане считали себя членами единой семьи, и именно тогда обращение «брат» и «сестра» в христианских общинах имело наиболее полный и прямой смысл. Видимо, это обстоятельство и натолкнуло нашего автора на мысль нарисовать несколько «семейных портретов» наиболее известных (благо рассказали о них древние историки Церкви) христиан II века. Именно в этом разделе наиболее рельефно предстает перед читателем повседневный героизм одних из первых исповедников евангельского учения. Не буду пересказывать, о чем именно там идет речь, чтобы не лишить взявших в руки эту книгу удовольствия от ее прочтения. Хочу лишь обратить внимание на некую типизацию, просматривающуюся в подборе «портретов» автором, словно предлагающим читателям самим сделать выводы, возможно, даже более широкие, чем позволяет материал использованных источников, или же дать волю фантазии, дабы восполнить то, о чем умолчали современники (а может и не умолчали, да только безжалостное время сгубило их свидетельства), и в какой-то мере уподобиться французу Кювье, по одной кости воссоздавшему целый скелет древнего ящера.

Итак, еще одна книга о временах первоначального христианства. На переворот в науке она не претендует — стоит лишь сравнить ее с уже имеющимися публикациями на русском языке, представленными в приложенном к ней далеко не полном библиографическом списке. Но это и хорошо. Мы уже устали от ухищрений жаждущих быть оригинальными во что бы то ни стало, перелицовывающих, выворачивающих на изнанку, перекрашивающих белое в черное, а черное в белое. Довольно и того, что А.-Г. Аман рассмотрел старую тему в сравнительно новом аспекте, дав широкому кругу любителей истории возможность познакомиться с повседневной жизнью людей, живших в далекие от нас времена, принадлежавших к самым разным слоям римского общества и осмелившихся бросить ему вызов, приняв новую веру, несовместимую с устоями этого общества. Словно заря, возвещающая приход нового дня, они несли свою Благую Весть о наступлении иных времен и порядков, небывалых прежде.

В. Д. Балакин