Тупик в отношениях между СССР и США перед второй мировой войной

Тупик в отношениях между СССР и США перед второй мировой войной

С января по сентябрь 1935 г. советско-американские отношения развивались бурно, пережив два критических периода — в феврале и августе. Первый из них обозначил прекращение переговоров по долгам, претензиям и кредитам, второй — обострение и остроту расхождений по идеологическим вопросам в связи с конгрессом Коминтерна. Эти события продемонстрировали высокий дипломатический и политический накал страстей с обеих сторон, характер, глубину и масштабность разногласий, определили степень недоверия друг к другу. В то же время заключение торгового соглашения свидетельствовало о заинтересованности обеих стран в поддержании контактов. Были определены параметры торговли, объем товарооборота на год. Между тем Вашингтон отказал предоставить Москве долгосрочный кредит. Так что эта проблема оставалась нерешенной. Август привнес еще одну внешнеполитическую проблему в отношения между США и СССР. Конгресс принял закон о нейтралитете. Это означало, что США официально не намерены сотрудничать ни с Лигой наций, ни с европейскими государствами в деле сохранения и обеспечения всеобщего мира, отказывались от совместных действий, принципов коллективной безопасности. И это было сделано в тот момент, когда решался вопрос — мир или война, когда Германия, Италия и Япония требовали ревизии Версальско-вашингтонской системы, территориального передела мира. В этих условиях осенью 1935 г. советско-американские отношения подверглись серьезным испытаниям. Встал вопрос: возможно ли преодоление возникших разногласий по ряду кардинальных проблем, будет ли устранено недоверие, какие имеются для этого пути, как улучшить взаимоотношения между двумя странами? Об этом думали в Москве и Вашингтоне. Причем каждая сторона по-разному оценивала ситуацию и видела выход из нее. В госдепартаменте по-прежнему были полны решимости добиваться уплаты долгов и расширения торговли с Советским Союзом, воздерживаясь при этом от предоставления долгосрочных кредитов. В планы американских политиков и дипломатов не входило политическое сотрудничество на принципах коллективной безопасности с целью обеспечения всеобщего мира. Советский Союз был обеспокоен нарастанием опасности с Востока и Запада. Естественно, приоритетным направлением для него являлось приобретение стратегических союзников, в первую очередь в Европе в лице Франции и Великобритании. Большое значение, безусловно, имело налаживание сотрудничества с США в деле сохранения мира. Эти государства были заинтересованы также и в укреплении взаимоотношений в связи с обстановкой на Дальнем Востоке. Однако принятие законодательства о нейтралитете и широко развернувшаяся в американской печати антисоветская кампания отрицательно повлияли на деловые связи обеих сторон. Руководство НКИД старалось также выяснить, почему президент Рузвельт и госдепартамент после за ключения торгового соглашения решили послать в августе резко негативную ноту протеста по поводу созыва конгресса Коминтерна и как реагировать на их предложения о продолжении переговоров о долгах и кредитах. В течение сентября и в начале октября эти вопросы оживленно обсуждались в НКИД и дипломатической переписке с полпредом А.А. Трояновским. Единого мнения не было. Сложившаяся ситуация оценивалась неоднозначно. Высказывались разные точки зрения и подходы к урегулированию назревших вопросов. Заместитель наркома Н.Н. Крестинский объяснял это главным образом предстоящими президентскими выборами в 1936 г. По мнению полпреда Трояновского, это была только одна из причин. Разумеется, президент учитывал предстоящие выборы и желал привлечь к себе различные группы избирателей. Но были и другие мотивы. В частности, надежды правительства США на большую торговлю и уплату долгов не сбылись. У деловых кругов это вызвало разочарование. Они помнили выступление Литвинова в Нью-Йорке с обещанием заказать товаров на 500 млн долл. при предоставлении кредитов. На самом деле этого не произошло. Полемизируя с Крестинским, Трояновский спрашивал: "Возможна ли была посылка такой ноты, если бы вопросы кредитов, торговли и долгов были бы как-то урегулированы. В последнем случае данная нота была бы невозможна"1. Очевидно, Рузвельт просчитался и не в состоянии что-либо сделать. Покупки в США товаров на сумму 30 — 35 млн долл. были явно недостаточны. Они не могли успокоить деловые крути и общественное мнение страны. И именно это толкнуло Рузвельта на такой шаг, дабы оказать, с одной стороны, давление на Москву, а с другой — показать оппозиции, что он решительно действует. Но нота протеста не изменила антипатии к нему многих консервативно настроенных к СССР людей. В этом особенность ситуации в стране. Ее надо учитывать и искать выход. Трояновский заканчивал свое полемическое письмо Крестинскому словами: "На своей оценке положения в Соединенных Штатах, в связи с последней нотой протеста американского правительства, я настаиваю и считаю ее правильной"2. Как писал Крестинский Трояновскому 14 сентября, причина не в том, что американцам не удалось договориться с советским правительством о долгах и кредитах. В действительности протест Вашингтона по поводу Коминтерна обусловлен политическими соображениями, связанными с предстоящими президентскими выборами. Это главное. По его мнению, предложение посла о возобновлении переговоров о долгах и кредитах несвоевременно. Нельзя сейчас брать инициативу на себя. Это означало бы, что мы напуганы недавним демаршем американцев и готовы отказаться от прежних позиций по вопросу долгов. "Худшего момента для возобновления переговоров выбрать нельзя - подчеркнул Крестинский, — нам нужна чрезвычайная политическая осторожность, выдержка и терпение"

3. Трояновский решил более полно и обстоятельно изложить свои взгляды и дать оценку сложившейся ситуации. 23 сентября он отправил Крестинскому доклад полемического характера4. "Возможно, в избирательной программе, — писал он, - советско-американские отношения будут играть немалую роль. Президент может порвать с нами отношения, считая, что лучше прикрыть свои неудачи таким резким шагом и замаскировать свое бессилие и неспособность что-либо сделать". Имея в виду успокоительный прогноз Крестинского о том, что "через несколько месяцев, несомненно, наступит смягчение напряженности, улучшение отношений, развитие и оживление культурных и экономических связей", Трояновский спрашивал: "Откуда они возьмутся, если не будет какой-либо официальной или неофициальной договоренности о торговле и о кредитах, которые как-то затрагивают и вопрос о долгах". "Торговля, — подчеркивал он, — является главным средством для улучшения отношений, поэтому надо искать пути к ее расширению". В докладе посла отмечалась важность сохранения дружеских отношений с американцами "и с точки зрения влияния этих отношений на международную обстановку, и с точки зрения использования американских возможностей для обороны в войне, которая нам, по-видимому, в ближайшем будущем будет навязана, и с точки зрения использования передовой американской техники для нашего народного хозяйства, так как для меня несомненно, что Америка в техническом отношении ушла далеко вперед в сравнении с отсталой Европой". Он ратовал за восстановление связей с Мексикой, если возможно, с Кубой, Никарагуа, Чили, а также и другими американскими странами, за урегулирование отношений с Канадой. Это повлияло бы на общественное мнение в США. Спустя пять дней, 28 сентября, Трояновский сообщал о недовольстве Рузвельта в связи с тем, что до сих пор неурегулированы вопросы о кредитах, торговле и долгах. По этой же причине и Буллит потерял равновесие, так как его расчеты и намерения не сбылись. Деловые круги и многие компании заметно охладели к СССР5. Полпред считал, что Советскому Союзу необходимо стремиться к налаживанию отношений с США. "Нам нужно искать приемлемого, со всех точек зрения, соглашения с Соединенными Штатами," — так он писал Литвинову еще 6 июня 1935 г.6 Такого же мнения он придерживался и осенью. Представители делового мира США оказывали давление на госдепартамент, требуя решения вопросов о кредитах и долгах. Как уже отмечалось выше, переговоры по этим вопросам весной 1935 г. не дали желаемых результатов. Осенью ситуация изменилась. Москву неофициально посетил представитель Экспортно-импортного банка Чарльз И. Стюарт. Он был принят председателем правления Государственного банка СССР Л.Е. Марьясиным, его заместителем А.С. Сванидзе и членом правления банка М.В. Барышниковым. Чарльз Стюарт, по профессии инженер, ранее был связан с СССР. С 1928 по 1932 г. он проводил ежегодно по 4 месяца в нашей стране, представляя интересы фирмы "Стюарт и К°", которая имела договоры с правительством СССР об оборудовании и технической помощи угольной промышленности. Эта фирма одной из первых установила контакты с советским правительством и являлась консультантом по модернизации угольной промышленности в Донбассе. Ее специалисты подготовили докладную записку о состоянии угольной промышленности, предложив так называемый "Рационализационный план" разработки Донецкого угольного бассейна7. Еще 20 июля Чарльз Стюарт в беседе с председателем правления Государственного банка СССР Л.Е. Марьясиным признал, что Советский Союз превратился в военном отношении в могущественную силу. Но все же ему трудно будет отразить двойной удар с востока и запада. Его усилия предотвратить войну примерно на 5 лет позволили бы укрепить военное могущество, приобрести союзников и ликвидировать военную опасность.

Однако Стюарт сомневался в существовании такой возможности. По его мнению, положение СССР было серьезным. Таково в значительной степени и настроение, распространенное в официальном Вашингтоне8. Желая узнать позицию Москвы, Стюарт заявил о готовности представляемого им банка гарантировать крупные кредиты СССР. Однако он тут же поспешил оговориться, что на этом пути есть серьезные препятствия, а именно — неурегулированный вопрос о старых долгах и проблема ограничения в двусторонней торговле. Далее он отметил, что сразу после установления дипломатических отношений была самая благоприятная возможность для наилучшего решения многих вопросов, но она оказалась упущенной. Переговоры о долгах и кредитах чрезмерно затянулись, их негативный исход способствовал оживлению и консолидации оппозиционных групп, выступавших в свое время против признания СССР, а теперь против политики Рузвельта, направленной на упрочение отношений с Советской Россией9. По мнению Стюарта, НКИД недооценивал значение советско-американских отношений. Им не были использованы благоприятные моменты для их развития10. Поэтому он предложил возобновить переговоры об урегулировании старых долгов, общая сумма которых, по его подсчетам, составляла 760 млн долл.11 Однако правительство США сократило ее до 100 млн долл., что свидетельствовало о правильной оценке Вашингтоном реальных возможностей Москвы. Он настойчиво рекомендовал пойти по пути расширения торговли между странами. Для делового обсуждения следовало бы послать в Вашингтон специальную комиссию в составе 3 человек. Стюарт обещал всяческое содействие и поддержку в ее работе. В заключение Стюарт просил довести его соображения до сведения советского правительства12. Никакой официальной реакции на эту инициативу не последовало. В это же время госдепартамент неоднократно обращался с запросом к полпреду Трояновскому о намерении Москвы продолжить переговоры по проблеме долгов и кредитов. В сложившейся ситуации полпред предлагал возобновить переговоры о долгах и кредитах с американцами и попытаться найти компромисс, возможно, ценой ряда уступок. Он опасался дальнейшего обострения отношений между Вашингтоном и Москвой. 14 сентября Крестинский писал Трояновскому, что обращение с таким предложением могло быть воспринято в Вашингтоне как слабость наших позиций. "Худшего момента для возобновления переговоров выбрать нельзя". Крестинский рекомендовал проявлять "чрезвычайную политическую осторожность", выдержку и терпение. Американцы могут подумать, что мы напуганы их демаршем и готовы отказаться от прежних позиций по вопросу о долгах. Это будет слишком дорогая цена за изменение к лучшему их отношения к Советскому Союзу13. Ознакомившись с телеграммой, Трояновский понял, что проблема долгов вряд ли будет решена. Ему хотелось по приезде в Москву всесторонне обсудить ее и выработать линию поведения. Но из Москвы была направлена еще одна срочная депеша, в которой вновь подчеркивалось, что "ни на какие дальнейшие уступки по вопросу долгов не идти"14. Такое категорическое указание было основано на принятом 22 сентября политбюро ЦК ВКП(б) решении. В телеграмме разъяснялось: "Если Вы скажете Муру, что уезжаете в Москву по вызову правительства и что по возвращении продолжите с ним переговоры о долгах, то у американцев не может не получиться впечатления, что мы колеблемся и готовы к новым уступкам в вопросе о долгах. Между тем ни на какие дальнейшие уступки мы не намерены идти и не пойдем, о чем Вам сообщено телеграммой от 17 сентября"15. Несмотря на эту депешу, полпред, как дипломат и реалист, все же полагал неразумным давать американцам отрицательный ответ относительно дальнейших переговоров. Это может, предупреждал он советское руководство, иметь крайне негативные последствия. Поэтому перед своим отъездом на Родину, Трояновский просил разрешения сказать помощнику госсекретаря У. Муру о том, что он уезжает в отпуск и по возвращении возможно продолжение разговора о долгах. Но Крестинский решительно выступил против подобного шага, считая, что никаких недомолвок не следует допускать и ни в коем случае не надо американцев обнадеживать. Между тем события развивались несколько непредвиденно и требовали решений. После получения депеши от Крестинского, 27 сентября, один из представителей делового мира посетил полпредство и имел двухчасовую беседу с Трояновским. По его словам, он представлял ряд крупных фирм Нью-Йорка и Бостона, поручивших ему вести переговоры. Представители этих компаний обсудили возможность ведения торговли и экономических связей с Москвой, разработали конкретные предложения. Эмиссар задавался вопросом: почему две страны никак не могут договориться о кредитах, торговле и долгах и, как следствие, обмениваются резкими нотами. Нерешенность данных проблем может осложнить положение президента в ходе избирательной кампании. "Неизвестно, чем все это кончится"16. Находясь, по-видимому, под впечатлением заключенного в июле торгового соглашения между СССР и США, предприниматели предлагали Трояновскому вступить в переговоры с отдельными фирмами о возможных заказах. По сообщениям полпреда, существовала перспектива договориться об условиях, ценах и кредитах для советской стороны на 5 лет с правом пролонгации векселей еще на такой же срок. Как отметил собеседник Трояновского, в ближайшее время представители "ДженералЭлектрик", "Юнайтед Стаил", "Болдуина", "Люисона", "Бендикса" намерены встретиться и провести более широкое обсуждение этой важной проблемы. После выработки и согласования между собой плана развития советско-американской торговли руководители компаний будут добиваться от президента его принятия17. Выслушав собеседника, Трояновский задал ряд уточняющих вопросов, проявляя при этом крайнюю осторожность. Для него была очевидна заинтересованность фирм в торговле с СССР. В телеграмме, адресованной в НКИД, он просил срочных указаний, отмечая, что негативная позиция советской стороны может создать затруднительную ситуацию18. 2 и 3 октября Трояновский информировал НКИД о предложениях представителей ряда американских фирм ("Дженерал Электрик", "Юнайтед Стаил" и др.), которые готовы предоставлять краткосрочные кредиты для закупки у них товаров; фирмы получают кредиты у Экспортно-импортного банка, 2% от размера сделок они должны будут вносить в банк или другую финансовую организацию на покрытие претензий США к Советскому Союзу. Такая схема предусматривала искусственное повышение цен на закупаемые американские товары в целях создания фонда на покрытие претензий США19. Хотя предложение исходило от влиятельных фирм и не было связано со старыми долгами, Трояновский все же в сообщении в НКИД выразил ряд сомнений в реальности предлагаемых условий. 10 октября от Литвинова поступило категорическое указание: никаких переговоров с отдельными промышленниками не вести, придерживаться прежней позиции, добиваясь равноправия сторон на официальном правительственном уровне. В другой депеше говорилось, что советская сторона готова рассмотреть предложения фирм, если они представляют какие-либо приемлемые схемы кредитно-торгового характера безотносительно к долгам21. Переписка с Москвой вызвала у Трояновского чувство неудовлетворенности развитием советско-американских отношений. С его точки зрения, не все возможности были использованы для улучшения торговых и экономических взаимоотношений, возможности американской промышленности в Москве недооценивались. 12 октября вопрос о советско-американских отношениях специально рассматривался на заседании политбюро ЦК ВКП(б). Было принято развернутое постановление. На следующий день замнаркома Н.Н. Крестинский по телеграфу передал его Трояновскому. Учитывая принципиальную важность, значимость и категоричность этого документа, приведем его текст полностью: "Подробно разъясняем Вам нашу позицию. 1. Мы должны констатировать, что попытка договориться с США о займе или долгосрочном финансовом кредите на базе частичной уплаты нами старых долгов окончилась неудачей. Мы не должны поэтому позволять втягивать себя в какие-либо новые переговоры о долгах. Нам не следует даже в отдаленной степени вновь создавать у американцев представление, что мы когда-либо по старым долгам будем платить. 2. Предложение деловых людей, переданное в Ваших последних телеграммах, является для нас неприемлемым, так как оно предполагает договоренность между нашими поставщиками и американским правительством о наших старых долгах. Мы же готовы рассматривать только такие кредитно-торговые предложения, которые ни прямо, ни косвенно не связаны с проблемой наших старых долгов. 3. Мы считаем вредным договариваться об отсрочке переговоров о долгах на пять, десять или двадцать лет, так как это означало бы наше косвенное обязательство в будущем платить что-либо по старым долгам, а это противоречит первому пункту настоящей директивы. Поэтому Вам никаких переговоров с Муром о долгах вести и никаких соглашений подписывать не надо. 4. Мы готовы разместить в Америке заказы на 50 млн долл. с 5-летним кредитом из 4 — 5% годовых. Покупать будем исключительно промышленные товары по той же номенклатуре, по которой покупаем в счет 200 млн кредита. 5. Купим на 50, а не на 100 млн долл., во-первых, потому, что нам не нужно больше, чем на 50, а во-вторых, потому, что сумма в 100 млн, упоминавшаяся в переговорах Литвинова, могла бы создать впечатление, что выдаваемые нами заказы как-то связываются со старыми долгами. По поручению инстанции. Крестинский"22. В постановлении были изложены официальные взгляды и намерения высшего руководства по важнейшим вопросам советско-американских отношений. Оно подлежало неукоснительному исполнению и положило конец оживленным обсуждениям в сентябре и октябре о том, возобновлять или нет переговоры о долгах и кредитах. Предложения Трояновского были отклонены и принята точка зрения Литвинова и Крестинского. Трояновский с сожалением прочитал депешу, которую получил накануне приезда в Москву. По прибытию он встречался со многими официальными лицами, информировал их о состоянии советско-американских отношений, нерешенности многих вопросов. Среди них был и частный, хозяйственный — строительство здания для американского посольства в Москве, о чем говорилось выше. Напомним, что в декабре 1933 г. Сталин пообещал Буллиту выделить для этого участок земли на Воробьевых горах. Прошло почти два года, но вопрос так и не был решен. Американское посольство настойчиво требовало его урегулирования. Буллит просил разрешить ему привезти американских рабочих для строительства здания посольства. Власти согласились. Он потребовал распространения права экстерриториальности на них. Встал вопрос о строительных материалах: кто и на каких условиях должен их поставлять. Переписка по этим и другим, большей частью техническим вопросам не принесла положительных результатов. Осенью американцам стала очевидна безнадежность выдвинутого ими проекта. Советское правительство не собиралось удовлетворять требования посольства. Поэтому 3 июня 1935 г. Буллит вручил Литвинову меморандум с заявлением, что посольство считает строительство нового здания "технически невозможным". Посол обратил при этом внимание на отказ властей создать специальную хозяйственную организацию по найму рабочей силы и ее оплате. Препятствием явилось также отсутствие твердых цен на строительные материалы, отказ на въезд иностранных рабочих, нанятых американцами для строительства посольства США в Москве23. 9 сентября 1935 г. госсекретарь в телеграмме послу Буллиту предложил использовать выделенные средства для других целей. Буллит согласился24. 11 ноября советник Уайли посетил Е.В. Рубинина в связи с отъездом его из Москвы в Антверпен на должность генконсула и настоятельно просил урегулировать наконец-то вопрос о строительстве здания посольства. В Наркомате иностранных дел сложилось впечатление, что американское посольство придавало несколько преувеличенное значение второстепенным вопросам, в том числе обменному курсу рубля, условиям жизни сотрудников посольства. Много внимания уделялось переписке об арестах отдельных граждан США. В госдепартаменте решили послать в Москву руководителя восточноевропейским отделом госдепартамента Р. Келли, известного знатока России, для личного ознакомления с условиями работы посольства и его сотрудников. В ноябре такая поездка состоялась. Долгие годы Роберт Келли выступал против признания СССР, и после установления дипломатических отношений его взгляды мало изменились. Он был сторонником твердой позиции по вопросу долгов и кредитов, автором ноты протеста от 25 августа 1935 г. Его негативное отношение к Советскому Союзу было общеизвестно не только в госдепартаменте, но и в Москве. Здесь он находился две недели, которые больше прошли в многочисленных приемах и банкетах, чем в деловых встречах, что ему не понравилось. Кроме Москвы, Келли посетил Украину. В Харькове ему удалось увидеть только одно предприятие — турбогенераторный завод; остальные находились либо на переоборудовании, либо закрыты для посещения. В Киеве он хотел осмотреть завод "Станкострой", а также посетить колхоз. Это ему удалось сделать только с разрешения ЦК. В целом своим пребыванием в Советском Союзе он остался недоволен25. Самое большое впечатление на него произвела встреча с Литвиновым. Глава внешнеполитического ведомства страны 9 ноября дал завтрак в честь Келли. Присутствовал посол Буллит. Собеседники непринужденно обменивались мнениями о положении в мире и, разумеется, в первую очередь о состоянии советско-американских отношений. Нарком хорошо знал взгляды собеседников и их отношение к СССР. Он привлек внимание американских дипломатов к трем вопросам, которые их, несомненно, интересовали. Оценивая развитие событий в мире, нарком сказал, что, по его мнению, Муссолини в войне против Эфиопии мог бы потерпеть поражение, если бы только Великобритания этого пожелала. Для нее легко блокировать Суэцкий канал. Важно совместное выступление Великобритании и Франции не только против Италии, но также и против Германии. Говоря о Дальнем Востоке, Литвинов уверенно заметил, что Япония намерена установить господство над Китаем. Учитывая широкую антисоветскую кампанию в американской печати, Литвинов перешел к вопросу о Коминтерне, выразив сожаление, что он не был в Москве при вручении Буллитом ноты протеста 25 августа по поводу конгресса Коминтерна. Нарком напомнил, что во время переговоров с Рузвельтом он говорил, что СССР не ответствен за деятельность Коминтерна и никаких обязательств в отношении его не брал. Президент пожелал тогда, чтобы советское правительство воздерживалось от оскорбительных выпадов против США и действий, которые затрагивали их интересы. Буллит, не согласившись, заявил, что при подписании торгового соглашения президент предупредил Литвинова об ответственности СССР за Коминтерн. Развернувшаяся по этому вопросу дискуссия не привела к взаимопониманию. Каждый остался при своем мнении. Советское правительство, отметил Литвинов, ни в коем случае не будет поощрять деятельность Коминтерна в США, равно как и действия компартии США в Советском Союзе. Он подчеркнул важность поддержания дружбы между двумя государствами. На высказывание американских собеседников о несовместимости дружественных отношений с деятельностью Коминтерна, направляемой Сталиным, Литвинов ответил: "Правда состоит в том, что США намерены остаться в стороне от международных дел и не следует преувеличивать дружеские отношения с США, ибо они имеют малое значение для Советского Союза"26. Слова главы внешнеполитического ведомства вызвали удивление американцев.

Литвинов со свойственной ему прямотой с сожалением констатировал, что надежды на сотрудничество с США не оправдались. США, как великая держава, уклоняются от обеспечения всеобщего мира. Ни Буллит, ни Келли не ожидали такой суровой оценки американской внешней политики, а по существу дипломатической деятельности Буллита. После беседы с Литвиновым Буллит решил узнать, что думает и как оценивает положение дел А.А. Трояновский, находившийся в это время на отдыхе в Москве. 16 ноября Буллит пригласил его к себе в посольство. Собеседники затронули важные вопросы советско-американских отношений и условились продолжить их обсуждение. Вторая встреча состоялась 23 ноября. Трояновский обратил внимание на подавленное настроение Буллита и попросил его в связи с отъездом в отпуск в Вашингтон постараться сделать все возможное для улучшения отношений между двумя странами. Буллит ответил, что не знает, как это сделать. По его мнению, их обоих постигли большие дипломатические неудачи "в деле создания американосоветской дружбы", так как до сих пор не решены вопросы о Коминтерне, долгах, кредитах и торговле. Он возмущенно сказал, что в советской прессе были напечатаны речи американских делегатов на конгрессе Коминтерна. Трояновский заметил, что американский посол излишне сосредоточен на Коминтерне, надо исходить из того, что невозможно сделать что-либо в этом вопросе. Буллит выразил недовольство тем, что не был урегулирован вопрос о долгах. Трояновский рассказал послу о долгосрочных кредитных предложениях со стороны Германии, Англии и Франции, которые они не связывали с долгами. На этих условиях советское правительство готово пойти на получение кредитов и от США, хотя оно в них и не нуждается. Главной целью кредитов является расширение торговли с США и улучшение взаимоотношений между двумя странами, в чем заинтересовано советское руководство. Как бы подытоживая ход своих рассуждений, Трояновский обратил внимание посла на то, что, по его мнению, вопросы о Коминтерне и долгах не являются важными и большими вопросами в сравнении с проблемами выявления возможностей сотрудничества, налаживания взаимопонимания и доверия между странами. Со своей стороны Буллит заявил, что "Соединенные Штаты играют и будут играть большую роль, а во многих случаях решающую, даже не участвуя непосредственно в войне, а оказывая экономическое содействие той или иной стороне, или участвуя в санкциях против агрессивной стороны"27. В этих словах посла была большая доля правды. Каждый понимал промышленную и финансовую мощь США, их вес в международных делах. Об этом лично Трояновский неоднократно информировал Москву. Трояновский призвал своего собеседника к терпению, к настойчивому преодолению препятствий и устранению трудностей в деле улучшения американо-советских отношений, к совместной работе в интересах обеспечения мира28. В ходе дальнейшей беседы был затронут вопрос о будущем развитии международных отношений и политике США. "Все говорят о предстоящей войне, — сказал Буллит, — и я лично думаю, что война очень вероятна, и я бы держал пари, если бы мне его предложили, за то, что в течение ближайших лет Союз будет вовлечен в серьезную войну. Я этим не хочу сказать, что война неизбежна, но при оценке шансов войны, я считаю, что их больше за войну, чем за мир"29. Услышав такую мрачную оценку ситуации, Трояновский спросил Буллита: "На чьей стороне будут Соединенные Штаты?", чрезвычайно важно в этом случае было бы сотрудничество. Однако США не предпринимают конкретных шагов в этом направлении, между тем международное положение повелительно требует действий и приложения усилий для достижения советско-американского взаимопонимания и доверия. Беседы ничего обнадеживающего не принесли. Они показали, что у Буллита не было конструктивных предложений. Создалась тупиковая ситуация.

Неудовлетворенный и обеспокоенный состоянием советско-американских отношений, АА. Трояновский решил обратиться лично к Сталину с рядом предложений, направленных на улучшение отношений с Америкой. 29 ноября он написал четыре письма, причем без согласования с наркомом иностранных дел. Этого не было принято делать. Трояновского волновала прежде всего проблема долгов. Прошедшие после начала переговоров два года не дали никаких результатов. Они лишь выявили разногласия между двумя государствами. Полпред считал необходимым предпринять дипломатические шаги. Согласившись с директивой относительно невступления в переговоры о долгах, он предлагал добиваться получения от США кредита в сумме 75 млн долл. сроком на 5 лет с 6% годовых, не исключая пролонгирование этого кредита на последующие пять лет с его увеличением до 200 млн долл. Полпред считал также возможным участие в кредитовании 25% промышленных фирм, которые будут выполнять заказы, получение президентом части прибылей от этих кредитов для погашения претензий. Полпред просил разрешения вести переговоры на этой базе30. Двухлетнее пребывание Трояновского в США убедило его в том, что американцы очень мало осведомлены о жизни нашего народа. Поэтому во втором письме он предлагал провести ряд мероприятий, направленных на сближение народов двух стран, налаживание культурных связей путем издания в Америке информационного ежемесячного журнала об СССР. Этому вопросу он постоянно придавал большое значение. На его издание необходимо было 12 тыс. долл. Он просил разрешение на устройство в Москве экспозиции американской живописи — приблизительно 200 картин, а затем покупки 10 картин для музеев нашей страны. Все это должно было стоить около 15 тыс. долл. Предлагалось организовать в Москве и других городах выставку американской архитектуры. Это представляло бы несомненный интерес для специалистов и интеллигенции страны. Желательно было бы также послать в США труппу артистов балета численностью в 100 человек за счет американцев, а также актеров других театров. Для того чтобы артисты не были в трудном положении в США, желательно ассигновать по 500 долл. на человека. "Балет, — подчеркивал Трояновский, — произведет огромное впечатление, так как ничего подобного Америка не видела"31. От американцев было получено согласие. Полпред просил одобрить также предложение американских спортивных студенческих организаций о поездке студентов-спортсменов (40-50 человек) в СССР для состязаний с советскими спортсменами. Американская пресса, разумеется, уделила бы внимание этой кампании. Для ее проведения, по оценке Трояновского, потребовалось бы около 20 тыс. долл., помимо расходов в советских денежных знаках32. Следует отметить, что Трояновский и его советник Сквирский изначально постоянно стремились к налаживанию культурных связей между двумя странами. После восстановления дипломатических отношений у общественности США возрос интерес к СССР. Американские деятели культуры, науки и искусства способствовали налаживанию культурных связей. В 1934 г. был организован американо-русский институт в Бостоне. Значительную работу проводило Всесоюзное общество культурных связей с заграницей (ВОКС), устанавливая контакты с университетами США, занимаясь книгообменом, организовывая поездки туристов. В 1934 г. Советский Союз посетило 506 американцев, в то время как в 1933 г. их было в два раза меньше. В 1934 г. на театральный фестиваль приехало 44 американца. В том же году в США было организовано пять советских выставок: детской литературы, народного просвещения, живописи (в Филадельфии и Питсбурге), детского рисунка в Нью-Йорке. В декабре в Филадельфии были представлены картины русских художников, к сожалению, далеко не первоклассные, причем только 50 вместо 100 планируемых. Прошли выставки, посвященные российской и советской живописи, графике, народному образованию, археологическим изысканиям. В 1935 г. профессор Смитсонского института в Вашингтоне предложил сотрудничество с советскими антропологами для изучения Аляски и северо-восточной Сибири. Академия наук СССР одобрила это предложение. К сожалению, предложения подобного рода, поступившие от других организаций, Литвинов в докладной записке на имя Сталина рекомендовал отклонить33. Критик газеты "Нью-Йорк Тайме" Клемнферт в беседе с советником полпредства Б.Е. Сквирским обратил внимание на отсутствие информации о развитии науки в СССР. Многие научные достижения советских ученых неизвестны американцам. Важно бы по этому вопросу издавать информационный бюллетень на иностранных языках. Он мог бы писать об этом в воскресных обзорах в "Нью-Йорк Тайме". Полностью с ним согласившись, Сквирский заметил в своем дневнике 15 февраля 1935 г.: "Мы до сих пор делали очень мало, чтобы внешний мир был в курсе всех наших достижений в различных областях науки"34. На открытии выставки народного просвещения в СССР присутствовало около 600 человек. О ней благожелательно отзывалась пресса. После Нью-Йорка она была представлена в Чикаго, а затем в Сан-Франциско. За 21 день выставку русской живописи и графики в Филадельфии посетили 22 275 американцев. Затем она была показана в г. Вустер (штат Массачусетс), Балтиморе, Нью-Йорке, Сан-Франциско, Мильвоки. В январе 1935 г. в полпредстве был продемонстрирован фильм "Чапаев". Его смотрели сотрудники госдепартамента, члены конгресса, представители культуры, всего 175 человек. "Фильм произвел сильное впечатление на присутствующих", — записал в дневнике Б.Е. Сквирский35. В конце мая 1935 г. Сквирский посетил Филадельфию, где был организован обед в институте культурных связей с СССР. Присутствовало 250 человек. Примечательно высказывание на нем банкира Вассермана, возвратившегося из Германии: ".. .немцы устремляют свои взоры на Украину и готовятсякней (войне. — Г.С.). Они вряд ли выступят в этом году, таккакони не готовы. Они, однако, могут решиться на войну в будущем году"36. Летом в Чикагском университете с участием советского полпреда А.А. Трояновского был организован 5-дневный цикл лекций на тему "Советский Союз и мировые проблемы". Инициатором его был профессор университета С.Н. Харнер, специалист по истории России. С докладами выступили и сотрудники советского полпредства. В лекции "Об основных принципах советской внешней политики" Трояновский подчеркнул, что стержнем ее являлись мир и сотрудничество со всеми странами, независимо от политического и социального устройства37. 23 ноября 1935 г. американо-русский институт общественно-культурного сближения с СССР в США обратился в полпредство с предложением показать в Москве выставку работ выдающихся американских фотографов. Предполагалось, что она будет представлена в Нью-Йорке, Лондоне, Париже, Берлине, Вене, Стокгольме и других европейских столицах. В Москве долго изучали это предложение и в конечном счете отклонили. Заметим, что американцам было трудно приехать в Советский Союз. Получение визы требовало много времени. Многим отказывали. Полпредство неоднократно ставило вопрос о поездке в США советских деятелей культуры для установления контактов с американскими культурными организациями.

17 декабря 1935 г. Сквирский писал Литвинову о важности налаживания и расширения культурных связей с США. Но в своих устремлениях реализовать это на практике сотрудники полпредства наталкивались на трудности. Часто их просьбы о поддержке тех или иных предложений в культурной области отклонялись Москвой или игнорировались руководством. Профессор Деган при посещении в январе 1935 г. Москвы хотел встретиться с народным комиссаром просвещения Бубновым, но тот его не принял. Как отметил в своем дневнике Сквирский, Деган был удивлен и очень обиделся38. В отмеченных выше письмах Трояновского на имя Сталина было высказано несколько предложений, которые, по мнению полпреда, принесли бы "большую пользу с точки зрения улучшения наших отношений с Соединенными Штатами". Среди них такие, как организация перелета через Северный полюс в Сан-Франциско или Чикаго; восстановление нормальных дипломатических отношений с Мексикой и Канадой, которые играют значительную роль на американском континенте; приглашение в СССР бывшего командующего американским экспедиционным корпусом на Дальнем Востоке генерала Грэвза, автора мемуаров о сибирской интервенции США39. Таким образом, полпредом была представлена на рассмотрение Сталина широкая программа улучшения советско-американских отношений. Однако принятие этих предложений во многом зависело от позиции Литвинова. Ознакомившись с письмами, Сталин направил их в НКИД с поручением дать заключение. Там они были изучены Н.Н. Крестинским. Он советовал Литвинову отклонить предложения полпреда о долгах и кредитах как неприемлемые и твердо придерживаться известного постановления политбюро от 12 октября. Одновременно Крестинский по указанию политбюро телеграфировал в Лондон полпреду И.М. Майскому ни в коем случае не ввязываться ни в какие переговоры с англичанами относительно старых долгов и не создавать надежды, что они будут когда-либо уплачены. В это же время в газетах появилось сообщение ТАСС о несовместимости и неприемлемости связи вопроса о кредитах с проблемой дореволюционных долгов. Решением политбюро предусматривался отказ уплачивать по кредитам добавочный процент для частичного погашения дореволюционных долгов, запрещалось в прямой или скрытой форме санкционировать соглашение по поводу кредитов о частичном их удовлетворении из оплачиваемых процентов. Крестинский писал наркому, что Трояновский предложил дать согласие Рузвельту на такую расплату с кредиторами. Этого делать нельзя40. 1 декабря Литвинов направил Сталину (копии Молотову, Ворошилову, Кагановичу и Орджоникидзе) докладную записку о мнении НКИД по поводу писем Трояновского. Он отмечал, что пока кредитов официально никто не предлагал. Предположение о согласии американского правительства гарантировать пролонгирование кредитов до 10 лет нереально. Трояновскому в свое время было поручено рассматривать конкретные торговые предложения, не связанные с проблемой старых долгов. Он это делал, но безрезультатно. Литвинов предложил оставить в силе прежние директивы, как советовал Крестинский41. Касаясь отношений со странами Латинской Америки, нарком считал, что вопрос о восстановлении дипломатических отношений с Мексикой поставлен несвоевременно, так как в этих странах часто меняются правительства и каждое из них поступает довольно свободно, может внезапно прервать отношения, как поступила в свое время Мексика. К тому же они подвержены давлению со стороны США и Англии. Следует учитывать, что "никаких деловых интересов, которые оправдывали бы существование советской миссии в Мексике и в других латиноамериканских странах, у нас нет".

По поводу Канады Литвинов советовал учитывать, что у советского правительства никогда не было с ней дипломатических отношений, генеральное консульство во время разрыва отношений в 1927 г. с Великобританией было ликвидировано. Канада отличалась враждебностью по отношению к СССР и вводила эмбарго почти на все советские экспортные товары. Ее внешние дела вела Англия. Это необходимо принимать во внимание. Мысль об издании информационных журналов в США достойна внимания и одобрения, но такие журналы, недавно существовавшие при полпредстве и Амторге, были ликвидированы самим же Трояновским и председателем Амторга И.В. Боевым. Трудно не согласиться и с идеей устройства в Советском Союзе выставок американской живописи и архитектуры или проведения спортивных состязаний, но для этого нужны деньги. Поездка артистов советского балета в Америку, как и в Великобританию, не вызывала в принципе возражений у Литвинова, но этот вопрос следовало бы изучить. Ранее его уже информировали о существовании комиссии, которой поручено его проработать. Между тем, как выяснилось, никакой комиссии не существует43. Полет в США весной 1936 г. имел бы политическое значение, особенно в связи с президентской избирательной кампанией, отметил Литвинов. По поводу приглашения Грэвса нарком высказался негативно, так как генерал не пользовался особым авторитетом у американцев и слыл "почти большевиком"44. Такова была реакция Литвинова на предложения Трояновского. Его точка зрения одержала верх. Руководство НКИД не поддержало полпреда. Он был расстроен и сожалел. По-видимому, в какой-то степени на заключении наркома сказались личные холодные отношения между ним и полпредом. Не встретив и не достигнув взаимопонимания, Трояновский по окончании отпуска с грустными раздумьями покинул Москву. Он отправился в Вашингтон, где его ждали по-прежнему неурегулированные вопросы. А их было много, и его постоянно преследовала мысль, что и как можно и нужно сделать в интересах улучшения советско-американских отношений. Между сторонами наблюдалась неуступчивость и недоверие. Это понимал и посол Буллит, который с чувством разочарования отправился в отпуск. Таким образом, осенью не произошло позитивных перемен в советско-американских отношениях. Ни один вопрос не был урегулирован. Переговоры о долгах и кредитах не были возобновлены. Постановление политбюро ЦК ВКП(б) по этому вопросу было жестким и бескомпромиссным, запрещало вступать в переговоры о кредитах, которые в какой-либо степени были связаны со старыми долгами, и обсуждать эти проблемы с промышленными фирмами. Беседа Литвинова с Буллитом и Келли, встречи Трояновского с Буллитом не дали никаких оснований для оптимизма.