1. Просвещение. Распространение научных знаний

Новые явления в школьном образовании. Деятельность Острожской школы. Во второй половине XVI — первой половине XVII в. на Украине продолжали действовать элементарные школы, существовавшие при церквах и монастырях. В них дьяки обучали детей чтению, письму, элементам счета. Но по мере развития производительных сил, углубления товарно-денежных отношений такие школы уже не соответствовали требованиям времени. В обществе росла потребность в образованных людях как для развивавшихся производства и торговли, так и способных вести активную идеологическую борьбу против усилившейся католической экспансии и насильственного насаждения униатства. В то же время церковь, в руках которой находилось просвещение, не была заинтересована в распространении знаний, образования среди широких масс населения, а поэтому не стремилась к усовершенствованию существовавших школ. Современники резко критиковали духовенство, которое, по словам автора «Перестороги» — острого полемического произведения начала XVII в., стало «ленивое и недоброе», вследствие чего «книгы тые, що еще их позостало, порохом припали». В сложившихся в конце XVI — начале XVII в. условиях на развитие школьного образования все большее влияние оказывали светские круги. Возникает новый тип школы — греко-славяно-латинская, в которой древнерусские культурно-просветительные традиции сочетались с позитивными достижениями западноевропейской школы и науки того времени. Этот тип школы стал определяющим в развитии просвещения на восточнославянских землях в течение длительного времени. Первым учебным заведением такого типа стала школа в Остроге.

Организация Острожской школы, сыгравшей большую роль в развитии культуры и просвещения на Украине, укреплении связей украинского, русского, белорусского народов, относится к 70-м годам XVI в. Первое письменное упоминание о ее деятельности встречается в предисловии Ивана Федорова к Острожскому букварю, изданному 18 июня 1578 г. Он писал, что К. Острожский повелел «устроити дом на д?ло книг печатных. К тому же еще дом и д?тем к научению в своем град? Остроз?… и избравши мужей в писаніи искусных в греческом языц? и в латинском паче же и в руском и приставі их к д?тшцному училищу»[276]. Вокруг школы и типографии образовался кружок ученых, писателей, куда входили Иван Федоров, Герасим Смотрицкий — ректор Острожской школы, Василий Суражский, Тимофей Михайлович, который упоминается также как дьяк Тимофей Анич, воспитанник Острожской школы, блистательный публицист Клирик Острожский, Демьян Наливайко — брат руководителя крестьянско-казацкого восстания Северина Наливайко и др. В литературе того времени Острожскую школу называли «триязичьим лицеем», «академией», «коллегией» «греческой» или «греко-славянской школой».

На основании высказываний современников можно сделать вывод, что в Остроге читался курс «семи свободных наук», состоявший из предметов тривиума — грамматики, риторики, диалектики и квадриума — арифметики, геометрии, астрономии, музыки. Здесь были, по свидетельству Захарии Копыстенского, известного церковного и культурного деятеля начала XVII в., ораторы, равные Демосфену и Софоклу, ученые в области греческого, славянского и латинского языков, видные математики и астрономы. В числе преподавателей греческого языка известны греки Кирилл Лукарис и Никифор — «доктора наук латинских и эллинских», получившие образование в Падуанском университете. Из Кракова в Острог переехал польский математик и философ Ян Лятос. Очевидно, он также был непосредственно связан со школой.

М. Смотрицкий. Старинный рисунок

Острожская школа, как и вообще школы того времени, имела преимущественно гуманитарную направленность. Большое внимание уделялось изучению церковнославянского, греческого, латинского языков, в меньшей мере математике и астрономии. Церковнославянский и греческий языки занимали особое место в школьном образовании на восточнославянских землях, поскольку они являлись литературными и конфессиональными (вероисповедными) языками большого региона славянских народов — восточных и южных славян, а также Молдавии и Валахии, где православная церковь пользовалась церковно-славянским языком.

Изучение церковнославянского и греческого языков являлось характерной особенностью школ на восточно-славянских землях еще со времен Киевской Руси. Продолжая древние традиции, деятели Острожской школы вместе с тем стремились учитывать достижения западноевропейской школы и науки, строить обучение таким образом, чтобы образование выпускников Острожской школы было не ниже получаемого в католических и протестантских школах. В связи с этим в Остроге значительное внимание уделялось изучению латинского языка, который являлся языком западноевропейской школы, науки и литературы. К тому же в Речи Посполитой он являлся также официальным языком административных и судебных учреждений.

Очевидно, для нужд школы, где вводилось изучение философии, в кругу деятелей Острожского кружка был осуществлен перевод с латинского языка отрывка «Диалектики» Иоанна Спаненберга. Под диалектикой, входившей в курс «семи свободных наук», изучавшихся в школе, подразумевалось тогда прежде всего умение вести полемику, оперировать логическими понятиями, т. е. диалектику понимали тогда в первоначальном значении этого слова.

На высоком уровне в Острожской школе было поставлено изучение риторики как науки «красовито и удобно глаголити и писати»[277]. С Острогом, его школой и группировавшимися вокруг нее деятелями, связано становление украинской книжной виршовой поэзии. Вирши Герасима Смотрицкого на герб князя К. Острожского, помещенные в Острожской библии (1581), были первым печатным стихотворным произведением не только острожского кружка, но и на Украине. Среди поэтов — воспитанников Острожской школы — необходимо назвать белоруса Андрея Рымшу — автора «Хронологии». Это небольшое поэтическое произведение, в котором изложены события библейской истории. Андрей Рымша также автор ряда виршей к гербам известных белорусских государственных деятелей. В Остроге работал Демьян Наливайко— переводчик, поэт, автор предисловий и послесловий, опубликованных в сборнике «Л?карство на оспалый умыслъ чолов?чій» (1607). Поэт и переводчик Гавриил Дорофеевич совершенствовался здесь в греческом языке и, очевидно, обучался поэтическому мастерству.

Сохранились сведения о немногих учениках Острожской школы. Одним из ее воспитанников был Клирик Острожский, писатель-публицист, автор писем-ответов униату Ипатию Потию. Конкретное историческое лицо, скрывавшееся под эти псевдонимом, не установлено. Клирик Острожский принадлежал к числу высокообразованных людей своего времени, хорошо знал произведения западноевропейских гуманистов. В своих ответах Ипатию Потию он, в частности, цитировал антиватиканские произведения итальянского гуманиста Петрарки «Письма без адреса».

Образование в Острожской школе получил и сын Герасима Смотрицкого Максим (в монашестве Мелетий) Смотрицкий, автор многих полемических произведений, среди которых своей острой антикатолической направленностью особо выделялся «Тренос» (1610). В Остроге обучался и будущий гетман реестрового казачества П. Сагайдачный, о чем писал Кассиан Сакович в «В?рш? на жалосный погреб…Петра Конашевича-Сагайдачного»: «шол потом до Острога для наук уцтивых»[278]. Усовершенствовался здесь в науках Иов Княгиницкий, известный церковный деятель, выступавший против насаждения католицизма и униатства, дружественные отношения с которым поддерживал писатель-полемист Иван Вишенский.

З. Копыстенский. Старинный рисунок

С конца XVI в. Острожская школа постепенно приходит в упадок, причиной чему было, с одной стороны, усиление национально-религиозного гнета после провозглашения Брестской церковной унии, а с другой — смерть ее мецената К. Острожского (1608). Его наследники, приняв католичество, не были заинтересованы в продолжении деятельности школы, которая вела активную борьбу против католической экспансии. В 1624 г. в Остроге обосновались иезуиты, открывшие свой коллегиум. Тогда же окончательно прекратилась деятельность Острожской школы.

Герб Захарии Копыстенского из киевского издания «Триоди постной». 1627 г.

Личность К. Острожского, его роль в организации школы и типографии в дореволюционной историографии идеализировалась, сам Острожский изображался защитником «народности и православия». В действительности поддержка богатейшим украинским магнатом культурно-просветительного движения объясняется его стремлением помешать утверждению экономического господства польских феодалов на украинских землях после Люблинской унии. Оппозиция Острожского не выходила за рамки разного рода протестаций, выступлений на сейме в защиту украинской культуры. В то же время в острожский кружок, состоявший в основном из представителей мелкой шляхты, мещан и низшего духовенства, входили деятели с несравненно более радикальными настроениями. Именно они, а не Острожский, идейно направляли деятельность Острожской школы и типографии, благодаря им школа и типография сыграли важную роль в обострившейся идеологической борьбе против католицизма и униатства, укреплении культурных связей украинского, русского и белорусского народов.

В Остроге плодотворно работал Иван Федоров. Книги, изданные им и другими печатниками здесь, распространялись на Украине, в Белоруссии, России, на землях южных славян, привлекали внимание западноевропейских ученых. Благодаря школе и типографии в последней трети XVI в. Острог стал крупным просветительным центром не только для Украины, но и для Белоруссии. В частности, в Остроге получали образование белорусы. Тесные связи установились между деятелями культуры Острога и Вильно — столицы Литовского княжества. Учебники, подготовленные в Остроге, издавались в Вильно. В свою очередь, виленские издания были хорошо известны деятелям Острожского кружка и использовались ими.

Братские школы. В развитии просвещения на Украине и в Белоруссии в конце XVI — начале XVII в. заметную роль сыграли братства — общественно-политические организации украинского и белорусского мещанства, созданные ими для защиты своих сословных и национально-религиозных интересов. В организуемых ими школах и типографиях члены братства видели важное средство борьбы за свои социальные и национальные права. Создание школ было одним из важнейших положений уставов братств. Так, устав Львовского братства предусматривал: «да устроится школа, еже нигд? же в нас до нын? обр?тается»[279]. Первая братская школа была организована во Львове в конце 1585 г. Стефаном Зизанием, деятелями братства Ю. Рогатинцем, И. Красовским и др. В дальнейшем в деятельности школы большую роль сыграли такие известные ученые и писатели, как Лаврентий Зизаний, Кирилл Транквиллион-Ставровецкий и Иван Борецкий.

Титульная страница острожской «Библии», напечатанной И. Федоровым. 1581 г.

Братства ставили своей целью сделать школы доступными для всех желающих, в том числе и для детей «посполитых». За обучение в школе родители вносили определенную плату с учетом их достатков. Дети несостоятельных родителей, «вбоги», обучались бесплатно. Основные принципы и задачи деятельности Львовской братской школы изложены в уставе «Порядок школьный» (1586), который определял круг предметов, изучавшихся в школе, а также содержал педагогические идеи. Деятельность школы находилась под контролем братства, избравшего из числа своих членов двух человек — «искусные ради строения школьного, да соглядають науки и д?л дидаскаловых»[280].

Обучение в братских школах начиналось с овладения славянской грамотой, чтения и письма. Наряду с церковнославянским языком большое внимание уделялось греческому. По уставу Луцкой братской школы, например, ученики должны были спрашивать друг друга «по-гречески», а отвечать «по-словенску» или на обычном разговорном языке. Греческий язык в Львовской школе в разные годы преподавали грек Арсений Элласонский, Лаврентий Зизаний, Гавриил Дорофеевич и Кирилл Транквиллион-Ставровецкий.

Львовское братство уделяло большое внимание изучению в школе латинского языка, знание которого позволяло знакомиться с достижениями западноевропейской науки и литературы. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что в 1604 г. братство пригласило на должность ректора и учителя блестящего знатока латинского и греческого языков Ивана Борецкого.

Наряду с изучением языков в программах братских школ важное место занимали поэтика и риторика. В этих предметах учащиеся добивались значительных успехов. Так, в стенах Львовской братской школы было написано на славянском и греческом языках яркое поэтическое произведение «Просфонима» — приветствие митрополиту М. Рогозе, прочитанное учениками школы в 1591 г. В братской школе и типографии работали такие известные писатели конца XVI— начала XVII в. как Гавриил Дорофеевич, Кирилл Ставровецкий, Памво Берында, Иоанникий Волкович.

В уставе Львовской братской школы зафиксирована обязанность учителя учить детей «от разных философов, поэтов, историков». Очевидно, в связи с этим братство соответственно комплектовало свою библиотеку. В ней наряду с богословской и литургической литературой имелись сочинения Аристотеля на греческом и латинском языках, произведения Вергилия, Овидия, Лукиана, Валерия Максима, Цицерона и других авторов.

Титульная страница «Лексикона славеноросского» Памвы Берынды

Среди предметов, изучавшихся в братских школах, значительное место занимала музыка. С конца XVI в. широкое распространение получило многоголосое пение, которому в школах уделялось большое внимание. Так, в 1604 г. Львовское братство приняло на должность преподавателя славянского языка Федора Сидоровича, который был также «протопсалтом и гармонизатором напевов на 4 и больше голосов». В библиотеке Львовского и Луцкого братств имелись «ирмологионы нотовани», «партесы пяти, шести и осмиголосные».

В конце XVI — начале XVII в. братские школы действовали уже во многих городах Украины и Белоруссии, а также в столице Великого княжества Литовского Вильно. Кроме Львова и Луцка они были в Рогатине. Перемышле, Городке, Комарно, Бильске, Кременце, а также в некоторых городах Левобережья. Братские школы строились по принципу Львовской, которая посылала многим свой устав, снабжала учебными пособиями, а в ряде случаев и направляла учителей. Уровень преподавания не во всех школах был одинаков и определялся возможностями братств и наличием подготовленных учителей.

Тесные контакты существовали между Львовской и Виленской братскими школами. Виленское братство неоднократно просило Львовское прислать учебники славяно-греческой грамматики, учителей, знающих славянский и греческий языки. В Вильно из Львова переехали работать Лаврентий и Стефан Зизании, Кирилл Ставровецкий. Они преподавали греческий и славянский языки, были ректорами школы. Стефан Зизаний стал известным проповедником, активным борцом против католицизма и униатства. Эти и многие другие факты свидетельствуют о тесном культурном сотрудничестве украинского, белорусского и литовского народов, объединении их усилий для противодействия Наступлению католической реакции.

Здание типографии Киево-Печерской лавры. Гравюра 1638 г.

Важную роль в распространении образования, развитии научных знаний, идеологической борьбе против католицизма, укреплении культурных связей между украинским, русским и белорусским народами сыграла Киевская братская школа. В начале XVII в. Киев становится ведущим культурным центром Украины. Этому способствовал рост экономического значения города, усиление влияния в нем запорожского казачества. В 1615 г. в Киеве было основано братство и школа «д?тем так шляхетским яко и местским (мещанским. — Ред.)»[281]. Основали братство киевские мещане, ученые монахи Захария Копыстенский, Тарасий Земка и др.

Члены братства видели главную цель своей деятельности в противодействии наступлению католицизма и униатства посредством организации «училища отрочатом… языка славяноросскаго, еллиногреческого и прочиих даскалов… да не от чуждого источника пиюще, западния схизмы упившеся и ко римляном уклонятся»[282]. В Киевской братской школе, как и во Львовской, преподавался церковнославянский, книжный украинский, греческий и латинский языки, значительное внимание уделялось изучению риторики, поэтики, философии. Одним из активных организаторов школы и первым ее ректором стал Иван Борецкий (позднее митрополит Иов), переехавший из Львова. Должность ректора Киевской братской школы в разное время занимали Мелетий Смотрицкий, сын Герасима Смотрицкого (получив образование в Острожской школе, учился в Виленской академии, а затем продолжал образование за границей в немецких протестантских университетах), Фома Иевлевич, Кассиан Сакович (учился в Замостской академии, Краковском университете, прекрасно владел латинским и старославянским языками). В 20-х годах здесь работали учителями выходец из России Федор и белорус Савва Андреевич.

Непосредственное влияние на деятельность школы имели основатели братства Захария Копыстенский, Тарасий Земка, Памво Берында и другие деятели кружка ученых и литераторов, образовавшегося вокруг основанной в 1615 г. Елисеем Плетенецким типографии Киево-Печерской лавры.

Деятельность братских школ проходила в условиях усиления национально-религиозного гнета. Католическая, а позднее и униатская церковь всевозможными способами препятствовали нормальной деятельности школ. В конце 1592 г. львовские братчики жаловались городскому управлению на ректора католической школы, ученики которой по наущению своих учителей напали на учеников братской школы, ходивших по улицам и просивших «ялмужну» — то есть милостыню, добывая таким образом средства для существования. В 1627 г. студенты иезуитской коллегии напали на братскую школу в Луцке, избили учеников, уничтожили часть книг, пытались силой увести лучшего певчего Иванко, который был «коштом и старанем и працею братства Луцкого цвичоный (обученный. — Ред.)»[283], а также других певчих. Нападениям и разорениям подвергались братские школы в Бресте, Вильно, Полоцке и других городах Великого княжества Литовского. С целью воспрепятствовать деятельности братских школ униаты стали создавать собственные учебные заведения. В 1609 г. Ипатий Потий организовал униатскую школу во Владимире, такие же школы действовали в Баре, Шаргороде, Холме и ряде городов Белоруссии. Организацией этих школ занимался и униатский орден василиан. В униатских школах изучались латинский, греческий, церковнославянский и польский языки, но главной их целью было насаждение униатства. Королевский универсал (1613) приравнял их к католическим.

Иезуитские школы. В конце XVI — начале XVII в. на украинских и белорусских землях действовали иезуитские школы. Иезуиты появились в Речи Посполитой в 1564 г. Стремясь укрепить позиции католической церкви, подорванные реформационным движением, активизировать экспансию Ватикана на Восток, в первую очередь на восточнославянские земли, иезуиты преследовали цель подчинить себе такие важные средства идеологического влияния, как школы, книгопечатание. Первая иезуитская школа появилась в Вильно в 1579 г., через девять лет она получила статус академии — высшего учебного заведения. Иезуитские школы действовали преимущественно в больших городах и были рассчитаны на молодежь, как католиков, так и православных — выходцев из среды господствующего класса. На украинских землях первая иезуитская школа открылась в Ярославе (1575). В дальнейшем иезуиты основали подобные школы во Львове и Луцке (1608), Киеве (1615), Каменце-Подольском и Остроге (1624), Ужгороде (1646) и других городах.

Как правило, иезуитские школы (коллегии) состояли из пяти классов. В первых трех изучалась грамматика латинского, греческого, польского. а иногда и церковнославянского языков. Главенствующее место занимал латинский язык, на котором и велось преподавание. В последних двух классах изучали риторику и диалектику. Воспитанники иезуитских школ отличались умением вести догматические диспуты с протестантами и православными. Меньше всего уделялось внимания естественным паукам. В Виленской академии, как высшем учебном заведении, изучался курс философии и теологии. Философский курс базировался в основном на системе Аристотеля в ее христианской интерпретации. Несмотря на засилие схоластики, многие преподаватели Виленской академии, будучи сторонниками гуманистического образования, способствовали распространению среди учащихся передовых естественнонаучных идей, в частности учения Коперника, хотя сами и не воспринимали его.

Система воспитания в иезуитских школах была направлена на формирование из молодых людей ревностных католиков, преданных Ватикану, который стремился превратить их в орудие насаждения католицизма и униатства. Православные, обучавшиеся в таких школах, как правило, принимали католицизм, с пренебрежением относились к родной культуре, языку, обычаям. Об этом с горечью писал автор «Перестороги». Магнаты и шляхта «в науки рымскіє свое д?ты давати почали, которыє за науками и в?ры навыкли»[284]. Просветительская деятельность ордена иезуитов преследовала далеко идущие политические цели. Иезуиты рассчитывали, что господствующая прослойка, приняв католицизм, сможет затем силой навязать его своим подданным. Однако их расчеты не оправдались.

В своих произведениях иезуиты всячески превозносили заслуги католической церкви в распространении школьного образования на Украине и в Белоруссии. Идеолог униатства П. Скарга писал, что школа и наука на Руси пришли в упадок из-за отсутствия образованных людей среди духовенства, употребления в качестве языка школы и науки церковнославянского, который якобы не имеет ни правил, ни грамматики. П. Скарга утверждал, что не было еще и не будет ни одной коллегии, ни академии, где бы философию, теологию и другие науки могли изучать и воспринимать на другом, не латинском языке. Успешная деятельность как Острожской, так и братских школ опровергла подобные измышления.

Протестантские школы. На украинских землях в конце XVI — начале XVII в. действовали также протестантские школы — кальвинистские и социнианские. Распространяя идеи Реформации, протестантские деятели значительное внимание уделяли школам, возлагая на них задачи не только всестороннего образования молодежи, но и пропаганды своих идей. Это придавало протестантским школам конфессиональный (вероисповедный) характер. Как правило, крупные протестантские общины имели свои школы. Много их существовало в Литве и Белоруссии. На украинских землях такие школы известны на Волыни и Подолии. В них обучалась молодежь разных вероисповеданий.

В протестантских школах преподавались греческий, латинский, польский, церковнославянский языки, большое внимание уделялось диалектике, риторике, изучению основ христианской этики. Известностью пользовалась кальвинистская школа в Дубецке (Русское воеводство). Школа в Панивцах на Подолии, основанная в 1590 г., имела характер высшей: здесь изучали философию и теологию. С усилением католической реакции школа в Панивцах в 1611 г. была закрыта.

Более широкое распространение на украинских землях получили социнианские школы. Они действовали в Хмельнике, Любаре (Брацлавское воеводство), Киселине, Гоще, Берестье (Волынское воеводство). Школа в Киселине имела богословское отделение, что свидетельствует о высоком уровне этого учебного заведения. После закрытия польской социнианской академии в Ракове (1638) часть преподавателей ее переехала в Киселин. Первым ректором школы стал шляхтич Евстафий Кисиль.

Протестантские школы преследовались католической церковью и правительством Речи Посполитой, что затрудняло их деятельность. Несмотря на это, протестантские школы, благодаря общедоступности и господствовавшей в них веротерпимости, сыграли заметную культурно-просветительную роль в конце XVI — начале XVII в. Они оказали определенное влияние на организацию и развитие школьного образования на Украине.

Образование и деятельность Киевского коллегиума. В развитии просвещения на восточнославянских землях важную роль сыграл Киевский коллегиум, образованный в 1632 г. путем слияния Киевской братской и Лаврской школ. Лаврская школа, организованная Петром Могилой в 1631 г., отличалась от братской тем, что здесь больше внимания уделялось латинскому языку, греческому же, который в братских школах, наряду с церковнославянским, занимал ведущее место, определяя их характер как грекославянских, отводилась второстепенная роль. Направленность преподавания в Лаврской школе отразилась в панегирике «Евхаристерион», поднесенном Петру Могиле учениками класса риторики в 1632 г. Панегирик прославляет «сободные науки» — грамматику, риторику, диалектику, арифметику, музыку, геометрию, астрономию, теологию, т. е. предметы, преподававшиеся в Лаврской школе, которая сравнивалась с Геликоном и Парнасом. Преподавателями сюда были приглашены из Львова Сильвестр Косов и Исаия Трофимович-Козловский, получившие образование в Замостской академии.

Открытие школы в Лавре вызвало недовольство среди членов братства, всех мещан и казачества, поскольку в деятельности школы под покровительством архимандрита Петра Могилы они справедливо видели отход от принципов, на которых базировалась братская школа. Братство не желало передавать школьное образование в руки честолюбивого архимандрита Киево-Печерской лавры. Ссылаясь на завещание митрополита Иова Борецкого (1631), первого ректора Киевской братской школы, в котором содержалось требование иметь школы только при Киевском братстве, оно вынудило Петра Могилу согласиться на объединение Лаврской школы с братской. Братство, выдвигая условия объединения школ, сделало оговорки, что школа должна действовать на Подоле при братстве «на м?сц? способн?йшем до выхованя учащимся». Оно согласилось, что ее опекуном будет Петр Могила, но не по сану и не единолично, а совместно с избранными для этого членами братства. Как видим, братство выступало против контроля над школой со стороны духовенства.

Е. Плетенецкий. Старинный рисунок

Киевский коллегиум при его создании имел семь классов (школ) — подготовительный (элементарный), три младших (низших) и три старших (высших). В подготовительном классе, называвшемся аналогия или фара, и низших классах — инфима, грамматика и синтаксима — изучались прежде всего церковнославянский, книжный украинский, а также польский, латинский и греческий языки. Позднее в программу начало входить изучение западноевропейских языков. В старших классах изучались поэтика, риторика, философия и частично богословие. Помимо этого в коллегиуме преподавались арифметика, геометрия, астрономия, музыка. Учащиеся получали также широкие и систематические знания и по другим предметам, в частности истории и географии. Ряд из них, в том числе курсы поэтики, риторики и философии, читался на латинском языке.

«Великий требник» П. Могилы. 1648 г.

По уровню преподавания, обширности и глубине получаемых учащимися знаний коллегиум был близок к польским католическим и западноевропейским университетам и академиям. В нем преподавали лучшие педагогические силы, видные ученые и общественные деятели. Так, первыми преподавателями были: философии— Исаия Трофимович-Козловский, поэтики — Антоний Пациевский, риторики — Сильвестр Косов. Университетом называл коллегиум Боплан, многие годы находившийся на Украине и хорошо знавший ее жизнь. Не случайно католическое духовенство жаловалось, что православные «академию… зачали»[285].

С момента создания Киевского коллегиума польское правительство, поддерживаемое католической церковью, всячески пыталось воспрепятствовать его деятельности, активно противилось превращению его в высшую школу, не признавало его таковой. Оно неоднократно запрещало преподавание наук, которые изучались только в высших учебных заведениях Польши и Западной Европы. Так, сейм 1635 г. предписывал ограничить изучение философии лишь начальными ее курсами — диалектикой и логикой. Не разрешалось и преподавание богословия. Был наложен запрет и на преподавание на латинском языке, на котором читались курсы наук в европейских университетах и академиях. Несмотря на королевские запреты и противодействие католической реакции, Киевский коллегиум развивался как высшее учебное заведение, в нем по-латыни читался ряд учебных курсов.

Таким образом, попытки королевского правительства и католической церкви нанести очередной удар по украинской культуре окончились провалом.

По структуре изучаемых предметов и объему получаемых учащимися знаний к Киевскому коллегиуму приближалась школа, созданная в 1634 г. в Виннице как его филиал и переведенная через пять лет в Гощу, где ранее существовала арианская школа. В 1639–1640 гг. ректором этой школы был Игнатий Старушич, в 1640–1641 гг. — Иннокентий Гизель. Уже названные имена свидетельствуют о высоком уровне преподавания в школе.

Деятельность Киевского коллегиума способствовала укреплению связей, прежде всего в области культуры, между украинским, русским и белорусским народами. Здесь получали образование выходцы из Белоруссии, России, южнославянских земель, Молдавии. Воспитанники и преподаватели Киевского коллегиума приглашались для организации школ, подобных киевской. Так, школу в Яссах но поручению молдавского господаря организовал воспитанник Киевской братской школы, впоследствии ректор коллегиума Софроний Почасский. В Москве выходцами из Киева Епифанием Славинецким, воспитанником братской школы, а позднее преподавателем коллегиума, и Арсением Сатановским была организована первая греко-латинская школа. Прибывшие из Киева ученые отличались глубокими знаниями греческого, церковно-славянского, латинского языков. Наряду с педагогической деятельностью они занимались переводами с греческого и латинского. Так, Епифаний Славинецкий переводил сочинения Фукидида, Плиния Старшего, географические описания Европы, Азии, «Книгу врачевскую» Везалия. В 1676 г. он завещал часть своей большой библиотеки Киевскому братскому монастырю. Среди завещанных книг наряду с богословскими были также произведения Плутарха и Аристотеля, сочинения Ливия, Гиппократа на латинском языке, книги по диалектике, грамматике и географические описания многих стран.

Наряду с Киевским коллегиумом высшее образование, как упоминалось, выходцы из украинских земель получали в Виленской академии, Краковском и западноевропейских университетах. Уже Первый Литовский статут (1529) разрешил лицам, принадлежавшим к господствующему классу, выезжать за границу для получения образования: «абы княжата и Панове хоруговные, шляхта и бояре преречоные мели волную моц выйти с тых земель наших Великого князьства и иных для набытья лепшего щастья своего и навчення вчинков рыцерских до всяких земль чужих, кром неприятелей наших»[286]. В более расширенном виде эта статья повторяется в статутах 1566 и 1588 гг., где конкретизирована цель пребывания за границей: «Для наук у писм? и цвиченя учынков рыцарских и л?шпого счастья своего»[287].

Литовские статуты, как законодательные кодексы феодального общества, защищали и отстаивали прерогативы и интересы господствующего класса. Привилегию получения образования он использовал довольно широко. Многие представители шляхетских родов выезжали за границу, где пе только «в рицерском д?л? травилесь»[288], как писал Памво Берында об украинских шляхтичах Копыстенских, но и приобретали обширные знания, изучали иностранные языки. Наряду с выходцами из класса феодалов для обучения за границу выезжали и выходцы из других сословий: в университетах Европы можно было встретить детей зажиточных мещан, а иногда и крестьян.

Крупным образовательным центром для славянских земель являлся Краковский университет. Во второй половине XVI в. популярностью пользовались также немецкие протестантские университеты — Вюртенбергский, Кенигсбергский и Лейпцигский. Так, в Германии завершал свое образование Мелетий Смотрицкий. Многие украинцы учились в университетах Италии — Болонском и Падуанском. В частности, в Падуе учился деятель острожского кружка ученых и писателей Киприан, старанием которого был осуществлен перевод с греческого богословского сочинения «Бес?ды Иоанна Златоуста на 14 посланий апостола Павла». Проректором Падуанского университета стал львовянин Павел Боим. Где-то в 40-х годах XVII в. в Сорбонне учился украинец Иван Ужевич, автор первой грамматики украинского языка, составленной на латинском языке.

В начале XVII в. выходцы из украинских земель обучались в Замостской академии, основанной в 1595 г. Петр Могила писал в посвящении к «Триодиону» (1631), что она «так много народови нашему пожитку и ут?хи принесла, иж немало з ней людей учоных расторпных и поважных вышло»[289]. Здесь получили образование преподаватели Киевской братской школы и коллегиума, известные деятели культуры и науки Кассиан Сакович, Исаия Трофимович-Козловский, Сильвестр Косов и др.

Педагогические взгляды. Педагогические воззрения на Украине во второй половине XVI — первой половине XVII в. развивались на почве народных традиций воспитания детей в семье — бережного и в то же время требовательного отношения к ним, привития детям высоких моральных качеств, трудолюбия. Все это нашло отражение в педагогической мысли и педагогической практике, в частности, братских школ. В то же время на педагогическую мысль большое влияние оказали гуманистические и реформационные идеи, с которыми была связана борьба за секуляризацию духовной жизни, т. е. освобождение ее из-под влияния церкви, вера в разум человека, возможность познания им мира. Передовые деятели того времени считали распространение знаний, просвещение одним из условий общественного развития. Школе отводилась важная роль в борьбе против национально-религиозного гнета, в подготовке людей, способных постоять за национальные интересы.

Передовые для своего времени педагогические взгляды развивались в среде острожского литературно-научного кружка, в братских школах, среди писателей-полемистов, издателей. Для педагогической мысли этого периода характерно акцентирование внимания на роли образования и воспитания в жизни не только отдельных людей, по и всего общества. Анонимный автор уже упоминавшейся «Перестороги» считал, что для общества полезней строить «школы посполитые», нежели «церкви и монастыри». Недооценка значения школ, роли образования и знаний в обществе, писал составитель сборника «О воспитаніи чад» в стихотворном предисловии к нему, обрекает народ на гибель, ведет «ко всему злому». Поэтому во многих произведениях конца XVI — начала XVII в. отчетливо выражен призыв к развитию просвещения, организации и распространению школ. Культурно-просветительные деятели считали главным человеческим достоянием не богатство и знатное происхождение, а образование, моральные добродетели. Только «наука» (знание) делает человека человеком, утверждал автор сборника «О воспитаніи чад».

Таким образом, в основу критерия оценки достоинств человека брался уровень образованности и воспитанности. Так, Д. Наливайко — активный участник острожского кружка ученых и писателей, автор перевода на литературный украинский язык того времени памятника византийской литературы IX в. «Тестамент цезаря Василия сыну своему Льву» — писал в вирше-послесловии к переводу, помещенному в сборнике «Л?карство на оспалый умысл челов?чый», что о человеке необходимо судить не по происхождению, а по образованию. Такой критерий оценки личности зафиксирован и в уставе Львовской братской школы, где сказано, что на передних местах в классе должны садиться ученики «ведле науки; который болше ум?ет, сид?ты будет выше, бы и барзо нищ был»[290].

Для педагогической мысли на Украине второй половины XVI — первой половины XVII в. характерен частичный отход от ортодоксально-христианских воззрений на воспитание и образование. Религия проповедовала пассивность человека перед жизненными обстоятельствами, познание путем веры, а не разума. Интересными с этой точки зрения являются мысли Герасима Смотрицкого, ректора Острожской школы, изложенные им в посвящении к полемическому произведению «Ключ царства небесного» (1587). Не отходя от установленного церковью постулата, что судьба человека «свыше спряженная колесница», т. е. предопределена богом, Герасим Смотрицкий видел в воспитании и образовании важнейший фактор, влияющий на жизнь людей. В жизни человека, утверждал он, многое зависит от того, как эта «колесница будет направлена с детских лет», поэтому воспитывать и обучать детей необходимо с раннего возраста, когда формируются как «духовные», так и «телесные силы» человека. В процессе обучения он делал упор на развитие элементов рационального мышления, призывал искать истину, не «озираючись на можность, зацность и телесную силу». Все это вполне созвучно гуманистическому пониманию роли образования и просвещения, творческих возможностей человека.

Педагогическая мысль конца XVI — начала XVII в. нашла наиболее полное воплощение в организации и деятельности братских школ, отразилась в уставе Львовской братской школы, который лег в основу деятельности всех братских школ на Украине. Как отмечалось, братские школы основывались на демократических началах доступности для всех. Дети зажиточных родителей не имели в школе никаких преимуществ по сравнению с бедными, выделялись «только самою наукою, плотию же равно все».

Основная роль в воспитании детей отводилась учителю. Устав устанавливал моральные качества, которыми он должен обладать: благочестие, разум, трезвость, бескорыстие и т. д. Отношение учителя к ученику определялось усердием в учебе, знаниями последнего, а не положением родителей. Ограничивалось применение телесных наказаний и их суровость: учитель мог наказать ученика «за непослушание», но «не тирански, а учительски». В вопросах обучения и воспитания детей братские школы действовали в контакте с родителями, но вместе с тем родители не имели права влиять на деятельность школы.

На школу возлагалась обязанность определять склонность ученика к изучению тех или иных предметов. Так, в уставе Луцкой братской школы сказано, что ученик при поступлении в школу на протяжении нескольких дней должен иметь возможность присмотреться, избрать с помощью учителей предметы, в изучении которых он мог бы преуспеть. Такой испытательный срок был необходим, «жебы скваплив почавши, прудко не раскаялся и пред ся взятья не покинул. Гдыж не на чверт, а ни на рок, але аж поки ся научит, каждой до школы приходити мает»[291].

Учителя братских школ стремились к прочному и систематическому усвоению материала учениками. В уставе Львовской братской школы отмечено, что занятия должны проводиться ежедневно, начиная с девяти часов. На уроках сначала проверялось выполнение домашних заданий, затем уже излагался новый материал.

Таким образом, в педагогической мысли на Украине второй половины XVI — первой половины XVII в. четко определилась гуманистическая идея веры в разум человека, усовершенствования его путем просвещения и воспитания. Культурно-просветительные деятели ясно осознавали, что передать в наследство грядущим поколениям духовные ценности народа можно лишь тогда, когда молодежь будет воспитываться в духе любви к своему народу, его языку, культуре, традициям. Именно это и являлось основной целью в деятельности Острожской и братских школ, сыгравших важную роль в борьбе против окатоличивания и ополячивания украинского народа, за сохранение самобытности его культуры, языка и укрепление связей с братскими русским и белорусским народами, в подготовке преданных своему народу образованных людей.

Школьные учебники и учебные пособия. На протяжении длительного времени основным пособием для обучения чтению и письму служили псалтыри и часословы. Но они не могли дать знаний грамматического строя церковнославянского языка. С развитием школьного дела на Украине во второй половине XVI — первой половине XVII в. возникает необходимость создания учебников, в первую очередь специальных пособий для изучения церковнославянского языка, занимавшего главенствующее место среди школьных предметов.

Первым издателем учебной литературы стал Иван Федоров. В 1574 г. из его львовской типографии вышла небольшая по объему книга, в послесловии к которой Федоров писал, что она издана «ради скораго младеньческаго научешя». В учебнике были помещены кириллический алфавит, двухбуквенные и трехбуквенные слоги, излагались элементы грамматики, имелись тексты для чтения. Таким образом, книга представляла собой элементарный учебник — букварь. В послесловии Иван Федоров писал также о намерении «потрудитися и о иных писаніих». Эти слова свидетельствуют о намерении первопечатника продолжать издание учебной литературы, что и было осуществлено им в Остроге.

Из острожской типографии в 1578 г. вышло новое издание букваря, отличавшееся от львовского. На первых страницах помещен греческий алфавит и параллельные греко-славянские тексты, в остальном учебник идентичен львовскому букварю. В конце его напечатано произведение болгарского писателя IX в. черноризца Храбра «Сказаниє како состави Кирил философ азбуку по языку словеньску». Буквари Ивана Федорова служили целям обучения детей началам чтения и письма и предназначались для школ Украины и Белоруссии. Учебником для первоначального обучения грамоте была также книга Лаврентия Зизания «Наука ку читаню и разуменю письма словенского» (Вильно, 1596). Она включает алфавит, слоги, тексты для чтения, а поэтому также может быть отнесена к букварям.

Буквари использовались только на начальном этапе изучения церковно-славянского языка. Дальнейшее овладение им происходило с помощью грамматики. Первые печатные грамматики появились в конце XVI — начале XVII в. В 1586 г. в Вильно из типографии Мамоничей вышла первая грамматика, подготовленная в Остроге деятелями местной школы и типографии. Она содержала традиционное для того времени изложение «восьми частей слова», объясняла правила склонения глаголов и имен существительных, временные формы. Изложение материала в ней очень усложнено, что ограничивало возможность использования книги в школьном обучении.

С возникновением и распространением братских школ необходимость издания популярных грамматических пособий становилась все более настоятельной. Некоторое время в братских школах Украины и Белоруссии учебником для изучения не только церковнославянского, но и греческого языков была «Грамматіка доброглаголиваго еллинославенскаго языка», подготовленная преподавателями и учениками Львовской братской школы (1591). По существу, эта книга представляла собой перевод греческой грамматики, переработанной применительно к нормам церковнославянского языка.

Определенная искусственность львовской грамматики, привязанность норм церковнославянского языка к греческому не соответствовала грамматическому строю того литературного языка, который складывался на Украине и в Белоруссии в XVI — первой половине XVII в. Вследствие влияния украинского и белорусского разговорных языков на книжный церковнославянский сформировался литературный язык, называемый в источниках того времени славянорусским. Стремление учесть эти тенденции в развитии литературного языка нашло отражение в учебнике «Грамматіка словенска», составленной Лаврентием Зизанием и изданной в Вильно (1596).

Основным пособием в изучении церковнославянского языка на длительное время стала «Грамматіки славенския правилноє синтагма» Мелетия Смотрицкого, изданная в 1619 г. типографией Виленского братства в Евье. В предисловии к ней Смотрицкий писал, что цель грамматики научить «в реченіи розознаня розличности грамматічных… імен склоненія, а глаголов спряженія… порядку слов…». Оц давал также и методические наставления, в частности, рекомендовал начинать изучение языка с букваря з «тоиж грамматіки вычерпненый», далее — учить читать по псалтыри и часослову, и только затем приступать к изучению грамматики. В школе с целью лучшего овладения литературным языком ученикам строго предписывалось не употреблять разговорную речь. Подобные наставления содержит, в частности, устав Луцкой братской школы.

«Грамматика» Смотрицкого стала учебником церковнославянского языка во всех восточнославянских землях. С некоторыми изменениями она переиздавалась в Москве в 1648 г. и почти без изменений в 1721 г. Ею пользовались также южные славяне, известна она была в Молдавии и Валахии. Великий русский ученый М. В. Ломоносов называл «Грамматику» М. Смотрицкого «вратами своей учености», он руководствовался ею при составлении своей «Российской грамматики» (1755).

Наряду с букварями и грамматиками в школьном обучении использовались и словари — «лексиконы». Трудность понимания церковнославянского языка широкими массами вызвала необходимость создания словарей, где церковнославянские слова переводились разговорным языком. Первый такой словарь — «Лексис» — составил и издал в 1596 г. в Вильно Лаврентий Зизаний. Зизаний перевел свыше тысячи церковнославянских п иностранных слов. Его «Лексис» носит характер толкового и энциклопедического словаря. Для «пользы спудеям» в 1627 г. Памво Берында издал в Киеве «Лексікон славеноросскій». Его составитель преследовал цель объяснить «назвиска речій и имена власныи людей, гор, пагорков, л?сов, р?к и розных урочищ розмаитых діалектов и власного нашего славенского»[292].

Изучение латинского языка в братских школах и Киевском коллегиуме, растущий интерес к достижениям западноевропейской науки обусловливали необходимость создания славяно-латинских словарей. Киевский ученый Епифаний Славинецкий около середины XVII в. составил «Лексикон латинский». Совместно с Арсением Сатановским он подготовил «Лексикон славено-латинский». На протяжении XVII–XVIII вв. на Украине, в России и Белоруссии эти словари служили пособиями в изучении латинского и церковнославянского языков.

Последняя страница «Букваря», напечатанного И. Федоровым во Львове. 1574 г.

Наряду с печатными учебниками в большом количестве бытовали и рукописные, в частности записанные студентами курсы лекций по философии, риторике, поэтике.

Научные знания. Просвещение того времени носило преимущественно гуманитарный характер, что положительно отразилось на уровне филологической науки, литературы, философских и исторических знаний. Главным центром развития научных знаний стал Киевский коллегиум, вокруг которого сосредоточивались лучшие научные и литературные силы. Преподаватели коллегиума внесли значительный вклад в развитие философской и исторической мысли. Философы, преподававшие в коллегиуме, в трактовке некоторых вопросов вышли далеко за рамки теологического толкования происхождения мира. Идеалистически трактуя этот основополагающий вопрос, церковь в средние века опиралась на философскую систему Аристотеля, но заимствовала из нее только те положения, которые соответствовали религиозному мировоззрению. Преподаватели Киевского коллегиума воспринимали идеалистические взгляды Аристотеля, составлявшие основу их философских концепций. В своих попытках творчески осмыслить его наследие они часто обращались не к интерпретированным церковниками произведениям философа, а непосредственно к первоисточникам. В целом же философская мысль в коллегиуме не выходила за рамки идеалистического мировоззрения, ее основной целью было теоретическое обоснование догматов православной веры.

«Грамматіка словенска» Лаврентия Зизания. Львов. 1596 г.

Вместе с тем во взглядах некоторых преподавателей коллегиума проявлялись элементы материалистического мировосприятия. Так, философию в 30—40-х годах XVII в. в коллегиуме преподавал Иосиф Кононович-Горбацкий. Курс философии был трехгодичным и включал логику, физику и метафизику. Сохранилась рукопись курса «Логики» Кононовича-Горбацкого. Его философские воззрения базировались на стихийно-материалистическом восприятии мира. Он считал, что материя пребывает в постоянном движении и что именно движение является формой существования ее. Кононович-Горбацкий также утверждал, что мир познаваем и существует независимо от сознания человека. Эти материалистические и сенсуалистические идеи Кононовича-Горбацкого получили дальнейшее развитие в философских курсах, прочитанных в Киевском коллегиуме другими преподавателями. В 1645–1647 гг. философию в коллегиуме преподавал Иннокентий Гизель. Прочитанный им курс психологии свидетельствует о частичном отходе автора от средневековой схоластики, стремлении объяснить возможность познания человеческого разума с позиций материалистического сенсуализма.

Ученые, преподававшие в Киевском коллегиуме, знали не только философскую систему Аристотеля, им были известны материалистические воззрения древнегреческих философов. Одним из источников ознакомления с ними была «Хроника» М. Стрыйковского, широко известная на Украине. В предисловии к «Истории нашей Сарматской, Литовской, Русской, Словенской, Змоджской и немалой части Польской» Стрыйковский излагает взгляды древнегреческих философов на происхождение мира. Автор упоминает Фалеса, Гераклита и других философов, считавших, что мир возник из воды и огня. Он знаком со взглядами Эмпидекла, Эпикура, Диогена и других философов, которые «розный и розматый св?та початки клады». Он приводит мысли Цицерона, Ксенофонта, Аристотеля, считавших, что «св?т быти в?чный без початков и без доконаня»[293]. Однако автор разделяет точку зрения Платона, который утверждал, что первопричина всех вещей в идеальном, т. е. в боге.

В конце XVI — начале XVII в. наряду с философской мыслью развивалась и историческая. Основным видом исторических сочинений оставались летописи, продолжавшие традицию древнерусского летописания. Вместе с тем вопросы истории восточных славян рассматриваются в различного рода литературных произведениях. В частности, много места они занимают в полемической литературе, виршах. Такой повышенный интерес к историческому прошлому свидетельствует о росте национального самосознания украинского народа, что в свою очередь оказывало непосредственное влияние на подъем освободительной борьбы против господства шляхетской Польши.

В исторических произведениях, в частности в Густынской летописи и полемических трактатах, отчетливо выражены мысли о единстве происхождения, культурной близости украинского, русского и белорусского народов, идеи восточнославянского единения. В Густынской летописи отмечается, что в древности восточные славяне назывались по-разному — «поляне, древляне, с?вери, кривичи, или якоже и нын? Москва, Б?лая Русь, Волынь, Подоля, Украйна»[294]. Но главным для него является то, что «сіи вс? единокровни и единорастлны, и нын? вс? общеединым именем Русь нарицаются»[295]. Большую часть летописи занимает изложение древнерусской истории. Она начинается с истории основания Киева, «княжения Кия», создания великого «княжения Руского». Для писателей-полемистов было очень важно подчеркнуть высокий уровень развития культуры в древнерусском государстве, которая рассматривалась как основа дальнейшего развития культуры украинского, русского и белорусского народов. Так, автор «Перестороги» писал, что древнерусские князья «много великим коштом церквей и монастырей намуровали и маєтностями опатрили… книг великоє множество языком словенским нанесли». Причину распада древнерусского государства Захария Копыстенский в «Палинодии» и автор «Перестороги» видят в княжеских междоусобицах. Князья «и сами з собой почали валчити. А н?которіи до кролей ляцкихъ приб?гали о помочь. Пришло до того, же ся и сповиновачовали. И тым почали мал?ти и ослаб?вати монархове и княжата Росскіи»[296]. Излагая основные события истории украинского народа в XIV–XVII вв., когда украинские земли были захвачены Литвой и Польшей, писатели-полемисты и автор Густынской летописи стремятся не упускать из вида важнейшие события в Северо-Восточной Руси. Они рассматривают историю «Великой, Малой и Белой Россіи» в неразрывной взаимосвязи.

В исторических произведениях нашла отражение идея единства восточнославянских земель. Великая, Малая и Белая Русь — это единая русская земля, которая в силу исторических обстоятельств была разъединена. В то время как западные и юго-западные земли попали под власть Литвы и Польши, на северо-восточных землях росло и укреплялось Московское государство. Именно оно служило притягательной силой для украинского и белорусского народов. В «Протестации», составленной от имени православного духовенства в связи с возобновлением в 1620 г. православной иерархии, которая была поставлена вне закона после Брестской унии 1596 г., отмечалось, что для украинского и русского народов присущи «единая вера, род, язык и обычаи»[297].

Б исторической литературе много места уделялось казачеству. В конце XVI — начале XVII в. оно превратилось в важную общественно-политическую силу, активно выступавшую на борьбу за социальное и национальное освобождение украинского народа Характерно, что причину появления казачества писатели-полемисты, в частности и автор «Протестации», видят в усилении социального и национального гнета.

Казачество играло важную роль в борьбе против турецко-татарской агрессии. Это единодушно отмечали в своих произведениях украинские и белорусские писатели-полемисты. Копыстенский писал, что казацкое войско спасло Речь Посполитую от разгрома во время Хотинской войны, где казаки «мужне, преважне и рицерски поступовали». Прославляется доблесть казачества и в стихах Кассиана Саковича — «В?рш? на жалосный погреб… гетмана Петра Конашевича-Сагайдачного».

Страница из антиуниатского сочинения «Пересторога». 1605–1606 гг.

В поле зрения летописцев и писателей не только прошлое и настоящее восточнославянских народов, но и всех славян. Автор Густынской летописи вводит в канву своего повествования важнейшие сведения из истории западных славян. Он указывает год основания Краковского университета, ставшего всеславянским образовательным центром, пишет о гуситском движении в Чехии, о сожжении Яна Гуса и его сподвижника Иеронима. Наряду с идеей общности происхождения и единства восточнославянских народов в исторических произведениях отчетливо выражена мысль о необходимости всеславянского единения перед угрозой турецко-татарской агрессии.

Летописи и полемические произведения создавались на основе широкого круга источников — древнерусских, украинских, литовско-белорусских, русских летописей, польских хроник. Так, автор Густынской летописи ссылается на «Повесть временных лет», Галицко-Волынскую летопись, русские летописи. Большой популярностью на Украине пользовались труды польских хронистов XV–XVI в. — Я. Длугоша, М. Кромера, А. Гваньини, М. Бельского, М Меховского, М. Стрыйковского. Как автор Густынской летописи, так и писатели-полемисты в особенности широко использовали «Хронику» М. Стрыйковского, изданную в 1582 г. Их привлекала не только широта познаний историка, но также идея всеславянского единства, доминирующая в этом произведении. Им были известны труды античных и византийских историков: И. Флавия, М. Кассиодора, историков церкви Барония, И. Зонараса. В отдельных случаях заметен критический подход к источникам, в частности к сведениям польских хроник. Густынская летопись и «Хроника» Стрыйковского лежат в основе «Синопсиса» — первого учебника по истории восточных славян, изданного в Киеве в 1674 г. Автор его использовал также и «Палинодию» Захарии Копыстенского.

С конца XVI — начала XVII в. наиболее распространенным жанром исторического повествования становятся хронографы, составленные на основании византийских хроник, исторических повестей, известных со времен Древней Руси, а также польских хроник. Они представляли собой своеобразные энциклопедии, знакомившие читателя со всемирной историей от «создания мира», античной философией, литературой, историей церкви. Хронологическая часть предшествовала многим летописным сборникам — она как бы давала всемирно-исторический фон для изложения событий истории украинского, русского и белорусского народов, служила доказательством единства и преемственности исторического развития. Так, летописный сборник начала XVII в., названный «История наша Сарматская, Литовская, Русская…», автор начинает с библейской легенды о сотворении мира и человека, о потопе, разделении мира между сыновьями Ноя, о расселении народов. Дальше излагаются сведения по истории Древнего Востока — «первой вавилонской монархии», о древних греках, римлянах, славянах. Материал заимствован из многих летописей, хроник, исторических произведений. Автор упоминает Диодора, Ксенофонта, Плиния Старшего, «который описал весь мир», и ссылается на них. В хронографы так называемой южно-русской редакции, составленные на украинских и белорусских землях, включались отрывки из «Александрии», «Повести о разорении Ерусалима», выписки из древнерусских, «литовских» (белорусско-литовских) летописей, польских хроник[298].

Историческая литература являлась одним из важнейших средств воспитания чувства патриотизма, она призывала к борьбе против угнетателей, способствовала идеологической подготовке воссоединения Украины с Россией.

Меньше внимания в школах того времени уделялось математике, медицине, химии. Становление этих наук началось в эпоху Возрождения. В XVI–XVII вв. заметных успехов достигло естественнонаучное познание мира. В школьные программы входило преподавание географии и математики, поскольку знания в этих областях были необходимы в повседневной жизни. Об этом может свидетельствовать рукописный учебный сборник первой половины XVII в., где приведены примеры решения математических задач, содержание которых связано с осуществлением небольших торговых операций.

Источником знаний в различных областях — астрономии, ботанике, зоологии, анатомии, как и в предыдущие времена, продолжали оставаться «Шестоднев», «Физиолог» и «Христианская топография» Козьмы Индикоплова, переведенные с греческого языка еще во времена Древней Руси. На Украине, в Белоруссии и России рукописи этих произведений распространялись вплоть до XVIII в. Но представления раннего средневековья уже не соответствовали времени. Все больший интерес вызывали новейшие достижения западноевропейской науки. Высокий уровень преподавания латинского языка в Киевском коллегиуме способствовал обширной переводческой деятельности киевских ученых, особенно широко развернувшейся со второй половины XVII в. Появляются переводы научных трактатов западноевропейских авторов, в частности, по астрономии, медицине и географии. Киевский ученый Епифаний Славинецкий наряду с анатомией Везалия перевел с латинского языка «Космографию» Иоганна Блеу, где излагалось учение Коперника.

Во второй половине XVI — первой половине XVII в. значительно расширяются географические знания. Этому способствовали поездки за границу для получения образования, путешествия, а также ознакомление с географической литературой. В конце XVI в. на Украине был осуществлен перевод 5-й книги «Хроники» М. Бельского — «Космографии», содержащей описание стран Азии, Европы, Африки и Америки, рассказ об открытии Америки Колумбом и экспедициях Америго Веспуччи. В 1670 г. был составлен русский список этого труда.

На Украине в XVII в. распространялась рукопись «Хождения Трифона Коробейникова в Царьград, Антиохию, Ерусалим, Египет» — описание путешествия, совершенного автором в 1583 г. по поручению Ивана IV. Наряду с описанием «святых мест», куда «к гробу господнему» устремлялись тысячи паломников со всех концов света, Трифон Коробейников пишет и о климате, достопримечательностях, хозяйственной жизни населения виденных им земель и городов. Очень интересно описание минерального источника в Закарпатье у реки Теребля.

Значительным вкладом в изучение географии Украины стал труд французского военного инженера Гийома-Левассера де Боплана «Описание Украины». В 30—40-х годах XVII в., находясь на службе польского правительства, Боплан изучал природные условия Украины, строил здесь фортификационные сооружения. В его книге приведены также интересные сведения о быте и культуре украинского народа. Первое издание его труда увидело свет во Франции в 1650 г., второе — в 1660 г.

Эмпирическим путем шло накопление знаний в области механики, строительного дела, металлургии и др.

Многовековой опыт народных умельцев — строителей, ремесленников передавался из поколения в поколение и обобщался. Красотой архитектурных решений и прочностью отличались сооружения, возведенные руками народных мастеров. Они свидетельствуют о достаточно высоком уровне знаний их создателей в области геометрии и практической механики. Развитие многочисленных ремесел и промыслов, в частности изготовление селитры, выплавка железа и стекла, литейное дело, также требовали определенных познаний в области химии и физики.

Развитие медицины базировалось на многовековом опыте народных масс. При лечении заболеваний широко применялись лекарственные растения. Некоторые сведения по медицине можно было найти в популярном в то время сочинении «Тайная тайных» или «Аристотелевы врата», созданном в XIII в. на Востоке и переведенном в XV в. в Киеве. Распространялись также медицинские трактаты, среди которых особой известностью пользовались «Проблематы» и различные «Травники», содержавшие научные сведения о строении и физиологии человеческого организма.

Медицинскую помощь населению городов оказывали обычно цирюльники. Они умели лечить раны и переломы, вправлять кости при вывихах. Цирюльники объединялись в цехи, существовавшие почти во всех крупных городах. Медицинские кадры на уровне знаний своего времени в очень ограниченном количестве готовились в Краковском университете и Замостской академии. Среди студентов количество украинцев и белорусов было незначительным, поэтому дипломированные врачи на Украине встречались редко.

Таким образом, развитие экономики, обострение идеологической борьбы, усиление освободительного движения способствовали развитию просвещения и распространению научных знаний.

В организации школьного дела и постановке учебного процесса передовые деятели стремились совместить древнерусские культурно-просветительные традиции с позитивными достижениями западноевропейской школы и науки.

Развитие просвещения на Украине во второй половине XVI — первой половине XVII в. сыграло важную роль в подъеме самосознания украинского народа и его освободительной борьбы, укреплении культурных связей русского, украинского и белорусского народов.