1. Первые победы (1157–1164 год)
Того же лета ходи князь Андрей Юрьевич на Болгары сь сыном своим Изяславом и з братом своим Ярославом и с муромским князем Юрьем и з собою ношаху икону святыя Богородица чюдотворную.
Пискаревский летописец
Андрей Боголюбский не был таким воинственным правителем, как его отец Юрий Долгорукий. Человек отчаянной храбрости, лично водивший дружину в атаку и всегда сражавшийся в первых рядах, неоднократно находившийся на волосок от смерти и не раз раненный в бою, он не был склонен к частым военным авантюрам. Став князем в Суздальской земле, Боголюбский лишь один раз возглавит военный поход, а в остальные будет посылать сыновей или подручных князей. Да и больших походов при нем будет гораздо меньше, чем при Долгоруком, — всего четыре. Но зато два из них будут иметь решающее значение для дальнейшей судьбы Руси. Первый — это когда войска Андрея захватят Киев и после невиданного погрома мать городов русских навсегда потеряет своё прежнее значение. А второй знаменуется крупной неудачей, поскольку князю не удастся подчинить новгородскую вольницу.
У Андрея были иные приоритеты, чем у отца, и по мере своих сил он старался не влезать в кипящий котел усобиц Южной Руси. Делал это только тогда, когда напрямую затрагивались его интересы.
Начало княжения Андрея Юрьевича в Ростово-Суздальской земле не ознаменовалось ни какими-либо потрясениями, ни смутой. Согласно Лаврентьевской летописи, ростовцы и суздальцы после смерти Юрия Долгорукого в мае 1157 года единодушно признали Андрея как своего князя: «И посадиша и в Ростове на отни столе и Суждали». Местная знать отлично знала, что внешняя политика Андрея будет радикально отличаться от той, которую проводил его отец. Что не будет изнуряющей борьбы за Киев и никому не нужных разорительных походов в Южную Русь. И хотя у нового князя было достаточно ресурсов, чтобы продолжить деятельность отца в этом направлении, Андрей полностью отказался от мысли вступить в схватку за златой киевский стол.
Этот судьбоносный момент очень точно подметил Н.М. Карамзин: «.Суздаль, Ростов, дотоле управляемые Наместниками Долгорукого, единодушно признали Андрея Государем. Любимый, уважаемый подданными, сей Князь, славнейший добродетелями, мог бы тогда же завоевать древнюю столицу; но хотел единственно тишины долговременной, благоустройства в своем наследственном Уделе; основал новое Великое Княжение Суздальское, или Владимирское, и приготовил Россию северо-восточную быть, так сказать, истинным сердцем Государства нашего, оставив полуденную в жертву бедствиям и раздорам кровопролитным».
И действительно, если мы посмотрим на первые годы правления Андрея, то мы увидим, что князь целиком сосредоточился на внутренних проблемах своего княжества, а о походах в соседние земли даже речи нет. Игнорируя развернувшуюся после смерти отца борьбу за Киев, Андрей Юрьевич разворачивает в Ростово-Суздальской земле масштабное строительство.
Согласно Лаврентьевской летописи, в апреле 1158 года князь закладывает во Владимире-Суздальском Успенский собор. Судя по всему, именно по его приказу зодчие строят храм выше Софийского собора в Киеве. Его высота по центральной главе составляет 32,3 м, в то время как киевский имеет 28,6 м. Андрей Боголюбский никогда ничего не делал просто так, и желание принизить Киев здесь налицо. Однако помимо строительства Успенского собора князь начинает расширять непосредственно и сам город Владимир. С запада, со стороны огромного Раменского поля, возводится система мощнейших укреплений, построенных по последнему слову оборонительной техники на Руси того времени. Высота земляных валов на этом участке достигает 10 м, а глубина рва доходит до 6 м. Четверо ворот — Медные, Иринины, Волжские и сложенные из белого камня Золотые — ведут в эту крепость, которую теперь называют Новым городом. Именно здесь располагались княжеские дворы Андрея Боголюбского и Юрия Долгорукого, посреди которых высились два белокаменных храма — Спаса и Святого Георгия. С восточной стороны городской посад защищали укрепления Ветшаного города, в который можно было попасть через каменные Серебряные ворота. Общая протяженность новой оборонительной линии теперь была более 7 км, и это делало Владимир-Суздальский самой большой крепостью на Руси.
Успенский собор во Владимире. XII в. Фото автора
В 10 км от города Андрей строит себе загородную резиденцию, каменный замок Боголюбово. В своё время Юрий Долгорукий построил в окрестностях Суздаля укрепленную резиденцию в Кидекше, и, скорее всего, здесь сын последовал примеру отца.
Однако, пока Андрей Юрьевич занимался сугубо мирными делами, в Южной Руси продолжали бушевать междоусобные войны. Рассмотрим вкратце, что же там происходило.
* * *
Утверждение в Киеве Изяслава Давыдовича не принесло земле спокойствия. Люди, недовольные его политикой, нашлись быстро, поскольку Изяслав сразу же занялся перераспределением княжеских столов. Впрочем, как и любой другой князь, оказавшийся на златом киевском престоле. Не он первый, не он последний. Но тут неудачи посыпались на Изяслава.
Решив забрать город Туров у князя Святослава Ярославича, новый киевский князь сколотил мощную коалицию и выступил в поход. Однако предприятие закончилось полным провалом, поскольку бездарно простояв под стенами города десять недель, Изяслав не достиг даже малейшего успеха. И когда начался конский падеж из-за вспыхнувшего мора, он был вынужден с позором отступить от Турова.
Дальше — больше. Изяслав Давыдович вступил в военный конфликт с могущественным галицким князем Ярославом Осмомыслом. Гораздо более мудрый и рассудительный Святослав Ольгович, верный союзник Юрия Долгорукого, попытался предостеречь двоюродного брата от необдуманного шага, но куда там! Изяслав пообещал отнять у родственника Чернигов, а самого Олега прогнать в Новгород-Северский. Правда, после того, как сам закончит войну с Галичем: «Аже ми Богъ даешь успею Галичю, а ты тогда не жалуй на мя, оже ся почнешь поползывати, изъ Чернигова къ Новугороду» (Ипатьевская летопись). Однако, насмерть рассорившись с двоюродным братом, Изяслав сделал хуже только самому себе.
Не надеясь только на собственные силы, новый киевский князь послал своего племянника Святослава в степь за половцами, а сам расположился станом у Василева. Но пока он занимался этими организационными мероприятиями, политическая ситуация изменилась радикально, поскольку Ярослав Галицкий заключил союз с Мстиславом Изяславичем Волынским и Владимиром Андреевичем Пересопницким. И союзники сумели опередить Изяслава Давидовича. Мстислав вместе с двоюродным братом Владимиром вторгся в Киевские земли и с ходу захватил Белгород. Изяслав, понимая, что иного выбора у него теперь нет, ринулся отбивать город.
И тут ему сильно повезло. Когда Изяслав Давидович разбил лагерь у стен Белгорода, к нему на помощь прибыл хан Башкорд, приведя в распоряжение родственника 20 000 всадников. Дело в том, что этот знатный половец приходился отчимом племяннику Изяслава, Святославу Владимировичу. После трагической гибели Владимира Давыдовича в битве на реке Руте, его вдова бежала в степь и стала женой Башкорда: «Бе бо маши его бежала в Половцы и шла за нь» (Ипатьевская летопись). Обычно русские князья брали себе в жёны половчанок, а здесь всё случилось наоборот. Причем, судя по всему, мужа себе княгиня выбрала сама.
В. Верещагин. Князь Изяслав Давидович
Изяслав простоял под Белгородом двенадцать дней. Всё это время Мстислав и Владимир выводили за стены свои дружины и вступали в сражение с противником. Но помимо этого, они ввели тайные переговоры с черными клобуками, которые не желали видеть Изяслава Давыдовича киевским князем. И здесь, конечно, огромную роль сыграл тот авторитет, которым пользовался у киевлян отец Мстислава, князь Изяслав. Слава отца распространилась и на сына.
Всё закончилось достаточно быстро. Черные клобуки поехали к стенам Белгорода, призывая Мстислава, и князь выехал им навстречу, приветствуя своих новых союзников. Когда об этом стало известно Изяславу Давыдовичу, то он прихватил своего племянника Святослава и убежал в Вышгород, предварительно отправив гонца к жене в Киев. Княгиня бежала в Переяславль к зятю Глебу. Что же касается половцев, то, оставшись без командиров, они начали отступление в степь. Упорные бои развернулись у Юрьева и на переправах через Рось, поскольку черные клобуки старались перехватить отступающего врага. Множество половцев пало в сражениях и утонуло в реке, немалое количество попало в плен. Война Изяслава Давыдовича против Ярослава Осмомысла закончилось полной катастрофой, и 12 декабря 1158 года полки Мстислава вступили в Киев.
Однако сын князя Изяслава поступил по совести и справедливости. Он прекрасно понимал, что старейшим в роду Мономаха является его дядя Ростислав Мстиславич. Невзирая на некоторые недоразумения в прошлом со своим старшим родственником, Мстислав знал, что его дядя — человек в принципе неплохой и незлопамятный. С другой стороны, волынский князь не хотел провоцировать новую усобицу, в которой правда будет не на его стороне. Поэтому он и отправил послов к Ростиславу, приглашая дядю занять киевский стол. Предложение было с благодарностью принято, и 12 апреля 1159 года киевляне торжественно встречали нового князя.
Однако не тот человек был Изяслав Давидович, чтобы вот так, без борьбы, уступить первенство на Руси. Для начала князь занялся поисками виноватого в собственных неудачах. Думать долго не пришлось, князь ушел в землю вятичей и с остервенением принялся грабить владения двоюродного брата. А затем, снова призвав под свои стяги половцев, пошел отбивать Чернигов. За город развернулись тяжелые многодневные бои, Изяслав то переходил в наступление, то спешно отступал прочь. Святослава Ольговича поддержал Ростислав Киевский, который прислал ему на помощь сына Рюрика с дружиной. Также Чернигов защищали полки Святослава Всеволодовича, племянника черниговского князя. В итоге всё закончилось очередным разгромом Изяслава Давыдовича, и тот снова убежал в землю вятичей.
В этот раз неугомонный князь засел в городе Вщиж, где правил его племянник Святослав Владимирович. Желая хоть как-то навредить своему недругу Ростиславу Мстиславичу, Изяслав стал совершать набеги на смоленские земли. Терпение киевского князя лопнуло, и он повелел смирить смутьяна. Объединенную рать возглавил Святослав Ольгович, с которым пошли сын Олег и племянник Святослав Всеволодович. Вместе с ними в поход выступили Рюрик Ростиславич с киевскими полками, его брат Роман со смоленской дружиной, полоцкие князья Ярослав и Константин, а также отряд из Галича. Устоять против мощной коалиции у Изяслава не было никаких шансов, а потому он стал лихорадочно искать себе союзников. Поразмышляв, Изяслав пришел к довольно печальному выводу: на Руси ему может помочь только один человек — суздальский князь Андрей Юрьевич. Только захочет ли он связываться с беглецом?
* * *
За тем, что происходит в Южной Руси, Андрей наблюдал со стороны, никуда не вмешиваясь. Напрямую его это пока не касалось, а торопить события Боголюбский не хотел. Однако, когда перед ним предстал посланец Изяслава Давыдовича и передал предложение своего князя, Андрей Юрьевич задумался крепко. А предлагал ему Изяслав ни много ни мало как военный союз, скрепленный династическим браком. Для своего племянника Святослава Владимировича (того самого, у которого половецкий хан был отчимом) князь просил руку дочери Андрея.
С одной стороны, поддерживая Изяслава, владимирский князь рисковал втянуться в круговорот южнорусских усобиц, а это ему было абсолютно не нужно. Да и Изяслава Давидовича Боголюбский знал не с самой лучшей стороны, как человека ненадежного и вероломного. Но с другой стороны, Андрея не мог страшить союз между Мстиславичами и Ольговичами, пусть даже и вынужденный. Выбрав из двух зол, как ему казалось, меньшее, князь принял предложение Изяслава Давыдовича. Но сам в поход не пошел, а отправил своего сына Изяслава с полками. Мало того, ему удалось привлечь к этой войне и муромского князя, чья дружина тоже выступила под стягом Боголюбского.
Эта своевременная помощь была необходима бывшему киевскому князю, поскольку именно в это время рать Святослава Ольговича осадила Вщиж. Но Святослав Владимирович уже знал о том, что на помощь ему идут дядя Изяслав и суздальская рать, а потому бился крепко, уверенно отражая все вражеские атаки. Осада продолжалась пять недель, а успехи осаждающих оказались равны нулю. Когда же Святослав Ольгович со товарищи узнали о том, какие силы идут на помощь осажденному Вщижу, то они перепугались не на шутку. После этого осада закончилась быстро: «Слъшавше идуча Изяслава Андреевича съ силою многою Ростовъскою, убоявшеся и даша ему миръ, възворотишася» (Ипатьевская летопись).
Вот так. Одного только слуха о том, что идут ростовские и суздальские полки, оказалось достаточно, чтобы мощная коалиция свернула боевые действия. Это говорит только о том, насколько на Руси был высок авторитет Андрея и насколько остальные князья опасались военной мощи Владимиро-Суздальской земли. Узнав про отступление врага, Изяслав Андреевич развернул полки и пошел назад.
Впрочем, та же самая Ипатьевская летопись в другой версии рассказа об осаде Вщижа сообщает о том, что согласно условиям мирного договора Святослав Владимирович признавал Святослава Ольговича «въ отца место» и обещал «въ всей воле его ему ходити».
Но это не значило ровным счётом ничего. Мы видели, как князья держали крестное целование или выполняли данные друг другу обещания. Поэтому и будущий зять Боголюбского мог действовать по принципу, что сказать можно всё что угодно, а там посмотрим. Он знал, что помощь ему идёт, вопрос заключался в том, когда она подойдёт. Ведь каждый день осады дорого обходился его земле, вражеские войска жгли его деревни и села. А быстро согласившись на предложенный ему мир, Святослав Владимирович просто спас свою землю от окончательного разорения. Могло быть и так.
Что же касается Изяслава Давыдовича, то он отправился в Волок Ламский, на встречу с Андреем Юрьевичем. Там при личной встрече князья ударили по рукам и обсудили дела как свадебные, так и политические. После чего расстались, взаимно довольные друг другом.
Как видим, первое вмешательство Андрея в южнорусские дела было довольно успешным, а главное, бескровным. Князь понял главное — его боятся, а раз боятся, значит, уважают.
Сразу же после встречи с Изяславом Давыдовичем Андрей отправил на берега Волхова посла, который передал новгородцам следующие слова: «Хочю искати Новагорода, и добромъ и лихомъ» (Ипатьевская летопись). Князь не скрывал своих намерений, а заявил о них конкретно и жестко. Как следствие, в Новгороде началась смута, поскольку определенные круги по-прежнему поддерживали Ростислава Киевского, а другие стали склоняться на сторону Андрея. Всё закончилось тем, что княживший в городе Святослав Ростиславич, сын киевского князя, был посажен в поруб, его дружинники арестованы, а имущество разграблено. Узнав о том, что Ростислав Мстиславич в ответ велел похватать всех новгородцев, оказавшихся в Киеве, вечевики отправили посольство в Суздаль — просить на княжение сына Андрея.
Но здесь дело неожиданно застопорилось. Проблема заключалась в том, что Боголюбский сватал им своего брата Мстислава, который раньше уже княжил на берегах Волхова, а новгородцы требовали княжеского сына. Стороны долго препирались, но в итоге сумели прийти к компромиссу, и в Новгород поехал племянник Андрея, тоже Мстислав, сын его старшего брата Ростислава.
Это был очередной успех владимирского князя. Конечно, он понимал, что всё это очень шатко и если дело касается Новгорода, то ни в чём нельзя быть уверенным до конца. Непостоянство и непоследовательность новгородцев были очень хорошо известны на Руси. Однако в данный момент Андрей победил, а о том, что будет дальше, гадать не имело смысла.
* * *
Вскоре напомнил о себе Изяслав Давидович. Воспользовавшись возникшими среди Ольговичей разногласиями, он перетянул на свою сторону Святослава и Ярослава Всеволодовичей и, что особенно примечательно, сына Святослава Ольговича Олега. Во главе дружин родственников и половецкой орды князь двинулся к Переяславлю, где княжил его зять Глеб, младший брат Андрея Боголюбского. Бывший киевский князь решил склонить родственника к совместному наступлению на Киев, но Глеб наотрез отказался. Не его это было дело.
Изяслав Давидович преисполнился праведного негодования и, решив проучить несговорчивого зятя, осадил Переяславль. Но это была серьёзная ошибка, поскольку, пока его войска пытались овладеть городом, Ростислав успел призвать под свои стяги союзных князей и выступил в поход. А дальше произошло то, что и должно было произойти: узнав о том, что полки киевского князя подошли к Треполью, Изяслав Давидович прекратил осаду и отступил. Половцы ушли в степь, а союзные Ольговичи разошлись по домам.
Изяслав Давыдович и не думал сдаваться: зимой 1161 года он повторил попытку. Вновь призвав Ольговичей и наняв половцев, неутомимый искатель златого киевского стола выступил в поход. В этот раз он действовал гораздо успешнее. Выведя свою рать напротив Вышгорода, Изяслав перешел Днепр по льду и подошел к киевскому пригороду Дорогожичи. Навстречу ему вышел с полками Ростислав, и 8 февраля произошла битва, решившая судьбу Киева. Сражение было масштабным и настолько ожесточенным, что летописец сделал довольно примечательное замечание: «И тако страшно бе зрети, яко второму пришествию быти» (Ипатьевская летопись). Однозначно, что подобное наблюдение могло быть записано только со слов очевидца.
Желая свести к минимуму потери от атак половецкой конницы, Ростислав и его союзник Владимир Андреевич перегородили частоколом пространство от Днепра до горы, а за ними расположили свои войска. После длительной перестрелки противники сошлись в рукопашной, и здесь перевес оказался на стороне ратников Изяслава Давидовича. Половцы прорвались через укрепления и проникли в город. Желая вызвать панику как среди населения Киева, так и в рядах войск Ростислава, степняки подожгли столицу: «Я зажгоша дворъ Лихачевъ поповъ и Радъславлъ» (Ипатьевская летопись). Расчёт оказался верен. Увидев поднимающиеся над Киевом густые клубы дыма, первыми дрогнули черные клобуки. Берендеи и торки обратились в беспорядочное бегство, причем одни побежали через город к Угорскому урочищу, а другие — в сторону Золотых ворот.
Видя, что единая оборона рухнула и сдержать вражеский натиск не удастся, ближняя дружина обратилась к Ростиславу с просьбой покинуть столицу и отступить в Белгород. И, засев в этой мощной крепости, дожидаться, когда на помощь придут племянники и другие союзники. Князь с этими разумными доводами согласился и вместе с семьей спешно уехал из города, предоставив воеводам самим выводить из Киева полки. Уже в Белгороде к нему присоединились племянники Ярослав и Ярополк, а Владимир Андреевич отправился в Поросье, чтобы привести новые отряды черных клобуков. Распорядившись сжечь острог и посад, Ростислав затворился в Детинце и приготовился к борьбе не на жизнь, а на смерть.
Но пока торжествовал Изяслав Давыдович. Князь вступил в Киев 12 февраля, однако торжество было испорчено зловещими предзнаменованиями: «Бысть знамение в луне страшно и дивно: идяше бо луна черезо все небо от въстока до запада, изменяючи образы своя» (Ипатьевская летопись). Однако нового киевского князя это не смутило, он был полон энтузиазма добить своего врага. Снова отвергнув увещевания Святослава Ольговича прекратить братоубийственную войну, Изяслав выступил на Белгород. Однако, будучи бездарным военачальником, в очередной раз провалил успешно начатое дело. Что имело на этот раз для него роковые последствия.
Осада крепости затянулась на четыре недели, дружина Ростислава билась крепко, и как ни неистовствовал Изяслав Давыдович, но поделать ничего не мог. А тем временем на выручку Ростиславу Мстиславичу шло огромное войско союзников. Племянник Мстислав Изяславич вел на помощь дяде волынские полки и галицкую дружину, которую прислал Ярослав Осмомысл. Сын Рюрик, Владимир Андреевич и правивший в Торческе сын Юрия Долгорукого Василько вели черных клобуков. Войска соединились у Котелничей и пошли к Белгороду.
Отправившиеся на разведку черные клобуки столкнулись с половецкими разъездами Изяслава и обратили их в бегство. А дальше степняки прискакали к Изяславу Давыдовичу и сообщили о приближении громадной рати союзников. Как вы думаете, что он сделал, когда получил столь тревожную весть? Правильно, бросил войско и пустился наутек. Не соизволил даже лазутчиков послать или сам съездить на разведку и посмотреть, что к чему. Такое безответственное и трусливое поведение удивило даже летописца: «Изяславъ же ни полковъ видивъ, побеже от Белагорода» (Ипатьевская летопись).
Впрочем, в этот раз даже быстрый конь не сумел уберечь авантюриста от беды. Ростислав с племянниками вывели из города дружины и атаковали вражеский стан. Практически одновременно подошли полки Мстислава Изяславича, и начался разгром войск Изяслава Давыдовича. Множество беглецов было иссечено черными клобуками, немалое количество приближенных Изяслава попало в плен. Сам князь бежал к озерам и уже практически въезжал в спасительный лес, когда его настигла погоня. Некто Воибор Негечевич догнал Изяслава и ударил саблей по голове. Князь стал заваливаться в седле, и в этот момент товарищ Негечича поразил беглеца копьем в бедро. Изяслав Давыдович рухнул с коня на землю и был окружен преследователями. Киевского князя смертельно раненного привезли к Ростиславу и Мстиславу Изяславичу, и там он отдал Богу душу. Случилось это 6 марта 1161 года.
В. Верещагин. Князь Ростислав Мстиславич и умирающий Изяслав Давидович
Вот и всё. Так закончился жизненный путь Изяслава Давыдовича, который, кроме горя и несчастий, ничего не принес Русской земле. Прожжённый интриган и бездарный полководец, он был зачинщиком многих междоусобиц. Гоняясь с братом Владимиром за личной выгодой, они дошли до того, что в битве на Руте встали один против другого, надеясь при любом раскладе получить прибыль. Чем это всё закончилось, нам известно. И вот теперь заслуженная кара настигла самого Изяслава. В.Н. Татищев так прокомментировал смерть князя: «Сия была мзда неутолимой злобе и властолюбию, сие есть воздаяние за клятвопреступление от Бога: много неправо собрав, все вдруг погубил; никому не ведомо, какой суд примет он в будущем».
Что же касается Андрея, то разгром и смерть Изяслава Давидовича ударили и по нему. Брат Василько Юрьевич потерял княжение в Торческе, откуда его вывел Ростислав Изяславич. А затем, пользуясь сменой власти в Киеве, новгородцы изгнали из города племянника Андрея Мстислава. В начале осени в Новгород приехал Святослав Ростиславич, сын киевского князя, и на берегах Волхова всё затихло. Однако владимирский князь до поры до времени против новгородцев никаких мер не принимал, хотя и сделал зарубку на память. Боголюбский вновь занялся внутренними делами своего княжества.
* * *
Согласно сообщению Никоновской летописи и известиям В.Н. Татищева, в том же 1161 году Андрей отправил в поход против донских половцев своего сына Изяслава. Вместе с ростовскими и суздальскими полками в поход пошли муромские и рязанские князья со своими дружинами. Перейдя Дон, русская рать сошлась с половецкой ордой и в упорной битве нанесла поражение степнякам. Разбитая половецкая конница рассыпалась по степи, а княжеские дружины сломали строй и бросились их преследовать. Однако кочевники, в отличие от своих противников, прекрасно знали местность и, отступая, заманили гридней в болото. После чего вновь собрались под бунчуки ханов и ринулись в новую атаку.
Разбросанные по степи русские отряды были вынуждены снова вступить в бой с половцами. Потери с обеих сторон были страшные, но князья сумели привести свои войска в порядок и ещё раз разбить половецкую конницу. Степняки отступили, и в этот раз их никто уже не преследовал. Понимая, что к врагу могут подойти подкрепления, а также из-за больших потерь, Изяслав Андреевич принял решение поход прекратить и вернуться домой.
В течение нескольких лет Андрей Боголюбский не вел активной внешней политики, занимаясь делами внутренними. Желая упрочить свою власть и избежать дробления княжества на мелкие уделы, в 1162 году он пошел на радикальный шаг и изгнал из Ростово-Суздальской земли своих сводных братьев, племянников и старых отцовских бояр: «Хотя самовластецъ быти всей Суждальскои земли» (Ипатьевская летопись). В итоге Мстислав, Василько и малолетний Всеволод с матерью покинули Русь и отправились в Византию, а Михалка остался у брата Глеба в Переяславле-Южном. В феврале 1164 года умирает старый союзник Юрия Долгорукого Святослав Ольгович, и новым черниговским князем становится его племянник Святослав Всеволодович.
Между тем летом этого же года владимирский князь организовал масштабный поход против Волжской Болгарии. О причинах этого вооружённого конфликта летописи не сообщают, вполне возможно, что имели место мелкие болгарские набеги. Хотя всё могло быть и с точностью до наоборот, поскольку русские в своем продвижении на восток могли посчитать необходимым сокрушить недружественное государство.
Примечательно, но в этот раз Боголюбский лично возглавил войска, что являлось случаем исключительным. Как мы помним, в войнах Юрия Долгорукого Андрей всегда водил лично в бой как дружину, так и половецкую конницу, находясь на острие атаки. Не раз и не два подвергал он свою жизнь опасности, бросаясь в самую гущу рукопашной, неоднократно был ранен. Но все изменилось, когда Андрей Юрьевич стал княжить в Ростово-Суздальской земле. Он теперь предпочитал посылать в походы сыновей, сам оставаясь при этом в столице. Но в войне против болгар Андрей во главе воинства идет на врага. Почему? Вполне возможно, что он считал ниже своего статуса водить полки против русских князей, а против врага внешнего полагал необходимым лично возглавить рать.
Но был и ещё один момент, который необходимо учитывать, когда речь заходит о том, почему Андрей отправился на войну, — религиозный. Дело в том, что в поход взяли икону Богородицы, ту самую, что князь когда-то вывез из Вышгорода. А это в корне меняло ситуацию, поскольку теперь поход против мусульманской страны принимал вид богоугодного дела. И кому же возглавить столь значимое мероприятие, как не самому князю!
Вместе с Андреем Юрьевичем в поход пошли его брат Ярослав, сын Изяслав и муромский князь Юрий Владимирович. Согласно Лаврентьевской летописи, взятию болгарских городов предшествовало масштабное сражение, в котором болгары потерпели полное поражение. Примечательно, что в этой битве русские полки осеняла чудотворная икона, что и было прилежно отмечено летописцем: «Стояху же пеши съ святою Богородицею на полчище подъ стягы» (Лаврентьевская летопись). Результат был соответствующий. Дружинники и пешие ратники перебили множество вражеских воинов и захватили неприятельские знамена. Болгарский военачальник (князь Болгарский, как называет его летописец) убежал с поля боя «едва в моле дружине» (Лаврентьевская летопись). Потери русских были минимальные, а потому они продолжили наступление.
Болгарская правящая верхушка засела в своей столице, которую летописец называет Великим городом, бросив беззащитную страну на произвол судьбы. Русская рать огнем и мечом прошлась по Волжской Болгарии, полки продвигались по реке Каме, разграбив и спалив дотла три болгарских города. Последней жертвой войск Андрея Боголюбского стал большой город Бряхимов, который летописец именует «славный». На штурм русские шли с молитвами и под церковные песнопения, сметая вражеских воинов со своего пути. Победа была полной, но тем не менее Андрей Юрьевич войска на вражескую столицу не повел, а решил возвращаться в Суздальскую землю. Трудно сказать, почему он так поступил. То ли посчитал, что и так проучил восточного соседа достаточно, а может, были у князя и другие резоны.
Храм Покрова на Нерли. Фото автора
Однако сама победа была полной и безоговорочной. Но её радость вскоре омрачилась большим горем владимирского князя, поскольку после возвращения войск из похода умер его сын и наследник Изяслав. В память о нем и в честь победы над Волжской Болгарией по приказу Андрея возведут знаменитую церковь Покрова на Нерли. Причем, согласно одной из легенд, построена она будет из белого камня, который волжские болгары обязались поставить Андрею в качестве контрибуции для возведения соборов во Владимире-Суздальском. Боголюбский велел оставлять каждый десятый камень на месте будущего строительства, и вот из них и был возведен храм. Но это просто предание и не более того.
Между тем Андрей продолжил активную внешнюю политику. Под 1166 годом Лаврентьевская летопись сообщает о новом военном предприятии князя. В этот раз он лично в походе не участвовал, отправив во главе войск сына: «Toe же зимы иде Мстиславъ за Волокъ». Заволочьем в X—XIII веках называли район рек Онеги и Северной Двины, к северу от Белого озера. Земли эти были очень богаты пушниной, также там добывали соль. Вполне естественно, что они стали местом столкновения интересов Владимиро-Суздальского княжества и Господина Великого Новгорода, желающих единолично распоряжаться в богатом регионе. Поэтому, отсылая туда Мстислава с дружиной, Андрей решал проблему радикально, подчиняя местное население своей власти.