Политический кризис в Европе и позиция США

Политический кризис в Европе и позиция США

В то время, когда в мировой печати широко обсуждалось интервью Сталина о положении на Дальнем Востоке, в Европе разразился политический кризис. 7 марта Гитлер ввел войска в демилитаризованную Рейнскую зону, односторонне нарушив Локарнский пакт и Версальский договор. Эпицентр новой войны явственно обозначился в центре Европы. Германия бросила вызов европейскому сообществу. По Локарнскому пакту она обязалась поддерживать статус-кво на границах с Бельгией и Францией, но демонстративно его нарушила. Население третьего рейха выражало энтузиазм по поводу действий фюрера. Гитлер, Геринг и Геббельс почти ежедневно выступали по всей Германии. В прессе намеренно и непомерно раздувался страх перед силой. Французское правительство предвидело возможность нарушения Германией демилитаризованной зоны. 3 марта министр иностранных дел Фланден вручил ноту Идену о намерении французского кабинета принять военные контрмеры в случае вторжения немецких войск в демилитаризованную зону. Он спрашивал, поддержит ли Францию английское правительство. Гитлер узнал об этом и опередил своей акцией. 7 марта Фланден заявил Потемкину, что ввод немецких войск в Рейнскую область Франция встретила спокойно, нет надобности принимать какие-либо ответные меры военного порядка. Она обратится в Лигу наций с предложением созыва Совета Лиги в связи с нарушением Германией международных договоров и применением к ней экономических и финансовых санкций. Потемкин заверил Фландена в поддержке его предложений и действий в Женеве. Но в тот же день в совете министров при обсуждении сложившейся ситуации возникли разногласия. Высшее военное командование заявило, что страна не подготовлена к военному конфликту, следует пока подождать. На это совещание не был приглашен сторонник решительных действий генерал Жорж. Члены кабинета, кроме главы правительства А. Сарро и двух министров — Фландена и Манделя, — выступили против проведения военной мобилизации. Характерно, что недавно приступивший к выполнению обязанностей министра иностранных дел Великобритании Иден писал Фландену: "Было бы предпочтительно для Англии и Франции заранее вступить в переговоры с германским правительством о сдаче на определенных условиях наших прав в этой зоне, пока такая сдача еще представляет ценность как предмет торга"3. Состоявшаяся в Париже конференция локарнских держав закончилась безрезультатно, ее работу решено было продолжить в Лондоне. По инициативе англичан туда же перенесли заседание Совета Лиги наций. Там французов постигло глубокое разочарование. Их предложения не были поддержаны. Совет решил передать дело о франко-советском пакте на рассмотрение Гаагского трибунала4. Политические партии Франции в это время были заняты предвыборной кампанией в Национальное собрание и выступили против военного конфликта с Германией. Лидер радикалов Эдуард Эррио панически боял ся разногласий с англичанами и втягивания Франции в военный конфликт с Германией. Пьер Лавалъ заявил полпреду В.П. Потемкину, что правительство Сарро переживает критический момент. Действия Франции и Англии в Лиге наций не согласованы. Италия занята военной кампанией в Африке5. Иную позицию заняло советское правительство, обеспокоенное опасностью развития событий на европейском континенте. Будучи в конце января в Лондоне по случаю похорон короля Георга VI, Литвинов предложил британскому правительству заключить договор о взаимной помощи между СССР и Великобританией. Однако эта инициатива не встретила поддержки, и идея о выступлении с совместной декларацией СССР, Великобритании и Франции по вопросам устранения опасности войны в Европе была отклонена. Одновременно Англию посетил заместитель наркома обороны М.Н. Тухачевский. Он встречался с официальными военными представителями, покорив их своей эрудицией, широтой кругозора. Вместе с И.М. Майским и военным атташе В.К. Путной маршал беседовал с военным министром Великобритании Д. Купером, который признал нарастание опасности со стороны Германии и необходимость создания системы коллективной безопасности с помощью Лиги наций. На вопрос полпреда, возможно ли заключение пакта о взаимопомощи между Англией и СССР, министр ответил: пока общественность к этому не подготовлена. Предложение Майского опубликовать совместную декларацию не было поддержано английской стороной. При обсуждении вопроса о возможном направлении германской агрессии Купер назвал Австрию, Чехословакию и Балканы6. Директор Северного департамента министерства иностранных дел Англии Кольер также считал наиболее вероятным направлением Центральную и Юго-Восточную Европу, так как "с военной точки зрения это сравнительно легкая задача"7. Разочарованный пребыванием в Англии, М.М. Литвинов поспешил в Париж. Его беспокоила мысль о задержке ратификации пакта о взаимопомощи. Ведь прошло уже девять месяцев с момента его подписания. Нарком встретился с министром иностранных дел П. Фланденом и генеральным секретарем министерства А. Леже, настаивая в беседах с ними на ускорении ратификации пакта8. По возвращении в Москву неудовлетворенный Литвинов телеграфировал В.П. Потемкину: немедленно посетите министра иностранных дел П. Фландена и спросите, почему недопустимо долго задерживается ратификация парламентом договора о взаимопомощи. На протяжении двух недель в палате депутатов продолжались дебаты, СССР публично подвергался несправедливым и необоснованным нападкам, это беспрецедентно, с возмущением писал Литвинов9. Через три дня председатель совета министров Франции Сарро в беседе с Потемкиным признал, что против ратификации пакта выступает сильная оппозиция внутри страны. Интриги против него вели также Германия, Япония, Польша и Италия10. В частности, 11 февраля Гитлер в беседе с британским послом Э. Фиппсом заявил, что с Россией не следует "вести никаких политических переговоров и что ее надо политически изолировать", вместе с тем он "жаждет близкого сотрудничества с Великобританией"11. 12 марта сенат Франции ратифицировал франко-советский пакт о взаимопомощи. На следующий день генеральный секретарь министерства иностранных дел Леже в беседе с полпредом Потемкиным сообщил о несогласии англичан на санкции против Германии. Леже взволнованно говорил о пагубности политики уступок Гитлеру. Это побудит правительства некоторых государств ориентироваться на Берлин. Вслед за Англией могут пойти Румыния, Болгария, Югославия, Греция, Голландия, Дания и другие Скандинавские страны. К тому же между Германией и Японией идут переговорьг о координации вопросов внешней политики между ними и заключения военного союза. "В первую очередь его действия, — отметил Леже, — ощутит на себе СССР"12. Полпред слушал эти заявления, но воздерживался от комментариев. Суждения собеседника были объективны и отражали действительность. Известно, что Франция в 1933 г. имела сильные позиции в Европе. В последующие годы она стала быстро их терять. С 1934 г. обозначился подрыв системы безопасности в Центральной и Восточной Европе. С вводом немецких дивизий в Рейнскую область у союзников усилились сомнения в надежности Франции — сможет ли она выполнить обязательства в случае кризиса. Попытки Франции восстановить доверие союзников путем предоставления Польше займа в сумме 2 млрд фр. на закупку французского оружия потерпели неудачу, так же как и предложение о заключении всеобъемлющего оборонительного союза со странами Малой Антанты — Чехословакией, Румынией и Югославией. Эти страны не видели в лице Франции надежного гаранта послевоенных договоренностей. Они все больше попадали в сферу влияния германской политики. Политическая ситуация осложнялась еще и тем, что в сенате Франции образовалась группа сторонников перенесения в Гаагу вопроса о совместимости франко-советского пакта с Локарнским договором. Потемкин предупредил в этой связи министра Фландена о резко негативной позиции советского правительства к этому вопросу. Премьер Сарро выступал против рассмотрения франко-советского пакта в Международном арбитраже в Гааге. В прессе развернулась кампания против СССР, утверждалось, что его армия недостаточно подготовлена, скорость самолетов ниже германских, транспорт плохой. Газеты нагнетали сомнения и опасения у общественности страны13. 14 марта полпред Потемкин официально заявил главе французского правительства о том, что СССР окажет помощь Франции в случае, если она подвергнется нападению14. В тот же день и в течение следующих десяти дней Совет Лиги наций обсуждал вопрос об оккупации германскими войсками Рейнской зоны. Выступая в Совете, Литвинов призвал Лигу наций выступить в защиту Версальского договора и Локарнского пакта, к объединению усилий государств в целях взаимозащиты и взаимопомощи. Нельзя молчать и бездействовать. "Советский Союз готов поддержать все мероприятия Лиги в этом направлении"15, — заявил в заключение глава внешнеполитического ведомства СССР. Ознакомившись с речью Литвинова, французский посол в Берлине Франсуа Понсэ заметил: выступление прекрасно аргументировано, но излишне остро по содержанию.

Характерно заявление итальянского посла Аттолико: Англия вела себя как адвокат Германии, последняя выиграла дипломатическую игру вследствие нерешительности Франции. Британский посол Э. Фиппс, оправдывал позицию Лондона: для рекомендации санкций против Германии у Лиги не было юридических оснований. К ним отрицательно относятся Италия, соседи Германии, не исключая Чехословакии. Поэтому остается путь компромиссов. Опасность войны устранена. Нужно думать о возможности созыва конференции в мае.

Британские политики видели, что Германия быстро набирала силы, вооружалась, рассчитывая на безнаказанность действий; она целеустремленно стремилась к установлению своего господства в Европе. Ее руководители открыто заявляли о намерении овладеть европейским континентом, захватить и освоить "жизненное пространство" на Востоке. В Лондоне были не против предоставить Гитлеру свободу рук в его продвижении в восточном направлении при условии сохранения Британской империи. В Великобритании многие уверовали в реальность и выгодность такой политики. Она казалась вполне приемлемой и отвечала ее интересам. 18 марта Потемкин выразил решительные возражения в связи с обсуждением в правительственных кругах Франции вопроса о передаче в Гаагу в Международный суд урегулирование спора о советско-французском пакте. Он предупредил о возможности принятия советским правительством радикальных мер в отношении договора. События принимали серьезный оборот. На следующий день глава правительства Сарро доверительно сказал Потемкину: Япония и Германия динамичны и агрессивны, между ними началось сближение и в будущем планируется военный союз. "Японцы хотят устроить кровопускание СССР на Востоке, они собираются отвлечь туда силы СССР. Тогда Германия, уверенная, что Франции никто не придет на помощь, обрушится на нас всей своей тяжестью"17. Такова стратегия Берлина. Исходя из этого, Франции и СССР, возбужденно сказал он, необходимо тесное сотрудничество в интересах обеспечения мира18. Поскольку, как уведомил Потемкина глава французского правительства, группа сенаторов настаивала на перенесении в Гаагу спора между Германией и Францией по поводу советско-французского пакта, Литвинов направил телеграмму лично И.В. Сталину, в которой сообщал о демарше локарнских держав (Англии, Бельгии и Италии). "Идея исходила от французов, поэтому воспрепятствовать этому трудно, но можно попытаться исправить. Если французы и англичане будут спрашивать, чего мы добиваемся конкретно от Гитлера, можно выдвигать идею взаимного гарантирования балтийских государств, либо заключения советско-германского пакта о ненападении. Прошу указаний"19. На свой запрос нарком получил инструкцию, представлявшую решение политбюро. В ней говорилось: "Надо потребовать восстановления Восточноевропейского пакта и присоединения Германии к советско-французскому пакту о взаимопомощи. Если не будет решен вопрос о Восточной Европе, тогда авторитет Лиги наций падет, Советский Союз будет увеличивать армию и авиацию. В качестве компромисса готовы будем пойти на заключение с Германией пакта о ненападении"20. Но это решение было запоздалым и мало реальным. Оно мало учитывало действительное положение дел. В эти же дни заместитель наркома Н.Н. Крестинский встретился в Москве с главным редактором газеты "Тан" Ж. Шастенэ и на его вопрос о позиции СССР в отношении европейской ситуации ответил: "Выступление Германии затрагивает прежде всего интересы Франции, Союз готов ее поддержать". Шастенэ спросил, каким образом Советский Союз может оказать помощь Франции. Этот вопрос, ответил Крестинский, должны решать генеральные штабы обеих стран, но пока переговоров об этом не было. Действия советского правительства необходимо будет согласовывать с другими союзниками Франции в Европе, в частности с Польшей, на которую трудно рассчитывать21. У советского руководства возникли серьезные сомнения в действенности франко-советского пакта о взаимопомощи. Он долго не ратифицировался Национальным собранием — 9 месяцев. Слишком сильны и влиятельны были силы сопротивления. Когда Гитлер в марте спокойно ввел войска в Рейнскую область и Франция не предприняла никаких шагов, тогда еще больше усилилось неверие в действенность и эффективность договора в случае, если Германия предпримет наступление в направлении Восточной Европы. При встрече с главой правительства В.М. Молотовым Шастенэ спросил об отношении советского правительства к военной оккупации Рейнской области. Это, ответил Молотов, — угроза прежде всего Франции и Бельгии. Позиция СССР изложена в речи Литвинова в Лиге наций, и правительство готово выполнить свои обязательства по договору и с учетом европейской ситуации. На вопрос Шастенэ о характере сотрудничества и контактов между генеральными штабами двух стран глава советского правительства ответил, что этим должны заниматься военные специалисты.

В заключение В.М. Молотов сказал, что после интервью Сталина наметились признаки некоторого улучшения советско-японских отношений, появились новые факты о намерении японцев выступить против Внешней Монголии нет22. Беседа показала, что отношения Советского Союза с Францией не получили должного развития. Подписание договора о взаимной помощи затянулось и произошло лишь под давлением общественности Франции, в связи с усилением военной угрозы Германии и благодаря активной деятельности советской дипломатии. Палата депутатов ратифицировала его лишь 27 февраля, а сенат 12 марта. Характерно, что предварительные переговоры о военном сотрудничестве СССР и Франции встретили сопротивление. В Париже не хотели идти на военное сотрудничество с Москвой. В марте в Лондоне состоялось совещание представителей Англии, Франции и Бельгии. Участники договорились о новой встрече локарнских держав, которая должна состояться под эгидой Лиги наций. Но Берлин отклонил это предложение. Тщетными оказались и попытки Франции договориться с Англией23. Гитлер удачно выбрал время для вторжения в Рейнскую зону, воспользовавшись разногласиями между Францией и Англией. Он был уверен, что оно не встретит препятствий со стороны Франции, а тем более Англии и Италии. Гитлер хорошо знал, что у Англии не было желания ему противодействовать. Париж оказался в растерянности. Нерешительность и пассивность парализовали политиков и военных лидеров Франции, возлагавших большие надежды на Англию. Нерешительность и робость Франции в отношении Германии объяснялась не только примиренческой позицией британского правительства и боязнью Парижа лишиться такого союзника, как Великобритания. Главной причиной было положение в самой Франции, раздираемой внутренними противоречиями и разногласиями, политической борьбой между партиями накануне парламентских выборов, а также нежелание и боязнь высшего военного командования вступать в вооруженный конфликт с Германией. Никто из политиков не хотел предстать перед избирателями сторонниками войны. Союзники Франции также не склонны были обострять отношений с Берлином. Упования на поддержку СССР оказывали мало воздействия, ибо противники франко-советского пакта о взаимопомощи преднамеренно подчеркивали отдаленность Советского Союза, отсутствие общих границ, недостаточную подготовленность его армии к наступательной войне, трудности переброски советских вооруженных сил, невысокую скорость советских самолетов. "Если к этому добавить, — отмечал В.П. Потемкин, — инсинуации, что СССР сознательно толкает европейские государства к войне, что он продолжает подготовлять мировую революцию, что он уклонится от помощи Франции в решительный момент, что к тому же ему самому придется отбиваться от Японии, то вполне ясной станет та атмосфера сомнений, страха, недоверия и колебаний, в которой приходится действовать французскому правительству в данный критический момент"24. Какую же позицию занимали США в отношении нарушения Германией договоренностей, достигнутых в Версале и Локарно? Президент Рузвельт, госдепартамент и лично Хэлл получали обширную информацию о положении в Европе, нарастании опасности со стороны Германии и приближении политического кризиса на континенте. Дипломатия США внимательно следила за этим. Из Германии постоянно поступала информация о жизни страны, внутренней и внешней политике, ее военных приготовлениях. Огромным информационным материалом обеспечивали госдепартамент посол У. Додд и советники25. К тому же в Германии было около двадцати корреспондентов американских газет; они являлись опытными сборщиками новостей об экономической и политической жизни государства, дипломатии Берлина. Поэтому вести о вводе немецких войск в Рейнскую зону не были неожиданностью для официального Вашингтона. В частности, речь Гитлера 7 марта о посылке немецких солдат (около 30 тыс.) в демилитаризованную Рейнскую зону, о расторжении Локарнского пакта представителем министерства иностранных дел была вручена американским корреспондентам накануне его выступления. Она продолжалась полтора часа. В течение пятнадцати минут рейхсканцлер критиковал франко-советский договор о взаимопомощи и пытался доказать, будто опасность Германии исходила от Чехословакии26. 26 февраля посланник Э. Гренвилл писал Рузвельту из Гааги о военных приготовлениях в Европе, в том числе о быстром возведении Голландией фортификационных оборонительных сооружений на своих границах. Германия быстро вооружается. Гитлер ведет кампанию против Франции, но главное его внимание сосредоточено на России, Польше и Чехословакии. Эти страны больше привлекают дипломатию Берлина в связи с обсуждением франко-советского пакта о взаимопомощи27. На следующий день американский посланник в Осло А.Д. Биддл сообщал Рузвельту о перегруппировке сил в Европе. С одной стороны, Германия, Япония и Италия, писал он, вооружаются и требуют передела мира. Они затрачивают на это огромные средства. С другой — Англия и Франция действуют нерешительно. Польша, занимая важное стратегическое положение, поддерживает баланс сил между Германией и Россией. Некоторые дипломаты полагают, что она присоединится к итало-германской группировке, но отдельные аналитики склонны думать о включении ее со временем в англо-франко-советскую комбинацию. От этого зависит во многом развитие событий в Европе. Касаясь франко-советского пакта, посланник отмечал, что французы сомневаются в его действенности, а в Берлине обеспокоены им, особенно в военных кругах, так как Германия не готова к войне — по крайней мере в течение двух предстоящих лет. В самом генеральном штабе вермахта, отмечал посланник, идет борьба по вопросу темпов перевооружения и степени готовности страны к войне. Во внешней политике Германии оп ределилось два течения: одни настаивают на экспансии за счет соседних государств, другие выступают за возврат прежних колоний. Во Франции обострилась борьба вокруг франко-советского пакта о взаимопомощи в связи с предстоящей ратификацией его в Национальном собрании28. В связи с вводом Гитлером дивизий в Рейнскую область американский посол в Лондоне Бингхэм был вызван в Вашингтон для консультации. По прибытии он выступил в клубе "Заграничных писателей", где поделился со слушателями своими впечатлениями о положении в Европе. Он заявил об изменении настроения в правительственных кругах Великобритании. Вероятно, ее противником в будущем станет Германия. И тут же многозначительно добавил: "Гитлер в первую очередь нападет на Советский Союз"29. Эта информация была передана Н.Н. Крестинскому. За неделю до вторжения немецких войск в демилитаризованную Рейнскую зону, 29 февраля, президент Рузвельт подписал билль о продлении закона о нейтралитете до 1 мая 1937 г., который США приняли в августе 1935 г. при обозначившейся оси Берлин —Рим и противостоянии им Великобритании и Франции, после заключения договоров о взаимопомощи СССР, Франции и Чехословакии. Т.е. утверждение американским конгрессом политики нейтралитета произошло в ответственный момент, когда происходили серьезные перемены в расстановке сил на европейском континенте. Этим актом Америка ослабила позиции Лиги наций в деле обеспечения всеобщего мира. В тот же день состоялась беседа посла У. Додда с министром иностранных дел Германии Константином фон Нейратом о европейской ситуации. Министр заявил, что Германия могла бы возвратиться в Лигу наций, но при условии, если западные державы вернут ей колонии, разрешат ввести войска в Рейнскую зону и согласятся на уступки в отношении военноморских сил. На вопрос о подготовке союза Германии с Японией Нейрат уклонился от ответа, заметив, что пока такого союза нет, Германия не вступит в войну с Россией в случае японо-советского вооруженного конфликта. С последним посол Додд не согласился, так как многое свидетельствовало о связи Германии с Японией. Собеседники уделили внимание франко-советскому пакту. Министр признал, что этот пакт по своим условиям не агрессивен, ибо России не под силу вести войну за ее пределами, так как ее войска, несмотря на их многочисленность, не способны вести наступательную войну. Посол согласился с этим мнением30. Известия об одностороннем нарушении Германией Локарнских соглашений правительство США восприняло спокойно. Госсекретарь К. Хэлл отметил, что не следует преждевременно бить в барабан31. 9 марта он направил Рузвельту меморандум по поводу ввода немецких войск в Рейнскую зону. Он отмечал, что Германия нарушила Версальский договор и Локарнские пакты. Однако это не касается договора, заключенного США с Германией 25 августа 1921 г. В нем не содержится статьи, гарантирующей обеспечение демилитаризованной Рейнской зоны. Германия не нарушила обязательств в отношении США. Госдепартамент продолжает наблюдать за развитием событий, связанных с оккупацией Рейнской области32.

Другого мнения придерживался посланник в Вене Джордж Мессерсмит. Он был опытным и наблюдательным дипломатом, прекрасным аналитиком, превосходно знавшим экономику Германии. Работая много лет в Берлине, он изучал торгово-экономические аспекты германо-американских отношений, готовил аналитические обзоры и рекомендации для госдепартамента. Рузвельт был высокого мнения о нем и обычно внимательно читал его донесения. Именно Мессерсмит одновременно с послом Доддом своевременно предупреждал официальный Вашингтон о быстро возраставшем опасном военном могуществе Германии, призывал к активным противодействиям. 9 марта Мессерсмит направил меморандум в госдепартамент, в котором обеспокоенно и убежденно писал: "Нацисты, готовящие Германию к агрессивной войне, боятся войны сейчас так же, как и другие правительства Европы и, возможно, даже больше. Германия не готова к войне, даже если Италия выступит на ее стороне, и это фактор, который державы не должны упустить из виду при принятии решения о том, как следует реагировать на германскую акцию 7 марта 1936 г. Решительная позиция держав сейчас наверняка не приведет к войне, но явится в то же время единственным способом положить конец серии свершившихся фактов... Возможно, было бы слишком смело сказать, что это — последний шанс Европы спасти себя от окончательной катастрофы большой войны, однако многие признаки говорят о том, что это — поворотная точка, которая определит дальнейшее направление событий — к войне или миру"33. Разделяя мнение Мессерсмита, президент ассоциации внешней политики Раймонд Лесли Бьюэлл несколько позже заявил, что если великие державы своевременно не предпримут совместных действий в защиту мира, то война неизбежна и она будет угрожать также и Соединенным Штатам, чья политика пассивная, слабая и бесполезная34. Американская пресса по-разному оценила действия Гитлера. 14 марта газета "Нью-Йорк Тайме" призывала остановить пока не поздно военную акцию. Другие газеты констатировали опасность приближения войны в Европе. Некоторые, успокаивая американскую общественность, утверждали, что собственно ничего особенного не произошло. Печать Херста одобряла ввод немецких войск в Рейнскую зону, считая, что великие державы не имеют права возражать Гитлеру. Были и такие заявления35. В январе и феврале в конгрессе шли бурные дебаты о принятии постоянного закона о нейтралитете36. Сенаторы Дж. Най и Б. Кларк требовали введения жестких ограничений на торговлю с воюющими странами. Другие предлагали вести торговлю и получать прибыли. Финансист Бернард Барух, будучи изоляционистом, как и Герберт Гувер, отстаивал принцип "свободы морей", предлагая вести торговлю со всеми странами, за исключением оружия, на основе принципа "плати и вези". Закон о нейтралитете в целом поддерживали сенаторы А. Ванденберг, Л. Лэдлоу, конгрессмены Г. Фиш, М. Маверик. В новом законе предусматривалось запрещение займов и кредитов воюющим государствам, за исключением краткосрочных. Американские республики освобождались от действия закона о нейтралитете, если они оказывались в состоянии войны. В Берлине следили за дебатами в конгрессе и были довольны принятием закона о нейтралитете. Одновременно в Лондоне проходила конференция морских держав — Великобритании, Франции, США, Италии и Японии, открывшаяся еще 9 декабря 1935 г. В первые же дни между делегациями развернулись острые дебаты. Требование японского морского министра адмирала Нагано паритета японского флота с флотами США и Англии решительно отвергли американские и английские представители. Французская делегация их поддержала. Однако Нагано активно защищал свои предложения. В результате дискуссия зашла в тупик. 21 декабря решено было прервать конференцию. Она продолжила свою работу 6 января 1936 г. На первом же заседании адмирал Нагано вновь потребовал равенства сил флотов, но опять не получил поддержки. 15 января он заявил, что Япония не может далее участвовать в конференции и демонстративно покинул ее. В Вашингтоне это вызывало бурю возмущения. Последовало резкое осуждение в конгрессе и в печати поведения официального Токио37. 10 февраля председатель сенатского комитета по внешним сношениям К. Питтмэн выступил в сенате с большой речью, осудив действия Японии по форсированному строительству флота и авиации. Он призвал американских граждан к "созданию превосходящих морских и воздушных сил", которые будут способны выступить против нарушителей мирных договоров38. Речь сенатора была опубликована в "Правде" 12 февраля 1936 г. Госсекретарь Хэлл поспешил отмежеваться от этого выступления, заявив, что у него с сенатором не было никаких предварительных консультаций. Между тем американский посол в Токио Джозеф Грю приветствовал речь сенатора в отношении Дальнего Востока и записал в своем дневнике: "Полезно время от времени напоминать японцам, что огонь есть в вулкане, который они считают потухшим"39. Между тем устроители конференции решили продолжить ее работу без японской делегации. 25 марта США, Англия и Франция подписали договор о соотношении флотов. В нем не говорилось о количественном ограничении морских сил, а лишь о качественных. Италия отказалась его подписать и взять какие-либо обязательства, пока не будет решен в ее пользу конфликт с Эфиопией. Таким образом, ни Япония, ни Италия не подписали договора, что свидетельствовало об остроте и глубине противоречий между морскими державами. В Вашингтоне были недовольны результатами конференции. В сравнении с предыдущими соглашениями 1922 и 1930 г. сенатор Уолш назвал договор "жалким документом", а адмирал Стендли заявил: "Мы добились договора, но это не то, чего мы добивались"40. Конференция показала расстановку сил на море, намерения ее участников и их непримиримость. Морское соперничество побуждало державы к поискам союзников. Эта тенденция и напряженность в международных отношениях имели отражение и в дипломатической информации, получаемой из Европы. 13 марта посол Брекенридж Лонг писал Рузвельту из Рима, что действия Германии в Рейнской зоне привели к кризису в Европе, который не так легко можно будет урегулировать41. Посол Джон Кудахи из Варшавы сообщал президенту, что Германия нарушила договор, французы в панике, Великобритания не готова к войне и не склонна их поддерживать. Она в поисках компромисса. Лига наций и идея коллективной безопасности потерпели неудачу. Если Гитлер не будет свергнут, война в Европе неизбежна через один или два года. Следует это признать и выразить сожаление, что принятый конгрессом закон о нейтралитете не предоставлял президенту свободу действий при решении вопроса о наложении эмбарго на отправку военного снаряжения и материалов42. В государственном департаменте читали и анализировали поступающие донесения и депеши, но не спешили делать прогнозы, тем более предлагать конкретные действия, придерживаясь только что одобренного закона о нейтралитете. Тем не менее информация, поступавшая в Вашингтон, неопровержимо свидетельствовала о приближении еще более опасных событий в Европе, раздираемой противоречиями. В госдепартаменте понимали, что оккупация Рейнской области ободрила Гитлера и вдохно вила его на дальнейшие шаги, направленные к территориальному переделу Европы. 1 апреля посол Додд сообщал в Вашингтон, что после захвата Италией Эфиопии и занятия Рейнской зоны Германия стала настойчивее говорить о возвращении ей колоний. В Берлине не принимали всерьез франко-советский пакт о взаимопомощи, мало верили в возможность принятия конкретных акций со стороны Советской России. Примерно через три года, считал посол, Гитлер может втянуть всю Европу в войну. Большинство немцев ожидают включение Австрии и части Чехословакии в состав рейха. Италия намерена установить контроль над Средиземноморьем, а Германия над Балканами. В целом международная ситуация серьезная. Вырисовывается следующая картина: Германия стремится к установлению контроля над всей Европой, Япония — на Дальнем Востоке, а США в Западном полушарии. Додд, заканчивал свое письмо сомнениями, что вряд ли Рузвельт мог что-либо сделать, учитывая позицию конгресса и сильные изоляционистские настроения43. 11 апреля Додд записал в дневник: "На этой неделе в Женеве состоялись совещания Лиги наций и стран Локарнского договора. Министр Идеи не смог ничего сделать, а Фланден не хотел. Гитлер счастлив". Через пять дней он констатировал: "Лига наций способна лишь на разговоры и проволочки"44. Посол был прав относительно беспомощности Лиги, а также президента, подписавшего в конце февраля закон о нейтралитете, ибо изоляционисты продолжали выступать за невмешательство США в европейские события. 9 марта директор национальной конференции по защите мира Вальтер В. Кирк направил обращение президенту и конгрессу, в котором говорилось о необходимости сокращения вооружений и организации антивоенного движения45. 2 апреля Рузвельт обратился к послу У. Додду с просьбой сугубо доверительно выяснить у Гитлера, каковы границы его внешнеполитических притязаний на ближайшие десять лет. Посол предпринял такой дипломатический шаг. Рейхсканцлер лаконично ответил, что прежде всего необходимо возвращение Германии и Италии их бывших колоний46. Заместитель госсекретаря Самнер Уэллес считал, что умиротворение Германии возможно путем возвращения ей колоний. О притязаниях на колонии нередко официально заявляли лидеры Германии. Среди дипломатов и в прессе высказывалось мнение, что возвращение колоний ей и Италии могло бы способствовать установлению мира в Европе. Находясь под впечатлением обширной информации, поступавшей из Европы, Рузвельт понимал, что на старом континенте наступил политический кризис. 12 марта в беседе с членом комитета по предотвращению войны он пессимистически заметил: бесконечные разговоры о разоружении оказались бесполезными, они не дали никаких результатов. На самом же деле США очень отстали в производстве самолетов — их всего 800, в то время как у Англии 2500, у Франции 4 тыс., Германия производит 5 тыс. самолетов, а Россия 6 тыс.47. Нужно больше внимания уделять вопросам внешней политики и дипломатии США. Рузвельт просил Самуэля Р. Фуллера-младшего поехать в Европу, посетить ряд столиц, встретиться с государственными деятелями и узнать их мнение о выходе из создавшейся ситуации. Фуллер охотно согласился и находился в европейских странах с 19 марта по 21 апреля, побывав в Германии, Англии, Франции, Нидерландах. Он встречался с Гитлером, несколько раз с Шахтом, королем Великобритании Эдуардом VIII, Уорреном Фишером, постоянным заместителем британского министра финансов, Ф.Н. Фентенером ван Виссинденом, президентом международной торговой палаты. У Фуллера была обширная программа, он хотел получить информацию о торгово-экономическом и финансовом положении Европы, особенно Германии. Кроме того, ему было рекомендовано узнать, неизбежна ли в Европе война в ближайший год. Вашингтон интересовало также соотношение между долларом и фунтом стерлингов, переменой в американо-британских торговых отношениях и т. п. В европейских столицах Фуллера, давнего и близкого друга президента, выслушивали с интересом. Пять раз он встречался с Ялмаром Шахтом, который доказывал, что Германия испытывает острую нужду в сырье: для ее промышленности необходимы медь, хлопок и каучук. Решить эту проблему возможно путем возвращения ей колоний в Африке. Она хотела бы получить Камерун, Бельгийское Конго. 1 апреля его принял Гитлер, который говорил о возможности урегулировать назревшие европейские проблемы с участием США48. Германия должна себя защищать. Для этого ей нужно вооружаться. Она готова вести переговоры. По возвращении в Вашингтон Фуллер проинформировал обо всем Рузвельта, государственного секретаря и министра финансов. Его отчет, составленный на двадцати восьми страницах, был тщательно изучен в правительственных ведомствах. В сентябре 1936 г. Фуллер вновь отправился в Европу и собирался посетить Германию, Англию и Голландию49. Президент пожелал ему успеха, мало веря в него. 20 октября Рузвельт вновь беседовал с Фуллером, который высказал ряд предложений, в частности о созыве конференции европейских стран по вопросу возвращения колоний Германии и Италии. Президент понимал, что это невозможно. В Вашингтоне сознавали, что нейтралитет США по отношению к европейским событиям, и в частности внешнеполитическим акциям Берлина, подрывал престиж Америки на международной арене. Характерно, что 30 января при обсуждении ситуации в Европе нарком М.М. Литвинов и министр А. Иден пришли к выводу, что на сотрудничество с Америкой, включая и азиатско-тихоокеанский регион, рассчитывать нельзя в силу действия закона о нейтралитете50. Последовавшие события в Европе это подтвердили. Германия нарушила Версальский и Локарнский договоры и одержала легкую победу. В эти тревожные дни Франция и Англия потерпели крупное дипломатическое поражение. В большей степени в этом повинен был Лондон. Советская дипломатия сделала все, что могла, но тщетно. Ее действия не были поддержаны ни в Лондоне, ни в Париже. В период политического кризиса советское правительство заявило Англии, что для спасения Европы необходимо сближение СССР, Франции и Великобритании и их совместные действия. Политика Великобритании отличалась нерешительностью, стремлением найти компромисс с Германией, уклониться от совместных действий с Францией. Вашингтон молчал. В Москве убеждались, что надежды на политическое сотрудничество с США незначительны. Америка, далекая от Европы, не желала вмешиваться в ее дела. И это не могло не сказываться на характере советско-американских отношений. В неблагоприятно складывавшейся для Советского Союза ситуации 8 марта 1936 г. Литвинов встретился с послом Буллитом и обратил его внимание на опасное для мира развитие событий; он заявил о готовности Советского Союза поддержать Францию. Нарком обратил внимание посла на бездействие западных стран, их нежелание защищать Локарнские соглашения. Литвинов призвал к объединению усилий СССР и США в интересах безопасности народов и всеобщего мира51. Буллит информировал госдепартамент о беседе с наркомом. Однако никаких действий предпринято не было, хотя обстановка требовала объединения усилий двух государств. За два дня до этого Трояновский посетил госдепартамент и беседовал с Хэллом, его заместителем У. Филлипсом и помощником У. Муром. Госсекретарь говорил о желательности улучшения торговых и экономических отношений, ликвидации торговых барьеров, предотвращении войны, но не затронул вопрос о том, что могут США конкретно сделать в этом направлении.