260

Евреинов доводит до завершения основополагающий принцип искусства — отображение в любом произведении человека. Этот принцип, выдвинутый еще в античной эстетике, нашел свое завершение в «Дегуманизации искусства» Х. Ортеги?и?Гассета (1925): «Вместо “живой” реальности можно говорить о человеческой реальности… “Человеческая” точка зрения — это та, стоя на которой мы “переживаем” ситуации, людей и предметы. И обратно, “человеческими”, гуманизированными оказываются любые реальности — женщина, пейзаж, судьба, — когда они предстанут в перспективе, в которой они обыкновенно “переживаются”» (Ортега?и?Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М.: Искусство, 1991. С. 231). Ортега видит смысл нового искусства именно в преодолении «человеческого, слишком человеческого». Ту же тенденцию можно видеть в театральной концепции Г. Крэга, позднее — А. Арто. Евреинов, напротив, декларирует «проявление личности» в любых реалиях, вовлеченных в монодраму. Это объясняется тем, что он постоянно опирается на традиции театра последних веков и, как режиссер, стоит у истоков «традиционализма» (то же можно сказать и о его драматургии). Вместе с тем театральная традиция, да и личность как единственный объект рассмотрения искусства, становятся у Евреинова материалом для игры и уступают место иной реальности — театральной.