Вторая миссия И.И. Кропотова

В начале 1765 года придворные императрицы Екатерины потребовали от Комиссии по торговле организовать обсуждение китайских претензий относительно чересчур обременительных сборов, взимаемых по тарифу 1761 года. Однако не успели русские чиновники сделать уверенные шаги на пути к использованию новой формулы тарифной политики в качестве рычага, с помощью которого предполагалось склонить китайцев к восстановлению торговли, как прекратилась дипломатическая переписка между Пекином и Санкт-Петербургом. Причем произошло это без официального признания данного факта. Задетым за живое сенаторам и придворным в скором времени пришлось ломать голову над возмещением утраты казной 200 тысяч рублей, поступавших прежде в виде таможенных сборов, ставшей для императрицы Екатерины мощным стимулом к очередной попытке восстановления привычной торговой деятельности. К 22 декабря 1766 года она подписала документы, делегировав капитану И.И. Кропотову все возможные полномочия для ведения переговоров по не решенным до сих пор пограничным вопросам с китайскими представителями либо на самой границе, либо в любом другом месте, на которое согласятся в Пекине.

В инструкциях, полученных одновременно И.И. Кропотовым и В.В. Якоби, упор делался на денежные убытки, которые бременем легли на купцов-единоличников и на государство из-за приостановки торговли с Китаем. От Ивана Ивановича ждали, что во время остановки на границе он познакомится со всем, доступным его взору, а в Пекине, если ему придется туда попасть, разузнает настроения китайцев относительно восстановления торговли. Варфоломей Валентинович самым подробным образом посвятил И.И. Кропотова в перипетии предыдущих переговоров с китайскими чиновниками и рассказал обо всех спорных проблемах, а также предоставил ему всевозможную помощь в подготовке к предстоящей миссии. Он организовал перевод рекомендательного письма Кропотова на монгольский и маньчжурский языки, а также его отправку к амбану в Угру. В данном письме упоминалось о безоговорочной приверженности властей России положениям Кяхтинского договора и об их желании поддерживать на границе мир и согласие. В нем содержалось сообщение для Пекина о том, что направляемый в китайскую столицу полномочный представитель уполномочивается на объявление в Лифаньюане новости о вступлении императрицы Екатерины на русский престол. Его сопровождали секретарь Коллегии иностранных дел Алексей Леонтьев и один студент в качестве толмача и толкователя.

И.И. Кропотову поручили сообщить маньчжурам о том, что таможенные пошлины впредь будут собираться не на границе, а в Петропавловске или Селенгинске. Пограничные частоколы, если поступит решение их установить, будут находиться только на территории России; непреднамеренно простирающийся на территорию Монголии частокол будет незамедлительно разобран. Сама императрица пожелала, чтобы со всеми спорами прошлого по поводу угона скота с территории сопредельного государства, а также со всеми требованиями вернуть коров и лошадей было покончено к взаимному удовлетворению обеих сторон. И Кропотову поручалось попросить в Пекине разрешение на отправку в китайскую столицу небольшого обоза с казенной пушниной, но чтобы к нему могли примкнуть русские купцы-единоличники, изъявившие на то желание.

Участники переговоров собрались в Кяхте только к середине июля 1768 года. Китайскую сторону представляли Цингуй (наместник императора в Угре, сменивший Цюйду), Хуту Ринга (сын монгольского князя, назначенный вместо Сансай-Дорджи) и Чеден-Дорджи (тушету-хан). Самой деликатной темой тогдашних переговоров, притом что внешне самой незначительной проблемой, считались частоколы, возведенные русскими пограничниками около Кяхты. Маньчжуры настаивали на их разрушении, а русские участники переговоров категорически отказались это делать. После нескольких недель препирательств согласились на компромисс — более четко обозначить государственную границу в окрестностях Кяхты.

К концу августа по нескольким главным проблемам было достигнуто единодушие, а соответствующий протокол подписали 16 октября 1768 года и внесли его в качестве фактической дополнительной статьи в Кяхтинский договор. Произошел обмен экземплярами на русском, маньчжурском и монгольском языках. Документом затрагивалось три основных предмета. Во-первых, И.И. Кропотов согласился на прохождение линии границы, в соответствии с Кяхтинским договором согласованной по горному хребту таким образом, что часть российских частоколов оказывалась южнее этой линии и подлежала удалению. Во-вторых, он категорически обещал, что сбор таможенных пошлин на границе прекратится, хотя, как нам известно, таможню из Кяхты уже перенесли в другое место. В-третьих, и это самое важное, удалось заново договориться относительно беглецов, перебежчиков и признаков нравственного разложения населения приграничной зоны. Подверглась радикальной ревизии статья 10 Кяхтинского договора. Значительно конкретизировались теперь строгие наказания за воровство. Пойманных с поличным воров предписывалось наказывать сотней ударов: китайцев — плетью, а русских — палкой. Возвращенные товары требовалось передавать их законному владельцу, похититель платил штраф, а имущество преступника передавалось в собственность тому, кто задержал вора, «в качестве поощрения». Трижды осужденному преступнику-рецидивисту грозила смертная казнь. Если пограничное начальство по обе стороны не успевало задержать вора в течение одного месяца после преступления, его полагается наказывать штрафом. Имена всех беглецов, выдачи которых требовали прежде, но их не вернули на родину, теперь из списка удалялись, и требование на их возвращение отменялось навсегда. Таким образом поставили точку в деле Амурсаны и его последователей. Однако на будущее всех беглецов и перебежчиков требовалось искать не жалея сил и возвращать в распоряжение конкретно названных пограничных чиновников. Имущество любого человека, в частности купца или посредника, пересекшего границу без надлежащих документов и паспорта, переходило в собственность лица, его задержавшего.

На этом завершился самый трудный период в китайско-российских отношениях в XVIII столетии. Приостановка торговли, предшествовавшая Кяхтинскому договору, продолжалась, зато отступила какая-либо явная и прямая опасность возникновения пограничной войны. На протяжении периода правления Екатерины Великой китайцы закрывали торговлю в Кяхте еще как минимум три раза. Причем самый продолжительный такой срок составил больше шести лет. Однако еще раз напомним о том, что никаких серьезных угроз вооруженного конфликта не возникало. Торговля побеждала войну по многим причинам. Ни одной из сторон применение оружия никакой пользы не сулило, зато существовал риск огромных потерь. Тогда как обе стороны многое приобретали от оживленной торговли, при российском дворе признавали это более откровенно. Сибирь в военном отношении оставалась слишком слабой, чтобы ее власти рискнули глубоко и надолго погрузиться в трясину уклончивой политики заключения союзов и ведения кампаний в Средней Азии, особенно когда дело касалось неясных преимуществ господства в Монголии и Амурской области. Маньчжуры, со своей стороны, уже достигли долгожданной цели в виде гегемонии в Монголии и Джунгарии, но досталась она им в результате затяжного и острого вооруженного противоборства. И в Пекине не могли сослаться на прецедент, внушавший им уверенность в преданности тех же монголов в случае российского вторжения, тем более открытого предложения тогда дружбы и поддержки. Для монголов, в конце-то концов, все маньчжуры и китайцы казались одинаковыми иноземцами, нежелательными на родной территории точно так же, как русские завоеватели. Переговоры и соглашения в Кяхте разочаровали всех в том смысле, что реальные проблемы пришлось решать через сдачу Джунгарии с Монголией в вассальную зависимость от маньчжуров и отказ в Санкт-Петербурге от продвижения своих интересов в долину Амура и на территорию Джунгарии после провала миссии В.Ф. Братищева.

В своем указе от 27 сентября 1768 года император Цянь-лун одобрил решения, найденные в Кяхте, и санкционировал возобновление торговли на границе. Не понимающим добродетели иноземцам, продемонстрировавшим «покорность, почтительность и искренность», следует снова предоставить привилегию и разрешить торговать с купцами из Срединного царства.