ЛУЧШИЙ ПРЕДВЫБОРНЫЙ ХОД

ЛУЧШИЙ ПРЕДВЫБОРНЫЙ ХОД

Ельцин хотел сменить внешнеполитический курс, чтобы выйти из-под огня критики, но не мог найти человека, который способен это сделать. Как только подходящий кандидат был найден, Козырев ушел. Примаков был на двадцать два года старше своего предшественника и заметно старше большинства министров в кабинете Виктора Степановича Черномырдина.

Евгения Примакова давно прочили в министры. Его фамилия несколько раз значилась в списках кандидатов, которые подавали сначала Горбачеву, потом Ельцину. В первый раз — в конце 1990 года, когда с поста министра неожиданно ушел Эдуард Шеварднадзе. Но Горбачева смутили разговоры о том, что Примаков слишком связан с непопулярными ближневосточными лидерами вроде Саддама Хусейна. Ельцин тоже далеко не сразу воспринял кандидатуру Примакова…

Почему на замену Козыреву президент выбрал именно Примакова? Пять лет Козырев и Примаков работали в одной и той же сфере. Только один был на виду, а другой в тени. Взгляды Козырева были хорошо известны. Примаков сознательно воздерживался от всякой публичности. Но Ельцин, который принимал начальника разведки каждую неделю и читал его доклады, хорошо знал, что Примаков думает и что он предлагает.

Примерно с 1993 года мнения Козырева и Примакова стали сильно расходиться. Разведку, конечно, не стоит называть теневым Министерством иностранных дел. Но в конечном счете разведка занята тем же самым: добывает сведения о ситуации в мире, оценивает происходящее и дает свои рекомендации, что и как следует делать. Первоначально различия в оценках носили тактический характер. Разведка делала одни акценты, МИД — другие. Потом расхождения усилились, и наконец Козырев и Примаков по ряду ключевых проблем заняли прямо противоположные позиции. Ельцин взял в министры политика, который давно вел с Козыревым полемику, скрытую от широкой публики.

Все поздравляли тогда Примакова, но многие недоумевали: зачем он принял министерскую должность за несколько месяцев до президентских выборов? В феврале 1996 года шансы Ельцина на переизбрание были невелики. Политологи, опираясь на результаты опросов общественного мнения, почти единодушно сулили победу коммунистическому кандидату Геннадию Зюганову. К нему уже присматривались как к следующему президенту. Скептики и прагматики удивлялись: зачем Примаков «вышел из леса» в такой неудачный момент? В роли начальника разведки он мог бы сохраниться и при Зюганове, а уж с поста министра иностранных дел новая власть его наверняка уберет…

Об этом на пресс-конференции спросили самого Примакова: не секрет, что может возникнуть такая ситуация, что вам придется сложить полномочия министра уже в июне этого года.

— Спасибо за этот прогноз, — чуть улыбнулся Примаков.

Журналисты засмеялись.

Подкупали солидность и основательность Примакова. Уже через месяц-другой стало ясно, что его назначение было точным внутриполитическим ходом. Как выразился один из его предшественников на посту министра Александр Бессмертных, это лучший выбор из числа непрофессионалов. Примаков умело и изощренно прикрыл президентские тылы, лишив оппозицию возможности критиковать внешнюю политику. Даже коммунисты, злейшие враги Ельцина, не могли сказать ничего плохого о Примакове. И то, что на Западе его назначение приняли неприязненно, тоже было хорошо для Ельцина. Накануне выборов мнение американцев его не интересовало. Ему нужны были голоса избирателей, всех избирателей, в том числе и тех, кто ненавидит Запад.

В ходе президентской кампании 1996 года Ельцина обвиняли в чем угодно, кроме внешнеполитических провалов. Внутри страны Примаков получил полную поддержку. Он часто встречался с депутатами, и критики практически не было. Его ценили и те, кто поддерживал Ельцина, и оппозиция. Многие депутаты говорили, что Примаков знает, как разговаривать в Думе, как сделать депутатам что-то приятное, но при этом проводит свою линию и с нее не сворачивает. Этот феномен Станислав Кондрашов, политический обозреватель «Известий» и давний друг Примакова, объяснял так:

— Почему он добился поддержки обществом своей внешней политики? Он ни с кем внутри страны не вступил в конфронтацию. Он исключил из своего лексикона внутриполитические ярлыки, он не делил общество на демократов и коммунистов. Общество хотя и не едино, но импульс согласия ищет и готово принять. И принять с благодарностью…

Примаков говорил мне, что на посту министра он внутренней политикой принципиально не занимался:

— У меня есть собственные взгляды, как у всякого человека. Но у министра иностранных дел и у министерства в целом симпатии и антипатии должны быть отключены. Я никогда не позволю себе называть кого-то зелеными, розовыми, красно-коричневыми, голубыми — я имею в виду цвета политического спектра.

— Разве Министерство иностранных дел может остаться в стороне от политики?

— МИД конечно же занимается политикой, но только внешней политикой, — повторил Примаков, — поэтому Министерство иностранных дел — это самое внутренне деполитизированное министерство…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.