8. Закладка фундамента

8. Закладка фундамента

Брестский мир преподнес большевикам еще один крупный подарок. После его ратификации во ВЦИК (полученной только благодаря талантам и методам Свердлова), из правительства в знак протеста вышли левые эсеры, заявив о своем переходе в оппозицию. Разумеется, коммунистам на такие демократические демарши было начхать. Совнарком стал однопартийным, и у них оказались развязаны руки для более решительных действий по строительству нового общества.

Причем его полная «новизна» всячески подчеркивалась. Сносились, например, памятники государственным и военным деятелям России, а на их месте экстренным порядком возводились уродливые и безвкусные памятники Стеньке Разину, Каляеву, Пугачеву и т. п. Этими и другими способами крушилась и доламывалась вся система ценностей страны и народа, подменяясь большевистскими суррогатами. Отрицалась и перечеркивалась прошлая история вместо нее утверждались примитивные оплевательские фальсификаты, создаваемые партийными теоретиками вроде Бухарина. Перечеркивалась российская культура, подвергаясь оголтелой травле с «классовых» позиций. Большевики демонстративно, во всех сферах, отрекались от какой бы то ни было преемственности с дореволюционной Россией, отбрасывая весь ее жизненный путь до 1917 г. как преступный и заслуживающий лишь очернительства. А в рамках новых моральных ценностей то и дело организовывались массовые действа, митинги и новорожденные ритуалы по любому поводу, будь то притянутая за уши годовщина Парижской Коммуны, о которой и сами-то парижане позабыть успели, или открытие очередного названного выше монумента; который разваливался потом почти так же быстро, как создавался.

Но конечно, такие аспекты строительства были в то время еще не главными. В начале апреля 18-го, характеризуя главные задачи Советской власти, Ленин выделяет, в частности "Доведение до конца национализации промышленности и обмена" и "принудительное объединение населения в потребительские общества". А в письмах в это же время появляется уже и установка на борьбу с "кулацкими элементами" с указанием, что "именно такая борьба и по всей России стоит на очереди". Действительно, "триумфальное шествие Советской власти" прошлось по городам, очаги сопротивления были подавлены, и казалось, что здесь уже можно вводить ленинские принципы. Но оставалось еще многомиллионное крестьянство. И если устои «Отечества» в его среде фактически рухнули вместе с «Царем», то вот «завоевания» Февральской революции укоренились здесь моментально и очень прочно — принципы индивидуализма, неограниченных личных свобод, хозяйственной децентрализации. И даже те крестьяне, кто сами считали себя большевиками, понимали этот большевизм по-своему, в рамках тех пропагандистских лозунгов, которыми коммунисты завоевывали. популярность в 17-м. А, кроме того, несмотря на крушение основ "государственной психологии", они ведь оставались русскими мужиками, сохраняющими свои собственные, личные моральные и нравственные устои — пусть расшатанные, деформированные и ослабленные. И все это вместе взятое для модели "нового общества" совершенно не годилось.

Уже в мае Свердлов во ВЦИК заговорил о необходимости перенесения "классовой борьбы" в деревню. А 26. 5 Ленин пишет "Тезисы по текущему моменту":

"1. Военный комиссариат превратить в военно-продовольственный комиссариат, т. е. сосредоточить 9/10 работы на передачу армии для войны за хлеб и на ведение такой войны на 3 месяца — июнь-август.

2. Объявить военное положение во всей стране на то же время.

3. Мобилизовать армию, выделив здоровые ее части и призвать 19-летних для систематических военных действий по завоеванию, отвоеванию, сбору и свозу хлеба и топлива.