Глава 1 «ДЕНЬ ОРЛА»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 1

«ДЕНЬ ОРЛА»

Понедельник, 12 августа 1940 года. Низко над Дуврским проливом летит на запад смешанное соединение британских истребителей. Со вчерашнего дня погода улучшилась, а видимость стала хорошей.

Капитан Вальтер Рубенсдорфер бегло осматривал английскую береговую линию, круто вздымавшуюся из воды. Примерно на полпути через Канал он произнес в микрофон:

«Вызываю 3-ю эскадрилью. Приступайте к выполнению специального задания. Хорошей вам охоты! Конец связи».

Командир эскадрильи, старший лейтенант Отто Хинц, ответил: «Вас понял» – и прекратил связь. Со своими восемью «Ме-109» он продолжал держать курс на Дувр, а в это время Рубенсдорфер и его двенадцать «Ме-110» из 1-й и 2-й эскадрилий накренились на левый борт и полетели на юго-запад параллельно английскому побережью.

Тут были одно– и двухмоторные истребители, но они были не только истребителями. Под фюзеляжами самолеты несли 500-и 1000-фунтовые бомбы.

«Ме-110» и «Ме-109» группы Рубенсдорфера входили в состав «экспериментальной группы 210» – единственного соединения такого рода в люфтваффе. В течение месяца эта группа под руководством полковника Финка, командира бомбардировщиков зоны Канала, делала налеты на британские корабли. За этот период стало ясно: лидеры люфтваффе надеялись, что истребители также смогут нести бомбы к цели, атаковать и поражать объекты.

Еще вчера эта часть вылетала на бомбежку британского прибрежного конвоя «Бути». Примерно в 13.00 двадцать четыре «мессершмита» ринулись в пике и были встречены зенитным огнем. Экипажи кораблей, считая, что это всего лишь истребители, не подготовились к отражению атаки должным образом. Но эти самолеты, снизившись до малой высоты, сбросили бомбы. Они добились прямых попаданий в палубы и надстройки, а два крупных корабля были серьезно повреждены.

Уже на обратном пути за ними погнались «спитфайры» из 74-й эскадрильи, которые насчитали сорок «Ме-110». Рубенсдорфер сразу же сформировал оборонительный круг из «110-х», а «Ме-109» вступили в бой со «спитфайрами». К данному времени они уже не были отягощены своим грузом, а вновь стали истинными истребителями.

Все самолеты «экспериментальной группы», как и обычные истребители, были оснащены одинаковым вооружением из пулеметов и пушки. Потому они могли значительно лучше защититься, чем тяжелые бомбардировщики, чье вооружение зачастую насчитывало лишь три пулемета. Общая идеология предполагала, что эти истребители-бомбардировщики, если их атакует противник, смогут создать собственную истребительную защиту.

Сегодня впервые целью этого соединения были не суда или портовые сооружения. На этот раз удар намечался по сверхсекретным радиоантеннам, размещенным во многих точках английского побережья. Их совершенно четко можно было разглядеть через Канал из телескопов.

Путем систематического прослушивания вражеских радиочастот немцам удалось установить, что британские истребители управляются наземными станциями УКВ. Далее стало известно, что эти станции получают информацию о приближении германских воздушных соединений с помощью новой радиолокационной системы, видимыми «щупальцами» которой были эти самые антенны на берегу.

На генерала Вольфганга Мартини, руководившего системой связи в люфтваффе, это открытие произвело шок. Он считал, что его сторона ушла в этой области далеко вперед.

Летом 1940 года Германия обладала двумя типами радаров.

1. «Фрея». Это были мобильные установки, которые, посылая импульсы длиной волны 240 сантиметров, с побережья засекали объекты в воздухе и на море. Одна такая установка находилась в Виссане, к западу от Кале. Она фиксировала британские прибрежные караваны, по которым впоследствии наносили удары самолеты полковника Финка, и скоростные военные катера.

2. «Вюрцбург». Эта аппаратура только что поступила в серийное производство и впервые была использована зенитными полками в Руре. Используя ультракороткие волны длиной 53 сантиметра, она вырабатывала остронаправленные импульсы, и результаты иногда были ошеломляющими. Она могла дать местонахождение, курс и высоту любого самолета с такой точностью, что в мае зенитная батарея в Эссен – Фринтропе сбила британский бомбардировщик, который, летя над плотной облачностью, считал себя в полной безопасности.

С технической точки зрения открытия в отношении британцев, сделанные радаром Мартини и перехватчиками, которых тут же перебросили на французское побережье, как только оно было оккупировано, были вовсе не новостью. Использовавшаяся длина волны была не менее 1200 сантиметров, и британские источники подтвердили, что прогнозы, особенно касавшиеся размеров приближающихся соединений, иногда вначале искажались на 300 процентов.

Но Мартини встревожило не техническое превосходство, а очевидное преимущество в организации. Информация о том, что на всем протяжении восточного и южного побережья Британии уже создана защитная цепь слушающих и передающих постов, явилась настоящим ударом. Поступавшие от них сообщения оценивались в центральном оперативном штабе, и возникающая картина воздушного пространства использовалась для наведения британских соединений истребителей на соответствующие цели.

На германской стороне такой организации не существовало. Хотя и имелся «аппарат DeTe»[15] (его кодовое название), он не оказывал подобного серьезного влияния на ход военных действий.

Теперь пришла очередь призадуматься германскому командованию. Если глазами радара враг мог следить за приближающимися группами самолетов или даже видел их еще тогда, когда они собирались над Францией, то элемент внезапности, важный для любого агрессора, в этом случае терялся полностью. Фактически люфтваффе вступало в сражение с Королевскими ВВС, находясь в очень невыгодном положении, и так будет продолжаться до тех пор, пока станции локации на побережье не будут уничтожены.

3 августа 1940 года телеграфные машины в штабах 2-го и 3-го воздушных флотов распечатали приказ генерала Иешоннека, начальника Генерального штаба люфтваффе: «Известные английские станции DeTe для вывода их из строя подлежат атаке специальными группами первой волны».

Первая волна! Это значило, что нападение на береговые радарные установки станет также сигналом для начала Битвы за Англию!

Капитан Рубенсдорфер взглянул на часы. Было без нескольких минут одиннадцать по германскому времени. Его двенадцать «Ме-110» повернули на северо-запад к вражескому берегу. Эскадрильи разделились, направляясь к своим целям.

1-я эскадрилья, ведомая старшим лейтенантом Мартином Лутцем, заметила мачты радарной станции в Пивенси, возле Истбурна. Шесть самолетов стали медленно набирать высоту, загруженные своими двумя 1000-фунтовыми бомбами. Хотя и номинально являясь истребителями, они несли бомбовую нагрузку в два раза большую, чем у пикирующего бомбардировщика «Ju-87».

Наконец нужная высота достигнута. Покачиваясь, они заскользили вниз к цели. Потом, дождавшись, когда решетчатые формы первой из четырех антенн полностью заняли весь экран прицела, Лутц послал бомбы вниз.

Подобно внезапному шквалу ветра, «мессершмиты» пронеслись над радарной станцией и исчезли, оставив на объекте восемь 1000-фунтовых бомб. Одна попала точно в продолговатое здание, вторая разрубила главный силовой кабель, а передатчики рухнули на землю. Станция в Пивенси была выведена из строя.

В пяти минутах летного времени на восток 2-я эскадрилья под командой старшего лейтенанта Россигера направлялась к такой же станции в Райе, возле Гастингса. Ведущий доложил о десяти попаданиях в установки 1000-и 500-фунтовыми бомбами. Британские источники подтвердили, что все здания были уничтожены, за исключением важных блоков приемопередатчиков и операторской комнаты.

В то же время старший лейтенант Хинц со своей 3-й эскадрильей атаковал антенные установки в Дувре. Три бомбы разорвались рядом с ними. Шрапнель врезалась в опоры, а две антенны накренились, но не упали.

Повсюду происходило то же самое. Когда нападавшие разворачивались после атаки, после них в воздух летели фонтаны обломков и поднимался черный дым, но антенны неизменно возвышались над землей. То же самое наблюдалось и в Польше во время налетов на радиопередающие установки. Независимо от точности прицеливания мачты антенн никогда не падали.

Спустя три часа станция в Райе снова функционировала на резервном оборудовании. Во второй половине дня за ней последовали и другие станции. Все нарушенные связи в британской радарной системе были восстановлены, но за одним исключением: начиная с 11.30 три группы из KG 51 и KG 54, имея в общей сложности шестьдесят три бомбардировщика «Ju-88», атаковали портовые сооружения в Портсмуте. Но одна Gruppe из пятнадцати машин пронеслась над островом Уайт и спикировала на радарную станцию в Вентноре. Ее оборудование было настолько сильно повреждено, что станцию пришлось списать. Потребовалось одиннадцать дней непрерывного труда, чтобы построить на острове новую станцию и закрыть щель в системе слежения.

Англичане скрывали тот факт, что станция в Вентноре вышла из строя, и обманывали немцев, посылая импульсы от другого передатчика. Хотя они не создавали эхо, враг, услышав их, мог только предполагать, что станция восстановлена.

Разочарование росло. Очевидно, что «глаза» британской системы раннего оповещения можно было «ослепить» лишь максимум на два часа. Однако одновременно 12 августа начались налеты на передовые базы английских истребителей в Кенте. Тут хоть можно было надеяться на какой-то успех.

В 9.30 самолеты «Do-17» из I/KG 2 майора Уцмана под сильным эскортом совершили налет на прибрежный аэродром в Лимпне. Град 100-фунтовых бомб перепахал взлетную полосу и ударил по ангарам.

Потом, сразу после полудня, двадцать две «Штуки» бомбили конвой в устье Темзы к северу от Маргейта. Это были самолеты из IV/LG капитана фон Браухича, сына фельдмаршала, главнокомандующего германской армии. Они сообщили о прямых попаданиях в два грузовых транспорта небольших размеров.

Вскоре после этого, в 13.30, самая передовая из всех баз британских истребителей в Манстоне оказалась под первым серьезным налетом. Вновь удар был нанесен «экспериментальной группой 210» капитана Рубенсдорфера. Их утренний налет сейчас принес свои плоды: радарные станции все еще бездействовали. Манстон получил предупреждение о приближающихся вражеских самолетах лишь в самый последний момент.

Внизу на аэродроме летчики 65-й эскадрильи побежали к своим «спитфайрам». Двенадцать машин лихорадочно выруливали на взлетную полосу, и первому звену удалось взлететь. А там прямо над головой были «мессершмиты».

«Истребители были выстроены по линейке, – докладывал старший лейтенант Лутц. – Наши бомбы падали прямо среди них».

Одним из пилотов, изо всех сил стремившихся подняться в небо, был старший лейтенант Куилл. С 1936 года он занимался испытанием «спитфайров» в компании «Виккерс», но недавно его призвали на службу в боевую эскадрилью, которой он сейчас и командовал. Внезапно ровный гул мотора заглушили мощные глухие удары. Он инстинктивно пригнулся, потом, повернув голову, увидел, что позади него на воздух взлетел самолетный ангар.

Когда он отрывался от земли, бомбы падали на поле по обе стороны от его самолета. «Спитфайр» исчез в облаке дыма, но вынырнул из него целым и невредимым. Наконец шасси перестало трясти: Куилл был в воздухе. Было похоже на чудо, что ему удалось вырваться из этого ада.

Также появлялись и другие одиночные «спитфайры», круто набирая высоту в стремлении уйти от облака черного дыма, окутавшего Манстон. Сверху казалось, что на аэродроме можно поставить крест в смысле дальнейшей пригодности. Германские экипажи докладывали: «Имели место прямые попадания двенадцати „SC 500“ (1000-фунтовые фугасные бомбы) и четырех „Flam C 250“ (500-фунтовые зажигательные бомбы) в ангары и казармы. Четыре „SC 500“ взорвались среди взлетавших истребителей. Итоги: четыре „харрикейна“ и пять других самолетов уничтожено на земле…»

Согласно британским докладам, большинство «спитфайров» 65-й эскадрильи вернулись после атаки без повреждений. Но Манстон пострадал больше всего. Наземная диспетчерская служба направляла истребители на посадку на аэродромы в глубь метрополии.

Следующим в списке налетов на береговые базы командования истребителями был Хоукинг, потом опять Лимпн. Степень разрушений на этих базах была аналогичной Манстону. Рабочие команды трудились всю ночь, засыпая воронки от бомб и приводя в порядок взлетные полосы.

Теперь британцы понимали, что период стычек в прибрежной зоне позади, что настало время для нокаутирующего удара. 12 августа было лишь прелюдией. Хотя в этот день 2-й и 3-й воздушные флоты отправили в налет около 300 горизонтальных и пикирующих бомбардировщиков с сильным эскортом истребителей, эти силы составляли менее одной трети их общей мощи.

Геринг дал настоящей атаке кодовое название «Adlertag 12 августа», то есть она была намечена на следующее утро. Ведущие соединения обеих авиагрупп должны были подойти к английскому побережью в 7.30.

Около двух тысяч германских военных самолетов стояли в готовности начать первую стратегическую воздушную операцию в истории, каковой должна была стать Битва за Англию. Оставалось увидеть, можно ли покорить одной воздушной мощью великую державу, народ которой был полон решимости сопротивляться. Но именно такая задача стояла перед люфтваффе. Она была весьма амбициозной, а прелюдия к сражению уже оказалась достаточно драматичной.

30 июня 1940 года, буквально за неделю до завершения Французской кампании, Геринг разослал свои «Общие директивы по боевым действиям люфтваффе против Англии». «Действуя согласованно, воздушные флоты должны воевать, используя максимум сил. Их соединения должны атаковать заранее определенные группы целей».

Основной целью являлись Королевские ВВС, их наземная структура и авиаиндустрия, их питающая. С другой стороны, адмирал Редер требовал, чтобы с воздуха атаковали и Королевский флот, торговые караваны и порты, в которых они останавливались. Геринг был уверен, что люфтваффе способно решить обе задачи одновременно. Но последнее слово было за Генеральным штабом люфтваффе. «До тех пор, пока авиация противника не будет уничтожена, руководящим принципом командиров люфтваффе будет атака вражеских соединений при любой возможности днем и ночью, в воздухе и на земле, не отвлекаясь на другие задачи».

Цель была ясна. Но детальный план тем не менее отсутствовал. Поэтому новые инструкции Геринга от 11 июля 1940 года включали в себя первые позитивные меры. С данного момента разрешалось бомбить конвои в Канале. Налеты на корабли позволят выманить британские истребители под удар германских истребительных соединений. Но этот проект не имел успеха. Хотя британские истребители и защищали караваны от налетов бомбардировщиков, они имели строгий приказ не ввязываться в длительные бои с истребителями соперника.

Но главная причина задержки воздушной войны с Британией имела политическое происхождение. Руководители Германии после неожиданно скорого покорения Франции воображали, что их страна продемонстрировала достаточное доказательство своей военной непобедимости, чтобы убедить оставшуюся в одиночестве Британию смириться с ситуацией.

19 июля победа на Западе праздновалась в Берлине, в рейхстаге, куда собрались командующие всеми родами войск. Практически каждый получил повышение в звании. Геринг блистал в своем фантастически белом костюме рейхсмаршала, а в люфтваффе появились два фельдмаршала: Кессельринг и Шперле.

После войны Кессельринг писал: «Сегодня я абсолютно убежден, что никто из нас не стал бы после кампании на Западе фельдмаршалом, если бы Гитлер не считал, что теперь мир возможен».

В своей речи в рейхстаге Гитлер озвучил «еще один призыв к английскому здравому смыслу». Он заявил: «Я не вижу каких-либо обязательных причин для продолжения борьбы. Я сожалею о жертвах, которых она потребует… – и добавил: – Если борьба будет продолжаться, она закончится полным уничтожением одной из борющихся сторон. Господин Черчилль, возможно, считает, что это будет Германия. Я же знаю, что это будет Англия».

Три дня спустя министр иностранных дел Британии лорд Галифакс дал ответ по радио. «Гитлер, – сказал он, – не произнес ни одного слова, предполагающего, что мир должен основываться на справедливости. Его единственными аргументами были угрозы. Великобританией руководит дух неумолимой решимости. Она не прекратит борьбу».

Это было окончательным ударом по германским иллюзиям в том смысле, что Британию все еще можно урезонить. Теперь люфтваффе было необходимо уделить серьезное внимание тому, как вести войну против островного королевства. Потому что план операций по-прежнему отсутствовал.

21 июля Геринг вызвал к себе командующих воздушными флотами и приказал им представить свои идеи. Кессельринг и Шперле поручили различным воздушным корпусам заняться тем же самым. Офицеры штабов начали усердно разрабатывать планы. Все сходились на том, что первой и самой важной задачей должно стать подавление Королевских ВВС. Но в том, как это осуществить, наметились разногласия.

С долгими размышлениями покончили несколько быстрых решений фюрера.

16 июля, за три дня до речи в рейхстаге, он издал свою директиву № 16, в которой приказывал «приступить к подготовке десантных операций против Англии и, если потребуется, осуществить их» (операция «Морской лев»).

Но 31 июля он в Оберзальцберге на совещании с главнокомандующим фон Браухичем и его начальником Генштаба Гальдером сообщил, что намерен атаковать Россию – «чем скорее, тем лучше, и предпочтительно в этом году. Если Россия будет побеждена, у Британии исчезнет последняя надежда». О вольт-фасе Гитлера узнали Геринг и начальник Генштаба люфтваффе Иешоннек.

Несмотря на это, на следующий день фюрер издал директиву № 17, которой с 5 августа разрешались неограниченные воздушные и морские боевые действия против Англии. Гитлер хотел изучить последствия воздушных налетов, а потом «в течение восьми – десяти дней» решить, проводить ли высадку в середине сентября (самое раннее, на что соглашался флот) или нет.

Таким образом, произошло раздвоение дорог. Официально Британия оставалась следующим противником, а фактически высшее германское руководство уже повернулось на Восток. Правда, Гитлер не исключал возможности, что Британия падет первой, но нет доказательств, что он был в этом убежден.

2 августа Геринг отдал свой последний приказ: начать операцию «Adlertag» – «День Орла». Первым объектом совместной операции 2-го и 3-го воздушных флотов становились британские истребители: «спитфайры» и «харрикейны» в небе, их аэродромы, береговые радарные установки и вся наземная структура в Южной Англии.

На второй день зону налетов намечалось расширить и охватить аэродромы в пригородах Лондона и продолжать в полную мощь на третий день. Были надежды, что после нанесения таким способом нескольких мощных ударов Королевские ВВС будут подавлены, а господство в небе (предпосылка для последующих операций) будет завоевано.

Были решены все вопросы, кроме даты начала операции. Чтобы выполнить свою задачу согласно плану, люфтваффе нуждалось в благоприятной погоде в течение трех дней подряд. Метеорологи рискнули предсказать такие условия на начало августа. Но воздушному флоту требовалось примерно шесть дней для подготовки к этому сокрушительному удару. Но когда они закончили подготовку, погода вновь ухудшилась. Пришлось отложить «Adlertag» на десять, потом на одиннадцать дней. Наконец, зона высокого давления над Азорскими островами пообещала несколько отличных дней.

Геринг немедленно назначил час «ноль» на 7.30 13 мая. Случилось так, что и следующие два дня стояла хорошая погода, и они были использованы. Мощной бомбардировке подверглись караваны судов, порты, радарные станции и три аэродрома.

Потом ночью 12 мая зона высокого давления над Азорами рассеялась, и рассветное небо в момент начала «Adlertag» заволокло серыми облаками, большинство аэродромов было покрыто пеленой тумана, а над каналом висело плотное покрывало облаков. У Геринга не было иного выбора, кроме как опять отложить час «ноль» и перенести великое наступление до полудня.

Однако до того как этот приказ дошел от командования воздушным флотом до Geschwader, несколько соединений уже поднялись в воздух. Вместо того чтобы тщательно подготовить согласованный удар, масштабная атака рассыпалась на несколько индивидуальных акций, к тому же осложненных плохой погодой.

Командир KG 2 полковник Йоханнес Финк напряженно всматривался сквозь ветровое стекло своего «Do-17». Было уже 7.30 «Adlertag» («Дня Орла») и время начинать великую атаку. Но Финк раздраженно покачал головой. Он уже долетел до места встречи с эскортом истребителей, но впереди себя увидел лишь несколько «Ме-110». Их поведение было очень странным. Сперва они подлетели к нему, потом наклонили носы в пике. Наконец, снова набрав высоту, они повторили трюк. Какого черта они тут делают?

Финк долго не размышлял, а взял курс на Англию. За ним последовали II и III Gruppen под командой подполковника Вайткуса и майора Фуша. Их цель: аэродром в Истчерче на южном берегу устья Темзы.

В тесном строю «Do-17», снижаясь, прошли сквозь облако и полетели чуть ниже высоты 500 метров над британской территорией. Не было видно никаких истребителей: ни германских, ни британских. Тридцати пяти немецким бомбардировщикам повезло: британский радар опознал их как «всего лишь несколько самолетов», а диспетчер в Хорнчерче соответственно поднял против них только одну, 74-ю эскадрилью «спитфайров».

А тем временем группа Финка достигла Истчерча. Прогрохотав над аэродромом, эскадрилья за эскадрильей, они разбомбили взлетную полосу, самолеты, ангары и склады. Потом англичане насчитали более пятидесяти воронок от бомб. На земле было уничтожено пять бомбардировщиков «бленхейм».

Лишь тогда, когда соединение уже разворачивалось на обратный курс к себе на базу, со всех сторон на него насели «спитфайры». Финк шарил взглядом по небу, но из-за бросавшегося в глаза отсутствия германских истребителей им пришлось защищаться самостоятельно. Без облачного прикрытия там была бы настоящая резня. Случилось так, что большинству «дорнье» удалось уйти под его защиту от решительных атак британских истребителей.

Тем не менее в этом вылете KG 2 потеряла четыре лучших экипажа. Едва успев приземлиться, Финк бросился к телефону и в бешенстве потребовал объяснений, почему истребители покинули его в беде.

К своему изумлению, он узнал, что единолично начал великую атаку люфтваффе «Adler» на Великобританию. Приказ Геринга об отмене налета не поступил в Geschwader вовремя, а высший пилотаж «Ме-110» был попыткой дать бомбардировщикам сигнал вернуться на базу. Но это сообщение осталось непонятым.

Теперь час «ноль» был назначен на 14.00, хотя погода стала еще хуже.

Первой взлетела Gruppe дальних истребителей «Ме-110» из V(Z)/LG из Каена. Ее ведущему, капитану Ленсбергеру, было только сказано, что место встречи – возле Портленда. После этого ему была предоставлена полная инициатива в действиях.

Несмотря на то что накануне радарная станция в Вентноре была выведена из строя, соединение было замечено в тот момент, когда оно пересекало французский берег у Шербура. Его засекли другие станции. И даже его численность была точно определена как «более двадцати». Не хватало одной компоненты информации: каков тип самолетов.

Главнокомандующий истребительной авиации маршал авиации Даудинг отдал приказ истребителям по возможности избегать стычек с германскими истребителями и сосредоточиться на большей опасности, которую являли собой германские бомбардировщики. Знали бы британские офицеры-диспетчеры, что приближающаяся группа состоит всего лишь из двухмоторных истребителей, тогда бы они не приняли оборонительных мер.

Но они подняли в воздух три эскадрильи «спитфайров» и «харрикейнов», базировавшихся в Эксетере, Уормвелле и Танмере, и ориентировали их встретить врага над английским побережьем.

А это было как раз то, чего желали немцы. «Ме-110» должны были вовлечь в бой британские эскадрильи истребителей. Когда соединения бомбардировщиков подлетят с хорошо рассчитанным интервалом времени, у этих эскадрилий запасы горючего будут на пределе и они будут практически беспомощны. И тут, после того как они приземлятся, чтобы довооружиться и дозаправиться, будет самое время разбомбить их самих и их базы. Таков, по крайней мере, был план.

Германское руководство понимало, что британские истребители пользуются многими тактическими преимуществами. В сражении над своей территорией время до перехвата противника невелико, и поэтому истребители противника могут находиться в воздухе много дольше. У англичан более совершенная система локации самолетов противника и более высокого качества наземный контроль. Чтобы хотя бы частично уравнять шансы, немцам необходимо было проявить тактическую мудрость. Примером этого стали операции «Ме-110» в небе над Польшей. Но притом весьма дорогим.

Ленсбергер только долетел до английского берега, как с одного из самолетов арьергарда поступил сигнал тревоги: «„Спитфайры“ на хвосте!»

Это предупреждение моментально встревожило германские экипажи. Летчики знали, что их относительно тяжеловесные двухмоторные «Ме-110» не могли соперничать со «спитфайрами» в полете. С другой стороны, их вооружение (две стреляющие вперед пушки и четыре пулемета), если его использовать одновременно, имело большой потенциал.

Поэтому Ленсбергер быстро приказал самолетам образовать оборонительный круг. Каждый должен прикрывать тыл впереди летящего товарища.

Сам он должен был первым приступить к повороту, но до того, как он это сделал, британские истребители, пользуясь превосходством в скорости, набросились на арьергард группы.

Один «Ме-110» круто накренился влево и устремился вниз, а пулеметные очереди «спитфайра» ушли в пустоту. Второй попытался избежать боя в пике, но ему не хватило скорости: его соперник бросился вниз за ним, стреляя из восьми пулеметов, установленных на крыльях.

Наконец, оборонительный круг замкнут, чем были повышены шансы на самозащиту. Но две машины уже были потеряны, а британцы не выпускали немцев из своих лап. Ведя пулеметный огонь, они пикировали на круг и прорывались сквозь него, подставляясь как цель горизонтально летящим «мессершмитам» лишь на долю секунды.

Но не уходили невредимыми. Два-три британских истребителя отвалили, оставляя за собой черный дым. Но они были над своей землей и, если надо, могли совершить вынужденную посадку. А если бы понадобилось прыгать с парашютом, не попали бы в плен.

Другое дело – «мессершмиты». Между ними и Францией простиралось 100 миль водного пространства – опасное дело, если летишь на одном моторе или с простреленным хвостом, с поврежденным крылом и с постоянной потерей высоты. Когда группа Ленсбергера наконец-то вернулась домой, недоставало пяти машин с экипажами, а остальные были изрешечены пулями. Помимо тактического проигрыша, силы были неравны: двадцать три против пятидесяти.

Развязка наступила спустя два дня. 15 августа Кессельринг и Шперле были вызваны в Каринхалле, чтобы испытать на себе гнев своего начальника за отсутствие прогресса в сражении.

– И потом, этот случай, когда послали группу «Ме-110» в одиночестве, – сказал Геринг. – Сколько раз я приказывал устно и письменно, что такие соединения должны посылаться лишь тогда, когда это диктуется диапазоном действия!

Он имел в виду, что, если цель слишком далека для одномоторных «Ме-109», чтобы сопровождать бомбардировщики на всем пути, тогда дальние «Ме-110» должны прикрывать последнюю часть маршрута.

Эта идея никому не была по душе. Кампания на Западе, а еще более – июльские бои над Каналом уже продемонстрировали факт, что двухмоторные «Ме-110» не могут соперничать с более маневренными и более легкими вражескими истребителями. Хотя Геринг и ценил их как элитные, его «железнобокие» в действительности сами нуждались в эскорте одномоторных истребителей. У Ленсбергера и его летчиков их не было ни одного.

– Необходимость в четких приказах, – раздраженно заявил главнокомандующий, – либо не понимается, либо их не отдают. У нас не так много «Ме-110». И мы должны использовать их экономно.

Его упреки были неоправданны, ибо все тактическое назначение операции Ленсбергера было неверно. После того как его группа была втянута в бой британскими истребителями, бомбардировщики, вместо того чтобы воспользоваться возникшей брешью во вражеском строю, прибыли лишь спустя три часа. К этому времени их соперники уже успели приземлиться, дозаправиться и пополнить запас вооружения. Вся группа вновь была готова к встрече с ними. Воистину, германское руководство было слишком плохим!

Было 17.00, когда «Штуки» из StG 77 майора графа Шенборна пересекли Канал. Группа насчитывала пятьдесят два самолета «Ju-87», охраняемые «Ме-109» из JG 27 подполковника Ибеля. Целями были аэродромы в районе Портленда. Но самолеты не смогли их отыскать. До высоты 1000 метров держалась плотная облачность. Бомбежка в пикировании была практически исключена.

«Эта атака обернулась сплошным провалом, – писал в своем дневнике генерал фон Рихтгофен. – Из-за тумана наши соединения возвратились, не сбросив бомб. Прогноз погоды был неверен, а атака была проведена по приказу „сверху“. Ее просто невозможно было осуществить. Слава богу, английские истребители запоздали!»

Действительно, британская служба наземного контроля отправила навстречу немецкой группе семьдесят истребителей с различных направлений. И пока «мессершмиты» увязли в сражении с «харрикейнами», пятнадцать «спитфайров» из 609-й эскадрильи круто пикировали на «юнкерсы» и сбили пять из них. Медлительные «Ju-87» не могли устоять перед такой атакой. И это стало вторым горьким уроком «Adlertag» – дня, который предназначался для демонстрации превосходства германского люфтваффе над британскими соперниками. 13 августа в самом деле стало несчастливым днем.

Вторая волна атаки, LG 1 полковника Бюловиуса, также встретила решительный и хорошо скоординированный отпор со стороны истребителей. Но в эту волну входили быстрые двухмоторные «Ju-88», которые в целях обороны искусно воспользовались облачным прикрытием. Однако даже они не сумели отыскать намеченные для них целевые аэродромы.

В качестве альтернативы I Gruppe капитана Керна атаковала портовые сооружения Саутгемптона. Только шесть «Ju-88» смогли достичь важной базы истребителей в Миддл-Уоллопе. Там находилась база, управлявшая действиями четырех эскадрилий истребителей. Правда, шесть бомбардировщиков вряд ли могли нанести ей серьезные повреждения. Они доложили о попаданиях «в ряды палаток и навесов, расположенных вдоль края аэродрома». Миддл-Уоллоп мог снова облегченно вздохнуть.

Менее важному аэродрому в Андовере, в шести милях отсюда, повезло меньше. На него налетела дюжина бомбардировщиков. Но бомбежке подверглись не те сооружения, потому что Андовер не был базой истребителей. И все равно, учитывая плохую погоду, германские экипажи были рады тому, что вообще нашли какой-то объект для бомбежки.

В это же время дальше к востоку другой аэродром в Кенте бомбили самолеты II воздушного корпуса. Его командующий, генерал Лерцер, послал для этого две свои группы пикирующих бомбардировщиков да еще занял одну у VIII воздушного корпуса.

Здесь, когда две страны разделял лишь Дуврский пролив, опасностей было меньше. Истребители из JG 26 во главе с олимпийским чемпионом майором Готхардтом Хандриком очистили небо над объектом, отразив несколько незначительных британских атак.

В результате восемьдесят шесть «Ju-87» без помех долетели до цели. В 18.15 они появились над Детлингом, возле Мейдстоуна и оставили его в руинах. Взлетная полоса была испещрена воронками от бомб, ангары объяты пламенем, а облако черного дыма росло и поднималось к небесам. Прямым попаданием был уничтожен командный пункт, погиб командир базы. Из множества самолетов на земле, по оценкам нападавших, двадцать горели либо были полностью уничтожены.

Была только одна неприятная деталь: Детлинг опять же не входил в число баз командования истребительной авиации. Он принадлежал береговому командованию, чьи самолеты занимались морским патрулированием и разведкой.

Второй объект, Рочфорд на северном берегу устья Темзы, действительно являлся аэродромом для истребителей, но был закрыт низкой облачностью, и «Штуки», посланные против него, не нашли своей цели. Они вернулись домой с бомбовой нагрузкой.

Вечером был подведен итог дневных операций «Adlertag». Несмотря на плохую погоду и задержку с началом, английское побережье пересекли 484 горизонтальных и пикирующих бомбардировщика и около 1000 истребителей обоих видов. Доложено о том, что бомбардировке подверглись девять вражеских аэродромов, «пять из них до такой степени, что можно их считать выведенными из строя».

Фельдмаршалы Кессельринг и Шперле выразили открытое удовлетворение достигнутыми успехами, хотя при этом было потеряно тридцать четыре своих самолета. Наверняка «великий удар» еще грядет. Пока двум командующим люфтваффе пришлось опять ждать благоприятной погоды, чтобы назначить день, когда они бросят в сражение всю свою мощь.

На другой стороне Английского канала результаты 13 августа тоже считались успешными. У англичан были причины радоваться. Хотя три аэродрома – Истчерч утром и Андовер с Детлингом после полудня – «ушли на покой», ни один из них не являлся базой истребителей. Наземная структура командования истребительной авиации, от боеготовности которой зависела судьба всей страны, не пострадала.

Возникает мысль о том, что немцы будто не знали, где находятся базы истребителей, и это несмотря на более чем год сбора и изучения всех возможных разведданных, чем занимался подполковник Йозеф Шмидт из Генштаба люфтваффе. Целеуказания, копии британских аэрофотографий и атлас аэродромов Великобритании были разосланы всем командирам вплоть до Geschwader и Gruppen. Поразительно часто записывались слово в слово приказы, посылавшиеся самолетам в воздухе, и даже делались «засечки» самолетов. Давно были расшифрованы кодовые названия, такие, как «Чарли три» для Манстона. Поэтому наверняка должно было быть известно, в каком месте можно лучше всего нанести удар по британским истребителям и их наземной сети обслуживания. Потому что уничтожение истребительной авиации врага, повторим еще раз, было самой важной и решающей задачей.

Вместо этого люфтваффе совершило налеты совсем не на те аэродромы. И несмотря на это, германское командование питало опасные иллюзии, что удар нанесен по жизненно важным позициям противника.

Все, чего добился «Adlertag», это дал передышку командованию истребительной авиации. В сравнении с эффективными атаками предыдущего дня на настоящие базы истребителей в Лимпне, Манстоне и Хоукинге налеты 13 августа были почти бесполезными. Было сбито лишь тринадцать «спитфайров» и «харрикейнов». Такие потери можно возместить. Если нет ничего худшего в запасе, Британии бояться больше нечего.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.