4. «ЛАНСЕЛОТ»

4. «ЛАНСЕЛОТ»

«Ланселота» смело можно назвать древнейшим из романов артуровского цикла, ошибочно приписанного Готье Maпy. Его главным персонажем стал герой, изначально не имевший никакого отношения ни ко двору, ни к рыцарям знаменитого короля: история о Ланселоте Озерном родилась в Арморике (нынешней Бретани), в то время как легенда о короле Артуре была широко распространена на юго-западе Англии и на юге Уэльса[33]. Ланселот стал героем артурианы благодаря Кретьену де Труа, который первым ввел этого рыцаря в мир легендарного правителя. Появление персонажа, прообразом которого следует считать кельтского бога Луга («Искусного во всех ремеслах»), значительно изменило привычную схему поисков и способствовало дальнейшей христианизации мифа, лежащего в основе историй о Граале.

С тех пор, как Мерлин учредил Круглый стол, за которым могли уместиться сто пятьдесят человек (но за которым всегда пустовало одно «Гибельное Место»), каждый рыцарь короля Артура считал своим долгом отправиться на поиски Грааля. Возвращаясь из похода, полного приключений, он рассказывал королю и товарищам обо всем, что видел в пути, не забывая похвалиться своими подвигами.

Однажды племянник короля Гавейн, случайно попав в Корбени, был принят Королем-Рыбаком (в этой версии у короля было имя Пеллес), который пригласил рыцаря разделить с ним ужин. Во время трапезы появился кортеж Грааля; все преклонили колени, но Гавейн, покоренный красотой юной девы, несущей Грааль, более не обращал внимания на происходящее. Когда таинственный Грааль пронесли мимо стола, перед каждым появились «богатые яства и превосходные вина», в то время как блюдо и кубок Гавейна остались пустыми. После трапезы, по окончании которой пирующие исчезли, Гавейн отправился почивать, но заснуть ему не удалось: на его глазах разворачивались битвы фантастических чудовищ, он слышал чьи-то стоны и рыдания, а под конец ему пришлось сразиться с неизвестным рыцарем. Наконец перед обессиленным Гавейном, получившим ранение копьем, вновь появилась дева Грааля, державшая в руках этот священный предмет. В тот же миг раны Гавейна зажили, однако злоключения рыцаря не закончились: какие-то люди связали его и, бросив в телегу, провезли Гавейна через весь город под всеобщий свист и гиканье. К усталости и боли от ран прибавился стыд за столь позорное изгнание, недопустимое для такого героя, как племянник короля Артура.

Некоторое время спустя Гавейн повстречал отшельника, объяснившего ему, что «святой фиал», увиденный, но не признанный рыцарем, хранил в себе кровь Христа; он добавил, что нераскаявшиеся грешники, каковы бы ни были их доблесть и подвиги, не могут быть допущены к этому священному предмету. Это и послужило причиной столь неучтивого отношения к рыцарю: несмотря на то что он был храбр и доблестен, он оказался чересчур сладострастным, все его помыслы были направлены на то, чтобы завоевать сердца женщин. Таким образом, для обретения Грааля Гавейну не хватило душевной (и, вполне возможно, телесной) чистоты. Так произведение, выстроенное на «языческой» основе, наполнилось идеями, выдержанными в духе цистерцианской морали: победить в испытаниях Грааля может лишь тот, кто целомудрен, если не девственен. Подобной концепции не было заложено в архетипе, нет ее и в последующих версиях легенды о Граале, даже в рассказе «Перлесво», насквозь пропитанном христианской идеологией.

Наконец, до «Замка отважных» после долгих блужданий добрался и Ланселот Озерный, которому указала путь в Корбени дама удивительной красы, давшая приют усталому путнику. До того, как попасть в таинственный замок, Ланселот прошел через множество испытаний, порой выполняя то, чего не смог сделать Гавейн: так, в отличие от последнего, ему удалось спасти юную деву из котла с кипящей водой. Помимо этого, Ланселот сумел поднять надгробный камень, на котором было написано: «Эта плита будет лежать до тех пор, пока не явится леопард, вслед за которым придет великий лев. Леопард поднимет ее; великий лев будет рожден прекрасной девой, дочерью короля Внешних Земель». Разумеется, Ланселот не понял, что на плите написано пророчество, касающееся его самого.

Рыцарь был принят Королем-Рыбаком с подобающими почестями; как и Гавейн, он оказался свидетелем процессии Грааля, но, в отличие от того, молитвенно сложив Руки, опустился на колени вместе со всеми. Юная дева пронесла перед его глазами «самый дорогой в мире фиал, какой только мог вообразить себе простой смертный». Тут же на столе перед пирующими появились всевозможные яства; не пустовало и блюдо Ланселота.

Однако Ланселота нельзя назвать Избранником: согласно пророчеству, он всего лишь леопард, на смену которому придет великий лев. Над Ланселотом тяготеет серьезный грех: он — любовник королевы Гвиневры, супруги короля Артура. Его безумная любовь к Гвиневре отвращает взор и помыслы рыцаря от любой другой женщины. Но как же в таком случае сбудется пророчество о «великом льве», то есть о «Добром Рыцаре», который положит конец приключениям? Король-Рыбак знал о предсказании; знал он и то, что в жилах «великого льва» будет струиться «царская кровь»: «Добрый Рыцарь» должен стать продолжателем династии Грааля, скрещенной с родом Ланселота Озерного, лучшего рыцаря в мире. Тогда при помощи служанки Бризаны, обладавшей волшебными навыками, он приложил все усилия к тому, чтобы свести с Ланселотом свою дочь, Элейну.

Столь явное желание короля уложить свою дочь в постель доблестного рыцаря вряд ли соответствовало цистерцианской морали, однако, видимо, в силу того, что зачатие самого Спасителя было окружено довольно двусмысленным контекстом, героям ради рождения «Доброго Рыцаря», будущего подобия Христа, было позволено уклониться от общих правил. К тому же это оказалось не так-то просто сделать: Ланселот, бесконечно преданный Гвиневре, никогда не изменил бы ей, если бы не хитрость служанки Бризаны, которая, по слухам, была одной из подруг Вивиены, Девы Озера, приемной матери самого Ланселота. Бризана дала ему выпить зелье, оказавшееся любовным напитком, который помутил разум рыцаря: в Элейне он увидел дорогой образ королевы Гвиневры. Итак, благодаря этой хитрости (которая, ко всему прочему, привела Ланселота к греху прелюбодеяния) на свет появился Галахад, «Добрый Рыцарь», которому суждено поставить точку в длительном поиске-приключении.

Эта история — всего лишь «melting pot». Прообразом Ланселота является не кто иной, как кельтский бог Луг, в то время как прототипом Короля-Рыбака можно считать Пуйлла, короля «Иного мира» из уэльской легенды; в образе Элейны, «девы Грааля», угадываются черты Матери-Богини. Вопреки ожиданиям, «Добрый Рыцарь» носит отнюдь не библейское имя: Галахад образовано от древнего кельтского корня «gai» («galu»), означающего «чужак, странник» (или «могущественный, сильный»); тот же корень можно найти в этнонимах «галлы» и «галаты». По существу, Галахад окажется тем, кто преодолеет все испытания на пути к Граалю, что лишь подтверждает значение его имени: «могущественный странник».