ВЕСПАСИАН

ВЕСПАСИАН

Titus Flavius Vespasianus

17 декабря 9 г. — 24 июня 79 г.

Правил с 1 июля 69 г. до 24 июня 79 г. под именем Imperator Caezar Vespasianus Augustus.

После смерти был причислен к сонму богов под именем Divus Vespasianus

ИЗ ПАЛЕСТИНЫ В ИТАЛИЮ

Первого июля 69 года префект Египта Тиберий Юлий Александр велел построиться двум своим легионам в их лагере под Александрией и перед строем солдат объявил, что с этой минуты у них будет новый цезарь, Флавий Веспасиан, тот, что командовал войсками, подавившими восстание евреев в Иудее. Jleгионеры громкими криками одобрили это сообщение и тут же присягнули на верность новому императору. Через два часа столь же охотно приветствовали цезаря Веспасиана и жители Александрии, собравшиеся на огромном городском стадионе.

На заре 3 июля в главной квартире войск Веспасиана в Приморской Цезарее, у побережья Палестины, как каждое утро, пробуждения Веспасиана ожидали офицеры его штаба, личная охрана и легионеры в обычном боевом построении. Появившегося Веспасиана приветствовал дружный клич: Salve Imperator! И вскоре уже во всем лагере гремели приветственные возгласы: Imperator Caezar Vespasianus Augustus! Все легионы на землях Палестины — один в Цезарее, второй в Эмаусе, третий в Иерихоне — поклялись в верности своему вождю, уже назначенному ими властителем империи.

Наместник Сирии Луциний Мусиан, получив известие о событиях в Александрии и Палестине, привел к присяге Веспасиану легион, расквартированный под Антиохией, а собравшимся в театре гражданам пояснил, что новый властитель избран ради блага империи и всего человечества. Охотно и без колебаний перешли на сторону Веспасиана также два легиона, стоящие на Евфрате. Вот так еще до 15 июля все восемь восточных легионов признали нового цезаря. Их примеру последовали вожди и царьки дружественных римлянам соседних племен, власти остальных провинций в Малой Азии и, наконец, вся придунайская армия. Учитывая трудности сообщения той эпохи, все происходило с невероятной быстротой. Вителлий же только к 15 июля подготовил торжественное вступление в Рим в полной уверенности, что вся Римская империя, от Британии до Сирии, покорно лежит у его ног.

Не вызывает сомнения, что столь сложной операцией, охватывающей и отдаленные друг от друга провинции, и множество городов, и большинство восточных воинских лагерей, умело руководило несколько человек, сам же Вителлий бессознательно им помог. Благоприятной для Веспасиана была и сложившаяся к тому времени обстановка. Со смерти Нерона не прошло и года, а легионерам пришлось присягать одному за другим трем императорам — Гальбе, затем Отону и, наконец, Вителлию, причем все трое были солдатам абсолютно неизвестны. Зато стало известно, что каждый из этих трех цезарей приходил к власти, убив предшественника, и ни у одного из них не было для царствования законного права. Первого выдвинули в императоры легионеры Испании, второго посадили на престол римские преторианцы, третьего наделила императорской властью армия на Рейне. Неужели восточная армия ничего не значит? Неужели ее удел — с покорностью принимать тех, кого назначат другие? Распространялись какие-то неясные слухи о предсмертном письме Отона, в котором он якобы заклинал Веспасиана отомстить за него и взять в свои крепкие руки управление империей. И наконец, в июне, как гром с ясного неба, грянула весть о решении Вителлия переместить легионы: сирийские направят на Рейн, а их место займут германские легионы. Угроза потрясла не только армейские части, но и местное население.

Тут следует учитывать разницу в климате отдельных регионов, а также опыт ведения легионерами войны именно с таким противником и именно в таких условиях. Прослужив в Сирии целые годы, легионеры сроднились с ней, считая ее чуть ли не своей родиной. Так что же — теперь они должны покинуть этот благодатный теплый край и отправиться на край света, где придется начинать все сначала в суровом климате, среди лесов и топей, сражаясь с угрюмыми, но воинственными германскими племенами? В ужасе были и сирийцы, наслушавшиеся страшных историй о кровожадных полудиких вояках с Рейна, мечтавших обогатиться за счет местного населения, с трудом говоривших на латыни, а греческого языка и вовсе не знавших. К тому же они не имеют понятия о вине, вместо которого пьют отвратительную жидкость из прокисшего ячменя!

Многие военачальники и высокопоставленные лица из администрации были недовольны Вителлием, они не раз обращались к Веспасиану с лестным предложением, но тот долго отказывался. Во время тайной встречи, состоявшейся на горе Кармель в конце мая — начале июня, Веспасиан ссылался на свой возраст. Ведь ему уже 60 лет, какие уж тут могут быть амбиции? К тому же у него два сына, Тит и Домициан, а в случае провала задуманного им грозит лютая смерть, тем более что Домициан находится в Риме и будет как бы заложником в руках Вителлия. Веспасиан привел последний веский аргумент: нельзя недооценивать силы противника. Однако остальные участники совещания во главе с Луцинием Муцианом один за другим разбивали все возражения Веспасиана. Наконец он сдался. Возможно, повлияли благоприятные для него предзнаменования. Оглядев внутренности принесенного в жертву животного, жрец воскликнул: «Все, что бы ты ни задумал сейчас, — дом построить или расширить свои владения — все будет исполнено, боги к тебе милостивы». А Веспасиан всегда считался с предсказаниями и советами астрологов, хотя в принципе был человеком разумным, рассудительным и уравновешенным, возможно, слишком рассудительным и даже расчетливым, как и положено потомку славного рода предпринимателей.

Его предки жили далеко от Рима, за рекой Пад. Прадед занимался посредничеством в найме сезонных сельхозрабочих, разбогател и поселился поближе к Риму, в Реате, в краю Сабинов. Дед Веспасиана во время гражданской войны между Цезарем и Помпеем сражался в войсках Помпея в чине центуриона или даже старшего центуриона, затем уволился из рядов армии по нездоровью и занялся банковским делом. Отец Веспасиана умножил семейное богатство, став сборщиком налогов на острове Родос, в провинции Азия. Потом еще долго можно было встретить в городах возведенные в его честь статуи с надписью «Справедливому сборщику». И только старший брат Веспасиана, Флавий по прозвищу Сабин, занялся политической карьерой, благодаря чему, занимая высшие должности, получил возможность стать сенатором. Сам же Веспасиан не гнался за богатством, не мечтал о политической карьере, предпочитая всему тихую сельскую жизнь. Он воспитывался у своей бабки по отцу Тертуллы в поместье под городом Коса в Этрурии, очень полюбил эти места и всю жизнь часто туда возвращался. И позже он не разрешил ничего изменить в доме, в котором вырос, и с которым были связаны воспоминания детства. Бабушку всегда вспоминал с любовью.

Честолюбивая мать настояла, чтобы Веспасиан пошел по стопам старшего брата. Пришлось начинать делать карьеру. Энергичный и трудолюбивый, он быстро поднимался по служебной лестнице. Сначала офицер в армии, затем квестор, эдил, претор. Разумеется, вошел в состав сената. Все это было в правление Клавдия, затем Калигулы.

Меж тем Веспасиан познакомился с девушкой по имени Ценида, вольноотпущенницей Антонии. Как известно, Антония, солидная дама, была бабкой Калигулы и матерью Клавдия. Веспасиан сблизился с Ценидой и через нее установил полезные контакты с вольноотпущенниками Антонии и Клавдия, а главное, с Нарциссом. Поначалу это не имело особого значения, ведь Клавдий был всеобщим посмешищем, но в будущем пригодилось. Роман с Ценидой пришлось прервать на какое-то время, так как Веспасиан женился на Флавии Домицилле. В 39 году у супругов родился сын Тит. Как только Клавдий облачился в пурпурные императорские одежды, чрезвычайно влиятельный Нарцисс тут же выхлопотал высокое воинское назначение для друга: Веспасиана назначили командующим легионом II Augusta в Аргенторате на Рейне, то есть в теперешнем Страсбурге. И когда в 43 году было решено захватить Британию, этот легион с тремя другими включили в состав наступающей армии. В боях Веспасиан прославился не только талантом военачальника, но и личной храбростью в многочисленных битвах, в том числе и при захвате острова Вектис (современный Уайт). За свои заслуги Веспасиан получил щедрые награды: триумфальные украшения, два высоких жреческих сана, а в 51 году стал консулом, правда, только на два последних месяца года. И в этом же году у него родился второй сын, Домициан.

Однако, как только Клавдий взял в жены Агриппину, Веспасиан поспешил расстаться с политической карьерой. Он боялся этой сильной и всемогущей женщины, знал, что она его ненавидит за то, что он был другом Нарцисса, ее лютого врага. Да и от Нерона Веспасиан ничего хорошего не ожидал, но когда тот поссорился с матерью и разрешил убить Агриппину, перед Веспасианом открылись новые перспективы. В 59 или 60 году его назначили наместником Африки. Будучи опытным военачальником и хорошим администратором, Веспасиан отлично справился со своими обязанностями. После двух лет управления богатейшей провинцией он, ко всеобщему удивлению, вернулся в Рим еще беднее, чем был раньше, что свидетельствовало о поразительной и чрезвычайно редкой в те времена честности. (Можно подумать, что в наше время честность среди чиновников торжествует повсюду!) Из-за финансовых затруднений он попал в такое тяжелое финансовое положение, что был вынужден заложить брату часть своих поместий, а на жизнь стал зарабатывать — разумеется, через посредников — торговлей мулами, за что и получил в народе прозвище Mulio, погонщик мулов.

И в 66 году он сопровождал Нерона в его артистическом турне по Греции. Однако поскольку Веспасиан плохо разбирался в искусстве, а точнее, оно было ему совершенно чуждо, зато не давали покоя финансовые и прочие передряги, его голова подозрительно опускалась на грудь, и глаза закрывались, что давало повод недоброжелателям утверждать, что он в простоте своей пользуется случаем поспать во время выступления гениального певца и актера. Большего оскорбления Нерону нельзя было нанести! Сенатора изгнали и из сената и из числа придворных, а когда тот принялся каяться и просил допустить его к императору, услышал из-за двери гневное нероновское «Пошел ко всем чертям!»

Веспасиану запретили не только приближаться к императору, но даже издали приветствовать его, и он поспешил удалиться как можно дальше от гневного цезаря. Поселился в небольшом греческом городке и жил там, всеми позабытый, в вечном страхе за свою жизнь, не зная, когда жестокий император пришлет гонца с приказом и в самом деле отправить его к чертям в ад, то есть на тот свет.

А гонцы из Рима и в самом деле явились, и можно себе представить, как билось сердце Веспасиана, когда он их впустил! Но принесли они не смертный приговор, а неожиданное назначение на высокую должность верховного главнокомандующего армией, которую Рим направлял на подавление восстания в Иудее. О великой иудейской войне написано много трудов, начиная с произведения ее современника Иосифа Флавия «Иудейская война», да и из моих научно-популярных произведений одна книга посвящена именно ей, так что сейчас мы эту тему обойдем молчанием. Но вернемся к Веспасиану.

Почему выбрали именно Веспасиана? Причин было несколько. Для того чтобы разгромить повстанцев, требовалась большая сильная армия и опытный полководец. Хорошим военачальником он уже не раз проявлял себя и в Германии и в Британии. Будучи наместником в Африке, зарекомендовал себя умным, осмотрительным и честным распорядителем. Усердие его ни у кого не вызывало сомнения, и в то же время он не был никому опасным в качестве претендента наверховную власть по причине скромности своего происхождения. Ну и, наконец: раз не сумел оценить истинное искусство, то место его среди солдат!

Так, получив к имеющимся в Иудее трем легионам еще два, восемь отрядов конницы, десять когорт и взяв с собой старшего сына легатом, Веспасиан поспешил к месту назначения. Его сын Тит помчался в Александрию, откуда забрал еще один легион. Отец встретился с сыном в городе Птолемее и в июне римляне вступили в Палестину. Веспасиан быстро навел порядок в подчиненных ему войсках, а во всех сражениях участвовал лично, подавая подчиненным пример отваги. Еще в том же году они с Титом целиком завладели Галилеей, захватывая города силой или другими средствами заставляя их капитулировать. В одном из них среди пленников римлян оказался некий Иосиф, предводитель галилейских повстанцев. Его извлекли из полного трупов подземного убежища. Спрятавшиеся там иудеи погибли добровольно, убивая один другого по жребию. В живых остался лишь их предводитель, он должен был погибнуть последним, покончив с собой. Представ перед Веспасианом и Титом, Иосиф бесстрашно заявил, что послан Богом в этот мир сообщить людям о грядущих событиях, в которых ему наказано принять участие. Раз он не погиб, значит, такова воля Всевышнего. И нет никакой необходимости отсылать его к императору Нерону, ибо вскоре цезарем станет сам Веспасиан.

Неужели пленник действительно осмелился так говорить в присутствии могущественных римских военачальников? Сомнительно, да что поделаешь, если мы располагаем единственными доказательствами — словами самого пленника. Доказан лишь факт, что к Нерону его не отправили, оставили в Иудее, хотя в оковах и под стражей. Постепенно Иосиф пользовался все большим доверием Веспасиана и Тита, о чем писал так: «Я получил одежду и ценные предметы и даже, еще будучи пленником, смог жениться на избранной мною девушке, пойманной римлянами под Цезареей». Впоследствии Иосиф, уже став свободным гражданином, принял фамилию Флавий и посвятил жизнь описанию истории своего народа на греческом языке, причем всей истории, начиная с библейских времен и заканчивая последней войной, будучи не только ее участником, но и одним из героев, правда, не слишком отважных.

В 68 году военные действия велись преимущественно в Иудее и за Иорданом. Весной следующего года в руках восставших остались лишь Иерусалим и три крепости. Тем временем и сюда доходили вести о кровавых государственных переворотах в Италии и разразившейся там гражданской войне. Убит Гальба, Отон убил себя сам. В Италию вступили войска Вителлия. В создавшейся ситуации ни полководец, ни его подчиненные не проявляли особого энтузиазма в борьбе с восставшими. И теперь уже все — и офицеры и солдаты — все чаще подумывали о том, чтобы императором сделать своего человека. Веспасиана! В конце июля — начале августа 69 года в городе Верит (современный Бейрут) собрался военный совет. Руководил им только что объявленный цезарем Веспасиан, а участниками совета были все высшие военачальники и верхушка администрации восточных провинций. Нового правителя поздравили представители всех крупных городов и сложили к его ногам дары в виде золотых венцов. На совете разработали и план действий. Веспасиан решил отправиться в Египет, большую и богатую провинцию, к тому же, в случае необходимости, ее легко защищать. Его сыну Титу поручили руководить войной против иудеев, Муциан же должен был вести войска в Италию через Малую Азию и Балканы.

А в Риме тем временем правил Вителлий. И правил намного лучше и увереннее, чем от него ожидали. Он не свирепствовал, не мстил, сохраняя видимость справедливости и всячески давая понять, что желает сотрудничать с сенатом, участвовать в его заседаниях, причем не станет препятствовать критике. Часто появлялся на Форуме вместе с кандидатами на высшие государственные должности и лично рекомендовал их перед выборами. Разумеется, выборы были пустой формальностью, реликтом времен республики, теперь же все решалось в императорском дворце, а выборы превращались в демонстрацию лояльности цезарю. Каждый сенатор стремился показать, какой он верноподданный. Радовало уже и то, что Вителлий публично проявляет уважение к годами устоявшимся обычаям, принятым в политической жизни, пусть это даже просто фикция.

Симпатии же простого народа Вителлий завоевал тем, что часто посещал и театры и цирк. Это он-то, начисто лишенный любви к искусству! Объявил себя, как мы сказали бы теперь, болельщиком Голубых, активно строил для них конюшни, поставлял гладиаторов и экзотических хищников. А главное — вечно пировал. Потом подсчитали, что всего за несколько месяцев его правления им было израсходовано на все это около девятисот миллионов сестерциев.

Однако главной проблемой для Рима и вообще империи оказались солдатские массы, нахлынувшие из-за Рейна. Их надо было прокормить, занять чем-то привычным, наконец, просто навести дисциплину в их легионах. Непривыкшие ни к здешнему климату, ни к другим условиям жизни, варвары массами гибли от болезней, перестали подчиняться командованию, занялись грабежом и разбоями. Ко всему прочему добавилось отсутствие единства взглядов в ближайшем окружении цезаря.

Когда в августе с Востока и с Дуная донеслись опасные слухи, сначала им не поверили, а убедившись, что дело плохо, принялись готовиться к отражению возможного нападения, но все делалось непродуманно и спустя рукава. Лишь в конце сентября отправили первые легионы на север Италии, им первыми предстояло столкнуться с путчистами. Вряд ли можно было назвать отважными воинами солдат этих легионов — деморализованных долгим пребыванием в большом городе, позабывших о воинской дисциплине, истощенных жарой и болезнями. Совсем другими вступали они в Рим в июле. Сам цезарь остался в столице.

События развивались быстро, все закончилось за три месяца. Антоний Прим, командовавший XV легионом из Паннонии, не дожидаясь прибытия армии Муциана, вторгся в северную Италию через Аквилею. В войсках Вителлия распространялась измена. Цезарь лишился военного флота в Равенне, вождь Цецина был готов сдаться, лишь только солдаты сохраняли верность императору. В конце октября разыгралась неслыханно кровавая битва под Бедриаком, недалеко от Кремоны, там, где в апреле сражались с Отоном. На этот раз вителлианцы потерпели поражение. Западные провинции тут же перешли на сторону Веспасиана, то же сделал флот в Мизене.

Пребывая в растерянности, Вителлий 18 декабря публично заявил, что готов отказаться от власти, но солдаты заставили его изменить решение. На следующий день брат Веспасиана штурмом взял Капитолий, в котором засел со своими сторонниками Флавий Сабин. Все погибли от меча или в пожаре вспыхнувшего храма Юпитера Капитолийского. А цезарь Вителлий, пируя на Палатине, спокойно наблюдал за происходящим, хотя позже попытался свалить вину на других. Двадцатого декабря отряды Ритония Прима с боями вступили в столицу. Сторонники Вителлия отчаянно сопротивлялись, бились на улицах, в храмах, просто в домах, римская же чернь по очереди рукоплескала то одним, то другим, как она привыкла делать это в театре. Сам Вителлий спрятался в покинутом всеми дворце, забрался под кровать в каморке швейцара. Его вытащили оттуда на следующий день, связали руки на спине и, ухватив голову за волосы, приставили к горлу острие меча. Так шел он полураздетый по улицам Рима, по Форуму, под улюлюканье толпы, швырявшей в него грязь и обливавшей нечистотами, пока не забили насмерть. Тело бросили в Тибр. «Чернь измывалась над мертвым столь же постыдно, как и льстила ему живому». Так писал Тацит.

РАЗУМНОСТЬ, ЛИБЕРАЛЬНОСТЬ, ХОЗЯЙСТВЕННОСТЬ

Сенат собрался на следующий день после смерти Вителлия, 22 декабря 69 года, хотя на римских улицах еще продолжались стычки между сторонниками Вителлия и победителями, отрядами Веспасиана. Сенаторам, однако, все было ясно: у них новый повелитель. И они незамедлительно приняли указ, дающий Веспасиану все права, привилегии и должности, которыми располагали его предшественники, а также одобряя все, совершенное им начиная с 1 июля, когда легионы в Александрии объявили его цезарем. Затем этот указ был утвержден народным собранием. Указ был искусно вырезан на бронзовой таблице, часть которой обнаружили в Риме в 1350 году. Позже, уже в XVI веке, таблицу перенесли в Капитолий, где она и находится в музее в настоящее время — вещественное свидетельство римского правосудия и тех бурных дней.

Младший сын цезаря, Домициан, чудом спасся от смерти. Еще вчера вителлианцы преследовали его как загнанного зверя, а сегодня, как сын законного императора, он получил должность претора, хотя ему было всего 18 лет. Все наперебой пытались добиться его благосклонности, и он наверняка стал бы главой Рима, если бы не Муциан, советник отца и вождь его армии. Он не замедлил добиться своего, решительно пресекая попытки молокососа стать правителем Рима. И почти целых полгода оба они да еще несколько высших офицеров Веспасиана (среди них, разумеется, Антоний Прим) решали все дела Италии и западных римских провинций. Веспасиан то ли не мог, то ли не очень стремился поскорее добраться до столицы.

С декабря 69 года новый император пребывал в Александрии, народ его встречал с особым восторгом — это был первый цезарь, провозглашенный здесь и остановившийся в Александрии надолго. Он провел здесь зимние месяцы и начало весны, действительно неблагоприятные для морских путешествий. И понемногу привыкал к своему высокому положению. Поначалу ему еще не хватало опыта правления и уверенности в себе, он даже отказывался возлагать руки на немощных, просящих о чудотворном исцелении, но когда его уговорили это сделать, и он вернул зрение слепому и исцелил ногу хромому, слух о творимых им чудесах облетел всю Римскую империю. Скорее всего, это работала императорская пропаганда, она же распространяла слухи и о вещих знаках, сулящих ему счастливое царствование. Однако сам Веспасиан охотнее всего занимался тем, что считал самым главным и что умел делать, — оздоровлением государственной экономики, сильно пострадавшей в междоусобных войнах последних лет.

Гражданские войны разорили государство и вконец разрушили его экономику. Еще находясь в Египта, император энергично взялся за дело — пополнял государственную казну разумной продажей привилегий и земель, повышая налоги, что, естественно, вызывало недовольство населения, хотя делалось это продуманно и было необходимо. И еще по одной причине задержался цезарь в Египте — по причине Иудейской войны. Возможно, он ожидал, что вот-вот придет победная реляция от Тита о взятии Иерусалима. Поскольку же осада города затягивалась и его героические защитники не думали сдаваться, а как раз наступил период благоприятных ветров, цезарь (видимо, в июле 70 года) двинулся в путь обычным маршрутом: сначала на остров Родос, а уже оттуда на борту военного корабля отправился через Эгейское море в Грецию.

Все города на пути Веспасиана торжественно встречали его. В Италии он высадился в порту Брундизий (современный Бриндизи), где его уже ожидал Муциан; с Домицианом же Веспасиан встретился немного дальше, в Беневенте. Не очень сердечной была встреча отца с сыном — цезаря конечно же проинформировали обо всех выходках молодого человека. Не понравилось цезарю и то, что Домициан без особой надобности отправился с войском в Галлию — молодому человеку не давали покоя военные лавры отца и старшего брата. В Галлии Домициан собирался подавить опасное восстание на нижнем Рейне и в северной Галлии под предводительством Цивилиса[18], но добрался лишь до Лундунума, поскольку восстание было уже подавлено опытным военачальником Квинтом Петилием Цериалом[19].

Как принимала императора столица? Об этом написал Иосиф Флавий, который наверняка пользовался рассказами очевидцев. Вот фрагмент его отчета:

Высокопоставленные сановники выехали навстречу императору далеко за Рим. Но и простым людям не терпелось увидеть цезаря, и они ринулись ему навстречу такими огромными толпами, что город буквально опустел. Когда же дали знать, что он уже приближается, не выдержали и оставшиеся, и с детьми, женами, стариками высыпали на дорогу за городом. Императора встречали громкими приветственными криками, называя его благодетелем, избавителем, действительно достойным Рима властителем. Город был украшен цветами и весь окутан благовонным кадильным дымом, тем самым уподобляясь огромному храму. С трудом удалось властителю протиснуться сквозь толпы к своему дворцу, в котором он немедленно принес дары домашним ларам. А народ принялся праздновать, и за пиршественными столами проливали вино, моля богов позволить Веспасиану долгие годы крепко держать свой скипетр на благо римского народа.

Такие сцены радости, восторга, обожания, наилучших пожеланий повторялись в Риме многократно при каждой смене власти и стали уже своего рода образом жизни (лат. adventus, и это выражение сохранилось до наших дней в языке литургии). А разве и в наше время не так встречают во всех странах прибытие в какой-нибудь город даже не главы государства, а просто новых высокопоставленных чиновников, связывая с ними свои надежды на лучшую жизнь и следуя давнему обычаю? Это так, но в те древние времена в приветствиях народа было больше искренности, в данном же случае римляне были измучены кошмаром длительных гражданских войн и искренне надеялись, что новый император наведет, наконец, порядок и восстановит разрушенное. Всем хотелось мира и стабильности. И люди не ошиблись в своих ожиданиях.

Веспасиан оказался замечательным императором, одним из лучших римских цезарей за всю историю империи. Его голова не закружилась от благовонных воскурений, их дым не помутил остроту его зрения, лесть и низкопоклонничество не испортили нрав цезаря, он остался таким, каким был, верно служа отечеству. Веспасиан не пытался изображать из себя ни великого полководца-завоевателя, ни гениального реформатора. Он никогда не обещал больше, чем мог дать, не уверял сограждан, что с его воцарением настанет эра всеобщего благоденствия. И всю жизнь, буквально до последней минуты, Веспасиана не покидало чувство юмора, которое есть лучшее противоядие от гибельного действия абсолютной власти, способной нарушить психическое равновесие и помутить разум даже самых выдающихся личностей.

Поначалу главной своей задачей Веспасиан считал продолжение того, что начал в Александрии, то есть оздоровление финансовой системы суровым режимом экономии. Это вынуждало прибегать к непопулярным, но необходимым мерам. К чему только он не прибегал, чтобы раздобыть средства для возрождения разрушенной экономики страны! Ему приписывается выражение Pecunia поп olet — деньги не пахнут, — и в данном случае оно очень точно характеризует политику Веспасиана. Крепкое словечко «сделало карьеру» и дошло до наших дней. Его повторяют люди, не знавшие латыни и не имевшие представления, кто такой Веспасиан, хотя на самом деле не он придумал его. Но сам Веспасиан или его сын высказали что-то в таком духе, когда в соответствии с новым указом поступили первые деньги за продажу мочи, которую стали добавлять в красители.

Веспасиан не был скрягой, и даже скупым его не назовешь. Он не жалел денег, когда считал нужным, а что касается строительства и культуры, то в этих областях он просто транжирил деньги. Это он начал масштабные строительные работы по восстановлению столицы после страшных разрушений последних лет. И сам лично начал работы по реконструкции храма Юпитера на Капитолии, на собственных плечах вынося в корзине камни и щебень. Веспасиан лично позаботился о восстановлении копий трех тысяч бронзовых таблиц с историческими записями, пострадавших в пламени пожаров. Прекрасное свидетельство уважения к прошлому, ведь в любую эпоху это главное мерило культуры человека.

В конце лета 70 года сын императора Тит овладел, наконец, Иерусалимским храмом. В ходе боев храм сгорел, о чем будет подробнее рассказано в следующей биографии. Победитель вернулся в Италию в 71 году, в июне состоялся его триумфальный въезд в Рим вместе с отцом. Подробному описанию этого эпизода мы снова обязаны Иосифу Флавию.

Накануне ночью оба императора (старший сын цезаря и его наследник тоже именовался императором) с первыми лучами солнца, по традиции, в торжественных пурпурных одеждах и лавровых венках направились в портик Октавии. Там их уже ожидал сенат в полном составе и другие высшие сановники империи. Цезари заняли места на трибуне в креслах из слоновой кости, и в этот момент прозвучал оглушительный клич собравшихся всех родов войск. На сей раз воины были без оружия, но в шелковых одеждах и тоже в лавровых венках. По мановению руки цезаря все замолчали, после чего сначала Веспасиан, а затем его сын и наследник Тит, прикрыв головы одеянием, сотворили молитвы. После короткой речи цезаря все принялись за угощение.

Лишь после этого торжественное шествие направилось в столицу, не торопясь, величественно, чтобы римляне могли как следует наглядеться на редкое зрелище во всем его великолепии. Вряд ли в этот день хоть один человек остался дома, все высыпали на улицы. По улицам медленно текла людская река и вторая река из самых ценных предметов — произведений искусства из золота и слоновой кости, великолепных тканей, украшенных драгоценными камнями и расшитых золотыми и серебряными нитями, картин и статуэток. Вели редких зверей — никогда не виданных чужеземных животных, гнали толпы пленников. Вот один за другим проплыли большие деревянные многоэтажные помосты, на которых разыгрывались отдельные эпизоды Иудейской войны. Среди военных трофеев обращали на себя внимание культовые предметы из иерусалимского храма: золотой жертвенный стол, золотое семисвечное паникадило, золотой ящик для священных книг. Вслед за этим несли статуи богини Победы, и только за ними ехали на конях Веспасиан с сыновьями Титом и Домицианом. Шествие остановилось у храма Юпитера на Капитолийском холме, и все стояли там до тех пор, пока не пришло известие, что на Форуме состоялась казнь вождя восстания — Симона, сына Гиоры. Только после этого вознесли молитвы и принесли жертвы богам.

Так описал это событие Иосиф Флавий. В честь победы был построен уже упомянутый храм Победы, а столь знаменитая в наше время Триумфальная арка Тита была построена немного позже. Символически заперли ворота храма Януса, что означало — в стране воцарился мир. Однако дело обстояло не совсем так, в Иудее война не закончилась, горстка храбрецов отчаянно защищала последнюю крепость. Крепость была взята только в апреле 73 года; все те, кто ее оборонял, покончили с собой. Но там уже больше никогда не вели больших войн. Отдельные пограничные стычки и даже небольшие военные кампании происходили в Британии, на верхнем Дунае и по Евфрату, где к римской Сирии присоединили Коммагену. Однако почти для всей империи это были годы мира и спокойствия.

И еще одному нововведению очень радовались жители многих провинций Римской империи, особенно те, что были состоятельными. Веспасиан щедро раздавал римское гражданство, так называемое «латинское право», продолжая тем самым политику Клавдия. Наверняка это не приводило в восторг родовитых римских граждан, особенно сенаторов, но и они вынуждены были признать справедливость введения такого закона. В принципе цезарь старался сотрудничать с сенатом, вообще был доступным, охотно общался с людьми и даже отменил обычай обыскивать допускаемых к нему посетителей, что всегда делалось раньше из боязни покушений на императора. В стране забыли о государственном терроре и политических процессах. К этому периоду в истории Древнего Рима можно полностью отнести слова Тацита: «Редко выпадает счастливое время, когда можно думать, что хочешь, и говорить, что думаешь». Существовала, разумеется, и оппозиция, были люди, недовольные цезарем по разным причинам, были целые аристократические династии, обиженные тем, что к власти пришли не их представители, а Флавии, которые еще так недавно были простыми предпринимателями. А также действовали идейные противники императорской власти, сторонники республики. Эти держались особенно вызывающе, за что их предводитель Гельвидий Приск и заплатил головой.

Как жаль, что у нас нет дневников Веспасиана! А ведь он вел их, в древности о них знали. Возможно, тогда бы удалось выяснить, почему он изгнал из Рима философов, почему разогнал астрологов? Вряд ли упомянутая оппозиция была единственной причиной. Тем более что цезарь, как уже говорилось, был очень терпимым и незлобивым. Так, он не помнил обид и никогда не мстил, причем не только за мелочные обиды, но и за причиненный ему лично вред.

А как выглядела его личная жизнь, его занятия, привычки, встречи с людьми? Крепкий, хорошего телосложения, Веспасиан до конца дней своих отличался отменным здоровьем, возможно, и потому, что вел правильный образ жизни. Ежедневные прогулки, здоровая пища, игра в мяч, массажи и один день в месяц без пищи. Просыпался Веспасиан рано, часто еще до рассвета, решал неотложные дела, ему читали важные и требующие скорого ответа письма и сообщали о важных происшествиях. Он слушал и одевался, потом выходил на обязательную прогулку. После прогулки отдыхал. После омовения и завтрака принимался за важные государственные дела. Иногда устраивал приемы.

Когда умерла жена Веспасиана, он приблизил к себе вольноотпущенницу Цениду, а после смерти последней обходился какой-нибудь наложницей.

В июне 79 года, когда Веспасиан находился в Кампании, приступ легкой лихорадки заставил его вернуться в столицу. Однако, поскольку он привык проводить лето под Реате, сразу же уехал туда. Чувствовал себя плохо, к тому же начал досаждать понос, цезарь очень ослаб, но не сдавался и продолжал выполнять свои обязанности. Однако чувствовал, что конец его близок, о чем и сказал, по своему обыкновению, с иронией: «Сдается мне, я начинаю становиться богом». И когда настала его последняя минута, велел его поднять, говоря: «Цезарь римлян умирает стоя».

Это произошло 24 июня 79 года.