ГЛАВА ШЕСТАЯ МАТЕРИАЛЬНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ АРМИИ И ФЛОТА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВЕКА

Всякий новый способ ведения войны и военных действий складывается на основе новой военной техники. Русская стратегия маневра и линейная тактика, получившие широкое развитие в первой половине XVIII века, основывались на гладкоствольном оружии. Задача состояла в том, чтобы типизировать это оружие и обеспечить потребность в нем регулярной армии и флота.

В середине XVIII века в производстве оружия произошли существенные сдвиги, которые позволили русским полководцам, опираясь на национальный состав армии, сделать новый шаг вперед в военном искусстве и перейти к стратегии генерального сражения, а от нее к стратегии системы сражения и тактике колонн и рассыпного строя. Улучшилось как ручное, так и артиллерийское вооружение.

Пехота получила более совершенные гладкоствольные и винтовальные нарезные ружья, что позволило разделить боевые функции и создать для ведения прицельного огня легкую егерскую пехоту, а для нанесения штыкового удара — линейную мушкетерскую пехоту.

Артиллерия получила усовершенствованные орудия (единороги), значительно повысившие эффективность артиллерийского огня. Это обстоятельство послужило основанием для более рационального использования артиллерии в боевых действиях, обеспечения маневра огнем и колесами и создания массированного огня.

Новый способ ведения военных действий потребовал увеличения производства оружия и боеприпасов и создания необходимых запасов для обеспечения текущих потребностей армии и флота.

Производство ружей

Производство ручного огнестрельного оружия было сосредоточено на Тульском и Сестрорецком оружейных заводах.

Главную роль в производстве стрелкового вооружения играл Тульский завод, в связи с чем на него было обращено особое внимание Военной коллегии и Сената.

По штатам 1762–1763 гг. войска должны были иметь:

Кроме того, около 75 процентов этого количества оружия полагалось иметь в запасе на случай начала войны. По этим же штатам на каждое ружье отпускалось по 100 патронов (20 при солдате, 30 в полковых ящиках, 25 в армейском обозе и 25 в складах).

Штатный состав армии был почти полностью обеспечен оружием. Сложнее обстояло дело с созданием запаса, так как после Семилетней войны темп производства на Тульском заводе вследствие износа оборудования снизился. Это видно из следующей таблицы.

* ЦГАДА, ф. Правит. сената, д. 5995, л. 817–817 об.

В 1767 году завод подвергся перестройке. Дальнейшие улучшения были сделаны по окончании русско-турецкой войны 1768–1774 гг. К 1776 году он был почти полностью реконструирован. В результате модернизации было увеличено производство оружия. На 1775–1779 гг. завод получил следующее задание:

* Там же, д. 6163, л. 233.

Как же завод справлялся с полученным заданием?

В 1776 году на нем было изготовлено:

* ЦГВИА, ф. 52, оп. 1/194, св. 88, д. 1, л. 68–70.

В течение 1777 года было произведено:

* Там же, л. 275–275 об.

Данные таблицы говорят о том, что завод лишь в основном справлялся с выпуском пехотных и кавалерийских ружей. По сводным данным, за 40 лет работы, с 1737 года по 1778 год, завод изготовил нового оружия:

* ЦГАДА, разряд XX, ф. 20, д. 16, л. 284.

Кроме того, было починено 161 454 ружья и 22 822 пары пистолетов. Таким образом, завод производил ежегодно до 15 тыс. пехотных и 4 тыс. кавалерийских ружей.

При формировании 24 батальонов егерской пехоты потребовалось изготовить 19 574 егерских ружья и 1584 штуцера[930]. Для завода это была весьма трудная задача. Винтовальные ружья и штуцера требовали сложной работы над замками и стволами[931]. Это удорожало стоимость каждого ружья на 20–25 процентов. Очевидно, заводу не удалось выполнить программу, так как в войсках егерей стали вооружать обычными пехотными ружьями.

В 1782 году завод получил новые штаты, согласно которым он должен был выпускать ежегодно для удовлетворения потребностей армии по штатам мирного времени:

* ЦГАДА, Госархив, разряд XX, д. 20, д. 16, л. 534; ф. Правит. сената, 4 деп., д. 6125, л. 401.

Русско-турецкая война 1787–1791 гг. и последующая за ней война с Францией 1798–1799 гг. снова потребовали значительного увеличения производства ружей.

В период с 1783 года по 1785 год завод производил в среднем 25 тыс. ружей. В результате был создан довольно большой запас оружия в заводском цейхгаузе. Так, по данным отчета начальника завода, в запасе находилось:

* ЦГАДА, ф. Правит, сената, д. 501, л. 405.

В 1786 году было изготовлено:

* ЦГВИА, ф. 52, оп. 1/194, св. 88, д. 1, л. 303–304.

По новым штатам 1785–1786 гг. предусматривалось иметь в войсках:

* Там же, л. 310–311.

В это время в войсках и в запасе на Тульском заводе имелось:

* ЦГВИА, ф. 52, оп. 1/194, ов. 88, д.1, л. 311 об.

Таким образом, и в эти годы завод справлялся с выпуском гладкоствольного оружия. Однако он не выполнял программу по винтовальным и егерским ружьям.

На этом уровне производство ружей держалось до 1797 года. В 1798 году в связи с началом войны России с Францией потребовалось вновь увеличить изготовление ружей почти в два раза. Если в 1797 году завод изготовил 24 438, то в 1798 году он дал 45 438, а в 1799 году — 43 388 ружей[932].

Для изготовления оружия Тульский завод получал сырье и полуфабрикаты (железо и сталь) с местных и главным образом с уральских заводов. Караваны с Урала обычно шли водным путем. Каждый караван доставлял довольно крупную партию металла. Так, в 1760 году было доставлено 32 437 пудов железа, в 1761 году — 25 тыс. пудов, в 1764 году— 53 342 пуда, в 1766 году — 20 тыс. пудов, в 1767 году — 34 965 пудов[933]. Аналогичным было положение и в последующие годы. Некоторая неравномерность доставки металла вынудила дирекцию завода создать трехлетний запас сырья, в связи с чем с 1775 года от завода поступали несколько повышенные заявки. Практически заводской администрации удалось создать лишь двухлетний запас.

С 70-х годов Тульский завод получал полуфабрикаты от Брянского завода, где вначале проектировалось построить оружейный завод мощностью на 20 тыс. ружей в год, но затем от этой мысли отказались и организовали литье орудий и производство ружейных стволов[934]. Брянский завод ежегодно давал 10–12 тыс. стволов и таким образом обеспечивал примерно половину потребностей Тульского завода.

Кроме ружей, Тульский завод изготовлял холодное оружие. Во второй половине XVIII века налаживать изготовление новых типов холодного оружия не приходилось, а поэтому завод свободно справлялся с заявками, поступавшими от военной и Адмиралтейской коллегии.

По окончании Семилетней войны завод изготовил:

* ЦГАДА, ф. Правит. сената, д. 5995, л. 817–817 об.

Производство холодного оружия держалось на таком уровне до русско-турецкой войны 1768–1774 гг. Значительные изменения в составе войск после войны потребовали изготовления не только сабель и палашей, но также и тесаков для инфантерии. В соответствии с программой 1775 года завод увеличил производство холодного оружия. В 1776 году было изготовлено: сабель — 9368, палашей — 2802 и тесаков— 6697[935]. В 1882 году было предложено изготовлять ежегодно 15 423 штуки сабель, палашей и других видов холодного оружия[936]. В пределах этого количества оно изготовлялось заводом до конца XVIII века.

На Сестрорецком заводе во второй половине XVIII века новое оружие почти не изготовлялось. Завод занимался главным образом реставрацией старого оружия. Производство нового оружия вследствие дальности доставки металла и топлива здесь обходилось дороже, чем на Тульском заводе. Если на Тульском заводе фузея с железным прибором стоила 2 р. 50 к., то на Сестрорецком такая же фузея стоила 3 р. 10 к. То же было с фузеями с медным прибором. Изготовленная в Туле фузея стоила 4 р. 17? к., а в Сестрорецке — 5 р. 15 к.

Вот почему Сестрорецкому заводу в 60-е годы поручают главным образом ремонт старых ружей. В 1762 году завод отремонтировал 2069 русских фузей и 510 фузей трофейных (прусских), в 1763 году — 1274 русских и 1200 прусских. Нового оружия было произведено несколько десятков штук.

Важной отраслью производства Сестрорецкого завода являлось изготовление стальных ружейных замков, пистолетов и штыков, которые отправлялись на Тульский завод. Так, в 1762 и 1763 годах, например, было изготовлено 3200 замков, 2975 приборов, 2965 шомполов, 2370 штыков. Таким образом, Сестрорецкий завод в значительной мере был заводом смежником Тульского завода. В 1774 году Сестрорецкий завод был передан в ведомство артиллерии, которому поручалось заботиться «об улучшении оного». Но от передачи завода из одного ведомства в другое дело не улучшилось. «Канцелярия главной артиллерии и фортификации» не отпускала на возобновление заводов средств, поэтому они «производили от ветхости оных самые малые мастерства и починку ружья до 1778 года»[937]. Неудовлетворительное состояние завода вынудило артиллерийское ведомство ассигновать средства на его ремонт. В течение нескольких лет были выстроены каменные здания и поставлены новые машины за счет экономии средств. Но до конца века на заводе так и не было налажено производство оружия.

Небольшое количество ружей продолжал выпускать Московский арсенал, но в 1783 году он прекратил производство и ремонт оружия. С этого времени Арсенал превратился в музей.

Производство пушек и боеприпасов

К концу Семилетней войны Россия обладала значительным артиллерийским парком. По генеральной ведомости в армии (без флота) состояло:

Кроме того, имелось 3459 некалиброванных орудий разных систем, всего 13 160 орудий[938]. Из них 9558 орудий были устаревших конструкций и нуждались в замене. Годных было 3612 орудий, из них пушек 1517, единорогов — 545, гаубиц — 287[939].

В начале второй половины XVIII века армия предъявила промышленности новые требования. Нужно было произвести перевооружение всех полевых войск артиллерией новой конструкции. По штатам 1763 года требовалось изготовить: для осадной артиллерии 156 мортир, пушек и единорогов крупных калибров; для полевой артиллерии 336 пушек, единорогов, мортир и гаубиц и для флота 1609 орудий. Кроме того, полковой артиллерии нужно было поставить 550 орудий[940]. По принятому решению в 1769 году предусматривалось увеличить число зарядов на каждую полковую пушку с двух до трех боекомплектов, т. е. до 120 зарядов, а на единорог до 150 зарядов[941]. Б?льшую часть зарядов должны были составлять ядра и гранаты. Увеличение сети заводов в третьей четверти века позволило справиться с этой сложной задачей, однако до 80-х годов правительство еще вынуждено было размещать военные заказы не только на казенных, но и на крупных частных заводах. Только в последнее двадцатилетие XVIII века производство орудий сосредоточилось на казенных заводах.

Число металлургических заводов увеличивалось, мощность их возрастала. В размещение их был внесен ряд значительных изменений. В 1754 году был издан Елизаветинский указ, запрещавший располагать заводы в радиусе 200 верст от Москвы. Согласно этому указу сносу подлежало 17 частных металлургических заводов. Исключение составляли заводы Баташева, Данилова и Мосолова. Они оказались необходимыми для тульских оружейных заводов, так как обеспечивали их железом и сталью наряду с уральскими; Но к 1770 году и эти заводы перестали действовать. Указ 1754 года ущемлял интересы промышленников. Однако заводчики вскоре снова развернули крупное строительство на среднем и нижнем течении Оки. Особенно широкую деятельность развернул Баташев, соорудивший ряд новых заводов, выполнявших военные заказы.

Об Ижевском заводе, принадлежавшем Баташеву, Ярцов сообщает: «Он иногда выплавляет в год от 50 тыс. до 120 тыс. пудов, из оного иногда отливали по подрядам артиллерийские орудия… и другое литье»[942]. Указывая, что заводы Баташева лишь иногда изготовляли орудия, Ярцов, очевидно, имеет в виду указ Сената от 5 августа 1765 года о том, что снаряды и пушки лить только на заводах Демидова. Но в 1766 году поступил новый указ, чтобы «дать заводчикам Баташевым подтверждение о вылитии на их заводах… пушек и др. вещей», необходимых Южной армии и Азовскому флоту[943]. Правительство, начав войну с Турцией, полностью загрузило военными заказами баташевскую группу заводов.

В течение 1768 года Баташев дал армии и флоту 360 фальконетов, 28 151 ядро, 3682 книпеля, 3300 брандскугелей и 18 560 пудов дроби[944].

В 1769 году на его заводах отлито 70 пробных орудий, из которых годных оказалось только 28, а остальные были забракованы. В 1770 году отлито 154 орудия (без брака) и 9595 ядер, 2625 книпелей, 3900 бомб и 10 800 пудов дроби. В 1771 году отлито 128 пушек, 18 единорогов, 8092 пуда дроби, 336 гранат и книпелей. В 1772 году отлито 3000 ядер, 7000 бомб, 1000 брандскугелей, 500 гранат и 14 пушек для армии; 6404 ядра, 1500 книпелей и 510 брандскугелей для флота. В 1773 году Баташев отправил в Архангельск и Петербург на вооружение кораблей 880 орудий, 460 фальконетов, 12 375 ядер, 300 бомб и 4415 книпелей.

Для Черноморского флота было изготовлено 1111 пудов якорей.

В 1774 году для Азовского флота отлито 54 орудия, для Балтийского — 203; кроме того, отправлено в Архангельск 990 ядер, 310 книпелей, 135 карказов и 16 200 пудов дроби, а на Азовский флот 184 якоря[945].

Таким образом, только за одно пятилетие заводы дали значительное число орудий и боеприпасов. Отливка орудий и боеприпасов продолжалась и в последующие годы.

В 1776 году Баташевы получили наряд на отливку 148 орудий и 902 фальконетов для Балтийского флота. Перед русско-турецкой войной 1787–1791 гг. эти заводы работали особенно интенсивно. В течение 1777–1779 гг. они отлили для Азовского флота 466 орудий[946].

В 1780–1786 гг. эти заводы должны были изготовить для строящегося Черноморского флота 544 орудия, из них 36-фунтовых — 46, 30-фунтовых — 202 и 18-фунтовых — 296[947]. В ходе русско-турецкой войны они поставляли орудия и боеприпасы Черноморскому флоту, общий вес которых составил 496 762 пуда и якорей 27 786 пудов[948]. В конце века (1797–1798 гг.) заводы продолжали снабжать Черноморский флот.

Кроме баташевских, производством боеприпасов были заняты и другие заводы центра. Например, в Калужской губернии вместо закрывшихся Истинского и Угодского заводов возникли новые — Дугненский, Богданопетровский, Черепецкий и другие, где лили главным образом ядра и гранаты.

В 1774 году с Дугненского завода было отправлено 3280 ядер, 300 бомб, 417 книпелей; с Черепецкого — 415 ядер и книпелей, с Непложского — 415 книпелей, 375 ядер, 1234 пуда 10 фунтов дроби, с Мышевского — 4400 ядер, 960 брандскугелей; с Песочинского — 4400 ядер и с других заводов 1700 ядер, 3000 бомб, 760 книпелей, 4750 пудов дроби[949].

Весь заказ направлялся гужевым транспортом в полевую армию на Украину и на Азовский флот.

Приведенные данные опровергают установившееся мнение, что пушки и боеприпасы в это время производили только на уральских заводах. Для поставок боеприпасов привлекалась значительная часть московских, тульских и окских заводов.

В связи с началом русско-турецкой войны в 1768 году снова приобрели первостепенное значение липецкие заводы. Близость их к театру войны позволяла доставлять пушки и боеприпасы в более короткие сроки, чем с других заводов. Эти заводы были выкуплены у князя Репнина «для того паче, что оные весьма способны к литью пушек и ядер»[950]. Другой причиной, заставившей правительство выкупить их, являлись волнения среди работных людей, происходившие на заводах в 60-е годы.

О размерах производства вооружения и боеприпасов на липецких заводах можно судить по следующим бранным. В 1768 году они дали 37 700 пудов чугуна в изделиях. В 1769 году «Липецкий и Боренский (заводы) дали чугуна 37 436 пудов, а Козлинский и Новопетровский 23 680 пудов»[951]. Значительная часть чугуна пошла на изготовление боеприпасов.

В период с 1769 по 1776 год заводы не отливали новых орудий, а занимались главным образом заливкой раковин готовых (частично трофейных) орудий и производством боеприпасов. За это время методом заливки было восстановлено 720 орудий.

В 1777 году Адмиралтейств-коллегия, беспокоясь, что баташевские заводы не поставят вовремя орудия и боеприпасы для строящегося Азовского флота, дала указание приступить к литью их на липецких заводах. В 1779 году заводы отлили 46-, 24- и 36-фунтовых орудий весом 9337 пудов[952]. Затем они прекратили отливку орудий, так как заводы Баташева изготовили их в достаточном количестве и, главное, дешевле. Придавая большое значение липецким заводам, Потемкин писал в 1788 году, что они «славились прежде исправностью работ. Снаряды тамо делаемые можно всегда отличить от других»[953]. Его требование о восстановлении производства орудий и боеприпасов на этих заводах было удовлетворено. В течение 1788–1790 гг. на них изготовили 400 трехфунтовых орудий, 222 шестифунтовых, 150 12-фунтовых, 116 18-фунтовых, 94 24-фунтовых, 82 30-фунтовых, 80 36-фунтовых; кроме того, единорогов 24-фунтовых — 146 и 18-фунтовых — 168. Всего 1458 орудий.

Недостаток древесного угля заставил резко сократить производство на этих заводах. Дальнейшая отливка шла из привозного металла, поступавшего с Южного Урала. Огромная потребность в металле во время строительства Черноморского флота и его баз обусловливала необходимость создания нового металлургического завода. Вначале предполагалось соорудить завод на реке Ингул, где бригадир Фалеев возводил кораблестроительные верфи, и второй — в районе Луганска. К 1794 году удалось построить только Луганский завод, который работал на местном каменном угле и местной руде.

Возобновилось производство орудий и на олонецких заводах. В 1761 году Адмиралтейств-коллегия потребовала от Берг-коллегии представить сведения о возможности изготовления на этих заводах орудий для флота. Берг-коллегия сообщила, что олонецкие заводы не могут обеспечить изготовление пушек, и поэтому заказ флота был направлен на уральские заводы. Однако уральские заводы не справились с поставленной задачей, и вновь было решено сосредоточить производство морской артиллерии на олонецких заводах. Указом Сената эти заводы передавались в ведение Адмиралтейств-коллегии, которая и направила туда новое оборудование и мастеров. Дело с реконструкцией заводов затянулось. В 1769 году был дан указ о том, чтобы «в выливании… орудий приложить крайнее старанее»[954] для обеспечения пушками Балтийского флота. Адмиралтейств-коллегия требовала в кратчайший срок изготовить 42 36-фунтовых орудия, 361 30-фунтовых, 312 12-фунтовых, 130 трехфунтовых и 60 однофунтовых. Завод не мог удовлетворить эту заявку. За 1770 год было отлито 35 орудий, из которых Адмиралтейство приняло только три. Обеспокоенный Сенат дал указ об улучшении литья орудий и предупредил Адмиралтейств-коллегию, чтобы она заблаговременно давала заявки заводам на отливку орудий[955]. Однако дальнейшее производство орудий пришлось остановить «за ослушанием крестьян июля с 26-го числа прошлого 1770 года»[956].

Нехватка орудий заставила правительство сдать заказ на 1000 пушек в Шотландию[957].

Война с Турцией 1768–1774 гг. заставила, наконец, разрешить вопрос об отливке орудий для флота более радикально. По предложению А. Ярцова началось строительство нового крупного пушечного завода на реке Лососенка в Петрозаводске, получившего название Александровского. Завод был пущен 30 июня 1774 года. В первое время он не отвечал современным требованиям. Выпускаемая продукция содержала до 50–60 процентов брака. С 1774 по 1786 год на заводе было отлито: пушек годных — 76 526 пудов, ядер годных— 63 620 пудов, пушек негодных — 120 510 пудов 38 фунтов, ядер негодных — 64 392 пуда[958].

С 1782 по 1786 год было отлито 1142 пушки общим весом 105 956 пудов. Адмиралтейство приняло из них только 417, общим весом 37 806 пудов. Это обстоятельство заставило правительство принять решительные меры. В 1786 году завод был реконструирован. Выпуск его продукции стал повышаться.

На нем было отлито пушек и снарядов:

* Там же, стр. 147.

Качество выпускаемой продукции значительно улучшилось. Это видно из следующих данных:

* Горный журнал № 1 за 1878 год, «Краткие сведения о заводах Уральского хребта», стр. 35; Н. Рубцов. История литейного производства в СССР, ч. 1, Машгиз, 1947, стр. 257.

С этого времени производство пушек сосредоточилось главным образом на Александровском заводе. Филиалом его был Кронштадтский завод, сооруженный в 1789 году, где лили боеприпасы (до 75 тыс. пудов в год)[959].

С 1786 года налаживается производство пушек и в Сестрорецке. Сестрорецкий завод снабжал пушками Балтийский флот, но отливка их осуществлялась медленно и в небольшом количестве.

Особенно большой рост металлургии во второй половине века наблюдался на Урале. Урал превращается в основной центр железоделательной промышленности страны. Интенсивность этого роста показывают следующие данные: в 1761–1770 гг. построено 22 железных и 5 медных заводов, в 1771–1780 гг. — 11 железных и 1 медный, в 1781–1790 гг. — 15 железных, в 1791–1800 гг. — 4 железных[960].

Расцвет строительства заводов наблюдался в период русско-турецких войн, когда промышленность работала особенно интенсивно. В последнем десятилетии XVIII века наблюдается значительный спад по следующим причинам.

В 1762 году были введены ограничения на приобретение рабочей силы. Промышленникам запрещалось покупать крепостных для работы на заводах. Дворянство таким образом отняло у промышленников эту очень важную привилегию. Владельцы заводов оказались вынужденными сократить производство, ибо на Урале нелегко было найти необходимое число вольнонаемных рабочих. Правда, промышленники вскоре нашли выход. Они стали покупать рабочих на имя обедневших дворян, что и заставило правительство в 1798 году вновь разрешить покупку крестьян. Павел I подчеркнул в указе: «Многие из купцов, заводчиков и фабрикантов, желая распространить свои заводы на пользу собственную и государства, но, будучи стесняемы таковыми постановлениями, дерзали против закона на покупку к заводам крестьян под дворянскими именами… в отвращении таковых вынужденных преткновений и к вящему умножению в империи нашей всякого рода заводов и фабрик запрещение сие отменить и покупать к заводам и фабрикам крестьян с землею и без земли дозволить»[961]. Закон оговаривал, чтобы в дальнейшем заводчики не могли продавать крестьян без самих предприятий.

На сокращение темпов строительства отрицательно повлияло признание в 1782 году права собственности на недра за владельцами земли, а не государства, как это явствовало из закона 1719 года. Таким образом, дворяне получили еще один козырь в борьбе с промышленниками, ибо с этого времени они не разрешали производить разведку руд на своих землях.

На сокращение темпов строительства повлияло также увеличение налогового обложения металлургических предприятий. Так, в 1762 году каждая домна была обложена, кроме десятины, натурой, по 100 рублей в год, а медеплавильная печь по 5 рублей. В 1764 году с каждого пуда железа бралось по 4 коп., а медь облагалась натурой. В 1769 году вследствие войны с Турцией десятина и обложение домен и медеплавильных печей были удвоены. Так продолжалось до конца войны. В 1794 году сбор с домен и печей был снова удвоен.

Отрицательное значение имели и те мероприятия, которые правительство вынуждено было ввести после волнений рабочих во второй половине XVIII века. Обследования, проведенные на заводах, показали картину потрясающей эксплуатации рабочих и объяснили причину столь большого размаха революционного движения именно на Урале. Правительство, боясь повторения восстаний, вдвое увеличило приписным рабочим оплату и уменьшило уроки (нормы) для крепостных рабочих и т. д.

Кроме того, Англия, закупавшая значительное количество русского железа до конца 80-х годов, перешла к выплавке чугуна на каменном угле и сократила закупки в России. Все это сказалось на состоянии вывоза металла из России.

В 1742 году было вывезено 579 тыс. пудов чугуна и железа, в 1760 году — 790 тыс.; в 1772 году — 1 805 тыс.; в 1782 году — 3 840 тыс., в 1792 году — 2 600 тыс., в 1802 году — 2 400 тыс.

Впрочем, сокращение вывоза компенсировалось расширением внутреннего рынка, который поглощал все большее количество металла. С 1756 по 1800 год на Урале было построено примерно 35–37 новых железных заводов и 28 молотовых.

Уральские заводы продолжали поставку пушек, но в меньших размерах, чем в первой половине века. Адмиралтейств-коллегия в 60-е годы пыталась организовать производство пушек для кораблей на Каменском заводе, но завод не справился с поставленной задачей. О неудовлетворительном литье пушек на нем свидетельствуют следующие данные:

* П. Герман. Описание заводов… Екатеринбург, 1808, стр. 79–80; С. Струмилин. Указ. соч., стр. 462, 467, 473.

Выпускаемая продукция была низкого качества. Комиссия Адмиралтейства, принимавшая орудия, указывала: «На Каменских Сибирских казенных заводах вылито пушек с апреля 7-го 1763 июля по 15 число 1765-го году 349, из оных явилось негодных 294, затем годных 45»[962].

Когда в 1764 году из числа годных были доставлены первые орудия в Петербург, Адмиралтейств-коллегия сообщила, что и эти орудия имеют серьезные недостатки: 22 шестифунтовые и 2 трехфунтовые пушки оказались с раковинами, у нескольких пушек были «уши с ноздрями и косыя»[963]. В 1768 году из 613 отлитых пушек оказались совершенно негодными 490 и только 123 пушки были приняты[964].

Адмиралтейств-коллегия потребовала от Берг-коллегии улучшить производство орудий и решила направить на Каменский завод знающих литейное дело офицеров. На завод выехал капитан морской артиллерии Пасынков. Но его приезд не помог делу. Из 115 орудий, вылитых при нем, 90 оказались негодными, только 8 орудий признано годными, а 17 подлежали вторичному обтачиванию. Донося Адмиралтейств-коллегии о причинах брака, Пасынков указывал на низкое качество руды и недостаток хорошего угля. В связи с этим Адмиралтейств-коллегия остановила изготовление орудий на Каменском заводе. И только в 1799 году на этом заводе вновь приступили к производству пушек. Он дал 19 200 пудов орудий, а в 1800 году — 29 687 пудов.

На гороблагодатских заводах, где лили только боеприпасы, не испытывали таких неудач, как на Каменском заводе. Здесь давали продукцию с малым процентом брака. Так, в одном только 1788 году эти заводы отлили: ядер 12-фунтовых 50 тыс. пудов, ядер шестифунтовых 20 тыс. пудов, ядер трехфунтовых 80 тыс. пудов, бомб полупудовых 30 тыс. пудов, гранат шестифунтовых 20 тыс. пудов. Всего 200 тыс. пудов[965].

Войны второй половины XVIII века создали значительное напряжение на казенных заводах. Они не справлялись полностью с военными заказами. Поэтому, хотя частные заводы и были освобождены манифестом от 21 мая 1779 года от обязательных поставок[966], приходилось использовать и этот канал для изготовления оружия и боеприпасов.

Размеры поставок определялись нарядами Берг-коллегии по заказам Военной и Адмиралтейств-коллегий. Так, в 1767 году Берг-коллегия обязала демидовские заводы изготовить ядер — 150 401, книпелей — 18 250, бомб — 1412, брандскугелей — 116, дроби — 3233 пуда. Заказ выполняли Невьянский, Нижне-Тагильский и Уткинский заводы. В 1768 году было указано изготовить ядер — 30 301, книпелей — 6198, брандскугелей — 28 306 и 725 пудов дроби. Наряды давались и отдельным заводам. Например, Уткинскому заводу предложили в 1769 году вылить 12 000 ядер, 25 000 бомб и 5833 гранаты. В 1769 году (в конце) на этот же завод поступил второй наряд, по которому нужно было поставить 4535 ядер, 1162 книпеля, 4718 брандскугелей и 122 пуда дроби. Кроме того, в 1770 году на завод Демидова поступил наряд на 53 600 ядер, 4009 книпелей, 235 бомб, 4738 брандскугелей и 577 пудов дроби[967].

В 1771 году по требованию Адмиралтейства на заводы Демидова была возложена задача дать сверх обычных поставок для готовящейся экспедиции в Средиземное море «ядер, бомб и брандскугелей 108 060 пудов, дроби 3419 пудов да сверх того некоторое число на все морские крепости». За период с 1763 по 1779 год Демидовы поставили Адмиралтейству 594,9 тыс. пудов железа и якорей и, кроме того, ведомству артиллерии до 80 тыс. пудов»[968].

Поставщики весьма неохотно выполняли правительственные заказы. На 1770 год Демидовы, например, имели довольно большую задолженность. Адмиралтейству было недодано 23 780 ядер, 2950 книпелей, 4040 брандскугелей, 225 бомб и 500 пудов дроби[969]. В 1775 году Демидовы и Яковлевы обращались с просьбой освободить их от обязательных поставок. В ответ на это Берг-коллегия потребовала от Демидовых покрыть задолженность, угрожая наложить арест на железо, предназначенное для экспорта. Споры между заводчиками и Берг-коллегией закончились после издания в 1779 году манифеста об освобождении всех частных заводов от обязательных поставок.

Во второй половине XVIII века в результате значительного увеличения потребностей армии и флота в оружии было налажено его серийное производство.

Технология отливки все еще оставалась несовершенной: на внутренней стороне стволов оказывалось немало раковин. Вскоре было установлено, что чем больше в пушке раковин, тем быстрее она изнашивается и выходит из строя. Военная коллегия стала предъявлять более строгие требования к качеству пушек и при приеме довольно большое число их браковала.

Только в конце века были произведены некоторые технологические усовершенствования, позволившие уменьшить брак[970]. Если в 1783 году из 458 пушек, вылитых на Александровском заводе, забраковано вследствие наличия раковин 189, то в 1798 году из 467 пушек не выдержала пробы лишь одна[971].

Введение отдельных усовершенствований не оказало почти никакого революционизирующего влияния на все производство в целом. Заводы по-прежнему отливали гладкоствольные пушки. Ничего нового не дало и литье на стальных фабриках в Туле и Сибири, открытых в 1784 году, хотя уже в 1789 году были сделаны предложения лить пушки из стали.

Подводя итоги развитию производства оружия и боеприпасов во второй половине XVIII века, являющемуся основой военной мощи России, можно сказать следующее.

В России в конце XVIII века имелась широкая сеть железоделательных и медеплавильных заводов. Причем это были более мощные предприятия, чем в начале века. На четырех заводах производили ружья, на 15–17 лили пушки, на 70 заводах изготовляли боеприпасы. Заводы не только обеспечивали армию и флот и удовлетворяли потребности внутреннего рынка, но и позволяли экспортировать громадное по тем временам количество металла. Металлургия России второй половины XVIII века достигла значительного количественного роста. Об этом свидетельствуют следующие данные.

* С. Струмилин. Указ. соч., стр. 466, 472, 478, 485, 493.

Из таблицы видно, что русская промышленность давала в конце века в три раза больше металла, чем в середине, и была способна полностью удовлетворить потребность армии и флота. По количеству выплавленного металла Россия в конце XVIII века занимала первое место в мире. Она давала 9 908 тыс. пудов чугуна, в то время как Англия давала 9 516 тыс. пудов, за ней шли Франция, Швеция и США[972].

Но в качественном отношении промышленность России, конечно, отставала от стран, где более интенсивно развивался капитализм. Русские заводы в это время все еще оставались крепостническими или смешанными мануфактурами, в то время как на Западе металлургия шла по пути капиталистической фабрики.

Однако передовые страны Запада, завершив промышленный переворот, перегнали крепостную Россию лишь в начале XIX века. В это время «Россия оказалась далеко позади других европейских стран, — писал В. И. Ленин, — в которых крупная машинная индустрия вызвала гигантское развитие металлургии.

Главной причиной застоя Урала было крепостное право…»[973].

В начале XIX века Англия, переводя свою металлургическую промышленность на каменный уголь, догнала Россию и вскоре перестала ввозить русское железо. Около 1825 года ее обогнала Франция, а затем США и Германия.

Таким образом, о кризисе русской металлургии можно говорить лишь с начала XIX века.

Интенсивное развитие русской металлургии во второй половине XVIII века обусловило выпуск лучших образцов оружия в Европе… Господствующим типом вооружения оставались гладкоствольные пушки и ружья, но уже в это время все больше изготовлялись винтовальные ружья и штуцера. Мягкое железо и черные пороха не позволяли перейти к массовому производству известного в России нарезного оружия, требовавшего большого количества стали и бездымного пороха.

И хотя русская наука к этому времени разрешила вопрос о получении стали, что позволило создать нарезное оружие, а в начале XIX века даже стальные пушки, однако дальнейшее развитие его задерживалось, так как не знали еще способа получения сильного бездымного пороха. Но и на имеющейся технической основе в русской армии появились такие передовые виды пехоты и конницы, как конные и пешие егеря, был введен новый расчлененный боевой порядок (сочетание рассыпного строя с колоннами).

Усовершенствование вооружения влекло за собой появление новых методов ведения боя. Это явилось одной из причин того, что в России несколько раньше, чем во Франции, и, безусловно, раньше, чем в Австрии и Пруссии, появились новые строи и боевые порядки. Нужно отметить, что все это противоречило феодальной системе комплектования войск, которая к концу века стала изживать себя. Новые технические средства не только порождали новые виды пехоты и конницы, но требовали перехода к массовым армиям. Крепостной строй не позволял разрешить проблему увеличения численности армии, создания обученных резервов и т. п. Выход из этого противоречия был возможен только при введении буржуазного общественного строя.

Производство пороха

Изготовление пороха в течение второй половины века непрерывно увеличивалось. На охтенских заводах в период с 1769 по 1770 год было произведено 14 306 пудов, с 1777 по 1782 год — 47 786 пудов, с 1783 по 1791 год — заводы дали 141 883 пуда, наконец, с 1792 по 1799 год произведено 83 902 пуда. Таким образом, в среднем заводы давали от 12 тыс. до 20 тыс. пудов в год[974]. В начале XIX века производительность заводов была доведена до 60 тыс… пудов в год.

На Шостенском заводе, возникшем еще в 30-х годах XVIII века, в первое время количество вырабатываемого пороха не превышало 10–15 тыс. пудов в год. Но после реконструкции завод давал в 80-х годах по 50 тыс. пудов, а в 1800 году дал 60 тыс. пудов[975].

В конце века такой же крупной базой по производству пороха являлся Казанский завод, построенный в 1786–1788 гг. Вначале он давал 5–6 тыс. пудов, но уже к 1798 году производил до 8 — 10 тыс. пудов в год[976].

Продолжали работать также два частных завода в Московской губернии, дававшие 6–8 тыс. пудов пороха в год. В остальных губерниях, в частности на Украине, производство пороха запрещалось.

Состав пороха и в середине XVIII века определялся инструкцией 1722 года, в которой говорилось: «Порох иметь и приготовлять таково качества, дабы 24-золотниковый конус бросил из мортирки пушечный 73, а мушкетный и пистолетный 100 английских фут, а что выше, то лучше».

На петербургских и охтенских пороховых заводах на изготовление пуда пороха расходовали 1 пуд 3 фунта и 89 золотников материалов. В 1766 году по решению Канцелярии главной артиллерии вводится новая пропорция материалов, имеющих общин вес 1 пуд 3 фунта 4 золотника (селитры 30 фунтов, 66 золотников с долями, серы 4 фунта 57 золотников с долями, угля 8 фунтов 13 золотников с долями).

На шостенских заводах тратили на 1 пуд пороха 1 пуд 3 фунта 41 золотник с долями материала (селитры 30 фунтов, серы 4 фунта 48 золотников с долями, угля 8 фунтов 89 золотников с долями). В 1783 году устанавливается единая пропорция для всех заводов: на 1 пуд пороха должно затрачиваться 28 фунтов селитры, 5 фунтов серы и 7 фунтов угля. Согласно этой пропорции порох изготовлялся до 1797 года[977].

В 1796–1797 гг. был найден новый, более совершенный способ литрования селитры. Это позволило изменить соотношение частей материалов. На 1 пуд пороха теперь затрачивали 26 фунтов 64 золотника селитры, 5 фунтов 53¹/₃ золотника серы и 7 фунтов 73²/₃ золотника угля. При таком соотношении чистого пороха получалось 38 фунтов 76 золотников. На упадок же шло 1 фунт 20 золотников.

О качестве пороха этого времени дают представление результаты испытаний, проводимых в 1765 и 1781 годах.

Так, в 1765 году на Охтенском полигоне производились стрельбы из девятипудовых мортир. Результаты испытаний таковы:

В 1781 году на испытании мортир были достигнуты следующие результаты силы пороха.

* И. Каменев. Указ. соч., стр. 376–377.

Как следует из этих данных, новый порох является более сильным, но в то же время было ясно, что в использовании черных порохов почти достигнут предел эффективности.

Производство сукна и каразеи

Во вторую половину XVIII века русская армия вступила в форме, установленной Петром III. Вводя прусские мундиры, Петр III менее всего интересовался военной целесообразностью этого мероприятия. Здесь прежде всего играли роль социально-политические моменты. Главная цель состояла в том, чтобы еще больше отдалить армию от народа. Петр III во всем старался подражать прусским образцам. Введенная им форма просуществовала до 70-х годов, когда назрел вопрос о замене устаревшей формы новой, отвечавшей новым боевым условиям. Г. А. Потемкин, поддержанный русским генералитетом, ввел более простую форму, отвечавшую действиям в расчлененных боевых порядках. Была унифицирована форма линейной пехоты. Легкая, средняя и тяжелая конница получила особую форму. Новая форма облегчала управление войсками в ходе боевых действий. Она более отвечала требованиям времени. Следует отметить, что отменой париков и неудобной прусской формы Потемкин снискал широкую популярность в войсках.

К устаревшей прусской форме вновь вернулись при Павле I, который руководствовался теми же мотивами, что и Петр III.

Все эти довольно частые изменения в обмундировании войск ставили перед суконной промышленностью сложные задачи.

Во второй половине XVIII века суконная промышленность достаточно окрепла. Если в начале века правительство вынуждено было брать на себя организацию суконных заводов, то уже в середине века оно лишь субсидировало предпринимателей и являлось оптовым покупателем их продукции.

Когда в 1789 году Мануфактур-коллегия представила проект «Заведения казенных суконных фабрик» в Тамбовском, Рязанском, Орловском, Курском, Воронежском, Харьковском и трех украинских южных («Малороссийских») наместничествах, то Государственный совет, обсудив этот вопрос, отказался от организации казенных заводов и принял решение: «Едино средство на настоящее время усматривается, чтобы партикулярные фабрики подкрепить от казны ссудою на умножение работ»[978].

Численность суконных и каразейных предприятий по сравнению с первой половиной XVIII века значительно возрастает В начале 60-х годов Мануфактур-коллегия насчитывала 73 суконные мануфактуры[979]. Потребности армии и флота уже полностью покрываются выпускаемой продукцией.

По штатам войскам требовалось 796 860 аршин сукна и 381 356 аршин каразеи для удовлетворения текущей потребности. Кроме того, нужно было иметь в запасе 1 076 597 аршин сукна и 456 287 аршин каразеи[980].

Созданные в ходе Семилетней войны запасы значительно превышали необходимую норму. В наличии имелось 2 154 832 аршина сукна и 839 274 аршина каразеи. В связи с тем, что Кригс-комиссариат не мог забрать всю продукцию, изготовленную на суконных заводах, Военная коллегия просила Мануфактур-коллегию сократить производство армейских сукон. Поэтому Мануфактур-коллегия срочно объявила фабрикантам, чтобы они «для делания армейских сукон станов больше не приумножали, а старались делать лутчее». В 1764 году из произведенных 1 561 866 аршин сукна и 283 161 аршина каразеи Кригс-комиссариат взял для нужд войск 814 960 аршин сукна и 266 383 аршина каразеи[981].

В 1765 году было еще взято 559 673 аршина сукна и 188 952 аршина каразеи. Но уже в 1766 году Комиссариат объявил, что в 1767 году он может взять только 154 883 аршина сукна и 81 114 аршин каразеи[982], в то время как число суконных заводов увеличилось до 72. В 1767 году они изготовили 2 285 073 аршина сукна и 515 618 аршин каразеи. При этом солдатского сукна изготовлено 1 419 425 аршин[983].

Резкое сокращение правительственных закупок грозило остановить многие суконные предприятия. Сенат был весьма обеспокоен этим и дал разрешение Военной коллегии сократить сроки носки обмундирования на одну треть. Эта мера разрядила несколько обстановку, и уже в 1768 году закупки увеличились до 610 638 аршин сукна и 328 368 аршин каразеи[984].

Война с Турцией вынудила Военную коллегию увеличить закупки сукна и каразеи. Так, в 1769 году для войск потребовалось 640 тыс. аршин сукна и 444 330 аршин каразеи. Почти столько же было взято в 1770 году. В 1773 году потребовался 1 338 481 аршин сукна и 550 557 аршин каразеи[985]. Наконец, в 1774 году на текущие потребности и в запас потребовалось 2 520 252 аршина сукна и каразеи[986]. Сокращение казенных поставок привело к уменьшению числа заводов. В 1773 году Мануфактур-коллегия числила 53 суконные мануфактуры[987].

В ходе русско-турецкой войны 1787–1791 гг. потребность в сукне снова возросла. Генерал-кригс-комиссар в докладе Сенату определял потребность на 1789 и 1790 годы в 1 380 135 аршин сукна[988]. Он был озабочен тем, что фабриканты стали значительно меньше производить солдатских сукон и переключились на производство ходовых сукон на рынок. В целях нормального обеспечения поставок для войск Сенат издал указ о правилах снабжения войск и флота через Комиссариат и определил потребность в 1 500 тыс. аршин сукна и каразеи[989].

В 1797 году Мануфактур-коллегия насчитывала 84 крупных суконных завода и 74 мелких, 25 из них обязаны были поставлять казне свою продукцию, так как получали от нее пособие, и 22 предприятия поставляли продукцию казне по договорам.

В 1797 году армия и флот требовали на обмундирование 1 533 520 аршин сукна и 1 299 381 аршин каразеи[990]. Комиссариат, объявивший условия поставок, оказался в затруднительном положении, так как фабриканты не желали брать заказов на армию. Тогда Павел I приказал губернаторам осмотреть все суконные фабрики (как обязанные поставками, так и вольные), учесть все запасы сукна и произвести принудительные закупки по казенным ценам, а остаток разрешил пустить в вольную продажу.

В 1798 году Кригс-комиссариат потребовал поставить 1 337 704 аршина сукна и 528 940 аршин каразеи.

В 1799 году армия была снова увеличена, но ее потребность вполне покрывалась выпущенной продукцией. Промышленность за этот год дала 36 000 аршин тонкого, 2 162 000 аршин солдатского сукна и 685 877 аршин каразеи[991], из которых на нужды армии пошло 1 500 000 аршин сукна и 480 000 аршин каразеи[992]. Примерно столько же забрал Кригс-комиссариат и в 1800 году для войск и флота.

Русская суконная промышленность со второй половины века вполне удовлетворяла потребности армии как в количественном, так и в качественном отношении. В результате настойчивых требований Военной коллегии и Комиссариата об улучшении технологии производства сукна, неоднократного вмешательства и контроля за производством (регламентация) качество выпускаемой продукции повысилось.

Следует указать и на то, что все возрастающая потребность в тонкой шерсти привела к развитию тонкорунного овцеводства, которого до XVIII века Россия не имела. Развитию овцеводства способствовали казенные овчарные заводы. В 1762 году их было 15, а в конце века уже 16–18.

В середине XVIII века Россия почти не производила закупок шерсти за границей и полностью обеспечивала заводы собственным сырьем.

Производство кожи

В середине XVIII века Россия располагала 56 кожевенными фабриками, которые вполне обеспечивали армию сапогами, ранцами, ремнями, сумами, лядунками и различными предметами снаряжения.

Большая часть кожевенных предприятий сосредоточивалась в крупных центрах: Москве, Петербурге, Казани. По сведениям Мануфактур-коллегии, в России в 1767 году насчитывалось 15 крупных и 41 среднее и мелкое предприятие. В конце века имелось 65 больших предприятий, из которых 60 являлись указными, т. е. обязанными поставлять кожу для армии и флота. Кроме того, было очень много мелких. Общее число предприятий доходило до 843[993].

Производство бумаги

Рост производства бумаги продолжался во второй половине XVIII века. В период господства гладкоствольного оружия армия была крупным ее потребителем. Рост численности армии имел следствием и рост производства боеприпасов (бумажных патронов и картузов для пушечных зарядов). Новая тактика колонн и рассыпного строя повлекла за собой увеличение расхода этих боеприпасов. Расход патронов в войсках шел не в арифметической, а почти в геометрической прогрессии. Потребность армии и флота в специальных сортах бумаги выражалась в среднем в 1000 — 1200 стоп в год.

В середине века Россия уже имела 12 крупных бумажных фабрик. К концу века число фабрик возросло до 25, не считая мелких кустарных мастерских[994].

В начале XIX века число бумажных фабрик, которые учитывались министерством промышленности и торговли, равнялось 64 с 5957 рабочими[995]. Некоторые из них являлись довольно крупными, имевшими до 90 — 100 рабочих.

СТРОИТЕЛЬСТВО КОРАБЛЕЙ

Строительство Балтийского флота

Во второй половине XVIII века для Балтийского флота парусные корабли строились главным образом в Петербурге, Кронштадте и Архангельске, где существовали крупные верфи. Галерный флот строился в Петербурге и на Ладожских верфях.

К концу Семилетней войны 1756–1763 гг. Балтийский флот имел в строю 24 линейных корабля, 7 фрегатов, 9 кораблей других классов и 99 галер[996].

Большая часть судов была построена в ходе Семилетней войны. Кроме того, строилось: пять линейных 66-пушечных кораблей, один 54-пушечный корабль и один фрегат. Строительство этих судов было завершено в 1766–1767 гг.

К началу русско-турецкой войны 1768–1774 гг. Балтийский флот имел в строю: 20 линейных кораблей, 8 фрегатов и 21 судно других классов[997]. Часть судов, построенных перед Семилетней войной, пришлось списать или переоборудовать в транспортные и госпитальные.

Недостаток судов вынудил Адмиралтейств-коллегию приступить к строительству новых кораблей. В период с 1772 по 1778 год в Петербурге было построено 7 линейных кораблей (один — 78-пушечный, четыре — 74-пушечных и два — 66-пушечных), 3 фрегата, 5 судов других классов и 70 галер. В Кронштадте за эти годы построено: один линейный корабль (60-пушечный), два бомбардирских судна и три судна других классов. Одновременно в Архангельске строилось: 18 линейных (66-пушечных) кораблей, 14 фрегатов и 7 судов других классов[998]. Суда гребного флота сооружались в Сердоболе, Олонце и в Петербурге. За это время на этих верфях было построено 14 пакетботов, 2 прама, 2 бригантины, 13 дубль-шлюпок, 5 судов других классов и 70 галер[999].

На этих верфях корабли строили по чертежам Катасонова. Образцом служили корабли «Ростислав» и «Победоносец». С 1781 года на линейных кораблях стали делать медную обшивку. Раньше подводная часть либо обжигалась, либо покрывалась химическим составом. Однако эту более качественную обшивку делали далеко не на всех судах. Большая часть их строилась по-прежнему и быстро выходила из строя.

К началу русско-шведской войны 1788–1790 гг. Балтийский флот имел в своем составе 43 линейных корабля, 26 фрегатов и ряд судов других классов[1000]. Однако из приписанных к Петербургскому порту 23 кораблей могли совершать плавание по Финскому заливу только 19, а 4 стояли в резерве. 26 линейных кораблей, предназначенных для дальних плаваний, были приписаны к Кронштадту и Ревелю. Из 26 фрегатов в дальнее плавание могли выходить только 13.

В ходе войны Балтийский флот получил пополнение. Оно было совершенно необходимо, так как в Гогландском сражении из 17 линейных кораблей только один не получил повреждений. Отдельные корабли («Мстислав», «Ростислав», «Изяслав» и другие) получили более 100 пробоин. К 1789 году в составе Балтийского флота было 37 линейных кораблей, 13 фрегатов, 4 бомбардирских корабля и 29 судов других классов[1001].

В сражении при Роченсальме было потеряно 5 фрегатов, 16 судов других классов и 21 гребное судно. Частично эти потери компенсировались судами, захваченными у противника (5 линейных кораблей и 4 судна других классов).

После русско-шведской войны в составе Балтийского флота было 32 линейных корабля, 22 фрегата, 3 бомбардирских судна, 20 судов других классов и до 100 гребных судов. В 1792 году из Архангельска на пополнение флота привели в Кронштадт 6 линейных кораблей и 3 фрегата из вновь построенных там 11 кораблей и 12 фрегатов[1002]. Остальные суда из этой партии приведены в Балтийское море в 1795–1796 гг.

К 1796 году Балтийская эскадра имела в строю 40 линейных кораблей, 17 фрегатов, 17 судов других классов и 100 канонерских лодок.

Таким образом, с 1760 по 1800 год для Балтийского флота было построено 89 линейных кораблей, 40 больших фрегатов, 18 малых фрегатов, не считая мелких парусных и гребных судов[1003].

Азовская (Донская) флотилия

В 1768 году началась война с Турцией. Адмиралтейств-коллегия приняла решение построить на Дону специальную флотилию для действий против Азова. Эту задачу можно было разрешить, так как еще работали верфи в Таврове, Павловске, на Хопре и Икорце. Адмиралтейств-коллегия предложила А. Н. Сенявину строить здесь парусно-гребные суда, получившие название «Новоизобретенных кораблей». Эти суда могли быть использованы для действий по рекам. Они имели на вооружении от 12 до 16 пушек 6- и 12-фунтового калибра. Кроме того, начали строить 32-пушечные фрегаты. К 1773–1774 году на Икорецкой и Новопавловской верфях были построены 2 бомбардирских корабля, 16 новоизобретенных кораблей и 5 прамов; на Новохоперской верфи — 6 фрегатов[1004]. Прибавив к этим судам 98 казачьих лодок, построенных в Таврове и Икорце, А. Н. Сенявин вышел в Азовское море и занял крепости Керчь и Еникале. На Хопре адмирал Ноульс заложил еще два 58-пушечных фрегата. К весне 1776 года Азовский флот имел в своем составе 11 новоизобретенных кораблей, 9 фрегатов (из них три прибыли из Архангельска), 2 бомбардирских корабля, 10 ботов и шхун, 22 галиота и 56 мелких судов[1005]. Впоследствии эти суда вошли в состав Черноморского флота.

Дунайская флотилия

В ходе русско-турецкой войны 1768–1774 гг. приступили к строительству Дунайской флотилии. Эта задача возлагалась на адмирала Ноульса. В 1770 году было произведено описание устьев и нижнего течения реки Дунай, а весной 1771 года начата постройка новых судов и ремонт судов, захваченных у турок.

Летом 1771 года Дунайская флотилия имела в своем составе 7 галер, 5 галиотов и 20 мелких судов, В 1772 году к ней прибавилось еще несколько шхун.

После заключения Кючук-Кайнарджийского мира 1774 года Дунайская флотилия была отведена к Крымскому полуострову.

Дунайская флотилия была использована и во время русско-турецкой войны 1787–1791 гг. Флотилия имела 80 судов (22 лансона, 6 дубль-шлюпок, 2 катера, одна шхуна, одно мелкое судно и 48 казачьих лодок).

Строительство Черноморского флота

Успехи русской армии, достигнутые в русско-турецкой войне, положили начало освоению Россией берегов Черного моря. Русская армия стояла твердо в Крыму. Азовский флот охранял его берега от нападения турецкого флота.

Теперь можно было приступить к сооружению верфей, необходимых для строительства линейных кораблей и крупных фрегатов. В 1775 году начали искать место для верфи в нижнем течении Днепра и его лимана. Вначале решили построить верфь в «Глубокой пристани», но затем по приказанию Потемкина начали строить верфи у Александр-Шанца. В 1778 году был основан город Херсон и построены верфи под руководством генерал-цейхмейстера Ганнибала. В этом же году сюда подвезли лес и металл для постройки семи линейных кораблей и прамов. В 1779 году на Херсонской верфи был заложен первый линейный корабль «Слава Екатерине».

С открытием Херсонской верфи продолжалось строительство судов и на Донских верфях, в Таганроге, Рогожских хуторах, Гнилом Затоне и у Секириной пристани, где сооружались мелкие суда.

Трудности по строительству флота были огромны. Все необходимое приходилось доставлять водою и гужевым транспортом. При этом нужно было создать крупные запасы леса и железа для постройки кораблей на несколько лет вперед. Запасы поглощались с невероятной быстротой, так как флот приходилось создавать быстрыми темпами. Этого требовала сложившаяся на юге обстановка.

В течение 1783–1786 гг. Херсонская верфь давала по одному линейному кораблю в год, а с 1787 года по два. Строились суда под руководством известного корабельного мастера Афанасьева.

В 1785 году после утверждения штатов Черноморского флота, согласно которым предусматривалось иметь 12 линейных кораблей, 20 фрегатов и 23 мелких судна, строительство судов увеличилось[1006].

В 1785 году на стапелях Херсонской верфи находилось 7 линейных кораблей и несколько фрегатов. Кроме того, в Таганроге строились 2 корабля, в Гнилом Затоне — 10 фрегатов и в Новохоперске — 4 фрегата.

В результате интенсивного строительства к 1786 году Черноморский флот имел в строю 6 линейных кораблей, 19 фрегатов и 20 судов других классов[1007].

Через два года численность флота возросла. В боевой состав его входило 7 линейных кораблей, один бомбардирский корабль, 19 фрегатов, 3 шхуны, 2 шхунаря, 7 ботов, 2 пинка, ряд судов других классов, а также 119 гребных судов[1008].

К Херсону прибыла гребная флотилия, имевшая 51 судно (7 галер, 7 дубль-шлюпок, 7 плавучих батарей, 22 военные лодки, 7 палубных ботов и брандер), к этому числу нужно прибавить 20 крейсерских судов, переделанных из захваченных у турок призов.

Темпы строительства не снижались и в последующие годы. Россия за десять лет выстроила флот, который был способен противостоять старому турецкому флоту. Но качество судов оказалось невысоким, ибо они строились из сырого леса. Суда имели плохое крепление, часть их текла, вооружались они орудиями разных калибров. В 1787 году во время шторма многие из них потеряли мачты, фрегат «Крым» пошел ко дну, а фрегат «Мария Магдалина», потерявший управление, прибился к Босфору, где его взяли в плен турки.

В 1789 году был заложен гор. Николаев, а при слиянии рек Буг и Ингул построена новая верфь, где также строили корабли для Черноморского флота.

В 1791 году в море выходило 16 линейных кораблей, 3 бомбардирских судна, 12 фрегатов, 9 крейсерских судов, 13 бригантин и 2 брандера, а остальные суда несли брандвахту. В составе гребного флота числилось 145 судов. Значительный рост числа линейных кораблей объясняется тем, что в 1787 году 40- и 50-пушечные фрегаты были переведены в класс линейных кораблей.

В этом году Потемкин, докладывая в Петербург о необходимости поддержания Черноморского флота на определенном уровне, писал, что нужно «иметь флот в 20-ти линейных кораблях, в том числе три флагманские, располагающих от 80 до 90 пушек, прочие же 74 пушечные; фрегатов четыре сорокапушечных, да 12 легких, 12 акатов, 12 бригантин. Последние 36 судов должны были служить в составе гребного флота»[1009].

Дальнейшее строительство он полагал сосредоточить в Херсоне и в Новой верфи на реке Ингул, а артиллерией снабжать суда с проектируемого завода в Херсоне.

Держать флот на этом уровне было не так сложно, поскольку приходилось лишь заменять поврежденные в боях или износившиеся суда.

К 1794 году в состав боевых кораблей Черноморского флота входило 19 линейных кораблей, 5 фрегатов и 10 судов других классов. Многие суда были разоружены и стояли в гавани или готовились к килеванию. В таком состоянии находилось 5 линейных кораблей, 6 фрегатов и ряд судов других классов.

Осенью обстановка на юге обострилась. Подстрекаемая Францией, Турция угрожала начать военные действия. В связи с этим в Херсоне срочно достраивались новые корабли, и к 1797 году могли выйти в море три эскадры в составе 10 линейных кораблей, 17 фрегатов, 14 судов других классов и до 80 судов гребного флота, кроме тех, которые несли береговую службу.

Строительство Каспийского флота

Для защиты русских интересов на Каспийском море продолжалось строительство судов на верфях, расположенных на Волге. В 1781 году из волжских судов была образована специальная Каспийская флотилия, которая затем пополнялась новыми судами. В 1794 году она имела в своем составе 3 фрегата, 12 галиотов и 12 ластовых судов.

Изготовление якорей

Адмиралтейство в начале XVIII века получало якоря для Балтийского флота с олонецких, петровских, липецких и сибирских заводов Демидова. Кроме того, поставляла якоря Ладожская якорная кузница. В конце 40-х годов было решено организовать производство якорей близ Петербурга. Постройка якорного и медного завода началась в 1753 году, но место для него было избрано неудачно. В 1762 году якорный завод переносится на правый берег Ижоры, и с этого года он приступил к починке старых и изготовлению новых якорей. В первое время продукция завода оставалась дорогой, но затем она стала ниже стоимости продукции, изготовляемой на заводах Демидова. С 70-х годов на Ижорском заводе изготовлялись якоря мелких размеров, железные камбузы, отковывались медные болты. На медном заводе расплавлялась медь, расковывались медные листы для котлов и брандспойтов. Плющильный цех изготовлял медные обшивные листы. Якоря крупных размеров поставляли сибирские заводы Демидова. С 1763 по 1779 год Демидовы поставили в петербургское Адмиралтейство 26 757 пудов якорей и 337 774 пуда железа на строительство судов. Кроме того, в Ярославль для Архангельского порта было направлено 196 910 пудов железа на строительство судов[1010]. Демидовы не всегда выполняли нормы поставок и имели довольно большую задолженность.

Кроме заводов Демидова, железо и якоря должны были поставлять заводы Яковлева, которые также имели довольно крупную задолженность. Заводы Демидова и Яковлева обязаны были поставить в период с 1768 по 1779 год 572 400 пудов железа и якорей, а в действительности дали только 474 008 пудов. Таким образом, образовалась недоимка в 98 392 пуда, которую заводчики не желали ликвидировать. Манифест 1779 года об освобождении частных предприятий от казенных поставок позволил Демидову и Яковлеву добиться снятия этой задолженности.

С 1780 года суда Балтийского флота обеспечиваются железом и якорями, изготовляемыми на олонецких и ижорских заводах.

Производство якорей для Черноморского флота возлагалось на уральские заводы Демидова. Они должны были изготовить для Донской и Днепровской флотилий 1358 якорей весом 39 123 пуда. Эти поставки были выполнены с большим трудом. Особенно тяжелой являлась доставка якорей на место строительства судов. В связи с освобождением Демидовых от обязательных поставок с 1780 года Черноморский флот стал получать необходимое железо и якоря с Липецкого и Боренского заводов, а также с казенных уральских заводов.

Производство парусного полотна

Армия и флот по-прежнему являлись крупными потребителями полотна. Оно шло на изготовление парусов для флота и армейских палаток.

В середине XVIII века в России было 85 предприятий, производивших полотно. Из них 22 изготовляло только парусное полотно, 12 парусное полотно и льняные изделия и 18 только льняные изделия[1011]. Надо полагать, что первые 22 фабрики главным образом работали на армию и флот. Наиболее крупной была Московская парусная фабрика, которая в 1769 году изготовила: полотна 3705 кусков, или 185 250 аршин, полосатого тику 870 кусков, или 45 500 аршин, флагдуху 1217 кусков, или 48 680 аршин, всего 5192 куска, или 279 430 аршин[1012].

В конце века число полотняных фабрик возросло до 318; из них 50 производили парусное полотно. Эти данные не совсем точны, ибо в число фабрик, видимо, попали все предприятия, имевшие даже по нескольку рабочих. В. И. Ленин справедливо указывал на необходимость осторожного подхода к цифрам этого времени, ибо в царской России «в официальной статистике и в литературе вообще под фабрикой разумеют всякое более или менее крупное промышленное заведение с более или менее значительным числом наемных рабочих»[1013].

Очевидно, число полотняных фабрик для конца XVIII века нужно значительно снизить, ибо, по данным начала XIX века, в России было 285 таких фабрик, на которых работало 23 711 рабочих.

Русское полотно было высокого качества и полностью отвечало предъявляемым требованиям. Потребность в нем для армии и флота выражалась примерно в 1 200 — 1 500 тыс. аршин.

В 1799 году из 4 673 тыс. аршин изготовленного полотна на нужды армии и флота пошло около 30 процентов.

Производство канатов

Парусный флот являлся основным потребителем канатов. Немало расходовали их и в войсках, имевших крупные обозы. Потребности армии и флота вполне удовлетворяли отечественные предприятия.

В середине века Россия обладала 34 действующими предприятиями, а в конце XVIII и начале XIX века 58 с 1520 рабочими.

Большая часть этих предприятий были кустарными мастерскими. Только 10 из них давали свыше 1000 пудов канатных изделий для флота. Остальные изготовляли от 500 до 1000 пудов. Наиболее крупными были заводы в Петербурге, Гжатске и Калуге.

Содержание и снабжение войск и флота

Положение со снабжением войск и флота во второй половине XVIII века осложнилось. Усиленный рост войск и строительство нового флота потребовали увеличения поставок продовольствия, фуража и закупок лошадей. Эти поставки могли осуществляться путем закупок у населения. На военные расходы в 1762 году было ассигновано 9 218 747 руб. 70? коп.[1014].

Недостаток средств вынудил правительство приступить к проведению новой ревизии. Она и была проведена в период с 1762 по 1766 год (считая и генеральную проверку 1765 года). В стране оказалось 19 млн. человек обоего пола, из них налоговому обложению подлежало:

* ЦГАДА, ф, 23, оп. 121, св. 7, д. 16, л. 25.

По генеральной проверке 1764–1765 гг. оказалось 7 963 453 человека, которые должны были платить 6 990 523 р. 40 к.[1015]

Не ожидая результатов генеральной проверки, Сенат в 1764 году дал следующий указ: «Для многих важных обстоятельств, не ожидая окончания ревизии на будущую вторую половину сего года, взимать подушные деньги… по поданным вновь сказкам»[1016].

Военная коллегия испрашивала в 1766 году на военные расходы сумму в 8103089 р. 8? к.[1017], а в 1768 году, т. е. накануне русско-турецкой войны, Сенат ассигновал 9 277 029 р. «для защиты государства…» «да на гвардию 516 349 р., всего же 9 793 368 р.»[1018]. Кроме того, на содержание флота отпускалось ежегодно (по штату 1757 года) 1 200 000 руб.[1019]. В период с 1769 по 1773 год расходы на армию и на ведение военных действий составляли:

* Н. Чечулин. Очерк по истории русских финансов в царствование Екатерины II, СПб., 1906, стр. 314–315.

На строительство и содержание флота в период с 1769 года по 1772 год было израсходовано 8 124 638 руб. 6? коп., в 1773 же году было отпущено 1 514 051 р. 31 коп.[1020]

В этот период с 1769 года по 1774 год расходы на армию и флот поглощали примерно 50–60 процентов всего бюджета. Недостаток средств для закупок провианта правительство восполнило путем выпуска бумажных денег в размере 20 млн. руб. Но и этой суммы оказалось недостаточно, поэтому пришлось прибегнуть к заграничному займу в 5 млн. рублей[1021].

К этому времени относится изменение порядка сбора средств на содержание полков. Находившиеся для этой цели при губернаторах офицеры были отозваны в полки, а все дела по сбору налогов, заготовок и поставок продовольствия возложены на гражданские власти.

Война 1768–1774 гг. довольно сильно отразилась на составе окладного населения. Чтобы увеличить налоговые поступления, правительство в 1781–1783 гг. проводит новую, четвертую в XVIII веке, ревизию, согласно которой в стране оказалось 12 533 тыс. душ мужского пола[1022].

При проведении переписи был расширен круг облагаемых контингентов за счет положения в оклад всех сосланных на поселение в Сибирь и разночинцев и, кроме того, увеличена подать на однодворцев на один рубль. С этого времени однодворцы рассматривались правительством как податной элемент наряду с государственными крестьянами. В результате прекратились наборы однодворцев в ландмилицию. На них была распространена система рекрутских наборов. Значительное увеличение доходной части бюджета принес новый порядок сбора налога с заводчиков и купцов. С 1775 года они вносят вместо десятины и подушных денег один процент с объявленного капитала.

В дальнейшем расходы на армию продолжали возрастать.

* Н. Д. Чечулин. Указ. соч., стр. 316–317.

На содержание Балтийского флота по расписанию 1778 года отпускалось по штатам мирного времени 1 692 751 руб. 64? коп., а по штатам военного времени — 2 331 177 руб. 13 коп. После русско-шведской войны было установлено ежегодно отпускать — 1 200 000 руб. 31 коп.

Сверх того, на содержание Черноморского флота отпускалось:

* ЦГАВМФ, ф. 316, д. 902, лл. 10 и 49.

В период военных действий расход на армию и на ведение военных действий составил 45–46 процентов всего бюджета, по окончании войны на содержание армии и флота — 35–40 процентов.

Расходная часть бюджета все чаще не покрывалась поступлением от налогов. Недостаток в средствах покрывали выпуском бумажных денег, сумма которых к 1796 году возросла до 156,7 млн. руб.[1023]. В 1760 году был открыт специальный Ассигнационный банк. Кроме того, были заключены займы на сумму 35 млн. рублей ассигнациями. Выпуск бумажных денег и заграничные займы составили государственный долг в сумме 192,7 млн. рублей. Хотя в манифесте 1787 года было обещано «святостью слова царского за Нас и преемников Императорского Российского Престола, что число банковых ассигнаций никогда и ни в каком случае не долженствует простираться в Нашем Государстве выше 100 000 000 руб.». В действительности размен и выпуск бумажных денег Екатериной II был «простой уловкой»[1024], которая лишь на время отсрочила финансовый кризис в стране. Государственный долг еще более увеличил тяжесть налогового бремени на крестьянство.

Правительство наносило своей финансовой политикой серьезный ущерб народному хозяйству страны, но другого выхода оно не находило.

Улучшить финансовое положение страны можно было путем перехода на буржуазную кредитно-денежную систему. Но при господстве феодально-крепостнических отношений это исключалось.

Основываясь на феодально-крепостнических источниках, правительство продолжало усиливать налоговый пресс. В 1794–1796 гг. была предпринята пятая ревизия. Согласно этой переписи подлежало обложению 17 815 тыс. человек мужского пола. После пятой ревизии подушный сбор увеличился с 70 коп. до одного рубля[1025].

Военные расходы только частично покрывались прямыми налогами, сумма которых не превышала 20 млн. рублей. Приходилось снова прибегать к выпуску ассигнаций. Сумма ассигнаций в обращении возросла за четыре года (1796–1799 гг.) с 156,7 до 210 млн. рублей[1026]. Выпуск такого количества ассигнаций неизбежно повлек за собой падение курса бумажного рубля с 99 коп. в 1783 году до 69 коп. в 1796 году и до 65? коп. в 1799 году (по данным Петербургской биржи).

Падение курса ассигнаций заставило правительство перейти на смешанную подать. При введении нового подушного налога устанавливался различный порядок для южных и северных губерний. Крестьяне хлебородных губерний обязаны были вносить по 75 коп., а на остальную сумму сдавать рожь и крупу. Крестьяне нехлебородных губерний вносили только деньги. В 1795 году по новому порядку поступило 702 426 четвертей ржи и 5758 четвертей крупы, которые и использовались для пополнения продовольственных магазинов, опирающихся на главные депо, открытые в 1798 году в Петербурге, Риге, Смоленске, Киеве, Херсоне, Москве и в Казани[1027].

Остановимся на вопросах организации управления снабжения войск продовольствием и амуницией.

Во второй половине XVIII века в комиссариатское и провиантское дело вносится ряд усовершенствований. Вначале 1764 года в Москве был снова образован Главный кригс-комиссариат. В Петербурге существовала особая контора «для многих исправлений по Комиссариату». При каждой дивизии вместо отдельных комиссаров учреждались «комиссариатские комиссии», которые и заботились о снабжении войск.

Обычно комиссары из этих комиссий сопровождали свои дивизии. Во время расположения войск на квартирах они находились при штабе дивизии.

На случай войны предполагалось, как и в 1736 году, формировать «походный комиссариат», в распоряжение которого и поступали комиссариатские дивизионные комиссии. Всего при 10 дивизиях было образовано 10 комиссий. Комиссариатская комиссия имела в своем составе 85 человек.

В каждой дивизии учреждался вещевой магазин. Кроме того, в Москве был выстроен «Главный вещевой запасный магазин» и отдельный склад в Петербурге. Все эти мероприятия в известной мере улучшили постановку снабжения армии вещевым и амуничным довольствием.

Одновременно упорядочению подверглось также и провиантское снабжение. В 1766 году в Москве учреждается «Главная провиантская канцелярия» с филиалом в Петербурге. При дивизиях сформированы провиантские комиссии, являвшиеся исполнительными органами провиантской канцелярии. Несомненно, что учреждение этих органов усовершенствовало снабжение войск хлебом и фуражом.

В 1775 году провиантские органы освобождаются от сбора средств с населения. Сбор средств передается в ведение административных органов (казенных палат и казначейств), которые и обязаны были перечислять деньги по назначению Главного комиссариатского управления.

Теперь в мирное время снабжение войск осуществлялось через войсковые магазины и путем закупок на месте расквартирования войск. Кроме того, были устроены специальные проходные магазины, расположенные на больших трактах, по которым производились передвижения войск внутри страны[1028].

Магазины имели стратегические запасы, предназначенные для военного времени и регулирования рыночных цен.

Переход на денежное довольствие сосредоточил в руках комиссариата необходимые средства для закупок.

Хотя организационно снабжение и было усовершенствовано, однако оно не избавило эти органы от колоссальных растрат и хищений, которые особенно часто наблюдались во второй половине века. Установленный Петром I порядок, по которому полк получал ассигнованные средства и тратил по назначению, был отменен. Вещевые и продовольственные органы стали самостоятельными и не подчинялись строевым командирам. Это обстоятельство давало им возможность производить всякого рода манипуляции и расхищать средства, принадлежащие полкам.

Этому способствовала и довольно большая разница в рыночных ценах. Так, в середине XVIII века цены на рожь колебались от 40 коп. до 1 руб. 50 коп. за четверть, на овес — от 48 коп. до 1 руб. 20 коп., на ячмень — от 40 коп. до 1 руб. 25 коп. в различных губерниях. Разница в ценах позволяла актировать закупки по более высоким ценам.

Хищения стали постоянным явлением.

В организации снабжения наряду с положительными сторонами имелись существенные недостатки.

Во-первых, снабжение не объединялось в руках Военной коллегии; во-вторых, оно было автономным в армиях и дивизиях; в-третьих, в военное время снабжение зависело от центральных органов, что было хорошо для мирного времени, но создавало большие неудобства в условиях войны.

В 1791 году правительство вновь пыталось передать дело снабжения в ведение Военной коллегии, но существенных результатов эта мера не дала.

Мероприятия правительства в конце XVIII века носят главным образом организационный характер и направлены на исправление частных недочетов. В 1797 году Главный комиссариат и Главную провиантскую канцелярию перевели в Петербург и подчинили Военной коллегии. Они стали называться экспедициями Военной коллегии. Таким образом, был ликвидирован разрыв между военными учреждениями, и все руководство организацией и снабжением войск сосредоточивалось в одних руках. Армейские и дивизионные комиссии были упразднены (как и вообще все дивизии), и вместо них открыто семь провиантских и семь комиссариатских депо, дислоцированных по месту расположения инспекций. Таким образом, они из учреждений войсковых превратились в местные органы. Все эти органы получили новые штаты[1029].

В целях обеспечения правильной и целесообразной деятельности военно-хозяйственных органов общие распоряжения высшего порядка шли от коллегиального органа, каким являлась Военная коллегия. Управление ведомствами и, следовательно, реализация решений Коллегии сосредоточивалось в руках генерал-кригс-комиссара и генерал-провиантмейстера, имеющих полное единоначалие.

На период военного времени распоряжения командующего армией передавались интенданту, который находился при главной квартире. Ему подчинялись две комиссии, состоящие из трех членов каждая. В распоряжении комиссий были четыре комиссионера, шесть магазин-вахтров и 18 человек обслуживающего персонала. Они осуществляли вещевое снабжение и продовольствование полевой армии, опираясь на вещевые и провиантские депо.

Порядок работы Комиссариатского департамента регулировался «Положением к штатам 1798 года».

Таким образом, организация и система снабжения войск и флота были приспособлены к установившемуся способу ведения войны и военных действий.

Ремонтирование конского состава

Обеспечение кавалерии конским составом во второй половине XVIII века улучшилось.

Решение Воинской комиссии 1763 года о преобразовании драгунской конницы в карабинерную и об улучшении гусарской конницы не требовало проведения особых мероприятий по замене конского состава.

Для вновь формируемых тяжелых карабинерных полков было решено оставить лошадей прежних драгунских или конно-гренадерских полков. При покупке новых лошадей цена их определялась в 30 рублей.

Для гусарских полков лошади закупались у поселенных гусар, по 18 рублей каждая. Таким образом, переформирование поселенных гусарских полков в регулярные не потребовало новых закупок лошадей.

Ремонт лошадей с 60-х годов производился только путем закупок у населения и получения из конских заводов. По штатам 1763–1765 гг. полагалось покупать ежегодно: для кирасирских и карабинерных полков по 95 лошадей, драгунских — по 99, гусарских — по 114, ландмилицких — по 97, гусарских поселенных и легкоконных (компанейских) — по 77 лошадей.

Ежегодно на пополнение конского состава требовалось 6105 лошадей стоимостью в 157 тыс. рублей.

Всего в 1763 году во всех 33 кавалерийских полках было налицо 33,5 тыс. лошадей. За время с 1765 по 1775 год на ремонт лошадей в 36 полках было затрачено 1 191 192 рубля.

Изменение штатов в 1775 году привело к увеличению конского состава до 51,5 тыс. лошадей в мирное время и 56 тыс. в военное. Ежегодные закупки лошадей в среднем составляли 6500 голов[1030].

Наконец, по штатам 1796 года в 52 полках кавалерии состояло 62,3 тыс. строевых лошадей. На обновление конского состава требовалось ежегодно закупать до 7 тыс. лошадей.

Таким образом, во второй половине XVIII века установилась определенная система обеспечения кавалерии конским составом. Все внимание было сосредоточено на казенных и частных заводах, а также на подряды. Общее число казенных заводов несколько сократилось за счет ликвидации прибалтийских, но в 1797 году организуется восемь новых заводов. Губернаторам было предложено позаботиться об улучшении пород лошадей в своих губерниях, для чего в каждую губернию с казенных заводов направлено по 10 жеребцов-производителей. Впрочем, от этой меры вскоре отказались, так как содержать специальные пункты оказалось слишком дорогим делом.

Наряду с ростом казенных заводов развивается также частное коннозаводство. Число частных заводов к 1798 году достигло 250. Возрастающие потребности армии вынуждали правительство поощрять развитие частных заводов. Предпринятые меры способствовали, с одной стороны, некоторому улучшению постановки коневодства в стране, с другой — систематические наборы лошадей у крестьян подрывали их благосостояние, ухудшали и без того их тяжелое положение. Только прекращение этой повинности в последней четверти XVIII века остановило начавшуюся деградацию местных пород лошадей. Для восстановления нормального положения в условиях крепостнической России потребовались десятки лет.