Полабы и смельдинги

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

К югу от Вагрии и ободритских земель проживало племя полабов, именовавшееся так по месту проживания, реке Эльбе, по-славянски называвшейся Лабой. Возможно, что название полабы было собирательным для нескольких более мелких славянских племён. Впервые полабы упоминаются лишь в XI веке: в грамоте короля Генриха 1062 года упоминается земля Полабов (pago Palobi) (MUB, 1062, S. 27), а в 1070-х о «провинции Полабингов», как и о самих полабингах, сообщает Адам Бременский. В более ранних источниках полабы неизвестны, но на протяжении IX века, к югу от ободритов на Эльбе неоднократно упоминается племя смельдингов, по всей видимости, населявших местность в районе современного городка Дёмиц, и бывших, начиная с конца VIII века, составной частью ободритского государства. Первое их упоминание сообщает уже об их отложении от ободритов во время датско-велетского нападения 808 года. В этом же году, оказывая союзническую помощь ободритскому князю Дражко, с ними воюет сын Карла Великого. В 809 году Дражко с помощью саксонского войска удаётся снова подчинить себе смельдингов, осадив их столицу. Название этой столицы анналы Муассака передают как «Конобург» (smeldinc-conoburg/Smeldingonoburg). Последняя часть слова, – бург – немецкого происхождения и обозначает «город». Оставшаяся часть «Коно» позволяет предположить, что славянским названием столицы смельдингов могло быть «Конов», или же речь идёт и вовсе не о славянском названии города, а в латинский текст попросту было вставлено немецкое слово, обозначающее «город смельдинконов». Именно в такой форме Smeldingon, смельдинги последний раз упоминаются во второй половине того же IX века. Баварский Географ называет их вместе с другими мелкими племенами, жившими на юге современного Мекленбурга: «Linaa – народ, имеющий 7 городов. Рядом с ними находятся те, которые называются Bethenici, Smeldingo и Morizani, имеющие 11 городов».

В случае, если анналам Муассака была известна та же форма названия смельдингов, что и Баварскому Географу, то название Smeldingono-burg должно было попросту быть немецким обозначением «города смельдингов». Все перечисленные Баварским географом племена жили к юго-востоку от ободритов. Линоны жили в районе современного города Ленцен на Эльбе, в Средневековье бывшего их столицей. Моричане – на озере Мюриц, возможно, бывшем юго-восточной границей ободритов или же имелось в виду племя Mortsani, жившее к югу от бенетичей и стодорян, выше по Эльбе, где-то в районе Магдебурга. Бетеничи населяли историческую область Прингиц на Эльбе, в районе современного города Гавельберг и известны впоследствии как prissani. Область расселения смельдингов, ранее упоминавшихся на Эльбе в одном ряду с линонами, таким образом, можно определить, как нижнее течение Эльбы, к западу от линонов (так как земли к востоку от них были заняты бетеничами и моричанами), от современного города Дёмиц на востоке и до Гамбурга на западе. На севере их граница могла достигать Шверинского и Ратцебургского озёр. Несколько сложнее дело обстоит с южной границей. Уже в VII–VIII веках земли к югу от Эльбы, составлявшие северную часть исторической саксонской области Барденгау, достаточно плотно заселяли славяне, жившие там ещё в XVIII веке и позднее известные как древане. Они должны были занимать эти земли уже во время первых упоминаний ободритов, смельдингов и линонов, однако не упоминаются в то время ни в одном из источников как отдельное племя. Можно было бы предположить, что славяне, впоследствии ставшие известными как древане или жители Ганноверского Вендланда, были потомками смельдингов и линонов, расселение которых изначально выходило за Эльбу, что, однако, не было зафиксировано в письменных источниках в силу известных особенностей франкского проведения границ.

Управлявшие огромной, включавшей в себя множество народов империей, франки рассматривали и называли земли по их историческому названию или административному делению, что нередко не совпадало с этнической принадлежностью их населения. Границы таких областей указывались по наиболее выразительным географическим ориентирам – большим рекам, горам или лесам – и могли не совпадать при этом с расселением племён. Так, как границы со славянами упоминаются limes saxoniae и limes sorabicus – «саксонская» и «сербская» границы. Однако достоверно известно, что славянское расселение уже во времена их первого упоминания выходило далеко за обе эти границы. То есть, эти территории продолжали называться Саксонией и Тюрингией даже когда собственно саксов и тюрингов в некоторых их областях уже не жило. Так и в IX веке, когда

Франкские анналы называют реку Эльбу границей Саксонии, славяне уже жили к югу и западу от неё повсеместно и построенные в этот период франкские крепости «на границе» (Хохбуки, Бардовик, Магдебург) оказались немецкими колониями в окружавших их со всех сторон заселённых славянами областях. В 795 году Франкские анналы сообщают о походе Карла Великого в интересующий нас регион – будущие земли древан к югу от нижнего течения Эльбы. Он остановился предположительно где-то в районе Бардовика в ожидании ободритского князя Витцана, попавшего в засаду и убитого саксами при переправе через Эльбу, как раз в районе, уже в немалой степени заселённом славянами, предками будущих древан.

Исходя из того обстоятельства, что Франкские анналы описывают этот поход Витцана, как поход в Саксонию, но вместе с тем знают и жившие по Эльбе племена линонов и смельдингов, можно заключить, что под племенами смельдингов и линонов франкские источники подразумевают только славян, живших к северу от Эльбы, не зависимо от того, в каком родстве они в то время находились со славянами северной Саксонии. Обращает на себя внимание, что предки живших к югу от Эльбы древан вообще не упоминаются как отдельная политическая сила. Не только в ранних Франкских анналах, но и у более поздних и куда более детальнее разбиравшихся в живших в нижнем течении Эльбы славянах хронистов вплоть до XII века эти земли упоминаются просто как Саксония, а то и вовсе – один из её политических и экономических центров.

На славянское заселение к югу от нижнего течения Эльбы указывает разве что брошенное вскользь Адамом замечание о том, что «река Эльба в среднем течении отделяет язычников от саксов» (Адам, II, 22(19)) – из чего выходит, что язычники, не бывшие саксами, должны были населять все земли к западу от Эльбы за исключением района Магдебурга. Но когда, к примеру, Гельмольд описывает бегство ободритского князя Будивоя «к саксам бардам» или упоминает Брунзовик (Бардовик) как один из наиболее значительных саксонских городов, уже совершенно невозможно догадаться, что этот город был саксонской колонией в густонаселённой славянами области, славянское население и деревни которой так отчётливо прослеживаются как по дарительным грамотам, так и по топонимике, начиная с раннего Средневековья, и сохранялись там чуть не до XVII–XVIn вв. При этом жившие к югу от Эльбы славяне вполне могли в этническом плане быть как частью племени ободритов, зашедших в процессе колонизации далее других на юг, так и смельдингов, линонов или велетов. Культурные и языковые различия между этими племенами в раннем Средневековье, несмотря на чёткое их различие хронистами, были слишком малы, чтобы можно было проследить их археологически или лингвистически по топонимике. Достаточно точно можно сказать лишь, что земли эти не подчинялись ободритам, начиная с первой трети IX века, потому, едва ли их имеет смысл рассматривать как «ободритские».

Не совсем ясным остаётся и то, были ли смельдинги ободритским племенем, или же имели изначально иное происхождение и в какой-то период были включены в ободритское государство силой, подобно линонам. За последнее говорит то обстоятельство, что во всех источниках они упоминаются отдельно от ободритов. Притом, что современные упоминаниям смельдингов франкские источники знают о делении ободритов на две группы – северных и восточных – даже и так, они представляют их единым племенем с единым самоназванием, а не союзом племён. На фоне выделения отличного от ободритов названия племени смельдингов должно было иметь какие-то причины. Так же и в 2 из 3 упоминаниях смельдингов сообщается об их войнах с ободритами и насильственном подчинении последними первых. С другой стороны, из франкских источников выходит, что смельдинги в IX веке населяли примерно те же территории, что впоследствии стали известны как земли племени полабов, бывших частью ободритов – где-то, не совсем определённо, к югу от Ратцебургского и Шверинского озёр, на юге до Эльбы, между Гамбургом и Дёмитцем. Смельдинги упоминаются в этих землях к северу от Эльбы до конца IX века, а полабы – начиная со второй половины XI века, так, что складывается впечатление, что «полабы» могло быть просто более поздним названием смельдингов.

О самих полабах известно немногим более, чем о смельдингах. Первые более-менее подробные упоминания о них содержатся в хронике Адама, который называет их полабингами:

«Славянские племена весьма многочисленны; первые среди них – ваигры, граничащие на западе с трансальбианами; город их – приморский Ольденбург. За ними следуют ободриты, которые ныне зовутся ререгами, и их город Магнополь. Далее, также по направлению к нам – полабинги, и их город Ратцебург. За ними [живут] линоны и варнабы» (Адам, II, 21(18)).

Таким образом, полабинги населяли область к востоку от линонов с их городом Ленцен, находясь в юго-западной части ободритских земель, между ободритами и Гамбургом. Само их название (по [реке] Лабе) недвусмысленно говорит о том, что их земли должны были простираться до Эльбы. Их столица Ратцебург в таком случае должна была располагаться на самом северо-западном краю их земель. Привлекает внимание и форма их наименования polab-ing-i, содержащая тот же суффикс – ing, что был до этого известен и в форме smeld-ing-i. Суффикс – ing широко применялся в германских языках для обозначения связи групп людей с населяемыми ими территориями или правителем. В случае полабингов, кажется логичным происхождение такой формы от славянского названия местности Полабье (земли по реке Лабе; латинское pago Palobi, где, очевидно, попросту были перепутаны гласные) и суффикса – ing, указывающего на принадлежность полабингов к Полабью. Другими словами, полабинги – могло быть германским названием жителей славянской области Полабье, как их называли, к примеру, соседние саксы.

Использование хорошо знавшим местность Гельмольдом в большинстве случаев уже формы полабы (polabi), при том, что им ни разу не употребляется ожидаемое славянское название племени «полабяне» (*polabani, *polabini; ср: название племени Pomerani – «поморяне» и название их провинции «Поморье»), вместо которого он употребляет неотличимую от хоронима форму названия племени Polabi, скорее также говорит о первичности названия местности Полабье, которое было больше на слуху, по отношению к названию племени. Форму полабинги Гельмольд упоминает лишь единожды в отрывке I, 20 и также в географическом контексте – provincia Polabingorum (провинция полабингов). Другими словами, скорее всего Полабьем называлась вся область к северу от Эльбы между Гамбургом, Дёмитцем, Ратцебургским и Зверинским озёрами. Эта область имела собственную столицу в Ратцебурге и, по всей видимости, могла управляться собственным, но признававшим верховную власть Мекленбурга или Старигарда князем, и «полабами» или «полабингами» назывались все жители этой области, возможно, изначально включавшей в себя несколько более мелких племён – тех же смельдингов.

Несколько сложнее дело обстоит с самими смельдингами. Иногда в качестве реконструкции их самоназвания предлагается славянские формы смоляне (*Smolane) (Trautmann 1950), смолинцы (*Smolinci) (Трубачев 2005, стр. 97, впрочем, признавая натяжки такой этимологии), однако это предположение не удовлетворяет ни лингвистическому, ни историческому контексту. Даже принимая, что суффикс – ing мог быть германским прибавлением, славянская основа названия племени всё равно должна была в таком случае восходить к *Smeld, а не *Smol. Не менее серьёзные проблемы возникают и с семантикой реконструкции самоназвания смельдингов как «смолян», если допустить, что оно должно было произойти от вида их деятельности и хозяйства – расчищении и выжигании лесов – с которой они сами, или их земля, должны были ассоциироваться у соседей. Как уже и было отмечено выше, из немногих упоминаний смельдингов, достоверно можно предположить заселение ими в IX веке области по Эльбе между городом Ленцен и Дельбедерским лесом/рекой Дельбенде, то есть в области современного города Дёмитц. Эта область действительно сильно выделяется от окружающих её земель, но, по совсем другому признаку – она представляет собой самую большую внутреннюю (не на морском берегу) дюну в Европе. Это неплодородные песчаные земли, более похожие на настоящую пустыню.

В этом плане представляет интерес сообщение Адама Бременского, при описании географии Германии, замечавшего:

«Саксония славится своими мужами, оружием и плодами. Не считая редких холмов, она почти всюду представляет собой широкую равнину. В ней нет разве что сладкого вина, все остальные продукты она производит самостоятельно. Почва везде плодородна, богата лугами и лесами. На подходе к Тюрингии, а также к Заале и Рейну она прямо-таки тучная, хотя в других местах качество её резко ухудшается; так, в районе Фризии она болотистая, а возле Эльбы – песчаная» (Адам, I, 1).

Песчанная дюна в районе города Дёмитц, предполагаемая область расселения смельдингов

В раннем Средневековье лесами были покрыты значительные пространства современной восточной Германии, и едва ли не всюду, где впоследствии селились люди, им приходилось заниматься вырубкой и выжиганием леса, однако и при этом некоторые области все равно выделялись как «лесистые», а некоторые – наоборот, как «пустынные». О том, что уже в славянские времена в районе нижнего течения Эльбы некоторые области ассоциировались с густыми лесами, говорят немецкое названия находившейся к западу от смельдингов и полабов Гользатии (от нем. «хольц» – дерево, лес) и славянское название, находившейся к югу от Эльбы области Дравен (от слав. «древо»). Вместе с тем, сообщение Адама показывает, что в это же время некоторые области возле Эльбы ассоциировались не с лесами, а с песками и самая большая внутренняя песчаная дюна Европы, находящаяся как раз в области смельдингов подходит для такой ассоциации как нельзя лучше. Эти земли продолжали ассоциироваться с песком и после немецкой колонизации. Из-за большого содержания песка в почве, придающей ей сероватый цвет, с позднего Средневековья эти места стали известны как историческая область Griese Gegend (нем. «серая земля»).

Стоит обратить внимание и на другое обстоятельство – южные и западные земли ободритов, особенно в районе нижней Эльбы и расселения смельдингов, выказывают большую концентрацию дославянской гидро– и топонимики. Этимологии из дославянского, не германского языка предполагаются для города Eutin (Wulf 2000, Eutin, LVIII), к востоку от Плёнского озера, реки Траве (Krahe 1964, S. 44, 45), разделявшей варов и ободритов, реки Эльбы (Krahe 1964, S. 52, 53), реки Дельвенау (Krahe 1964, S. 27), реки Эльде (Donat/ Fischer 1994, S. 26, 27) и стоящего на ней города Эльдена. Как раз в междуречье Эльбы, Дельвенау и Эльды в IX веке и должны были проживать смельдинги. Здесь же можно отметить и не славянское название самого полуострова Wairia и возможно не славянское происхождение расположенного напротив Вагрии острова Фемарн (Laur 1992, S.247).

Исходя из того, что часть гидронимики восточной и центральной Германии, как и соседнего с ней Польского Поморья, имеет балтское происхождение и объясняется лингвистами при помощи балтских языков (Krahe 1943, Schall 1962, Schall 1965; Schall 1966, Топоров 1966 a, Топоров 1966 б, Споров 1982, Udolph/Casemir 2006)[2], не случайной кажется прямая параллель названия смельдингов с балтским словом «смелтине» – «песчинка», нередко встречающимся в Прибалтике, как название песчаных мест. В качестве наиболее показательной параллели можно привести известное название песчаной дюны на Куршской косе – Смельтине. Этимология названия племени смельдингов от балтского «смелтине» – «песчаная местность» отвечала бы одновременно и лингвистическим и семантическим требованиям. Собственно, «песок» в балтских языках называют «смелис» (лит.) или «смилтис» (лат.), так что и топоним Schm?lln, не имеющий немецкой этимологии и восходящий, таким образом, к славянским временам, также можно было бы объяснить от балтского обозначения песка. Деревня Schm?lln (Шмёльн), разделённая ныне на Большой Шмёльн (Gross Schm?lln) и Малый Шмёльн (Klein Schm?lln), является пригородом Дёмитца и именно между Малым и Большим Шмёльном находится, примыкающая к Эльбе, самая большая внутренняя песчаная дюна Европы. Возможно, вся местность, известная в последствии под немецким названием Griese Gegend, называлась в IX веке ещё продолжала называться древним балтским словом Смелтис («песчаная местность»). Название племени Smeld-ing-i в таком случае могло быть германским обозначением жителей этой области, подобно тому, как после смены её названия на славянское «Полабье», её жителей соседние саксы называли Polab-ing-i. С другой стороны, большая концентрация дославянской топонимики в регионе, говорит о том, что славяне, как и германцы, должны были столкнуться здесь с каким-то отличным от тех и других народом, говорящим на другом языке. В случае, если древнее реликтовое население нижнего течения Эльбы говорило на языке, близком к балтским, словообразование smeld-ingi могло быть и не германским, но и собственно балтским, так как у древних балтов также известно применение суффикса – ing, как суффикса принадлежности в этнонимах (такой суффикс известен, к примеру, в балтской форме имени племени Jatving, славянская форма которого была ятвяг).

Дославянская топо– и гидронимика в пределах королевства ободритов

В таком случае это подтверждало бы изначально не ободритское происхождение смельдингов и объясняло бы упоминание их франками всегда отдельно, так же, как и подчинение их ободритами силой их последующую борьбу за независимость. Борьбу эту смельдинги всё же проиграли. Можно предположить, что окончательно подчинённое и уже жившее к концу IX века не менее сотни лет в ободритском королевстве изначально небольшое, имевшее всего 3–4 города (исходя из указания Баварского Географа о 11 говорах у племён смельдингов, бетеничей и моричан) племя, было в значительной мере ассимилировано в X–XI вв. собственно славянами-ободритами. После окончательной ассимиляции смельдингов ободритами, более древнее балтское обозначение местности Смелтине в XI веке сменилось на славянское название «Полабье», обозначающее по сути тоже самое – местности к северу от реки Лабы. Не исключено, что реликтом-балтизмом, а не германским экзоэтнонимом, указывающим на ещё не полную их ассимиляцию или возникшие в результате ассимиляции балтского субстрата различия-балтизмы в диалекте полабов, является и приводимая Адамом в XI веке форма полабинги. В XII веке, во времена Гельмольда, ассимиляция реликтового населения ещё более продвинулась, так, что в это время начинает доминировать уже чисто славянская форма полабы, балтизм или, здесь уже скорее всё же германизм, «полабинги» употребляется в это время лишь изредка для обозначения территории, а само балтское название песчаной земли, в прошлом употреблявшееся для всей области, к XII–XIII вв. сохраняется лишь непосредственно как название песчаной дюны в пригороде Дёмитца.

Столицей полабингов или полабов в XI–XII веках был город Ратцебург, находящийся на одноимённом Ратцебургском озере. Иногда название города связывают с именем Ратибора – одного из ободритских князей XI века, упоминаемого в хронике Адама: «Этот Ратибор был христианином и считался среди варваров мужем великой силы. У него было 8 сыновей, славянских князей, которые все до единого были убиты данами, когда пытались отомстить за отца. Желая отомстить за его смерть, винулы уже тогда явились со всем своим войском и, разоряя окрестности, дошли до самого Рибе» (Адам, II, 79(75)).

И хотя название города Ратцебург (изначально Racesburg) лингвистика действительно выводит от славянского личного имени Ратибор (Trautmann 1948, S. 49) (т. е. Ратцебург – «город Ратибора»), подтверждения этому предположению не находится в источниках. Впервые и ободритский князь Ратибор и город Ратцебург, бывший столицей полабов, упоминаются в середине-второй половине XI века, в контексте начатой Готтшальком христианизации. Ратибор погиб в 1043 году и, исходя из того, что на момент смерти у него уже было 8 сыновей в возрасте, в котором они уже могли принимать участие в боевых действиях, сам он должен был быть уже в вполне зрелом, а то и вовсе почтенном возрасте. Время основание Ратцебурга в таком случае могло бы прийтись начало XI века. Настолько позднее основание столицы полабов теоретически сходится с предполагаемым временем окончательной ассимиляции смельдингов соседними племенами и превращение их в новую общность – полабов. Также и первые упоминания Ратцебурга как христианского центра не противоречат сообщениям о христианской вере жившего примерно в то же время князя Ратибора. И всё же подобную, основанную лишь на множестве предположений, при отсутствии прямых свидетельств, конструкцию стоит признать слишком ненадёжной для однозначных выводов. Имя Ратибор было широко распространено у славян, в том числе и у балтийских (к примеру, поморский князь Ратибор и противостоящий династии Готтшалька князь Раце из рода Крута – оба были носителями этого имени в XII веке), так что название столицы полабов могло и не быть связано с ободритским князем Ратибором первой половины XII века, а возникнуть, как и сам город, намного ранее. Сам Адам при этом никак не связывал Ратибора ни с полабами, ни с Ратцебургом.

Во времена правления сменившего Ратибора Готтшалька (после 1043 – до 1066 гг.) Ратцебург был уже одним из важнейших городов ободритских земель. Как и в двух других племенных столицах ободритов – Старигарде и Мекленбурге – в 1050-х или даже начале 1060-х гг. в Ратцебурге создаётся первое епископство, просуществовавшее до 1066 года, когда восставшие язычники побили в нём камнями монахов. Второе епископство было создано здесь Генрихом Львом через сто лет, в 1054 году. Гельмольд сообщает, что богиней полабов в XII веке была Жива (Siwa/Siwe/Synna), однако никаких подробностей относительно её культа не сообщает.

Не исключено, что построенный 1160 году в наивысшей точке острова ратцебургский собор – в наше время единственное, что напоминает об ободритских временах в городе – мог быть возведён на месте разрушенного храма или святыни, посвященной Живе. Славянская крепость Ратцебурга находилась на живописном острове в одноимённом Ратцебургском озере. Сейчас этот остров является историческим центром современного немецкого города Ратцебург. Масштабных археологических раскопок здесь не проводилось, но в ходе небольших спасательных или строительных раскопок на территории бывшей крепости и рядом с ней было обнаружено несколько сотен черепков славянской керамики, на основании которых крепость датируется (крайне предположительно) первой половиной XI–XII вв. (Schmidt-Hecklau 2002, S. 175). Значительных находок здесь сделано не было, из наиболее интересных можно упомянуть золотую оправку чехла для ножа позднеславянского периода (Schmidt-Hecklau 2002, S. 269; Taf 114-5), шпоры и 17-сантиметровый каменный идол (Schmidt-Hecklau 2002, S. 270; Struve 1958, Taf. 1).

Нанесение археологических находок в области полабов на карту позволяет отчётливо выделить наибольшую их концентрацию к юго-западу от Ратцебургского озера по реке Штекниц (Stecknitz), так, что центр племени полабов пришёлся бы на область между Ратцебургом, Триттау, Мёлльном и озером Шаль, но не доходя при этом на юг до Эльбы около 15 км. Исторически, кроме Ратцебурга, известно название лишь ещё одного города или местности полабов – Смилово, упоминающееся Гельмольдом как место битвы вернувшегося из датского изгнания Генриха Готшальковича с восставшими против него подчинёнными. Населённый пункт с таким названием (ныне Schmilau) сохранился и до сих пор как раз в области большой концентрации археологических находок славянского периода между Ратцебургом и Мёлльном, однако каких-либо значительных артефактов не было найдено и здесь. В качестве предшествовавшей Ратцебургу столицы полабов A. Schmidt-Heckau предполагал крепость возле населённого пункта Хаммер, расположенную в 4 км северо-западнее Мёлльна.

Датировка этой крепости концом VIII – началом XII вв. (Schmidt-Hecklau 2002, S. 229) действительно позволяет такое предположение. Как и Ратцебургская крепость, более ранняя крепость в Хаммере имела неукреплённый посад и сопутствующие поселения, подчёркивающие значение этих мест, как региональных центров. Находки из Хаммера также представлены в основном многочисленной керамикой, без каких-либо выдающихся артефактов. Схожая ситуация с археологическими находками характерна и для всей исторической области расселения полабов и объясняется тем, что масштабных и планомерных раскопок здесь никогда не проводилось. Это обстоятельство, вместе с практически полным отсутствием детальных описаний Полабья в хрониках славянского периода, делает полабов и их земли самым малоизученным на настоящий момент ободритским племенем и регионом.