Глава 5 Ликвидация Интернационала

Глава 5

Ликвидация Интернационала

Согласно воззванию “Гражданская война во Франции”, Интернационал как бы полностью солидаризовался с Коммуной и даже возглавлял ее.

Концовка воззвания звучит двусмысленно. Прозрачно намекается, что если даже само восстание не было делом рук Интернационала, Товарищество в ответе за все деяния Коммуны.

В действительности, кое-что там было сделано, скорее всего, с подачи лично Маркса, а именно – ниспровержение Ваномской колонны и разорение дворца Тюильри (мы вернемся к этим вещам). Но Интернационал к этому отношения не имел. В общем, намек в тексте Воззвания не соответствовал действительности. Однако, и для тех, кто знал истинное положение дел, такое заявление выглядело шагом дерзким, даже геройским. В европейской прессе поднялся шум, и когда он достиг большого накала, Маркс публично заявил, что воззвание составил лично он.

Не можем быть сомнений, что это был рассчитанный шаг, хотя неизвестно, все ли его последствия Маркс сумел просчитать. Мы полагаем, что Маркс и в этом случае уже ничем не рисковал.

Его личный престиж, поднявшийся с выходом «Капитала» небывало (для него) высоко, теперь достиг своей кульминации. Это был звездный час Карла Маркса. Вся Европа признала его силу и тем самым выразила ему уважение. Он мог позволить себе такие частные заявления:

Это, право же, отлично после скучной двадцатилетней болотной идиллии. Правительственный орган «Оbserver» грозит мне судебным преследованием. Пусть осмелятся! Плюю я на этих каналий! (ФМ, 478)

Едва ли это было пустой бравадой. По английским правилам иностранец не совершал преступления, пока не переходил от слов к делу, а до тех пор он был под защитой закона наравне с британцем. Маркс мог вполне безопасно “плевать на каналий”.

Но не везде были подобные законы. Против Интернационала предпринимались полицейские меры в целом ряде стран. Национальным секциям Франции, Германии, Швейцарии, Испании и ряда других стран пришлось несладко. Отмежевались от Интернационала английские тред-юнионы.

…Международное Товарищество Рабочих далеко не было товариществом. Скорее оно напоминало коммунальную квартиру советского образца, в которой достаточно бывает одного склочника, чтобы перессорить всех.

По имеющимся у нас источникам трудно воссоздать картину интернациональныхсвар и дрязг. По описаниям Маркса в письмах к Энгельсу, можно увидеть среди его методов руководства принцип «разделяй и властвуй». Кроме того, как пишет Меринг (и это еще как правдоподобно), существовал конфликт между стремлением Генерального Совета управлять национальными партиями и автономистскими тенденциями в этих партиях.

I Интернационал не мог стать “III Интернационалом”. В первую очередь потому, что его вождь не располагал таким мощным источником финансирования, каким позже обладал другой вождь.

По-видимому, Интернационал сильно пострадал от конфликта Бакунин-Маркс. В этом вопросе мы склонны понять мотивы Бакунина. По всему судя, боролся он с Марксом из-за диктаторских замашек последнего.

^{Михаил Александрович Бакунин}

Две беды было у Бакунина. Во-первых, он был харизматическим лидером, сравнимым с Марксом по революционному авторитету и организаторским способностям. Понятно, что, когда ты рядом с Максом, это беда. Причем, беда не столько Маркса, сколько твоя.

Другой проблемой Бакунина было то, что Маркс держал в руках Генеральный Совет, отчего вся борьба Михаила Александровича выглядела, да и объективно являлась борьбой против руководства Товарищества и его политики, а Маркс мог направлять свои стрелы от имени и за подписью Генерального Совета.

Стравливая бланкистов и прудонистов во Французской секции, натравливая бельгийцев на французов, умело регулируя недоверие между английскими тред-юнионистами и континентальными секциями, Маркс держал Генеральный Совет Интернационала в левой руке, а правой боролся с опаснейшим конкурентом – Бакуниным.

Международное рабочее движение могло иметь лишь одного вождя, и все знают, как его зовут.

^{Карл Маркс}

Накануне Гаагского конгресса, в 1872 г., исключение группы Бакунина из Товарищества было уже делом решенным. Фактически, это был раскол. Бакунин был лидером Альянса, объединявшего массы рабочих организаций Южной и Центральной Европы.

В этот момент неожиданно взбунтовались прежде верные клевреты Эккариус и Юнг. Измена двух многолетних приспешников, знавших слишком много о подноготной стороне марксовой деятельности, была сильным ударом по его амбициозным планам. Эккариус и Юнг выражали свой протест отнюдь не молча. Деталей в наших источниках нет. Меринг, который должен был знать многое, не сообщает ничего. Известно, что Эккариус сблизился с лидерами тред-юнионов, а этим диктаторские поползновения Маркса заведомо были не по нраву.

К сему добавились еще внешние обстоятельства. Европейские правительства стали преследовать национальные секции Интернационала. В то же время для рабочего движения в национальных рамках, напротив, стали открываться более благоприятные возможности в связи с реформами избирательного права в ряде стран, в том числе, в Германии (где Либкнехт и Бебель стали депутатами рейхстага). Сказанное усилило автономистские тенденции в рабочих течениях.

В этих условиях, с учетом всего сказанного выше, Интернационал фактически потерял свою прелесть как реальный наднациональный орган монопольной власти Маркса. Как орган координации и связи, Товарищество, понятное дело, его не интересовало. Дарить кому-то другому организацию, созданную своим талантом и для себя лично, – было не в его правилах.

Единственное, что мог еще сделать с Интернационалом Маркс, – это поступить с ним, как Тарас Бульба с младшим своим сыном. Суровый, как казак, он не страдал сентиментальностью.

Провернуть такое дело, конечно, было совсем не просто. Вопрос о роспуске Товарищества отнюдь не стоял на повестке дня. И даже не назрел. Подобная инициатива Генерального Совета едва ли встретила бы иную реакцию, чем переизбрание его состава. И все же Маркс сделал по-своему. Как он провел эту операцию?

Кто не знает – попробуйте догадаться! В нашем рассказе была подсказка…

Угадали. Штаб-квартира Интернационала была перенесена из Лондона… подальше, подальше … за океан. В Нью-Йорк!

Мы не совсем уверенны, что наша версия о подоплеке падения Интернационала соответствует общему сложившемуся представлению в данном вопросе. Беспартийно-научных точек зрения мы не знаем. Официальная марксистская концепция сводится к невразумительным фразам о раскольнической деятельности Бакунина и о том, что Товарищество сыграло уже свою историческую роль.

Объяснения не очень убедительные, ибо Бакунина уже формально «исключили», а версия о том, что к 1872 г. Интернационал свое отыграл, была высказана теми же Марксом и Энгельсом уже задним числом. Да и сама процедура убиения о многом говорит.

Когда на конгрессе в Гааге вышел на трибуну Энгельс (не Маркс!) и внес предложение о перенесении штаб-квартиры из Лондона в Нью-Йорк (под предлогом о необходимости развивать движение в Америке), в зале воцарилось, как пишет Меринг, «всеобщее и для большинства тягостное изумление». Такого конгресс определенно не ожидал.

По утверждениям бакунинцев и «изменников» личный состав конгресса был подтасован Марксом – и эту версию нельзя отбросить просто так.

Известно, что по требованию ряда делегатов при открытии конгресса в Гааге была устроена проверка полномочий делегатов.

Поздно. Подобранное большинство едва ли выразит недоверие самому себе. Надо ли сомневаться, что (кроме одного, который, кстати говоря, принадлежал одному из четырех делегатов США!) были признаны действительными все мандаты? Из 61 голоса 30 было подано за предложение Энгельса, кто-то воздержался – и решение состоялось.

Но все выглядело прилично. Был избран новый Генеральный Совет. Маркс даже некоторое время играл роль наставника для нового Председателя – Зорге. Были попытки спасти Интернационал, даже был созван еще один европейский конгресс, объявивший решение о переносе недействительным.

Но все было кончено. Спустя несколько месяцев, Международное Товарищество Рабочих перестало существовать. Его оплакивали все, кроме Маркса и Энгельса, объявивших, что Товарищество выполнило свою «историческую роль».

Мы хотим подчеркнуть, что все эти события в марксистском освещении выглядят неожиданными и непонятными. В марксистской версии явно ощущается недоговоренность. Но все обретает смысл и закономерность, если принять нашу версию о личных амбициях Маркса при образовании, деятельности и бесславном конце Интернационала. Он был создан как личное орудие Маркса. В другом качестве он существовать не должен был и, следовательно, не мог.

Падение Международного Товарищества Рабочих состоялось в тот день, когда Маркс был избран в его Временный подкомитет, то есть, в самый день учреждения Интернационала!