Бои на промежуточной линии обороны

Бои на промежуточной линии обороны

Отход на промежуточную линию оборону финны осуществили с 15 по 18 февраля. Несмотря на создание подвижных групп, которые имели своей задачей стремительным рейдом выйти к Выборгу и захватить его к концу дня 18 февраля, этого не случилось. Сказались и особенности театра военных действий, и финское сопротивление, и неумение советских командиров управлять такими мобильными группами.

На промежуточной линии обороны финны сумели продержаться с 21 по 28 февраля 1940 года, после чего был начат планомерный отход на тыловую, последнюю линию обороны на Карельском перешейке. Далее описываются боевые действия на двух участках промежуточной оборонительной линии, которые были оборудованы долговременными сооружениями, — перешеек Муолаа и река Салменкайта.

Муолаа

4-я пехотная бригада, ответственная за оборону этого участка, была сильно измотана предыдущими боями и понесла столь высокие потери в офицерском составе, что некому было вести журнал боевых действий и оформлять прочие штабные документы. В этой связи единственным источником информации о боях в Муолаа с финской стороны являются боевые документы артиллеристов, поддерживавших пехоту (1-й дивизион 2-го артиллерийского полка), и записи 4-го отдела штаба 4-й бригады. Капитан Тирронвн, 2-й артиллерийский полк: «…Наши подразделения были безнадежно измотаны после семи дней непрерывных боев. Очевидно, противник находился в таком же положении. Высокие потери, понесенные его частями, требовали пополнений, а части — реорганизации. Противник не организовал преследования наших отступающих частей, что сделало отход и закрепление на новых рубежах значительно проще.

1-й отдельный батальон находился на первой оборонительной линии вместе с подразделениями 2-го Легкого отряда и занял ДОТ на передовой. Утром 17 февраля НП для артиллерийских разведчиков были распределены следующим образом: группа из первой батареи расположилась в старом ДОТ на берегу озера Муолаанъярви, группа третьей батареи — в старом ДОТ к северу от шоссе Кангаспелто — Хотакка, а группу из второй батареи направили в Мутаранта.

Активность авиации противника заметно возросла: на нас обрушился ливень бомб, и даже были воздушные бои. Наши истребители и зенитчики сбили по крайней мере восемь бомбардировщиков, и в воздухе были видны парашюты. Летчики либо брались в плен, либо, при оказании сопротивления, уничтожались.

Помимо этого, никаких других боевых действий не велось. В направлении Суммы, где две недели был ураганный артиллерийский обстрел, тоже было тихо. Противник продолжал обстреливать наши позиции в Ойнала и Суденойя, хотя наших частей там уже давно не было. Во второй половине дня появились танки противника и застали передовое охранение 2-го Легкого отряда врасплох. Бригада заняла боевые позиции. Танки противника были отогнаны огнем морского орудия, которое располагалось в районе Каэнниеми — это орудие называли «Пушка Муолаа». Одна из наших батарей вела огонь с закрытых огневых позиций, получив координаты целей от артразведчиков. Измотанной пехоте не пришлось принимать участие в боях в тот день.

В ночь с 17 на 18 февраля 2-й отдельный батальон занял позиции справа от Муолаа, оставив оборону слева в Мутаранта 1-му отдельному батальону. 4-й отдельный батальон и 2-й Легкий отряд были сосредоточены в районе озера Алусъярви.

Днем 18 февраля противник предпринял атаку силами до одной роты при поддержке танков. Атака была отбита огнем с закрытых позиций 1-й батареи, которая помимо всего прочего уничтожила один танк прямым попаданием.

19 февраля противник подтянул артиллерию, поставил орудия на прямую наводку и начал долбить наши ДОТ. Наша артиллерия подавила несколько таких орудий. Танки противника попытались обойти нашу оборону по льду озера Муолаанъярви в новой атаке на следующий день. Первая батарея огнем отбила атаку, и на льду остался один горящий танк. Орудия противника своим огнем прямой наводкой уничтожили ДОТ, где был НП артразведчиков третьей батареи, и корректировку огня им пришлось вести из траншеи».

На западном берегу озера Муолаанярви финны держали оборону в северной оконечности озера, отступив с основной линии обороны Вяйсянен — Таасионламмет — Меркки. Советскому командованию было известно, что перед 136-й и 62-й дивизиями находится сильно укрепленная полоса. Было принято решение обойти финские укрепления на перешейке Муолаа броском по льду с западного берега озера. Удар наносился на Хотакка.

К выполнению этого боевого задания были привлечены сводный батальон 24-й стрелковой дивизии и танкисты 40-й легкотанковой бригады. Вечером 20 февраля в разведку на восточный и северо-восточный берег ушла 3-я рота 155-го танкового батальона. Финны подбили два танка на льду. Оставшиеся танки отошли на исходное положение. В 19.15 на западный берег озера прибыл 236-й отдельный разведывательный батальон. Посадив на танки сводный батальон, БТ двинулись к восточному берегу озера. При подходе к восточному берегу батальон попал под сильный огонь из района Хотакка. В темноте на льду озера начался хаос, управление батальоном было утрачено. В некоторых местах лед был разбит артиллерией. Выходов на берег для танков обнаружить не удалось. Понеся потери, отряд отступил на исходное положение на западном берегу.

5 танков БТ было подбито и сгорело, один танк был подбит, 4 танка утонули в полыньях. Вместе с танками утонул командир роты старший лейтенант Зубков, погиб командир взвода младший лейтенант Торгобоев. Ранение получил комиссар батальона старший политрук Евдокимов. Было также ранено 6 человек, 1 контужен, пропало без вести 5 танкистов.

Артиллеристы 15-й мотострелково-пулеметной бригады у разрушенного ДОТ № 2. Пролом в стене — результат первого подрыва ДОТ. Семейный архив Кондратовой М.Л., внучки начарта 15 мспбр Гордеева Дмитрия Михайловича.

Совместно с разведбатом в ночь с 20 на 21 февраля на льду озера действовала 1-я рота 157-го танкового батальона бригады. 2 танка Т-26 прорвались в направлении Хотакка и пропали без вести, один танк был подбит. Обход финского укрепрайона по льду озера провалился, и 21 февраля началось фронтальное наступление по восточному берегу озера.

136-я стрелковая дивизия наступала на перешеек между озерами Муолаан-ярви и Муолаан-лампи всеми тремя полками по фронту: на левом фланге дивизии наступал 733-й стрелковый полк, в центре — 387-й стрелковый полк, на правом фланге — 541-й стрелковый полк. 541-му полку была придана 1-я танковая рота 85-го отдельного танкового батальона. Правее, на гряды Кангаспелто у хутора Мутаранта и перешеек между озерами Муолаан-лампи и Яюряпяян-ярви наступал 306-й стрелковый полк только что прибывшей на фронт 62-й стрелковой дивизии. 306-й полк усиливался 317-м дивизионом большой мощности РГК и 375-м гаубичным артиллерийским полком. Полку также был придан взвод химических танков и два взвода саперов.

Финская 4-я бригада планировала использовать первую линию ДОТ как позиции боевого охранения. Генеральное сражение должно было начаться на второй и третьей линии ДОТ. Полоса обороны бригады была разбита на два участка: участок обороны Муолаа и участок обороны Мутаранта. На 21 февраля участок обороны Мутаранта оборонял 1-й отдельный батальон с «пушкой Муолаа».

Участок обороны Муолаа у шоссе и на берегу озера Муолаан-ярви удерживал 2-й отдельный батальон с тремя противотанковыми пушками и минометным отделением 4-го отдельного батальона. Резерв бригады составлял 4-й отдельный батальон и приданный бригаде 2-й легкий отряд. Артиллерийскую поддержку бригады обеспечивал 1-й дивизион 2-го артиллерийского полка.

По приказу Военного совета 13-й Армии наступление было назначено на 13.30 после артиллерийской подготовки в течение двух часов двадцати минут. После нее все четыре полка перешли в наступление. В центре боевого порядка дивизии 387-й полк продвинулся вперед, перешел реку Муолаан-йоки и занял вторую линию ДОТ в деревне Муолаа.

На участке 733-го полка весь день кипел бой за ДОТ № 1 и № 2 на берегу озера Муолаан-ярви. 733-й стрелковый полк сумел заставить финскую пехоту отступить, но запершаяся в ДОТ группа финских артиллерийских наблюдателей целый день удерживала его. Несколько раз советские роты поднимались в атаку и достигали ДОТ, но каждый раз откатывались под ударами финской артиллерии.

Командование 136-й стрелковой дивизии 13-й Армии, штурмовавшей Линию Маннергейма в этом районе, знало о существовании укреплений. Однако самые свежие разведданные, имевшиеся у Красной Армии, датировались 1937 годом и охватывали лишь укрепления первого периода постройки. Косвенное подтверждение того, что 136-я дивизия использовала разведданные 1937 года, есть в воспоминаниях капитана Д. Шевенка (137-й артиллерийский полк РГК):

«…Начальника артиллерии я встретил в овраге, в 300–400 метрах от фронта. Слева, судя по карте, было озеро, в него впадала небольшая речка. По рассказам товарищей я знал уже, что здесь, на линии Муолаа — Ильвес, кончалось белофин-ское предполье. Пехотные части и танки пробовали ворваться с хода в укрепленный район, но не смогли.

— Вот тут, — сказал начальник артиллерии, — где-то в углу, между озером и речкой, стоит дот. Ну, а где точно — узнайте сами. Попытки пехоты продвинуться по реке и озеру успеха не имели. Чуть ли не десяток пулеметов на пространстве в 300 на 400 метров. Дот нужно подавить во что бы то ни стало.

Судя по сообщениям начальника артиллерии, амбразуры дота вели огонь во фланги наших наступающих частей и были видны только с фланга».

Капитан Тирронен, 2-й артиллерийский полк:

«21 февраля в 07.00 противник начал сильную артподготовку, после которой в 09.20 началось наступление на наши позиции. Мощный удар был нанесен в направлении шоссе Канга-спелто — Хотакка. Наша пехота была вынуждена отступить и закрепилась в районе деревни Ирьенахо. В результате отхода нашей пехоты группа артразведчиков первой батареи под командованием фенрика Йормы Виртанена оказалась блокированной в старом ДОТ на берегу озера Муолаанъярви. Противник попытался захватить ДОТ, но Виртанен отбил атаку шрапнелью. В 11.00 3-я рота 2-го отдельного батальона (рота Лиикайнен) получила приказ контратаковать и спасти окруженных в ДОТ артиллеристов. Попытка не удалась. Во второй половине дня 203-мм орудие противника открыло огонь по ДОТу Виртанена прямой наводкой. После того, как ДОТ частично обрушился, пехота противника опять попыталась захватить ДОТ.

К этому моменту Виртанен уже сжег все бумаги и карты. Гарнизон ДОТ сумел отбить атаки противника на левом фланге, но со стороны озера русская пехота сумела взобраться на крышу ДОТ и установила там пулеметы. Фенрик не сдавался: вызвал огонь всей батареи на себя! Этот отчаянный трюк сработал: пехота противника понесла тяжелые потери и была вынуждена отступить.

В 13.20 Виртанен передал на батарею следующее сообщение по рации: «Если помощи не будет, будем биться до последнего».

Вскоре после этого противник уничтожил левый каземат при помощи орудия, бившего прямой наводкой. Пулемет, бывший в каземате, тоже был разбит. Пехота попыталась проникнуть в ДОТ через пролом в стене, но Виртанен и его солдаты отбили все попытки атак ручными гранатами. Последовала набольшая передышка. В 17.00 противник опять начал атаки на ДОТ, но все атаки были отбиты огнем батареи, который корректировали из ДОТ.

Наша пехота также не сдавалась: в 18.15 рота под командованием лейтенанта Гуммеруса перешла в наступление и сумела отбросить противника и освободить осажденный гарнизон. Фенрик Виртанен и его группа покинули ДОТ в 20.15, после десяти часов боя в окружении. На крыше ДОТ и вокруг него лежало порядка 200 павших солдат противника. Огонь батареи был точным!

Помимо Виртанена, в группе были сержанты Росси и Пар-танен, и старшие сержанты Ильвинен, Койранен и Леппанен. Все они прошли через эту передрягу более менее целыми и невредимыми».

Полковник Тованцев, командир 733-го стрелкового полка:

«К вечеру батальон атаковал финские укрепления и овладел двумя дзотами и дотом № 1, который был блокирован группой бойцов 9-й роты во главе с тов. Бекетовым (ныне Герой Советского Союза). Это был мощный дот, размером 35 на 12 метров, с тремя казематами, тремя пулеметными амбразурами и металлической башней, вооруженной пулеметом. Противник несколько раз пытался контратаковать, но был отброшен».

В ночь с 21 на 22 февраля, когда рота Бекетова оседлала ДОТ, саперы поднесли взрывчатку и под руководством начальника штаба 733-го полка майора Сметанина подорвали его. Эскиз ДОТ № 1, сделанный начальником инженерной службы 733-го стрелкового полка незадолго до подрыва ДОТ, является на данный момент единственным изображением ДОТ № 1.

541-й полк продвинулся вперед, перешел реку Муолаан-йоки, захватив ДОТ № 5. В захваченном ДОТ № 5 обосновался штаб полка. В ночь с 21 на 22 февраля разведка полка и 2-й батальон полка продолжили наступление по полям вдоль западного берега озера Муолаан-лампи и вошли в лес Кирнумется. Часть советских бойцов дошла до хутора Салмела. Финский 1-й отдельный батальон, несмотря на приказ, не оставил на опушке леса боевого охранения. Донесение о советском батальоне в лесу Кирнумется пришло от финских саперов, возвращающихся с передовой. Саперы были расквартированы на хуторе Салмела, и утром им пришлось выгнать из хутора около 20 красноармейцев. Утром 22 февраля в контратаку финны бросили сначала взвод, а затем роту из резерва бригады. Дважды финны поднимались в атаку и дважды были отбиты. Лейтенант Костамо из 4-го отдельного батальона подчинил себе все финские подразделения в лесу и к середине дня вытеснил из леса второй батальон 541- го полка.

Поредевший батальон отступил на поля восточнее деревни Ильвес. Комсостав батальона был почти полностью выведен из строя, личный состав понес большие потери. Штаб батальона только дважды сумел связаться со штабом полка по радио — в 09.00 и в 11.00 батальон запросил поддержку танков. В 09.00 на КП полка прибыла рота танков 39-й бригады в составе 7 пушечных и 5 огнеметных танков. Третий батальон полка двинулся на помощь братскому батальону при поддержке танков и танкеток Т-38 18-го отдельного танкового батальона, которые везли на себе боеприпасы и тяжелое вооружение пехоты. Оба стрелковых батальона полка оказались в крайне невыгодном положении на полях. Огонь по ним вели финские пулеметы из леса с фронта, с левого фланга по ним били ДОТ № 19 и № 14. Тем не менее батальоны залегли и завязали огневой бой.

Танкетки Т-38 старшего лейтенанта Водопьяна между делом начали эвакуацию раненых с поля боя. Израсходовав боеприпасы, танкисты 39-й бригады направились в тыл для пополнения боезапаса и заправки горючим. Бойцы второго батальона, подавленные высокими потерями и отходом из леса, ударились в панику и отступили вместе с танками. Это внесло смятение в ряды третьего батальона, часть которого также отступила с полей. Пролежав день под перекрестным огнем, стрелки третьего батальона к вечеру также отступили в район командного пункта полка. Часть раненых осталась брошенной на поле боя. Командир полка приказал первому батальону вернуться на поля и эвакуировать раненых, что и было сделано в ночь с 22 на 23 февраля. В ночном бою с 21 на 22 февраля второй батальон полка понес потери до 60 % личного состава

Разбитая финская противотанковая пушка. Из коллекции полковника Е. К. Скворцова.

На участке наступления 306-го стрелкового полка днем успеха добиться не удалось — финны заставили стрелков залечь после того, как они прошли противотанковый ров и проволочные заграждения. Финские позиции были прекрасно замаскированы. Ни артиллеристы, ни стрелки, ни танкисты не видели, откуда по ним ведется огонь. Все попытки обнаружить финские огневые точки провалились, к тому же поднялась метель. Продвижение вперед по глубокому снегу в лесу было крайне затруднено. В результате дневного боя полку удалось только выйти к колючей проволоке и обнаружить два ДОТ на грядах. Командование полка решило взять гряды штурмом в ночной атаке. Ночью, в пургу, действуя штыком и гранатой, штурмовые группы 306-го полка захватили высоты у Мутаранта в ближнем бою, захватив все ДОТ на высотах. В бою 21 февраля 1940 года финны потеряли две противотанковые пушки и три пулемета. Потери 306-го полка за 21 февраля составили 82 человека.

Капитан Тирронен, 2-й артиллерийский полк:

«В 17.45 атака двух рот противника при поддержке десяти танков вынудила роту Мюттю (2-я рота 2-го отдельного батальона) отступить с позиций к северу от шоссе. В процессе отступления был ранен артиллерийский разведчик 3-й батареи лейтенант Тамминен.

В секторе Мутаранта артподготовка противника началась в 9 утра. Атака последовала в 12.00 при поддержке танков. Бой длился весь день. Мы потеряли один ДОТ, который был разбит огнем артиллерии, два пулемета и одну противотанковую пушку. В 17.15 командир опорного пункта получил разрешение отступить на основную линию обороны в районе Кайванто. Утерянные позиции первоначально рассматривались как предполье. Основная оборонительная линия в секторе Муолаа была еще в процессе строительства — 4-й отдельный батальон был занят на ней на фортификационных работах».

Казалось, что все четыре советских полка добились успеха, захватили финские долговременные укрепления и теперь им предстояло только преследовать отступающего противника. 0 третьей, самой мощной линии ДОТ советсккое командование не знало. Однако на последней линии укреплений развернулись тяжелые бои, продлившиеся с 22 февраля до позднего вечера 27 февраля.

Капитан Шевенок, 137-й артиллерийский полк резерва РГК: «21 февраля началась артиллерийская подготовка. Через четыре часа она закончилась, пехота пошла. Но, не пройдя и километра, легла снова. Сзади первой линии дотов у финнов была вторая, еще более сильная, еще лучше замаскированная. Мощные долговременные огневые точки здесь были созданы по лучшим французским образцам. Огневая разведка с дальнего расстояния не дала ощутительных результатов, да и не могла дать. Мы не знали, где они расположены. Надо было не только разрушать, но и находить эти чудовища».

Бойцы 306-го стрелкового полка в наступлении. ЦГАКФФД СПб.

При штурме последней, третьей линии обороны финнов основной удар наносил 387-й полк в центре боевого порядка 136-й дивизии с общим направлением на деревню Ильвес. Остальные полки дивизии наносили вспомогательные удары.

306-й полк продолжил наступление на перешеек Кайванто и капонир № 15. Задачей 306-го полка было захватить ДОТ, затем высоту Кяэнниеми и выйти в тыл финскому узлу сопротивления в деревне Ильвес. Днем 22 февраля штурмовые группы полка попытались блокировать капонир № 15, но были остановлены сильным пулеметным огнем. Тогда командование 306-го полка решило отправить первый и третий батальоны полка в обход капонира по заболоченной пойме озера Яюряпяян-ярви с общим направлением на Копрала. Батальоны двинулись вперед по глубокому снегу. Каждое отделение двигалось колонной, след в след. Все приказы командиров развернуться в цепь красноармейцами были проигнорированы.

Когда батальоны подошли на 200 метров к северному берегу озера, финны открыли по ним сильный пулеметный и минометный огонь. Бойцы залегли, поднять в атаку их не удалось. Бойцы были сильно измотаны предыдущим ночным боем. Многие бойцы залегли в стогах сена и заснули, несмотря на продолжающийся обстрел. Батальоны пролежали в достаточно густых боевых порядках до наступления темноты и после этого были отведены на исходные позиции в Мутаранта. Общие потери батальонов за день составили 13 убитых и 86 раненых. Финские газеты на следующий день сообщили о 800 убитых красноармейцах на льду Яюряпяян-ярви.

После этого неудачного наступления командование 30б-го полка решило взять капонир № 15 штурмовыми группами третьего батальона днем 23 февраля. Второй батальон полка должен был повторить атаку на Копрала по льду Яюряпяян-ярви. Командование полка категорически запретило батальонам действовать скученными боевыми порядками и большими группами.

Второй батальон полка снова был остановлен финским минометным и пулеметным огнем, залег в снегу и в атаку больше не поднялся. Вечером он отошел назад. Штурмовая группа третьего батальона днем не смогла подойти к капониру. Тогда в атаку пошли танкисты. Семь пушечных танков 368-го танкового батальона, два пушечных танка танковой роты 306-го стрелкового полка и два огнеметных танка подъехали к противотанковому рву и начали интенсивный обстрел бронекупола. Гарнизон покинул ДОТ. В нем осталась только группа артиллерийских наблюдателей 1-го дивизиона 2-го артиллерийского полка. На узком перешейке танки встали фактически борт к борту, и финны накрыли танки минометным огнем. В результате у одного танка была перебита гусеница, на втором выбито два зуба из ведущего колеса. Старший лейтенант Киржнер, командовавший танками, приказал рассредоточиться, постоянно держать ДОТ под обстрелом и по очереди выдвинуться к капониру, обходя противотанковый ров слева по льду озера. Командир огнеметного взвода лейтенант Егоров начал заливать капоир огнесмесью, произведя 10 затяжных выстрелов из огнемета. В это время ров по льду озера слева обошли пушечный танк лейтенанта Полевича, танк командира роты старшего лейтенанта Киржнера и огнеметный танк лейтенанта Роднева. Начался расстрел амбразур и двери капонира. Танки также атаковали ДЗОТы севернее капонира. В это время к ДОТ подобралась группа саперов под командованием начальника инженерной службы дивизии майора Сагояна и подорвала ДОТ. Сразу после взрыва оставшиеся южнее рва танки оседлала пехота и танки двинулись к ДОТ.

Первый подрыв уничтожил только бронекупол. Танки и стрелки продвинулись вперед и обеспечили работу саперов. Саперы 93-го отдельного саперного батальона дивизии доставили большое количество взрывчатки и в полночь подорвали ДОТ. Этим он был окончательно разрушен. При доставке взрывчатки особую самоотверженность проявили командир саперного взвода лейтенант Павел Степанович Федорчук и старшина саперной роты Борис Львович Кузнецов — стоя по пояс в ледяной воде противотанкового рва, они передавали ящики со взрывчаткой к ДОТ, а затем перенесли на себе всех бойцов взвода. Оба были награждены Золотой Звездой Героя Советского Союза.

Финская версия событий несколько отличается от советской, но в общем повторяет ее.

Капитан Тирронен, 2-й артиллерийский полк: «23 февраля противник начал наступление из района Мутаранта на наши позиции у Кайванто. Мало- помалу противник заставил роту Вуолио отступить, и она закрепилась только у хутора Самела. Артиллерийский разведчик второй батареи, фенрик Антеро Леванто был блокирован вместе с 13 солдатами в ДОТ к северо- западу от рва. ДОТ был окружен танками, которые открыли огонь по амбразурам ДОТ. Один снаряд разорвался в каземате, разбив тяжелый пулемет и тяжело ранив двух солдат. В тот же самый момент телефонная линия из ДОТ на батарею была перерезана. Радиостанции у Леванто не было. Гарнизон ДОТ поставил легкий пулемет на место разбитого и огнем сумел сдержать попытки пехоты противника продвинуться дальше.

Пехота противника попыталась подняться на крышу ДОТ, но все попытки были отбиты автоматным огнем из бронекупола. После этого противник установил на прямую наводку тяжелое орудие и открыл интенсивный огонь по бронекуполу. Нахождение в бронекуполе стало невозможным, и после того, как два солдата были ранены, броне купол был разбит. В крыше ДОТ появилось отверстие, в которое пехота противника начала кидать ручные гранаты. Гарнизон вступил в бой, несколько раз забросав пехоту противника на крыше гранатами. Несколько раз защитникам ДОТ удавалось очистить крышу, бросая гранаты снизу от двери ДОТ.

Примерно в 18.00 пехота противника бросила в дымоход ДОТ противотанковую гранату, в результате чего плита в ДОТ разлетелась на куски. Из-за дыма и угарного газа в ДОТ стало сложно дышать и говорить. В этот момент фенрик Леванто решил прорываться к своим.

Противник открыл сильный автоматический огонь по прорывающейся группе, но из-за темноты было сложно вести прицельный огонь, и только одного сразила пуля. В ДОТ осталось двое убитых, один разбитый и один целый пулемет. Во время отступления Леванто сумел перебить экипаж вражеского танка, который покинул подбитую машину.

В 15.00 1-я рота 1-го отдельного батальона (рота Терас-вирта) получила приказ контратаковать и захватить район Наэнниеми, который был оставлен ротой Вуолио. Контратака была успешной, и к 17.00 Кайванто снова был в наших руках. Успеху контратаки способствовал своим огнем из осажденного ДОТ фенрик Леванто — именно благодаря ему противник не сумел перебросить достаточные силы пехоты в Кайванто.

В 16.45 рота Гуммерус из 4-го отдельного батальона получила приказ контратаковать и деблокировать ДОТ, где был фенрик Леванто. Солдаты Гуммеруса продвинулись вперед примерно на 200 метров, когда встретились с группой Леванто, которая выходила к своим. Рота заняла позиции в небольшом лесу в 400 метрах от Кайванто и частично в Каэнниеми».

733-й стрелковый полк, наступавший у берега озера, был остановлен огнем из ДОТ № 9, 10, 16 и дальше продвинуться не смог. Первый и третий батальоны 541-го стрелкового полка с огнеметными и линейными танками снова пошел в наступление на лес Кирнумется, но попал под сильный фланговый огонь из района деревни Ильвес. В результате боя батальоны отступили в прибрежные рощицы на западном берегу Муолаан-лампи и заняли там круговую оборону. Вплоть до 27 февраля полк продвинуться вперед не смог.

Погибший финский солдат. Из коллекции полковника Е. К. Скворцова.

Третий батальон 387-го полка сумел в ночь с 23 на 24 февраля блокировать ДОТ № 13 и № 14, но уничтожить их не смог — подрыв ДОТ зарядом в 100 килограмм никакого результата не дал. Финские гарнизоны отказались сдаться. Вскоре на поле боя прибыли саперы и начали готовить подрыв ДОТ. Однако на этом стрелковые командиры решили, что их дело сделано, и отвели свои роты в район надолб. Саперов об этом не предупредили, хотя с ними и была договоренность о том, что роты отходят только после зажигания огнепроводных шнуров. Саперы не успели закончить подготовку к подрыву ДОТ, а финны заметили отход советских стрелков и моментально перешли в контратаку. В результате саперы тоже откатились от ДОТ, так и не взорвав их. При попытке восстановить положение роты 3-го батальона попали под ураганный огонь финнов и понесли большие потери. В результате утром 24 февраля в дело был введен 2-й батальон 387-го полка.

В западной литературе о советско-финской войне достаточно распространен миф о том, что 23 февраля 1940 года советские части на перешейке не наступали, а шумно праздновали День Красной Армии. Обязательно упоминается, что пьяные крики и песни были слышны даже на финских позициях. Возможно, где-то на тихих участках фронта в Лапландии такое было, но на Карельском перешейке фронтовики 13-й Армии отмечали свой праздник упорными атаками финской обороны и продолжали наступление.

Капитан Тирронен, 2-й артиллерийский полк:

«23 февраоя в Муолаа наши позиции весь день были под очень сильным артобстрелом. Во второй половине дня противник начал наступление и здесь, пытаясь овладеть лесом юго-западнее деревни Ильвес. В 21.00 первая рота 4-го отдельного батальона получила приказ контратаковать в этом районе с запада. Рота Суорса из 5-го пехотного полка должна была присоединиться к наступлению с севера. Обе роты наткнулись на сильное сопротивление противника. Бой в лесу шел всю ночь.

Утром 24 февраля противник бросил в бой еще больше танков. Помимо всего прочего, огнеметные танки полностью уничтожили гарнизон одного из ДОТ, залив его горящей огнесмесью через амбразуры.

Эти бетонные ДОТ получили крайне низкую оценку наших частей. Артиллерийский разведчик 1-й батареи, лейтенант Хейкки Туликоура так описывает их:

В редком и низеньком лесочке стояли черные бетонные ДОТ без каких бы то ни было ходов сообщения или телефонных кабелей. В бою они были настолько невыносимыми местами для нахождения, что нужно было всегда быть готовым выскочить из него. Несмотря на свою дороговизну, это были настолько безнадежные крысиные норы, что я диву даюсь, как противник их всех до одного не поджарил. Если бы эти ДОТ были оснащены противотанковыми средствами, то можно было бы отбиться от танков противника, а так можно было только сидеть в ДОТ сложа руки и ждать, когда к двери подъедет танк и будет делать все, что ему захочется».

В уничтоженном советской штурмовой группой полукапонире № 14 в полном составе погиб пулеметный взвод 4-го отдельного батальона и полувзвод 2-го отдельного батальона. Уничтожила ДОТ штурмовая группа 2- го батальона 387-го стрелкового полка с танками 85-го батальона, огнеметным танком и саперами. Младший командир сапер М. Булатов, участник штурма полукапонира № 14, вспоминает об этой операции:

«…Взяв с собой пару сотен килограмм взрывчатого вещества, мы двинулись в путь. Обошли дот с тыла. Вдруг видим, к амбразуре подходит наш танк. Только он приблизился, белофинны закидали его из амбразуры бутылками с какой-то жидкостью. Одна из бутылок попала на заднюю часть танка, и машина загорелась. Мы начали подавать танкисту сигналы, показывая, чтобы он отъезжал в тыл. В это время бойцы Чупин, Захаров, Сухарев и Сазонов под огнем противника подобрались к горящему танку и стали кидать на него снег, стараясь погасить пламя. Вскоре это им удалось сделать.

Тем временем подошла еще одна боевая машина. Это приехал наш командир взвода младший лейтенант Гордюшов и привез нам еще взрывчатки.

Я доложил командиру взвода, что ДОТ со стороны амбразур взорвать трудно. Целесообразнее взорвать его сверху — начать с броневого купола, а потом в самый ДОТ опустить ящик взрывчатого вещества с коротким шнуром и оглушить шюцко-ровцев. Так и решили поступить. Под купол подложили 75 килограммов взрывчатки и подожгли шнур. Раздался взрыв. Он был силен, но купол дал только трещину.

Тогда мы решили подорвать ДОТ по-другому. Приготовили взрывчатку, шнур и капсюли. Одного красноармейца посадили на огнеметный танк, чтобы он подавал танкисту знаки, когда жечь амбразуры и когда прекращать огонь. Вот наш боец, поместившись за башней танка, командует:

— Дай огня!

Танкист дает огонь. Боясь быть сожженными, белофинны укрылись в глубине дота. Тогда я решил вылезти из танка и послушать, что делается в ДОТ. Услышал разговор. Ах так! Влезаю на ДОТ, кричу:

— Сдавайтесь, гады!

Но белобандиты молчат. Тогда я бросил в отверстие башни гранату. Она взорвалась, и в ДОТ вспыхнуло пламя. Это загорелись бутылки с жидкостью, которые белофинны припасли для поджигания наших танков. Вскоре я услышал стоны и непонятный шум.

Танкисту тем временем подали сигнал, чтобы он дал огня по амбразурам и затем сразу прекратил его. Тот так и сделал. В один миг мы подскочили к амбразурам, заложили в каждую по два ящика взрывчатки и зажгли огнепроводные шнуры. Когда произошел взрыв, амбразуры разорвало. Вместо них зияли большие отверстия. Вот эти-то отверстия и начал танк беспрерывно поливать огнем. У дверей дота с пулеметом и гранатами стояли бойцы. Белофиннам был отрезан путь к отступлению.

Через некоторое время мы прекратили огонь из танка и бросили в дот четыре ящика взрывчатки. Танкистам предложили отвести танк. Внутри дота произошел сильный взрыв. Купол сбросило, дверь вылетела. В доте — ни звука. Тогда мы доложили командованию, что дот обезврежен.

Нам приказали вынести убитых из дота. Когда мы начали выносить трупы, к нам бросились белофинны из других дотов и начали обстреливать из автоматов. Бойцов-пехотинцев они оттеснили от дота, а мы остались в нем. Ну, думаем, будем сражаться, а из дота — ни шагу!

Правее, в двадцати метрах от дота, расположился наш станковый пулемет. Пулеметчик, видя, что на него движутся белофинны, не растерялся, подпустил их поближе и открыл по ним сильный огонь. Но все же белофиннам удалось бросить к нам в дот гранату, осколками которой ранило командира отделения Краснова.

Вдруг мы слышим, что наш пулемет ведет огонь одиночными выстрелами. Тогда выполз из дота отделенный командир Сазонов, подобрался к пулеметчику и подал ему новую ленту с патронами. Пулемет снова начал косить белофиннов. Враги не выдержали и убежали. Много их погибло от метких выстрелов пулеметчика.

В доте оказалось 15 убитых шюцкоровцев».

Разбитый артиллерией финский ДОТ в деревне Ильвес. Апрель 1940 года. Из коллекции полковника Е. К. Скворцова.

После этого боевого эпизода финны использовали ДОТ, но были готовы покинуть их в любой момент при приближении советских танков. Так, танковый взвод старшего лейтенанта Курганова в составе двух пушечных и одного огнеметного танка атаковал финский ДОТ (скорее всего, это был полукапонир № 13) без поддержки пехоты. Гарнизон покинул ДОТ сразу, как только заметил приближение танков. Три советских танка открыли беглый огонь из пушек и огнемета по двери и амбразурам ДОТ. Затем советские танкисты вышли из танков и забросали полукапонир гранатами через разбитую дверь и амбразуры. Когда финская пехота пыталась контратаковать, танкисты снова заняли места в танках и отбили контратаку огнем из пулеметов и пушек. Головные части советских 45-мм бронебойных снарядов до сих пор находятся в стене этого полукапонира.

Бои на третьей линии ДОТ не утихали круглые сутки. Каждый день 387- й стрелковый полк атаковал финские позиции. Днем советские танки выгоняли финскую пехоту из траншей, заставляли их уйти в лес. Ночью финны отбивали траншеи и восстанавливали положение. Советские танкисты действовали достаточно свободно, так как на весь перешеек у финнов осталась только одна противотанковая пушка старшего егерь-сержанта Васама из 2-го егерского батальона.

306-й полк на перешейке Кайванто, действуя штурмовыми группами, медленно прогрызал финскую оборону и к 24 февраля начал штурм высоты Кяэнниеми. Высоту финны держали три дня, и только к вечеру 26 февраля 306-й полк сумел ее занять. Танки не могли эффективно помочь пехоте из-за большого количества валунов на высоте и крутых склонов. За два дня боев полк потерял убитыми 9 и ранеными 82 человека, что говорит об эффективности действий штурмовых групп полка.

После захвата высоты 306-й полк повернул на запад на хутор Салмела, выходя в тыл финским ДОТ в деревне Ильвес. При отходе финны взорвали мост между Кяэнниеми и Салмела, но два пролета остались невредимыми, и батальоны 306-го полка установили локтевую связь с 541-м полком.

Обе стороны понесли высокие потери в пехоте и были страшно измотаны неделей боев, которые шли и днем и ночью. К 25 февраля 1940 года в ротах 2-го и 3-го батальонов 387-го полка осталось около 30 % личного состава. Оттепель 22 февраля 1940 года и последовавшие морозы 23 февраля еще более затруднили ведение боя. Круглые сутки бойцы лежали у надолбов в мокром обмундировании в снегу, поднимались в атаку, несли потери, откатывались назад.

К утру 27 февраля 1940 года батальоны 387-го полка, уже неделю штурмующие финские ДОТ, потеряли боеспособность. Командный состав батальонов почти полностью вышел из строя. Утром 27 февраля в атаку пошла только 4-я рота Голубева. Остатки 7-й и 9-й рот, которые должны были наступать, в панике покинули поле боя и разбежались. Комсостав третьего батальона, которого осталось совсем мало, потерял управление и долгое время не мог собрать своих людей. В результате 4-я рота чуть не попала в окружение и вышла из боя, понеся большие потери — из 57 человек вышло из строя 20. Пятая и шестая роты, в каждой из которых было не более 30 человек, помочь четвертой роте не смогли.

Во второй половине дня 27 февраля 1940 года на прямую наводку встали 203-мм орудия 317-го артиллерийского дивизиона большой мощности Резерва Главного Командования. Они открыли огонь по ДОТ и серьезно повредили или разрушили их. Обстрел ДОТ прошел без потерь, во многом благодаря грамотным действиям командиров-артиллеристов. Они сумели договориться со стрелками и танкистами об обеспечении боевой работы своих гигантских орудий. Лейтенант Тарасов попросил танкистов поставить два танка вплотную к его орудию — один слева, а второй справа, тем самым прикрыв расчет от обстрела с флангов. Стрелки залегли рядом с орудием, чтобы обезопасить его от возможных атак финской пехоты.

Эйно Хермунен, противотанковый взвод 2-го егерского батальона: «У нас, противотанкистов, тоже наступила тяжелая страда — нужно было отбивать атаки танков на шоссе у озера Муолаан-ярви и ближе к Яюряпяян-ярви. По танкам мы попадали, но нейтралка была такая узкая, что противник ночью, а иногда и днем, эвакуировал подбитые танки в тыл. То есть подбивать танки нам удавалось, а уничтожать — нет.

Бомбежка и артобстрел были такими сильными, что нам приходилось после нескольких выстрелов оттаскивать пушку к стене бункера, чтобы ее не разбило. Если бы мы потеряли пушку, то туго стало бы всем — и нам, и пехоте. На всем участке обороны я не видел других противотанкистов. Нам приходилось все время метаться с одного места на другое. В бункерах тоже стало небезопасно, так как тяжелая артиллерия постоянно долбила их. Самолеты противника сбрасывали на ДОТ бомбы и перепахивали всю округу мощными бомбами. Вронекупол на ДОТ № 10 получил прямое попадание и треснул. Наблюдатель в бронекуполе потерял сознание. После я узнал, что бронекупол после многочисленных попаданий был сбит и покосился, как корабль в шторм.

Как-то раз с нами случился редкий случай. Мы как раз оттаскивали пушку и снаряды к бункеру. Ребята тащили пушку, а мы втроем снарядные ящики. Командир орудия Васама шел впереди, Вяйно Уола вторым, а я замыкающим. Каждый нес по два ящика со снарядами, в каждом ящике было вроде бы по 5 снарядов. Что-то просвистело мимо меня — камень, осколок, кусок бетона — артобстрел был постоянным. Это «что-то» попало в снарядный ящик в левой руке у Вяйно, и он взорвался. Вяйно рухнул на землю, а мы стояли и пытались сообразить, что это такое взорвалось прямо среди нас. У Вяйно Уола была оторвана левая нога, начиная от паха. Держалась она только на обрывках одежды. У младшего сержанта Васама спина была разбита в фарш, у меня — передняя часть тела. Между нами было всего-то около метра. Мы положили Вяйно в волокушу, оторванную левую ногу положили рядом с правой. Он даже не потерял сознания, и кровь не шла, но нога точно была оторвана. Уола еще успел попросить нас: «Когда мне посылки будут приходить, не отсылайте их обратно, угощайтесь все вместе». Ему посылки из дома приходили достаточно часто, и мы все лакомились его деликатесами. Когда Васама вернулся из медсанбата, он сказал: «Уола жить будет, дотянул до медсанбата и там тоже был в сознании».

Однако судьба Уола сложилась иначе. Узнали мы об этом только после наступления мира. Мы отошли в район Лаппе-енранты, где в большом ангаре собирали для отправки домой погибших солдат. Там их обмывала и раскладывала по гробам какая-то мрачная баба. Не знаю, работала ли она одна, но кроме нее живых людей там больше не было. Мы часто приходили туда, обходили гробы, читали таблички — искали знакомых. И вот, как-то раз на гробу прочитали: «Вяй-но Уола, деревня Лауттакюла, Раума». Еще один из нашего взвода окончил свой земной путь, отдав жизнь за Родину.

Нас, фронтовиков, немного утешало то, что его похоронят в родной деревне.

…Мы почти сошли с ума от недосыпа и усталости. Мы понимали, что долго не протянем, физический коллапс приближался семимильными шагами. Но все равно мы сражались, стиснув зубы, сжав кулаки. Так прошла неделя, а может, две. Счет времени сбился, мы уже не знали, какой день недели, какое число, еще февраль или уже наступил март. Знали только одно — что после ночи наступает день и мы все еще являемся живыми существами на этой земле. Земля тряслась и стонала, война продолжалась, и она уже подходила к концу… Чем ближе она подходила к концу, тем тяжелее и кровавее она становилась».

Вечером 27 февраля 1940 года финские части получили приказ отступить с оборонительной линии у Муолаа. Отход был начат сразу же. В ночь с 27 на 28 февраля штурмовые группы с танками беспрепятственно подошли к ДОТ и подорвали их. В 387-м полку формировать штурмовые группы было уже не из кого. В результате в штурмовую группу была выделена группа стрелков 6-й роты под командованием младшего лейтенанта Синевых. Усилить их добровольно вызвались артиллеристы из полковой и противотанковой батарей полка. Всего удалось собрать группу в 60 человек. После подрыва ДОТ группа поняла, что финны начали отход, и начала осторожно продвигаться вперед.

Командование 23-го корпуса понимало, что финны вот-вот начнут отход, подготовило к рейду в тыл противника подвижную группу, основой которой стала 39-я легкотанковая бригада. Танки бригады должны были стремительным броском выйти на станцию Хейн-йоки. Полковник Лелюшенко отправил в авиаразведку рейда лейтенанта Арекелова из штаба бригады. Самолет-разведчик пролетел до станции Хейн-йоки и разведал маршрут движения. В районе станции он был обстрелян финскими зенитчиками из пулеметов, но сумел вернуться назад.

Стремительного рейда не получилось из-за сильного минирования дорог, лесных завалов, глубокого снега и эффективных действий финских заслонов. 28 февраля по пути на Хейн-йоки в районе деревни Хейкурила 232-й разведывательный батальон 39-й бригады, следующий с передовыми стрелковыми подразделениями без боевого охранения (финские источники утверждают, что советская пехота шла по дороге в колонну по три), был внезапно обстрелян перед завалами и минным полем.

Советские стрелки залегли и завязали с финским заслоном огневой бой. Командир танковой роты 232-го разведбата старший лейтенант Василий Моисеев, прошедший с бригадой весь ее боевой путь от Тайпале до Муолаа, вышел из танка и лично повел саперов вперед, чтобы расчистить дорогу для танков. Во время разминирования лейтенант Моисеев был убит финской пулей. Посмертно он был награжден орденом Ленина. Дома в Рыбинске у него осталась жена и четверо маленьких детей. Вот рассказ внука лейтенанта Василия Моисеева, московского бизнесмена Игоря Моисеева:

Старший лейтенант Василий Александрович Моисеев, командир роты 232-го отдельного танкового батальона. Из семейного архива Моисеевых.

«…Бабушка не перенесла смерти деда и умерла в 45-м году. Они очень любили друг друга. Всех 4-х маленьких детей отправили в детдом, притом в разные. Старшая дочь деда Мая потом приехала в другой детдом и забрала маленьких детей в свой детдом. По стопам деда пошел мой отец Леня, став кадровым военным летчиком. Я последовал примеру отца, и мой сын Руслан последовал тоже за нами. Надеюсь, что мой внук Дмитрий тоже пойдет в кадетский корпус. Вот такая история…»

К полудню 29 февраля 1940 года финский заслон был сбит и советские части овладели поселком Хейкурила. Советские части выходили к последней финской линии обороны. Две недели спустя война закончилась. К концу войны 387-й полк понес потери от 70 до 90 %.

«ОПЕРСВОДКА ШТАБА 387-ГО ПОЛКА № 169 ОТ 01.00 13.3.1940

…в ротах личного состава осталось всего по 10–15 человек, не имея ни одного ни среднего ни младшего командира (1-й батальон 387-го полка). Благодаря большой физической усталости (нет отдыха 7 дней) бойцы там, где ложатся, там сразу засыпают. Необходимо: замена, отдых и пополнение».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.