Законы Лжедмитрия I
Законы Лжедмитрия I
Составить сколько-нибудь точное представление о правлении Лжедмитрия весьма трудно. После его смерти власти приказали сжечь все его грамоты и прочие документы. Тем большую ценность представляют тс немногие экземпляры, которые случайно сохранились в глухих сибирских архивах. В далеком Томске затерялась грамота царя «Дмитрия Ивановича» от 31 января 1606 г. Великий государь оказал милость населению сибирского городка, велел объявить «служилым и всяким людям, что царское величество их пожаловал, велел их беречи и нужи их рассматривати чтоб им ни в чем нужи не было и они б служивые и всякие люди царским осмотрением и жалованием по его царскому милосердию жили безо всякие нужды».
Свое правление самозванец начал с приказа заменить старых чиновников — дьяков и подьячих. Такая мера была обычной при смене монарха на троне. Лучше ли были те, кто заменил отправленных в отставку приказных, трудно сказать. Традиции кормлений довлели над приказной практикой. Подьячие продолжали кормиться за счет подсудного населения.
Лжедмитрий разослал по приказам строгий указ, повелев, чтобы приказные и судьи «без посулов решали дела, творили правосудие и каждому без промедления помогали найти справедливость». Вновь назначенные чиновники должны были собрать у населения все жалобы на прежних воевод «в насильствах, и в продажах, и в посулах или в каких обидах», чтобы «безволокитно» дать населению суд и управу на неправедных чиновников.
Приказные, к которым царь был расположен, пользовались поблажками. Зато дьяков, к которым государь не благоволил, били палками, водя по улицам города. На шею осужденным вешали кошель с деньгами, если взятка была принята деньгами, или меха, жемчуг, даже соленую рыбу, другие предметы, составлявшие подношение. По словам современников, самодержец обломал не одну трость о спину воров и взяточников.
Дворян избавляли от батогов, но налагали на них большие штрафы. Чиновники искали и находили способы обходить законы. У себя дома православные украшали иконы подарками к праздникам. Новая выдумка, по словам Маржарета, заключалась в том, что искатели привешивали свои подношения к иконе в доме человека, которого надо было подкупить. Возникла своего рода такса. Если цена подарка не превышала семи-восьми рублей, дело могли замять.
Меры, принятые властями, не достигали цели, и государь пустил в ход более суровые кары. Двое подьячих Поместного приказа, получив взятку, помогли одному помещику оттягать у другого землю, для чего приказные «починивали в старых писцовых книгах слова, прибавливали вновь воровски». За «воровство» старший подьячий Дашков «был кажнен, отсечена рука».
Это наказание ужаснуло приказной мир. Но лихоимство продолжалось. Однако Лжедмитрий снискал в народе славу справедливого государя.
По всей столице, записал К. Буссов, было объявлено, что великий государь и самодержец будет два раза в неделю — по средам и субботам — принимать жалобы у населения на Красном крыльце в Кремле, чтобы все обиженные могли без всякой волокиты добиться правды. Даже непримиримый противник Отрепьева Исаак Масса признавал, что установленные им законы были безупречны и хороши.
Самозванец старайся убедить подданных, что в его лице государство приобрело не только непобедимого императора, но и мудрого гражданского правителя. Близко знавший его архиепископ Арсений Елассонский писал, что тот подражал прежним царям, «чтобы превзойти их во всяком царском деянии и успехе».
В первые же месяцы своего царствования Лжедмитрий уразумел, что его власть лишь тогда будет прочной, когда он заручится поддержкой всего дворянства. Выходец из мелкопоместной семьи, Отрепьев хорошо знал нужды и потребности российского дворянского сословия. Даже обличители «мерзкого еретика» изумлялись его любви к «воинству». На приемах во дворце Лжедмитрий не раз громогласно заявлял, что по примеру «отца» он рад жаловать «воинский чин», ибо «все государи славны воинами и рыцарями (дворянами. — Р.С.): ими они держатся, ими государство расширяется, они — врагам гроза».
Следуя традиции, самозванец отправлял воевод в уезды для проведения дворянских смотров. Целью смотров были проверка боеспособности дворянского ополчения, раздача денежного жалованья и упорядочение поместного обеспечения детей боярских и «новиков». Таким путем, утверждали современники, царь желал «всю землю прельстить», и «всем дворянам милость показать», и «любимым быть».
Весной 1606 г. Лжедмитрий I вызвал в Москву новгородских дворян для похода на Азов. Надо иметь в виду, что силы новгородского поместного ополчения использовали для обороны северо-западных рубежей. Власти могли послать на дальние южные окраины лишь часть ополчения. Смотр вызванных в Подмосковье детей боярских можно было провести в столице. Но надо было позаботиться о тех, кто остался в своих новгородских поместьях.
Перед походом царь направил в Новгород грамоту с наказом «дворяном и детем боярским всем из Деревския пятины выбрати дворян и детей боярских к Москве с челобитными о поместном верстании и денежном жалованьи, и бити челом государю царю и великому князю Дмитрею Ивановичу всея Руссии». Выборные должны были собрать челобитные от помещиков своей волости, которые таким образом получали возможность заявить о своих нуждах и требованиях. Выборные представители могли вручить прошения непосредственно государю. Власти сами подталкивали служилых людей к подаче жалоб и заявлений о своих нуждах. Это отвечало цели новой власти — смешению старой годуновской администрации.
Принцип выборности расширял сословные права военно-служилого поместного дворянства.
Старания властей приносили скромные результаты. Новгородская земля была разорена. Население Лишенской волости, получив грамоту царя, отвечало, что во всей волости у них остался один сын боярский, да и тот вызван в столицу. Спасти обнищавшее дворянство могли лишь крупные государственные субсидии. Но такие траты не входили в расчеты самозванца.
Исследователи Смуты высказали предположение, что Лжедмитрий, пришедший к власти на гребне народного движения, готовился провести в жизнь социальную меру исключительного значения — восстановить право выхода крестьян в Юрьев день. Но мог ли самозванец удовлетворить разом и крепостников-дворян, и закрепощенных крестьян? Если бы он попытался освободить крестьян, то разом восстановил бы против себя все высшее сословие. Примечательно, что даже в самые трудные для него периоды гражданской войны Отрепьев ни разу не обещал крепостным волю.
В начале XVII в. в недрах приказных канцелярий была начата работа по составлению Сводного Судебника. В основу его был положен Судебник 1550 г., дополненный указами царей Федора, Бориса и Лжедмитрия I. Если бы Свод появился при Борисе, он дошел бы до нас во многих копиях. Скорее всего работа была проведена при Лжедмитрии I. Он правил недолго, а после его гибели Шуйский, вынужденный воевать с новым самозванцем, велел приказным уничтожить все законы и прочие документы еретика. Работа над Сводным Судебником была прекращена.
Составители Сводного Судебника сохранили в неприкосновенности статью Судебника Грозного о крестьянском выходе в Юрьев день и указы царя Бориса о частичном восстановлении выхода в 1601–1602 гг. Но в Сводном Судебнике отсутствовал закон об отмене Юрьева дня, определивший судьбу крестьян. На основании этого факта историки заключили, что Лжедмитрий готовился освободить крестьян от крепостной неволи.
Однако надо иметь в виду, что при жизни самозванца дьяки успели лишь составить подборку законов, но так и не приступили к их согласованию и унификации, вследствие чего Сводный Судебник не получил официального утверждения.
«Заповедные годы» были введены в правление Бориса Годунова как чрезвычайная мера. Такая мера, вследствие своего временного характера, не нуждалась в развернутом законодательстве. Если дьякам не удалось разыскать текст указа об отмене Юрьева дня, то это наводит на мысль, что такой указ никогда не был издан. В рамках режима «заповедных лет» всех крестьян, покинувших землевладельцев, стали рассматривать как беглых. В 1597 г. власти издали закон о пятилетнем сроке сыска беглых, законодательно оформивший крепостное право. Дьяки Лжедмитрия не только включили этот закон в текст Сводного Судебника, но и руководствовались им при разработке нового закона о крестьянах, утвержденного 1 февраля 1606 г. Лжедмитрий предписал возвращать владельцам крестьян, бежавших от них за год до голода и после «голодных лет». Возврату подлежали также те крестьяне, которые бежали в голодные годы «с животы» (имуществом), следовательно, не от крайней нужды и не от страха голодной смерти. Действие закона не распространялось на тех крестьян, которые бежали в годы голода от нужды «в дальние места из замосковных городов на украины и с украины в московские городы… верст за 200.и за 300 и больше». На указанном расстоянии к югу от Москвы находятся рязанская, тульская и черниговская окраины. На первый взгляд новый закон гарантировал равные возможности московским дворянам и южным помещикам: первые не имели права вернуть крестьян, бежавших на юг, а вторые — бежавших на север. Однако надо помнить, что голод поразил нечерноземный Центр значительно сильнее, чем плодородные южные окраины, вследствие чего голодающие крестьяне устремились не на север, а на юг — в черниговские, тульские и рязанские земли.
Закон 1606 г. закреплял беглых крестьян за новыми владельцами, «хто его (бежавшего от нужды крестьянина. — Р.С.) голодное время прокормил». Этот закон был выгоден южным помещикам, которые первыми поддержали дело самозванца и теперь были им вознаграждены.
В целом по отношению к крестьянам Лжедмитрий придерживался еще более консервативного курса, чем Борис Годунов. Отстаивая интересы дворянства, самозванец не допускал мысли о возможности даже временного восстановления Юрьева дня. Беглые, покинувшие своих землевладельцев в голодные годы, не подлежали освобождению. Их закрепляли за новыми господами.
Полагают, что Лжедмитрий заботился не только о южных помещиках, но и о податном населении южных районов, освобожденном им от уплаты государевых податей. Этот вывод нуждается в уточнении. Английский современник, составивший записку о состоянии Русского государства в 1606–1607 гг., сообщает об освобождении от податей населения не всех южных районов (городов и уездов), а только Путивля. Описав восстание жителей Путивля против Шуйского, он пояснил: «Они поступили так еще более потому, что Дмитрий, за особые ему заслуги, освободил эту область от всех налогов и податей в течение десяти лет». Путивль был много месяцев столицей Лжедмитрия. Его жители оказали «царевичу» неоценимую помощь. Они понесли наибольшие расходы и потери. За все это самозванец и предоставил им особые льготы. Определяя срок действия льгот, Лжедмитрий следовал примеру Бориса Годунова: когда шведы вернули России разоренный дотла город Корелу, правитель Борис освободил его жителей от всех налогов на десять лет.
Экономическое положение страны при Лжедмитрии улучшилось. Воспоминания о голоде ушли в прошлое вместе с царствованием «несчастливого» царя Бориса. На рынках вновь появился дешевый хлеб. Но финансовая система по-прежнему отличалась неустойчивостью. Разоренное население не могло исправно платить налоги. Образовались большие недоимки. Трудности неизбежно отразились на податной политике Лжедмитрия. В 1606 г. его чиновники, отправленные в Томск, получили задание собрать татар и остяков — «лучших людей» по нескольку человек от каждой волости, узнать об их нуждах, собрать жалобы, после чего обложить налогом. Царь «велел ясаки имать рядовые (обычные. — Р.С.), х какому мочно заплатить, смотря по вотчинам и по промыслам; а на ком будет ясак положен не в силу (непосильный. — Р.С.) и впредь того ясака платить немочно и государь то велел сыскать, да будет ясак положен не по делу и в том им тягость… велел им в ясаках льготить, а з бедных людей, кому платить ясаку немочно, по сыску имать ясаков не велел, чтоб им сибирским всяким людем ни в чем нужи не было… чтоб жили в царском жалованье в покое и тишине безо всякого сумнения».
В своих манифестах царь выступал как радетель народного блага, защитник народа… от собственных агентов. Какими бы добрыми ни были намерения Лжедмитрия, подати оставались стольже обременительными, как и прежде. К маю 1606 г., когда сбор налогов в казну завершился, наблюдательные современники отметили, что «Дмитрий стал тяжел подданным в податях».
Сохранились любопытные распоряжения Лжедмитрия I относительно холопов, поверстанных поместьями и принятых на дворянскую службу за доносы. В муромской десятне 1605 г. упомянуты двое детей боярских — Антонов и Филатов, поверстанные «по Борисову велению Годунова» в дети боярские «из холопей за доводы», или доносы. В. И. Ульяновский установил, что названные дворяне несли службу по Мурому уже в 1597 г., т. е. до доносов царю Борису.
Верстать поместьями боевых боярских холопов начал еще Иван III в момент зарождения поместной системы. Эта традиция не была утрачена в последующие десятилетия. Что касается указов Лжедмитрия, в них была четко обозначена та группа холопов. на которую распространялось действие закона. А именно речь шла о холопах-доносчиках. Очевидно, подобного рода указы следует рассматривать как часть антигодуновской агитации Отрепьева. Закон отвечал ожиданиям бояр, пострадавших от холопских изветов.
Военно-служилое дворянское сословие стремилось избавиться не только от холопов, но и от выходцев из посадского сословия и детей пашенных крестьян.
7 января 1606 г. дума утвердила новый приговор о холопах. Некогда Борис Годунов запретил господам передавать кабальных холопов по наследству. Смерть господина рвала путы зависимости. Такой порядок оказался неудобным для дворян, и они находили множество способов нарушать его. В кабалу господин рядом со своим именем вписывал имена сына или братьев в качестве совладельцев холопа. Подобные злоупотребления вызывали возмущение кабальных, отказывавшихся считать себя пожизненными рабами-холопами. Новый закон категорически запрещал писать кабалы на имя двух владельцев сразу и предписывал освободить кабальных, ставших жертвами подобного рода злоупотреблений.
Закон о холопах интересен в двух отношениях. Со временем дьяки вымарали из его текста имя Расстриги. Но едва ли можно усомниться в причастности лжецаря к составлению указа. Отрепьев сам служил в холопах у бояр и, может быть, поэтому проявлял о них заботу, стараясь оградить от самых вопиющих злоупотреблений. Закон распространялся на все разряды холопов, но в первую очередь на боевых холопов. Послабления в отношении этой группы населения вполне объяснимы. Боевые холопы были единственной группой зависимого населения, которая располагала оружием, имела боевой опыт и составляла неотъемлемую часть вооруженных сил страны. Как утверждали очевидцы, боевые холопы сыграли значительную роль в восстании Хлопка. Позже многие из них бежали в Северскую Украину, где поддержали движение в пользу самозванца. Новый закон отвечал их интересам. Уступки холопам противоречили интересам господ. Из-за последовавшей вскоре смерти самозванца закон о холопах не был претворен в жизнь.