1. ПОТОМОК РЫЦАРЕЙ

1. ПОТОМОК РЫЦАРЕЙ

Барон Петр Николаевич Врангель родился в городке Ново-Александровске Ковенской губернии (ныне территория Литвы) 28 августа 1878 года.

Старинный остзейский род Врангелей вел свою родословную с XIII века. В 1653 году дальний предок нашего героя получил баронский наследственный титул. Магистры Ливонского рыцарского ордена и шведские короли жаловали Врангелям земли в Лифляндии и Эстляндии, и Врангели платили им верной службой. Биограф Петра Николаевича Врангеля В. Ж. Цветков рассказывает, что шведскому королю Карлу XII служили 79 баронов Врангелей, 13 из них были убиты под Полтавой, семеро умерли в русском плену. Служили Врангели Фридриху II, командовали прусской конницей в войнах с Наполеоном. А когда Лифляндия и Эстляндия окончательно укрепились за Россией, Врангели так же верно стали служить российской короне.

Отец нашего героя, Николай Георгиевич Врангель, был одним из немногих Врангелей, отказавшихся от военной карьеры. Он стал директором страхового общества «Эквитэбль» в Ростове-на-Дону. Здесь же в Ростове, на берегах Дона, прошли детство и юность Петра Врангеля.

После окончания Ростовского реального училища Петр Врангель уехал в Санкт-Петербург и поступил в Горный институт. В 1900-м из института вышел молодой горный инженер.

Баронский титул, родственные связи, клановая поддержка остзейцев — все это способствовало тому, что Петр Врангель был принят в высшем свете. Известный генерал Игнатьев, «советский граф», оставивший интереснейшие воспоминания «Пятьдесят лет в строю», вспоминал молодого Врангеля, выделявшегося на балах своей студенческой тужуркой.

Как и все российские подданные, Петр Врангель должен был отбывать воинскую повинность. Высшее образование давало ему право служить всего один год и выбрать самому себе место прохождения службы. По окончании года доброволец — «вольноопределяющийся» — сдавал экзамены на первый офицерский чин и мог либо выйти в запас и продолжать мирную жизнь и карьеру по специальности, либо остаться офицером в полку, где он начал службу.

Вольноопределяющийся 1-го разряда выбрал для прохождения службы лейб-гвардии Конный полк. Для поступления на службу в элитную гвардейскую часть требовалось согласие командира этой части. В гвардейскую кавалерию людей принимали с разбором, ведь вольноопределяющийся может стать офицером. А офицеры каждого гвардейского кавалерийского полка были своего рода замкнутым сообществом, с отличными от других нравами, традициями, со своим «лицом», со своей легендой. Но Петр Врангель надеялся получить согласие командира именно этого полка, лейб-гвардии Конного.

Полк вел свою историю от сформированного при Петре I Кроншлотского драгунского полка, который с 1722 года назывался Лейб-Регимент. Императрица Анна Иоанновна особенно отличала этот полк, переименовала его в Конную гвардию. С этого времени офицеры полка традиционно набирались из любимых Анной Иоанновной прибалтийских немцев.

Полк отличился во многих походах. В несчастной Аустерлицкой битве конногвардейцы взяли единственный трофей этого дня — знамя 4-го линейного французского полка.

В начале XX века полк подбирался из высоких брюнетов с бородками, которые выезжали на великолепных вороных конях. Впрочем, каждый гвардейский полк воспринимал термин «иметь свое лицо» в достаточно прямом смысле. В один полк набирали голубоглазых блондинов, в другой — жгучих брюнетов, в третий (Павловский) — рыжих и курносых и т. д. и т. п.

Видимо, служба (даже рядовым) в очень престижном гвардейском полку, возможность бывать в свете произвели на молодого Петра Врангеля достаточно сильное впечатление. Горным инженером он так и не стал.

Да и трудно представить его, двухметрового верзилу, спускающимся в штрек шахты даже для руководства работами.

Но и в полку он не остался. В 1902 году сдал экзамены на чин корнета гвардейской кавалерии и уволился в запас.

Какое-то время П. Н. Врангель служит чиновником для особых поручений при Иркутском генерал-губернаторе, но как только началась война с Японией, добровольцем идет воевать.

Гвардия давала преимущество в один чин, и Врангель определился в Забайкальское казачье войско уже в чине сотника.

Война — вот стихия для молодого барона, оказавшегося таким же воинственным, храбрым и хладнокровным, как и его далекие предки во времена крестовых походов. П. Н. Врангель воюет в отряде генерала Рененкампфа, затем в Отдельном дивизионе разведчиков, проявляет свой кавалерийский талант, отвагу и дерзость. Войну заканчивает с орденом Святого Станислава 3-й степени, орденом Святой Анны 4-й степени «За храбрость» и внеочередным производством в подъесаулы.

Выбор сделан окончательно. В марте 1907 года Врангель возвращается уже в чине поручика в свой лейб-гвардии Конный полк и поступает в Академию Генерального штаба. В 1909 году закончена Академия, в 1910-м Офицерская кавалерийская школа. В 1912 году ротмистр Врангель назначается командиром эскадрона Его Величества в своем полку.

Карьера вроде бы удалась. Петр Николаевич удачно женится на фрейлине, дочери камергера двора Его Величества Ольге Михайловне Иваненко и получает немалое приданое. Веселая полковая жизнь какое-то время сказывается на отношении бравого ротмистра к браку, но постепенно все улаживается. Семья Врангелей живет счастливо, Ольга Михайловна воспитывает трех детей, двух дочерей, Елену и Наталью, и сына Петра.

К этому времени, видимо, складывается окончательно характер и само мировоззрение Петра Николаевича Врангеля. Перед нами храбрый, решительный, самоуверенный и даже самонадеянный гвардейский офицер, монархист, прямолинейный любитель порядка и дисциплины, человек нелицеприятный, режущий «правду-матку», но не забывающий в то же время о карьере, прекрасный собеседник, танцор, дирижер, свой в высшем обществе и при дворе.

В 1914 году начинается война с Германией, и гвардия отправляется на фронт. В первые же дни гвардейская кавалерия ввязывается в бои, и первый бой, несчастный в целом для 1-й гвардейской кавалерийской дивизии, становится звездным часом для Петра Врангеля. 6 августа 1914 года у местечка Каушен гвардейцы в пешем строю, не ложась, атаковали немецкую батарею, прикрытую пулеметами. Потери были огромны. И тогда последний резерв дивизии, эскадрон ротмистра Врангеля, в конном строю лихой атакой берет немецкую позицию. Все офицеры эскадрона убиты, есть потери среди рядовых, но немного, сам Петр Врангель награждается орденом Святого Георгия 4-й степени и становится героем для всей дивизии, для цвета русской гвардии.

История первой мировой войны долгое время оставалась наименее изученной страницей в книге Истории России. Периодически вставал мало кого волновавший вопрос, кто же был первым георгиевским кавалером «Великой войны», «2-й Отечественной», как назвали ее вскоре после начала.

Насчет рядового состава сомнений не было — донской казак Кузьма Крючков. Среди офицеров тоже называли донца Болдырева из 1-го Донского полка. Но вот интересная запись из дневника самого Николая II: «10 октября... После доклада Барка принял Костю, вернувшегося из Осташева, и ротм. л. -гв. Конного полка бар. Врангеля, первого Георгиевского кавалера в эту кампанию».

В декабре 1914 года следует производство в полковники (чина подполковника в гвардейской кавалерии не было) и пожалование во флигель-адъютанты свиты Его Величества.

Петр Николаевич получает право и возможность часто видеть царя, который в 1915 году берет на себя верховное командование армией. 8 октября 1915 года Николай II записывает: «После чая принял Врангеля — фл. -ад.», но не указывает причин и цели этой встречи.

В октябре 1915 года Врангель получает в командование 1-й Нерчинский казачий полк Уссурийской дивизии. С казаками он начинал свою военную карьеру в войне с японцами. Теперь он начинает службу с ними в качестве полкового командира. В новом качестве представляется царю. Запись 25 февраля 1916 года: «В 10 час. принял флиг. -адъют. Врангеля, командира 1-го Нерчинском каз. полка...»

В одном полку с П. Н. Врангелем по странной случайности служили два офицера, которые прогремели впоследствии, как и Врангель, на фронтах гражданской войны, но на Дальнем Востоке, — Семенов и барон Унгерн-Штернберг. Оба они, естественно, привлекли внимание Врангеля, и он впоследствии в своих мемуарах дал очень полную характеристику обоим.

Семенов — «бойкий, толковый, с характерной казацкой сметкой, отличный строевик, храбрый, особенно на глазах начальства, он умел быть весьма популярным среди казаков и офицеров».

Унгерн был для Врангеля более интересен. Как и Врангель, Унгерн происходил «из прекрасной дворянской семьи лифляндских помещиков». Но, видимо, генный код этого потомка рыцарей выдал на свет Божий несколько иные, но несомненно присущие рыцарству на ранней стадии его истории черты. «Такие типы, созданные для войны и эпохи потрясений, с трудом могли ужиться в обстановке мирной полковой жизни, — вспоминал Врангель. — ...Худой и изможденный с виду, но железного здоровья и энергии, он живет войной. Это не офицер в общепринятом значении этого слова, ибо он не только совершенно не знает самых элементарных уставов и основных правил службы, но сплошь и рядом грешит и против внешней дисциплины и против воинского воспитания — это тип партизана-любителя, охотника-следопыта из романов Майн-Рида».

В Нерчинском полку Врангель вновь отличился. Вся Уссурийская дивизия, возглавляемая талантливым кавалерийским начальником генералом Крымовым, действовала, как пишет военный историк, «с исключительным блеском». За блестящую атаку 22 августа 1916 года в Лесистых Карпатах полк Врангеля получил особое отличие — сам Наследник Цесаревич был назначен полковым шефом. Врангель был ранен и лечился в Петрограде, вернулся на фронт и вновь с группой офицеров своего полка выехал в столицу представляться новому шефу.

Опередивший полковую депутацию, Врангель по праву флигель-адъютанта был назначен дежурным при царе и обедал с царской семьей. Впоследствии он подробно описал это время и дал характеристику членам царской семьи: «На всех видевших его вблизи Государь производил впечатление чрезвычайной простоты и неизменного доброжелательства. Это впечатление являлось следствием отличных черт характера Государя — прекрасного воспитания и чрезвычайного умения владеть собой... Ум Государя был быстрый. Он схватывал мысль собеседника с полуслова, а память его была совершенно исключительная... Обедали на половине Императрицы. Кроме меня посторонних никого не было, и я, обедая, и провел вечер один в Семье Государя. Государь был весел и оживлен, подробно расспрашивал меня о полку, о последней блестящей атаке полка в Карпатах. Разговор велся частью на русском, частью, в тех случаях, когда Императрица принимала в нем участие, на французском языках. Я был поражен болезненным видом Императрицы. Она значительно осунулась за последние два месяца, что я ее не видел. Ярко выступали красные пятна на лице. Особенно поразило меня болезненное и как бы отсутствующее выражение ее глаз... Великие Княжны и Наследник были веселы, шутили и смеялись. Наследник, недавно назначенный шефом полка, несколько раз задавал мне вопросы — какие в полку лошади, какая форма... После обеда перешли в гостиную Императрицы, где пили кофе и просидели еще часа полтора».

В церкви, куда Врангель сопровождал всю царскую семью, он вновь сравнивал «спокойное, полное глубокого религиозного настроения лицо Государя с напряженным, болезненно экзальтированным выражением Императрицы».

4 декабря было представление царю и наследнику делегации от Нерчинского полка, которая привезла Цесаревичу мундир полка и маленького забайкальского коня. «Тут же на крыльце Царскосельского дворца Государь с Наследником снялся в группе с депутацией... Это, вероятно, одно из последних изображений Государя во время Его царствования и это последний раз, что я видел русского Царя», — писал Врангель в своих воспоминаниях. В тот же день Николай II и наследник престола уехали на фронт, на следующий день на фронт отбыл и барон Врангель.

Дивизия его была переброшена на Румынский фронт. Здесь Врангель был назначен командиром 1-й бригады, а затем, поскольку начальник дивизии генерал Крымов выехал в Петроград, принял командование над всей Уссурийской дивизией. В январе он за боевые отличия был произведен в генерал-майоры. В своих записках П. Н. Врангель вспоминает, как в эти дни он узнал об убийстве Распутина, как обедал с Великими княгинями и румынской королевой, как отведенные на отдых части стояли в Бессарабии и как веселились в Кишиневе. «Среди беззаботного веселья и повседневных мелочных забот, казалось, отлетели далеко тревоги последних долгих месяцев и ничто не предвещало близкую грозу».