Глава 21 Арест В. В. Ларина 18 февраля 1947 года. «Дело» Клюевой — Роскина и противораковый препарат КР
Во время Великой Отечественной Войны парадоксальным образом в обществе возникло ощущение относительной свободы. Победа требовала активности, самоотверженности, самостоятельности и инициативы. Эти качества были совершенно неприемлемы для Смолина и его слуг.
Василий Васильевич Парин (1903–1971)
Подавление интеллектуальной свободы после победы в Великой Отечественной Войне начали с Постановления ЦК ВКП(б) 14 августа 1946 г. — «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“». Жертвами были выбраны писатели М. Зощенко и А. Ахматова, «которые тянули советскую литературу в болото безыдейности, беспринципности, формализма, низкопоклонства перед гниющей, упадочной буржуазной культурой». Это был лишь первый шаг на пути изменения общественного климата. Нужно было возобновить особое настроение в советском обществе — настроение поиска идеологических врагов. Для этого постановление ЦК ВКП(б) в обязательном порядке изучали и одобряли на партийных собраниях на заводах и фабриках, в школах и в колхозах. Вовсе было не важно, что стихи Ахматовой были известны лишь утонченным интеллигентам. Зато всем стало известно постановление ЦК. Все знали рассказы Зощенко — а он, оказывается, вон какой… В то же время, без оповещения широкой публики, прошли аресты ряда генералов и были приняты меры к ослаблению позиций маршала Г. К. Жукова. Но наибольшая опасность свободомыслия таилась в кругах интеллигенции. В Великой Войне особая роль принадлежала врачам. Их вклад в Победу был очевиден. Их нужно было «ввести в рамки».
В ночь с 17 на 18 февраля 1947 г. арестовали выдающегося физиолога и организатора науки, благородного человека, академика-секретаря Академии Медицинских наук Василия Васильевича Парина. Этот арест имел символическое зловещее значение — он был началом целого ряда «мероприятий» устрашения и подавления научной элиты страны.
В. В. Парин — представитель поколения, чья молодость совпала с первыми годами советской власти. Он был студентом университета в Перми, а затем аспирантом кафедры Физиологии в Казани. В 30 лет он был уже профессором и зав. кафедрой Медицинского института в Свердловске (Екатеринбурге) и вскоре стал деканом, а затем директором этого института. В эти годы (1933–1940) можно было так продвигаться по административным ступеням только при полной лояльности и, соответственно, партийной поддержке. В 1941 г. он был назначен директором 1-го Московского медицинского института, а в 1942 г. стал зам. наркома здравоохранения СССР по науке и уполномоченным Наркомздрава СССР по проведению противоэпидемических мероприятий. Шла война, и предотвращение эпидемий было одним из условий победы. Эпидемии были предотвращены. В 1944 г. В. В. Парин стал академиком-секретарем вновь созданной Академии Медицинских наук СССР и очень много сделал для ее организации. Он был демократичен и честен. Немного было в те годы столь привлекательных людей в рядах партии большевиков [1–4].
Во время войны установились отношения сотрудничества и взаимной симпатии с США и Англией. В сентябре 1946 г. В. В. был направлен в командировку в США. Это была «ответная» поездка — в ответ на бывший до этого визит американских ученых. В. В. имел целью ознакомление американских коллег с основными достижениями советской медицины. Среди прочего он привез в США рукопись книги Г. И. Роскина и Н. Г. Клюевой «Биотерапия злокачественных опухолей» [5], о которой рассказано в следующей главе.
Он предварительно согласовал свои действия с В. М. Молотовым — министром Иностранных дел в то время и с министром здравоохранения Г. А. Митеревым.
Ранее, в марте 1946 г. сообщение о препарате КР обсуждалось на заседании Президиума Академии Медицинских наук Президиум отнесся к сообщению с интересом, но рекомендовал до клинических испытаний продолжить лабораторные исследования. На заседании были журналисты (из газеты «Известия» и журнала «Огонек»). Их публикации вызвали сенсацию. Об этой работе узнали в США. В это время от опухоли погибал Г. Гопкинс — ближайший соратник президента Ф. Рузвельта. К Клюевой обратился посол США с просьбой дать препарат.
Н. Клюева написала письмо Сталину, жалуясь на бюрократизм Президиума АМН, в ответ была создана высокопоставленная комиссия (в ее составе два члена Политбюро), постановившая создать для Н. Г. и Г. И. специальную лабораторию и срочно издать их монографию. (Не надо бы обращаться с просьбами к тиранам! Их первоначальная «милость» обязательно кончается репрессиями…)
Рукопись этой монографии и привез Парин в США. Об этом говорили даже на заседании Объединенных Наций. Об этом писали под огромными заголовками американские газеты. А Сталин этого не знал. Лечение рака — государственная задача! Отдать такое достижение американцам… Когда ему доложили — он рассвирепел. Как только Парин прилетел в Москву, 17 февраля 1947 г., его вызвали в Кремль. Были вызваны также Роскин и Клюева и министр здравоохранения Митерев. Сталин держал в руках книгу Роскина и Клюевой с множеством пометок. Он был страшен. Спросил Клюеву и Роскина: доверяют ли они Парину? Они сказали, что доверяют. «А я Парину не доверяю» — сказал тиран. Министр Митерев плакал и говорил, что он ничего не знал и не разрешал (врал). В. В. Парин пришел домой и сказал жене, что его, наверное, арестуют. Ночью за ним пришли. Его ждали издевательства и пытки. В ледяном карцере после избиений он навсегда потерял здоровье. «Суд» состоялся лишь в апреле 1948 г. Его осудили на 25 лет каторги. Но продержали в тюрьме (а не на каторге) до октября 1953 г. (Сталин умер 5 марта 1953 г. — почему же более полугода пришлось ждать освобождения В. В. Парину?) После возвращения на свободу он еще очень много сделал [1–4].
Судьба В. В. Парина аналогична судьбе большого числа выдающихся людей нашей страны. Как самоубийственно безошибочно выбирали жертв преступные вожди страны. Выдающихся, честных, самобытных. Некоторых под давлением обстоятельств выпускали (С. П. Королев, А. Н. Туполев, маршал К. А. Мерецков, маршал К. К. Рокоссовский, академик П. П. Лазарев…) Большинство погибало. А те, кто оказывались на свободе, до конца дней не выносили запертых дверей и, напрягаясь, проходили мимо охранников в подчиненных им институтах.
Арест Парина, как сказано, послужил началом «нового времени».
Были приняты жесточайшие меры по предотвращению публикаций работ, представляющих государственную тайну, или содержащую результаты незаконченных исследований. Разрешение на опубликование должны были даваться на основании специальных «актов экспертизы». Авторы несли уголовную ответственность «за разглашение» неразрешенных к опубликованию своих работ.
Для этого в августе 1947 г. была введена специальная «авторская справка». В первоначальной редакции этой справки нужно было подтвердить, что публикация подготовлена по результатам «законченной работы» и что результаты не являются… новыми. Это был абсурд — не бывает вполне законченных научных исследований, и публикуют только новые результаты. На некоторое время задержались публикации всех научных статей, пока некий гений не внес в авторскую справку небольшую редакторскую поправку. Теперь автор заявлял, что работа не вообще закончена, а закончена «в пределах поставленной в ней задачи». Акты экспертизы и авторские справки авторы оформляли на протяжении почти 40 лет.
Так опустился железный занавес. Начали глушить заграничные радиопередачи. Общение с иностранцами стало чрезвычайно опасно.
Чтобы «дело Парина и „КР“> получило должный резонанс, был устроен «Суд чести» — судили Роскина, Клюеву, Митерева и «шпиона» Парина (он был в это время в тюрьме).
«Общественными судьями», «Общественными обвинителями» были назначаемые свыше послушные деятели науки. Вот список состава «судей чести», судивших своих товарищей 5 июня 1947 г.:
А. Н. Шабанов — председатель. Шабанов, ставший в 1949 г. Главным врачом Боткинской больницы после ареста Б. А. Шимелиовича.
Судьи — Н. А. Семашко — старый большевик, бывший нарком Здравоохранения РСФСР, так поддерживавший в свое время Кольцова и Лазарева (см. очерки о них) теперь боялся, что его не назначат в состав суда! И. П. Разенков — академик Медицинской академии, ему предстояло вскоре организовывать разгром физиологии. М. Д. Ковригина — классический тип женщины-партийного функционера. Была в 1950-е годы министром Здравоохранения СССР, а затем заняла пост директора ЦИУ вместо В. П. Лебедевой. И. Н. Майский — секретарь парткома Министерства Здравоохранения СССР, ставший затем директором Института биологии Медицинской Академии, прославившийся многим, в том числе поддержкой Лепешинской, а также профессор С. А. Саркисов. Общественным обвинителем был назначен профессор — кардиохирург И. А. Куприянов.
Атмосферу того времени можно почувствовать по нескольким фрагментам речи Куприянова и Решения «Суда чести», взятых мною из чрезвычайно ценных публикаций В. Д. Есакова и Е. С. Левиной [6,9]. На этих статьях я в значительной степени основываюсь при изложении дальнейших событий. И. А. Куприянов:
«…Люди, подобные Клюевой и Роскину, выдвигают для оправдания своего вредного для советской науки и советского государства поступка своеобразную „теорию“, согласно которой научные открытия в медицине нельзя-де считать секретными, что их надо, мол, как можно скорее предавать гласности и даже передавать за границу в якобы гуманных целях, в целях заботы о здоровье человека вообще. Но нет более ошибочной и фальшивой позиции, чем эта позиция! О какой гуманности может идти речь, когда советские ученые Роскин и Клюева добровольно передают свое открытие представителям империалистического государства, использующего достижения науки в сугубо корыстных, торгашеских целях… Истинный, настоящий гуманизм для советского патриота состоит в беззаветном, честном служении своему социалистическому отечеству, в беспрестанном укреплении его силы и могущества… Неудивительно, что Роскин и Клюева не считали грехом передать иностранцам, за спиной советского государства, труды, принадлежащие советскому народу…»
Из решения Суда чести:
«…Профессора Клюева и Роскин совершили ряд антигосударственных и антипатриотических поступков… работая в течение больше чем 15 лет над созданием противораковой вакцины, добились первых, весьма успешных результатов. Ими создан препарат „КР“, первые опыты применения которого для лечения некоторых форм рака дают основания полагать, что речь идет об открытии величайшего научного значения, способном произвести переворот в деле лечения рака. Болезни, для излечения которой мировая наука до сих пор не могла предложить ни одного действенного средства.
В силу антигосударственных и антипатриотических действий бывшего руководства Минздрава (Митерев) и прямых преступлений бывшего секретаря Академии медицинских наук Парина, оказавшегося американским шпионом, препарат „КР“ вместе с технологией его производства в конце 1946 г. был передан американцам, что поставило под удар советское первенство (приоритет) и нанесло серьезный ущерб государственным интересам.
Недостойные поступки профессоров Клюевой и Роскина состоят в том, что Клюева и Роскин своими действиями способствовали рассекречиванию препарата „КР“ и передаче его американцам…
Клюева и Роскин… старались… представить дело так, что будто бы рукопись не дает ключа к технологии производства „КР“ и что, поскольку технология производства не была передана Париным американцам, сама передача рукописи якобы не имеет значения.
…Передача американцам открытия проводилась под флагом лжегуманизма, ибо рассуждения о том, что медицинская наука должна руководствоваться гуманными соображениями, не могут служить оправданием совершенных поступков…
Примечания
Признавая поступки профессоров Клюевой Н. Г. и Роскина Г. И. антигосударственными и антипатриотическими, Суд чести Мин. Здравоохранения СССР… постановляет:
327
Объявить профессору Клюевой Н. Г. и профессору Роскину Г. И. ОБЩЕСТВЕННЫЙ ВЫГОВОР.»
На темы «Суда чести» в театре была поставлена лживая пьеса А. Штейна и снят кинофильм.
И как всегда после всего этого по всем партийным организациям страны рассылается «Закрытое письмо ЦК ВКП(б) о деле профессоров Клюевой и Роскина». Письмо это обсуждают и одобряют на собраниях на заводах и в научных учреждениях, в войсках и на кораблях — по всей стране.
Ну а что же препарат КР? Роскина и Клюеву не арестовали, можно не сомневаться, потому, что надеялись на успешное завершение их работы. Было принято специальное постановление — и на территории Московского областного научно-исследовательского клинического института (МОНИКИ) спешно освободили корпус № 9. (Я тогда работал в корпусе № 18.) Вокруг корпуса выставили охрану. Внутри тоже — на каждом этаже. Ввели строжайший секретный режим. Усилили штат «проверенными» сотрудниками и повелели авторам препарата в кратчайший срок достичь ожидаемых результатов. В такой обстановке и в таких условиях результаты не достигаются. Работу лаборатории все время проверяли начальственные комиссии. Выводы комиссий были отрицательными. Мало кто из компетентных медиков разделял идеи авторов. Большинство хорошо образованных людей сомневались в возможности такой терапии [7, 8]. Однако… Однако, препарат КР был выпущен и по ряду сведений результаты его применения были обнадеживающими. Но в связи с «делом врачей…» Г. И. Роскин — национальность не та — был отстранен в 1953 г. от заведования кафедрой. Возможности работы Н. Г. Клюевой также были резко ограничены.
Прошло более 30 лет как, их нет на свете. Кто поручится, что мы вновь не имеем дело с очередной традиционной российской историей о выдающемся открытии, опередившем время, и подлежащим бурному развитию после смерти авторов?
Примечания
1. Александров В. Я. Трудные годы советской биологии. Записки современника / Ред. Д. В. Лебедев. СПб.: Наука, 1992.
2. Федоров Б. М. Становление и развитие научной школы академика В. В. Парина // Физиологические научные школы в СССР. Очерки / Ред. Н. П. Бехтерева. Л.: Наука, 1988. С. 222–229.
3. Меерсон Ф. 3. Наш коллега В. В. Парин. Глава в истории отечественной физиологии // Природа. 1988. № 12. С. 83–90.
4. Во Владимирской тюрьме В. В. Парин с товарищами по камере Д. Л. Андреевым (он приобрел широкую известность изданной им после освобождения книгой «Роза мира» и сам был сыном писателя Леонида Андреева), и Л. Л. Раковым сочинили книгу «Новейший Плутарх» — Иллюстрированный биографический словарь воображаемых знаменитых деятелей всех стран и времен. От А до Я. Основатель издания, главный редактор и иллюстратор Л. Л. Раков. М. Изд. Московский рабочий. 1991. Этим творчеством они скрашивали тюремную жизнь.
5. Клюева Н. Г., Роскин Г. И. Биотерапия злокачественных опухолей. М.: Изд. АМН СССР, 1946.
6. Есаков В. Д., Левит Е. С. Дело «КР» (Из истории гонений на советскую интеллигенцию) // Историко-политологический журнал «Кентавр». 1994. № 2 (март-апрель).
С. 54–69 и № 3 (май-июнь). С. 96–118.
7. Грицман Ю. Я. Медицинские мифы XX века. М.: Знание, 1993.
8. Рапопорт Я. Л. Дело «КР» // Наука и Жизнь. 1988. № 1. С. 101–107.
9. В. Д. Есаков и Е. С Левина подготовили к изданию книгу «Суды чести в идеологии и практике послевоенного сталинизма. Дело „КР“». В этой книге они впервые публикуют найденные ими архивные материалы, представляющие чрезвычайный интерес. Среди них — текст письма В. В. Парина на имя А. А. Жданова с изложением обстоятельств его командировки в США. Из этого письма ясно, что разрешение на передачу рукописи книги Роскина и Клюевой (без главы о технологии получения препарата) он передал с разрешения В. М. Молотова и Г. А. Митерева и в точности выполнил все их указания.