ПОЧЕМУ СТРАНЫ РЕГИОНА ВЫНУЖДЕНЫ СНОВА ВОЗВРАЩАТЬСЯ К СОТРУДНИЧЕСТВУ С РОССИЕЙ?

Следует отмстить, что к моменту разрушения Союза социально-экономическое положение в большинстве союзных и даже автономных республик было намного более благоприятным, чем в РСФСР. И этот фактор поныне оказывает влияние как на ситуацию в самой России, так и на ее отношения с постсоветскими странами-соседями. Попытаемся разобраться (оперируя известными и малоизвестными фактами), что же оказало наибольшее влияние на до- и постперестроечные процессы в южном регионе бывшего Союза.

В канун небезызвестных Беловежских соглашений во всех республиках этого региона уровень зарплат и соцпособий был, самое меньшее, на треть больше, чем в РСФСР, Белоруссии, Украине.

Дело в том, что с середины 1950-х проводилась линия на всевозможное «подкармливание» большинства нацреспублик, причем, в основном, за счет России. Это, естественно, породило и подпитывало некие претензии на роль «титульных» наций и соответствующее отношении к русским и России в период распада СССР да и в последующие годы.

В то же время поэтапное ослабление, а затем и вовсе ликвидация контрольно-регулирующих функций союзных, то есть центральных властных структур, привели к всплеску национал-шовинизма. А за этим последовала реанимация стародавних попыток решать не только межнациональные, но и социально-экономические проблемы с помощью давления на якобы «некоренные» народы.

Проще говоря, национал-шовинизм, выйдя из подполья, трансформировался в главное содержание пропаганды, а также внутренней и внешней политики. Отсюда — грузино-абхазская, грузино-южноосетинская войны; события в Нагорном Карабахе, «взаимные» акции террора против армян и азербайджанцев и насильственное изменение границ между соответствующими республиками. Добавим к этому сотни тысяч беженцев разных национальностей, пребывающих в том же качестве по сей день.

Нелишне напомнить, что еще в 1922—1923 гг., когда в высшем руководстве СССР обсуждалось территориально-административное устройство закавказских союзных республик, по настоянию И.В. Сталина было решено создать в тех республиках автономные нацреспублики, области и округа. По его мнению, шовинистические устремления в Грузии (идея «Великой Грузии»), Армении («От моря до моря») и Азербайджане были там весьма популярны не только в период их независимости (1918—1921 гг.), но и в советский период. А устремления эти были косвенно направлены прежде всего против других народов, проживающих в этих союзных республиках. Поэтому Сталин и решил географически, юридически и административно закрепить там права малочисленных народов, чтобы сдерживать шовинистические тенденции в политике и пропаганде центральных республиканских властей.

В рамках этой концепции, во-первых, было решено всячески помогать созданным в Закавказье еще во второй половине XIX в. многочисленным общинам русских духоборов, молокан, старообрядцев и протестантов. В частности, их не затронула даже коллективизация. Только в конце 90-х в Грузии местные шовинисты добились-таки выселения этих общин в Россию.

Во-вторых, были созданы, причем в ранге автономных республик, Абхазская, Аджарская АССР (в составе Грузии); Нахичеванская АССР, Нагорно-Карабахская автономная область и Курдский национально-автономный округ (в составе Азербайджана). Кстати, общая территория нацавтономий в Грузии составляла — до распада СССР — почти треть ее общей территории.

Между тем после ликвидации Карачаево-Черкесской автономной области (в составе Ставропольского края) весной 1944 года почти 90% ее территории было передано Грузинской ССР. Причем это были «обычные» районы Грузии, а не, скажем автономная область. Примечательно и то, что, не желая усиливать позиции Абхазской ЛССР, эти районы не были включены в ее состав, хотя они граничат исключительно с Абхазией.

Однако в конце 1955 года те же районы были переданы в восстанавливаемую Карачаево-Черкесскую АО в составе Ставрополья. Что усилило «антимосковские» настроения в Грузии, а это, в свою очередь, внесло свою лепту в демонстрации в Тбилиси и в Гори весной 1956 года против «антисталинских» решений XX съезда КПСС. Как известно, эти демонстрации были подавлены войсками, направленными, в основном, из РСФСР, а общее число погибших и пропавших без вести, в том числе военных, в ходе тех событий превысило, по имеющимся оценкам, 80 человек.

Впрочем, в советский период предпринимались попытки, иногда небезуспешные, ликвидировать «внутренние» автономии в Закавказье.

Так, в 1945-м, 1952-м и в конце 1970-х руководство Грузии предлагало если не упразднить, то по крайней мере понизить статус нацавтономий. Но эти попытки оказались тщетными. Руководству же Азербайджана удалось «продавить» упразднение в 1931 году Курдского автономного округа (расположенного между Нагорным Карабахом и Армянской ССР). А руководство Армении в 1945—1947 гг., в середине 1950-х и в конце 1970-х предлагало либо «повысить» Нагорный Карабах до автономной республики, либо перевести эту автономную область, как и Нахичеванскую АССР Азербайджана, под совместную юрисдикцию Армении и Азербайджана. Но тоже тщетно. Однако подобная «несговорчивость» союзного Центра подогревала «титульный» шовинизм, что способствовало его значительному распространению в республиках Закавказья еще в преддверии официального объявления о ликвидации СССР.

Впрочем, на растущей востребованности национализма в политике еще Советской Армении, не говоря уже о постсоветской, сказалась «избирательная» политика Москвы в отношении союзных республик Закавказья и их руководства. Стремление руководства Армянской ССР к «восстановлению исторической справедливости» относительно Нагорного Карабаха вольно или невольно провоцировала политика высшего руководства СССР, в том числе экономическая, проводимая после 1953 г.

Дело не только в том, что Армения была одной из наименьших по территории и населению республик СССР. А прежде всего в том, что многие решения Москвы прямо или косвенно ухудшали ситуацию в Армении, в том числе ограничивали ее внешнеэкономические возможности.

Так, только одна железная дорога связывала Армению с Грузией и РСФСР — через Тбилиси. Лишь в конце 1970-х в Армению провели дополнительную ветку, но из северо-западного Азербайджана. Неоднократные проекты создания новой железной дороги от Ленинакана (ныне г. Гюмри) до порта Батуми, то есть дополнительной железной дороги Грузия — Армения, Москвой отвергались. Что касается общеармянской железнодорожной сети, то сообщение Еревана и Северной Армении с Центральной и Южной, а также с соседним Ираном было возможно только через Нахичеванскую автономию Азербайджана.

Опять-таки неоднократные проекты «трансармянской» железной дороги в самой Армянской ССР (Алаверди — Ленинакан — Ереван — Зангезур — Горис — Кафан — Мегри), «выходящей» на Иран, тоже были отвергнуты высшим руководством СССР в 1960—1980-х гг. Отвергала Москва и предложения Еревана о создании нефтепроводного ответвления с юго-запада Грузии в Армению — от нефтепровода Баку — Тбилиси — Батуми.

Да и администрация Закавказской железной дороги находилась в Тбилиси, а не в Ереване, зато в Баку была отдельная администрация Азербайджанской железной дороги. Считаное же количество армянских стальных магистралей управлялось из Тбилиси отделением Закавказской железной дороги.

Однако не только это «обижало» Ереван.

Дело в том, что руководители ЦК компартии Армении не были даже кандидатами в члены Политбюро ЦК КПСС, хотя руководители Азербайджана и Грузии постоянно участвовали в том Политбюро.

И первые лица государства почти не посещали Армению — последним был визит Хрущева в 1962 г. А Л.И. Брежнев, например, демонстративно «игнорируя» Ереван, часто посещал Баку и Тбилиси, что всегда проходило с большой помпой. Изредка Ереван посещал А.Н. Косыгин, тщетно поддерживавший упомянутые транспортные проекты и выступавший за участие руководителей компартии Армении в Политбюро ЦК КПСС хотя бы в качестве кандидатов. Уже только эти факты психологически и политически ущемляли Армению, что, естественно, усиливало антисоветские настроения не только в республике, но и в ее руководстве.

Для смягчения ситуации руководство СССР на рубеже 1960—1970-х гг. стало чаще «вспоминать» о трагедии армян в Турции в начале XX в. и даже позволило в начале 1980-х построить Мемориал памяти в Сардарапате (вблизи Еревана).

Но эти меры едва ли смягчали «оппозиционность» Еревана в отношении Москвы. А вот теракты в Москве в 1977 г., совершенные ереванцами Багдасаряном, Степаняном и Затикяном, которых следствие квалифицировало как «армянских шовинистов-антисоветчиков», лишь усилили негативное восприятие Армении в руководящей элите СССР. Тогдашние руководители Армении сетовали, в частности, что это преступление создаст негативный образ армянской нации в СССР.

Ситуацию ухудшил отказ Москвы в первой половине 1970-х от прохождения ирано-советского газопровода через Армению и Нахичеванскую АССР Азербайджана (что предлагали Тегеран и особенно Ереван), этот трубопровод решено было вести сугубо по территории Азербайджанской ССР. Тогда же приграничный с Азербайджаном южноармянский г. Кафан, один из центров цветной металлургии Закавказья, по приказу из Москвы соединили железной дорогой не с остальной Арменией, а с Азербайджаном (Кафан — Минджсвань, 32 км).

Более того, даже участок железной дороги в 35 км на крайнем юге Армянской ССР Ордубад — Минджевань (вдоль приграничной с Ираном р. Араке) был причислен к Азербайджанской железной дороге (!).

И еще: Москва в 50-х, 60-х и 80-х гг., то есть трижды, отказывалась создать железную дорогу между Нагорным Карабахом и Арменией (Евлах — Степанакерт — Лачин — Горис — Мегри). Опасаясь усиления карабахского фактора в политике Армянской ССР, в Центре «согласились» только на автодорогу в этом направлении, построенную к середине 1970-х.

Все эти факторы, можно сказать, подтолкнули руководство Армении во второй половине 1980-х на разыгрывание националистической «карты» в отношении карабахских армян. Последнее руководство Армянской ССР небезосновательно заявляло, что Москва с 1953-го проводит линию на фактическое подчинение этой республики Азербайджану.

Впрочем, по некоторым документам и свидетельствам, армяне из Баку, Нагорно-Карабахской автономной области и Нахичеванской АССР подвергались в Советской Армении дискриминации: им нередко давали понять, что они — «армяне второго сорта». Такие тенденции были главной причиной того, что в советский период нагорно-карабахские армяне если и уезжали навсегда из НКАО, то, в основном, в Россию (РСФСР), Грузию и даже в Среднюю Азию, а не в Армению…

Словом, почва для армяно-азербайджанского конфликта в Закавказье была подготовлена заблаговременно. Но тогда возникает вопрос: готовилась такая почва Кремлем специально или всему виной некомпетентность партийных функционеров?

Что касается экономического аспекта, то практически все природные ресурсы закавказских республик в советский период были освоены, активно функционировали многочисленные перерабатывающие предприятия. Это, например, хромовые, марганцевые, угольные, нефтяные, гидроэнергетические, машиностроительные, целлюлозно-бумажные комплексы в Грузии; нефтегазохимические, металлургические, алюминиевые, текстильные, рыбоперерабатывающие комплексы в Азербайджане; цветная металлургия, станко- и энергомашиностроение, многие химические и текстильные отрасли в Армении. Отметим также многоотраслевой характер сельского хозяйства и пищевой промышленности всего Закавказья, развитую там транспортную (особенно железнодорожную и трубопроводную) сеть, мощные портовые комплексы, максимально развитую сеть курортов. Всего этого, заметим, не было в РСФСР…

Поэтому легализованный национал-шовинизм «титульных» властей опирался на весьма развитую экономическую базу тех же республик.

Но спустя какое-то время после 1991-го в Тбилиси, Ереване и Баку пришли, можно сказать, к окончательному пониманию, что почти все упомянутые отрасли и мощности могут работать только в рамках всего бывшего СССР.

К тому же и продукция их пользовалась спросом только на территории бывшего Союза.

Попытки же реанимировать эти отрасли и предприятия в расчете на спрос со стороны Запада, соседних Турции и Ирана ни к чему не привели. Поэтому с конца 1990-х постепенно восстанавливается кооперация экономики Азербайджана и Армении с Россией, Белоруссией, Украиной, Молдавией, странами Балтии; развивается российско-грузинская торговля; создаются азербайджано-грузинские, грузинско-армянские, российско-грузинско-армянские производственные, энергетические, перевозочные мощности.

Неудивительно поэтому и то, что, например, даже при российской поддержке независимости Абхазии и Южной Осетии быстро растет с 2010 г. российско-грузинская торговля. Кроме того, Россия вместе с Грузией (Арменией, Азербайджаном) участвует в общерегиональном экономическом блоке — Организации Черноморского экономического сотрудничества.

Похоже, сырьевая «подстройка» этих стран под интересы Запада и Турции не очень-то устраивает власти и бизнес Закавказья. Так что трудно не согласиться с мнением британского экономиста Джимми Мгелая: «Чтобы выжить и развиваться, странам Закавказья явно недостаточно эйфории от собственной независимости, посулов и кредитов от Запада. Им все в большей мере нужные долгосрочные рынки сбыта и получения оборудования. Иначе эти страны просто исчезнут с карты мира. География Южного Кавказа (т.е. Закавказья. — Примеч. авт.) экономически тоже не рассчитана на Запад. Потому они, оставляя в стороне политические претензии и акценты официальной пропаганды, прямо или косвенно развивают торговлю и другие экономические связи с остальными странами экс-СССР, в том числе с Россией».