Глава I. Начало войны

Глава I. Начало войны

С самого начала войны русские армии действовали согласно заранее разработанному плану, вошедшему в литературу под названием “план Фуля”, а именно, 1-я Западная армия, против которой действовали превосходящие силы противника во главе с самим Наполеоном, отступала к Дрисскому лагерю, а 2-я Западная армия и отдельный корпус М.И. Платова получили приказ действовать во фланг наступающему противнику. Ещё в 1810 г. М.Б. Барклай де Толли представил Александру I записку “О защищении западных пределов России”, в которой предлагал “избрать главную оборонительную линию, углубившись внутрь края, по Западной Двине и Днепру”. Истощив силы неприятеля в “польских провинциях”, то есть, в ненадёжной, недавно завоёванной Литве, русская армия должна была перейти в наступление. Подчеркнём, что отступать далеко в глубь страны вовсе не собирались и районом, где следовало “изводить” противника были недавно обретённые “польские провинции”. Барклай писал, что было решено «открыть кампанию отступлением к древнейшим нашим границам». А.Л. Ивченко верно заметила, что в записке Барклая 1810 г. «речь идёт отнюдь не о российских просторах»; генерал определённо писал, что «Двина и Днепр составлять будут навсегда вторую оборонительную линию».[16] Именно поэтому на Двине стали возводиться и Динабургская крепость и Дрисский укреплённый лагерь.

Но вскоре после начала войны выяснилось значительное численное превосходство неприятеля. Данилевский пишет, что это побудило русское командование «произвести изменение в операционном плане. Вместо того чтобы, как хотели прежде, 1-й армии удерживать неприятеля, а 2-й и Платову действовать в его фланг и тыл, решились совокупить обе армии». Но когда стало ясно, что армия П.И. Багратиона не сможет пробиться через Минск, а Наполеон начал обходить 1-ю армию с её левого фланга через Глубокое, оставаться в Дриссе стало невозможно, и 4/16 июля 1-я армия двинулась к Полоцку, за исключением 1 — го корпуса генерала Витгенштейна.[17]

Он был оставлен на Двине со следующим повелением императора: «Неприятель делает демонстрации на правый наш фланг и авангард оставляет в покое, а между тем открывается, что колоны его берут направление от нас влево. Все сие доказывает, что неприятель намерен обходить наш левый фланг и тем вовсе отрезать 1-ю армию, как от 2-й, так и от сердца самого государства… Вследствие сего предположено 1-й армии взять направление на Полоцк… Вы с вверенным вам корпусом, присоединив к оному запасные батальоны и эскадроны отрядов князя Репнина и Гамена, остаетесь отдельные для действия против того неприятельского корпуса, который, быть может, перейдет Двину у Динабурга, и вообще для прикрытия всего края от Двины до Новгорода. Операционная ваша линия есть от Дриссы чрез Себеж и Псков к Новгороду. Во всех сих местах заготовлены запасы, из коих имеете получать продовольствие. Хотя и дается вам сие отступное движение, но оное должны вы делать в таком только случае, когда будете действительно иметь превосходнейшего в силах против себя неприятеля; в противном же случае предоставляется ваша совершенная воля перейти на левую сторону Двины, действовать с решительностью наступательно и, разбив неприятеля, возвратиться обратно на правый берег Двины. Государь император остается в полной надежде, что вы не упустите атаковать и разбить неприятеля, если представится к тому удобный случай.

В первые два дня должны открыться настоящие намерения неприятеля, куда главнейшие его силы направляются, и 1-я армия в состоянии будет, в случае надобности, вас подкрепить, но далее вы должны будете действовать уже одни… Все тягости и госпитали в Люцыне и Себеже приказал я отправить к Острову, отколь велите им немедленно следовать к Порхову, а в случае надобности направьте их и в Старую Руссу, из Пскова же тягости и госпитали отправьте в Новгород».[18]

Император Александр I (1777–1825)

После подчинения 29 июня/11 июля Витгенштейну отрядов генералов А.Ю. Гамена (запасные батальоны 1- й гренадерской дивизии) и Н.Г. Репнина-Волконского,[19] его корпус стал насчитывать 36 батальонов, 27 эскадронов, казачий полк, 9 артиллерийских и 1 пионерную роты, всего 25 тыс. чел. и 108 орудий.[20] Богданович так охарактеризовал командный состав 1-го корпуса: «Граф Витгенштейн, которому тогда было сорок четыре года, бодрый, деятельный воин, не обладал многосторонними познаниями, но умел одушевлять войска личным примером… Ласковый, великодушный начальник, Витгенштейн отдавал полную справедливость заслугам своих сподвижников: начальника корпусного штаба, одного из образованнейших генералов русской армии, Доврё; начальника артиллерии, столь же даровитого, сколько энергического и храброго князя Яшвиля; обер-квартирмейстера, пылкого, кипучего деятельностью, Дибича, и начальника авангарда, неустрашимого Кульнева».[21]

В первый раз войска неприятеля (2-й корпус Удино)[22] приблизились к Динабургу в какой-то мере случайно. 11 июля маршал узнал, что корпус Витгенштейна отступил из Солок в Видзы, и направил в Езеросы пехотную дивизию, бригаду лёгкой кавалерии и дивизию кирасир. Вскоре комендант Динабургской крепости генерал Г.П. Уланов получил «донесение от командующего передовыми форпостами на левом берегу реки Двины Гродненского гусарского полка поручика Гуттинера, что французские войска при закате солнца заняли местечко Езеросы».

30 июня/12 июля Гуттинер донёс, «что неприятель из вышесказанного местечка выступил и следует по дороге к Динабургу, который в 12 часов пополуночи показался на высотах пред Динабургским мостовым укреплением, в 2-х — 3-х верстах, не делая, однакож, никаких дальнейших покушений на вышеозначенное укрепление”. Чтобы узнать численность противника, Уланов откомандировал 3 эскадрона Сводного гусарского полка майора Е.И. Бедряги, “который в течение целого полудня означенными эскадронами снял из числа расставленных на высотах неприятельских пикетов 12 человек рядовых, в числе коих 7 французов и 5 итальянцев и сверх того на тех же пикетах одного убил, а другого заколол”. В это же время 6 гусар во главе с вахмистром, высланные для наблюдения за неприятелем, напали на пост из 30 чел., убили 2 и 9 взяли в плен, а унтер-офицер Терехов, отряженный с 8 гусарами к м. Иллукшт, напал на патруль из 15 пехотинцев, 3 взял в плен, остальные спаслись бегством в болото. У гусар потерь не было. Пленные объявили, что их отряд принадлежит к дивизии Леграна и состоит из двух полков кавалерии, одного егерского полка и 2 лёгких пушек.[23]

Уланов заверил императора: «Я все силы употреблю удерживать неприятеля к занятию мостового укрепления, сколько возможность позволит, а между тем озабочиваюсь вывозом имуществ… а остальных, чего вывезти будет не можно, приуготовлением преданию воде и огню». В тот день Наполеон приказал маршалу Ж. Мюрату направить корпус Удино в Дрисвяты и Якубово, а его лёгкую кавалерию — к Динабургу. Король Неаполитанский тут же ответил императору, что Удино уже движется через Езеросы к Динабургу. По словам шефа эскадрона М. де Марбо, командующего 23-м конно-егерским полком, Удино, «видимо, не очень хорошо понявший приказы Наполеона, совершил какой-то невероятный марш-бросок… и вышел перед городом Динабургом. Этот старинный город был плохо укреплён, и Удино рассчитывал захватить мост, чтобы перейти на правый берег и атаковать хвост колонны Витгенштейна. Но, уходя из Динабурга, тот оставил в городе большой гарнизон и многочисленную артиллерию».[24]

Между тем, на левом фланге Великой армии вёл наступление 10-й армейский корпус маршала Э.Ж. Макдональда, имевший главной задачей овладение Ригой. Переправившись через Неман у Тильзита, корпус прибыл 30 июня в Россиены. 8 июля он выступил оттуда двумя колоннами: прусский Вспомогательный корпус генерала Ю.А. Граверта двинулся через Шавли к Бауску, занял Митаву и выслал авангард к Экау. Сам же Макдональд с 7-й пехотной дивизией генерала Ш.А. Гранжана направился в Поневеж, куда прибыл 13 июля. Здесь маршал получил приказ от 9 июля, предписывавший ему предпринять демонстрацию к Якобштадту и Фридрихштадту.[25]

13 июля Удино прибыл к Динабургу. «Как обычно, — рассказывал вездесущий Марбо, — мой полк двигался в авангарде, которым в тот день лично руководил маршал Удино. Динабург расположен на правом берегу. Мы подошли по левому, обороняемому значительным укреплением. Оно служит тет-де-поном, расположенным между мостом и передовой позицией неприятеля на берегу реки, которая в этом месте очень широка. В четверти льё от укрепления, не имевшего, по утверждению Удино, пушек, я обнаружил русский батальон, чей левый фланг опирался на реку, а фронт укрывался за дощатыми постройками покинутого лагеря. При таком расположении неприятеля было очень трудно войти в соприкосновение. Но маршал приказал мне атаковать противника.

Оставив на усмотрение офицеров заботу вести эскадроны в промежутки между сараями, я дал сигнал атаки. Но едва полк выдвинулся вперёд под градом пуль русских пехотинцев, как артиллерия, наличие которой маршал отрицал, начала яростно стрелять с укреплений, от которых мы находились так близко, что гранаты пролетали у нас над головами, не успевая разорваться… Я потерял здесь многих моих людей. Удино совершил серьёзную ошибку, атакуя неприятеля, закрепившегося между бараками и защищавшегося огнём из пушек и ружей».

Удино писал: «Вся равнина, находившаяся перед тет-де-поном этой крепости, была покрыта казаками, поддержанными пехотой, прикрывавшей их приближение. Парапеты укреплений были покрыты войсками; но не было замечено пушек в амбразурах, и все были убеждены, что тет-де-пон не вооружён. Я приказал дивизии генерала Леграна двинуться вперёд для поддержки авангарда, и мы вышли на равнину, постоянно ведя перестрелку с противником до его укреплений. Наши вольтижеры подошли очень близко под прикрытием двух рядов бараков, прекрасно выстроенных на протяжении примерно 1.200 туазов, прислонившихся правым флангом к гласису тет-де-пона. Тогда противник демаскировал свои батареи и открыл весьма оживлённый огонь не только из укреплений тет-де-пона, но также из укреплений крепости, расположенных на правом берегу».

А. Ежов. Офицер 23-го конно-егерского полка, 1812 г.

«Надеясь выбить с позиции неприятельских пехотинцев, — продолжает Марбо, — маршал послал против них батальон португальцев, шедший впереди нашей кавалерии. Но эти иностранцы, бывшие военнопленные… повели себя очень трусливо, и мы всё время оставались под огнём. Видя, что Удино храбро держится под неприятельскими пулями, но не отдаёт никаких приказаний, я понял, что если так будет продолжаться несколько минут, мой полк будет разбит. Поэтому я приказал своим егерям рассеяться и предпринял против русских пехотинцев атаку по-фуражирски (en fourageurs), двойным преимуществом которой является то, что она заставляет противника разбежаться и прекратить огонь артиллерии, поскольку канониры больше не осмеливались стрелять из-за боязни задеть собственных стрелков, смешавшихся с французами. Под сабельными ударами моих кавалеристов защитники лагеря в самом большом беспорядке бежали к тет-де-пону. Но гарнизон, которому было поручено защищать укрепление, состоял из солдат-новобранцев. Они, боясь, что мы, преследуя бегущих, ворвёмся внутрь, поспешно закрыли ворота. Это помешало беглецам броситься к понтонному мосту, чтобы переправиться на другой берег и найти укрытие в самом городе Динабурге.

На этом мосту не было перил, понтоны шатались, река была широкой и глубокой, и я видел гарнизон укрепления, пытающийся закрыть ворота! Идти ещё дальше вперёд показалось мне безумием… Как вдруг появился маршал, крича: “Доблестные воины 23-го полка, сражайтесь, как при Вилькомире, перейдите через мост, взломайте ворота и захватите город!”. Напрасно генерал Лорансе хотел заставить Удино понять трудности, которые здесь были неизмеримо большими, и то, что кавалерийский полк не может атаковать укрепление… Маршал заупрямился, говоря: “Они воспользуются беспорядком и страхом, царящим среди неприятелей!”. Потом он повторил мне приказ идти на город. Я повиновался. Но едва я оказался на первом пролёте моста вместе с первым взводом, как гарнизон Динабурга, которому удалось закрыть ворота укреплений, выходящих на реку, появился над валом и принялся оттуда обстреливать нас!

Наш рассыпной строй не позволял этим неопытным неприятельским солдатам стрелять эффективно, поэтому наши потери оказались меньшими, чем я ожидал. Но, услышав, что из укреплений в нас стреляют, защитники тет-де-пона, оправившись от испуга, занялись тем же. Видя, что 23-й полк оказался, таким образом, меж двух огней при вступлении на шатающийся мост, двигаться по которому вперёд не было никакой возможности, маршал Удино послал мне приказ отступить. Большие промежутки между отделениями позволили всадникам развернуться по одному без особого беспорядка. Однако два человека и две лошади упали в реку и утонули. Чтобы вновь оказаться на левом берегу, нам пришлось снова пройти перед тет-де-поном, и мы опять подверглись сильному огню, который, к счастью, вели неумелые стрелки…

Этот неудачный бой, начатый столь неосторожно, обошёлся мне примерно в тридцать убитых и множество раненых. Все надеялись, что маршал, по крайней мере, учтёт этот неудачный опыт, тем более что… инструкции императора не предписывали ему захватывать Динабург. Однако сразу по прибытии кавалерийских полков Удино приказал опять атаковать тет-де-пон, где неприятель имел время усилить гарнизон батальоном гренадеров. Поэтому наши части были отброшены со значительно большими потерями, чем те, какие понёс 23-й полк. Узнав об этой напрасной попытке, император отругал за неё маршала Удино».

По словам шефа батальона 56-го полка Т.Ж. Трефкона, на штурм укреплений была послана 1-я бригада 6-й дивизии (26-й лёгкий и 56-й линейный полки), но, «несмотря на все наши усилия, это оказалось невозможным, и были вынуждены отступить». Бедный лейтенант Ледюшб был убит в первом же своём бою. Сам Трефкон счастливо отделался, так как во время развёртывания своего 3-го батальона всего в двух дюймах от его ног в землю врезался град картечи.

Удино писал, что «огонь, который длился с 5 до 9 часов вечера сильно повредил бы нам, если бы я не нашёл способа укрыть колонны под прикрытием складок местности. В течение этого времени проводилась рекогносцировка укреплений», результаты которой в виде нарисованного плана маршал приложил к своему рапорту. В разгар боя Бедряга направил донесение Репнину: «Пополудни в 5-м часу неприятель всем корпусом атаковал редут жестоким образом и по сильном напряжении более четырех часов продолжает брать штурмом, наши храбро отбивают». Уланов же донёс, что неприятельские войска прибыли «пополудни в четыре часа, тот час атаковали мостовое укрепление; бой продолжался до 12 часов; хотя неприятель упорно покушался ворваться в укрепление, но нашими стрелками запасных батальонов и сильным действием из орудиев с укрепления был прогнан; вторительное его предприятие также было опровергнуто, однакож целую ночь частью стрелками тревожил».

Действия французов вынудили русских сжечь мост. «Я велел войскам, — пишет Удино, — занять хорошую позицию, откуда я мог легко удерживать неприятеля и откуда я обнаруживал всё то, что происходило у него. Я видел, как непрерывно тянутся обозы на правом берегу вверх по реке; навигация была прервана из-за нашего присутствия, а все суда, строевой лес и древесина перевезены на противоположный берег. Ширина реки составляет около 120 туазов [229 м], а её берега легко доступны». Французские войска потеряли убитыми и ранеными 112 чел., в том числе 6 офицеров, но зато захватили 160 пленных, в том числе 2 офицеров.[26]

По словам Удино, «противник предал огню часть своих магазинов, когда был отброшен в свои укрепления», он располагает 12 батальонами, многочисленной артиллерией и кавалерией, в которой много казаков. «Дивизионный генерал Легран маневрировал уверенно и умело, как и следует ожидать от опытного военного, и вообще все войска исполнили свой долг. Ночью русские сожгли часть своего лагеря, которая располагалась на левом берегу, маскировала их укрепления и облегчала приближение к ним; они разместили батареи на правом берегу, чтобы ударить нам во фланг, если мы начнём операцию против тет-де-пона».

Барклай решил поручить оборону Двины корпусу Витгенштейна, находившемуся в Балине, и передал Динабург в его диспозицию. Он приказал ему оставить тамошний тет-де-пон сразу, как только противник в больших силах перейдёт через Двину возле этого города. Начальник артиллерии 1-го корпуса генерал Л.М. Яшвиль был направлен туда, чтобы руководить обороной и эвакуацией. Уланов сообщил, что на рассвете 2/14 июля «началась перестрелка ружейная и действия артиллерии, которая и до сего времени продолжается. Между же тем неприятель, устроив свои войска, вознамеривается напасть на все пункты мостового укрепления, то не полагаю, что возможно было с малыми силами вверенного мне войска удержаться». Прибывший сюда Яшвиль «нашел, что неприятель обложил Динабургское мостовое укрепление в большим количестве войск с артиллериею расстоянием почти на пушечный выстрел и что сего числа при мне делал на левый фланг наступление, а между тем и прочие все войска приготовлены к боевому порядку, делая движения по обоим флангам реки Двины в намерении, как полагать можно, для переправы через оную. Мостовое укрепление не окончено, фланги не сомкнуты и на всем укреплении поставлено 16 орудий… Чтож принадлежит до главной крепости, то оная как бы и не существовала». Яшвиль считал, что противник намеревается овладеть Динабургом и «захватить в большом количестве запасы, орудия и прочее». Трефкон вспоминал, что «14-го имел место второй бой, такой же безрезультатный, как и накануне».[27]

15 июля Наполеон велел написать Удино: «Дайте ему знать, что я не одобряю движения, которое он сделал к Езеросам; в самом деле, если бы противник находился в силах в Динабурге, он подставлялся под атаку всей этой армии, был бы окружён значительно превосходящими силами и понёс большие потери; что Солоки, будучи в двух днях марша от Динабурга, находится уже довольно близко от этой крепости, и было бы достаточно иметь в Езеросах кавалерию и некоторое число вольтижеров; что моим желанием является маневрировать на высоте Двины». Тогда же Бертье разъяснил маршалу, что «император не желает атаковать неприятеля, ни в его укреплённом лагере в Динабурге, ни в его укреплённом лагере в Дриссе, но своим движением вправо он хочет сделать бесполезными все укрепления, которые неприятель возвёл в течение трёх месяцев».

В 9 часов утра по неизвестной причине произошёл взрыв 370 артиллерийских зарядов, сложенных возле батарей в Динабурге, в результате чего погибли 21 чел. и 11 чел. были ранены. Наградные документы гласят, что Тишинин «благоразумным распоряжением во всех местах отражал неприятеля и при двух вылазках не допустил оного овладеть укреплением», что «при нападении маршала Удино на мостовое укрепление 1, 2 и 3 июля командовал он артиллерией и войсками, гарнизон в Динабурге составлявшими, отразил неприятеля и три раза сгонял его с гласиса штыками». Отставной полковник 3-го пионерного батальона Вырубов, «командуя всею артиллерией в мостовом укреплении при главной крепости, благоразумным распоряжением и храбростью споспешествовал отражению неприятеля». Командир роты 1-го пионерного полка капитан А.П. Вырубов командовал 6 медными 12-фунтовыми орудиями; штабс-капитан М.М. Росляков командовал «открытой батареей под жестоким огнём»; подпоручик А.Г. Вансович 2- й был ранен во время отражения атаки. Поручик 2-го пионерного полка Ольдерогге «2 и 3 июля командовал храбро и с большим успехом батареею на правом фланге укрепления». Сводного гусарского полка поручик Цигульский, корнеты Бедряга и Васич «1, 2 и 4 июля под крепостью Динабургом бывши в охотниках, храбро и неустрашимо перепаливались с неприятелем».

Оставив перед Динабургом дивизию Леграна и лёгкую кавалерию для маскировки своего движения, Удино с прочими войсками направился в Дрисвяты. Яшвиль сообщил, что «неприятель вовсе оставил наше укрепление», а один гусарский эскадрон, «который следовал за ретирадой, захватил французов 80 человек, после чего мыза Калкуны, стоящая против нашего укрепления, занимаемая под главную квартиру французского генерала Удино, с рассветом нами занята». Пленные показали, «что намерение командующего ими генерала было занять тет-де-пон и самый мост», для чего он послал адъютанта, чтобы призвать к себе третью дивизию. Их «корпус отретировался в оную ночь 4 мили» в Дрисвяты.

Минёр, сапёр и пионер 2-го Пионерного полка, 1809–1811. Из “Историческое описание одежды и вооружения… ”

На рассвете 4/16 июля разъезды Сводного гусарского полка и команда сотника Денисова из казачьего Родионова 2-го полка имели перестрелку с отступавшим французским арьергардом.[28] Наградной документ гласит, будто Тишинин «4 июля совершенно остановил намерение неприятеля к овладению укреплением и многочисленные его войска обратил в бегство» (Sic!). В 6 часов утра Удино донёс Мюрату: «Перебросив мост через реку, называемую Лаутса, я выступил вчера в полдень из моего лагеря при Калкунах, а в этот момент я соединил в Дрисвятах две пехотные дивизии и 3-ю дивизию кирасир. Дивизия Леграна, которая оставила свою позицию перед Динабургом лишь с наступлением темноты, и две бригады лёгкой кавалерии, которые прикрывали её марш, прибыли только утром. 5-я бригада лёгкой кавалерии занимает Якубово с одним батальоном. 6-я под командой генерала Корбино освещает дорогу из Динабурга». Таким образом, маршал исполнил, наконец, приказание императора.

Но гнев Наполеона не улёгся, и по его приказу Бертье написал Удино: «Господин герцог, император с удивлением увидел и был рассержен тем, что вы без приказа двинулись к Динабургу. Если предположить, что русская армия находилась бы там, вы без причины подставили бы ваш армейский корпус. Если вы имели данные, что русской армии там нет, то ваш марш ещё более достоин порицания: вы подставили ваш правый фланг, который мог быть атакован войсками русской армии, которая находилась в Дрисском лагере. Император дал вам приказ идти в Солок. Его Величество, полагая, что вы находитесь на этой позиции, мог послать вам приказы, а вместо того, чтобы находиться там, вы были в двух маршах оттуда. Таким образом, вы совершили ошибочное движение без цели. Император хорошо знает, что в Динабурге находится крепость, над которой русские трудились в течение четырёх-пяти лет. Извещаю вас, господин герцог, что вы находитесь под командой короля Неаполитанского. Император полагает, что вы заняли предписанные позиции. Вы весьма сильно раздосадовали императора вашим движением к Динабургу. Его Величество поручил мне сказать вам, что он надеется, что этого больше не случится».

Обер-офицер 1-го Пионерного полка, 1809–1811. Из "Историческое описание одежды и вооружения…”

Яшвиль сообщил, что 5/17 июля «в вечеру некоторая часть неприятельской пехоты и кавалерии заняла мызу Калкуны, а потому стоящие наши пикеты и разъезды от оной мызы должны были отступить и, как прикрытие моста ими уже оставлено, и все в оном истреблено, то уже на левом берегу реки никаких разъездов более не имеется… Для наблюдения неприятеля оставил я казаков по ту сторону реки и завтрашнего числа разъездами буду сызнова открывать его движения». Это наверняка был какой-то отряд фуражиров, так как регулярных частей здесь уже не было.

На следующий день Яшвиль донёс, что все орудия, стоявшие на мостовом укреплении, «а равно и все число оставленных для вооружения крепости потоплено, кроме двадцати орудий 12-фунтовых медных, из числа коих 14 отправлено в Псков, а последние 6 оставлены для действия при батальонах, дав к оным обывательских лошадей, строение сожжено, мосты разведены и истреблены, а по оному и весь левый берег вовсе оставлен. После сего уже никаких важных дел предстоять не может для Динабургского отряда, а остается только вроде надзора берегов… Остается только при нечаянном нападении не в важном уже количестве остающиеся вещи и запасы в магазейне, коими бы не овладел неприятель, приказать истребить». Поэтому Яшвиль посчитал, что он более не нужен в Динабурге и решил передать командование Уланову, «а самому отправляться к своему месту». Итак, результатом нечаянного нападения Удино стало оставление русскими войсками тет-де-пона, потопление большей части орудий и очищение левого берега Двины.

* * *

В тот самый день, 16 июля, когда Наполеон отозвал Удино на восток, он поручил Макдональду, помимо осады Риги, дополнительную задачу — создать угрозу для Динабурга; он потребовал от него очистить левый берег Двины. «Я надеюсь, — писал император, — что он будет иметь одну дивизию в одном марше от Динабурга, чтобы сдерживать гарнизон этого города и внушить ему опасение быть отрезанным, если он двинется в страну… Ему будет достаточно занять позицию с одной сильной дивизией в 8 или 9.000 человек перед Динабургом, для острастки гарнизона». Если русские оставят крепость без боя и отступят, то Макдональд мог перейти Двину в любой удобной точке в одном марше от Динабурга. Его войска будут служить обсервационным корпусом между Ригой и Динабургом. «Его позиция возле Динабурга будет также выгодна потому, что она помешает гарнизону Динабурга что-либо предпринять, и сможет прикрыть наш левый фланг… Таким образом, держа сильный авангард в одном дне пути от Динабурга, имея посты на реке в стороне Фридрихштадта и Риги, он оккупирует весь левый берег от Динабурга до нескольких льё от Риги, и прикажет построить плоты, необходимые для переправы через Двину в одном льё от Динабурга. В этой позиции он будет, таким образом, исполнять задачу прикрывать Неман, прикрывать страну, удерживать гарнизоны Динабурга и Риги и угрожать переправою».

18 июля 1-я бригада генерала Э.П. Рикара двигалась на Бауск, а остальные войска 7-й дивизии — в Шёнберг. Макдональд приказал Рикару на следующий день двинуться к Валгхофу, а 20-го — к Фридрихштадту. Но ночью он получил новый приказ от 16 июля, в соответствии с которым Рикар получил приказ направиться из Фридрихштадта в Якобштадт, чтобы прибыть туда 22- го; туда двинулся и сам маршал с прочими войсками дивизии. С приближением противника русские сожгли магазин в Кройцбурге, напротив Якобштадта, а также уничтожали все лодки на Двине.[29]

В тот день авангард 1-го русского корпуса находился в Валине, а главные силы передвинулись к Покаевцам. Гамен был послан в Динабург, чтобы принять командование тамошним гарнизоном вместо Яшвиля, который вернулся в главную квартиру. Ему было предписано наблюдать за неприятельскими отрядами, которые устроили демонстрацию переправы в Коплау. В следующие два дня 1-й корпус оставался на прежней позиции. Через некоторое время Гамен сообщил Витгенштейну, что будет вынужден эвакуировать тет-де-пон, если превосходящие силы противника приблизятся от Якобштадта; тогда он отступит к Люцину, чтобы прикрыть тылы 1 — го корпуса.[30]

* * *

20 июля Бертье отдал Удино приказ: «Занять укреплённый лагерь в Дриссе вашей третьей дивизией и полностью его разрушить. Проведя эту операцию, вы, господин герцог, образуете обсервационный корпус, чтобы наблюдать за Динабургом, занять Дисну и прикрыть всю операционную линию армии от Дисны до Вильны и не допускать никакого противника на левый берег Двины. Император с нетерпением будет ждать известия, что вы снесли до основания Дрисский лагерь». Вечером того же дня Б.Ю. Маре, герцог Бассано, оставленный в Вильно, сообщил Макдональду, что «противник эвакуировал свой укреплённый лагерь в Дриссе и сжёг все свои мосты; кажется, что именно движения к Витебску и Днепру вызвали эту эвакуацию. Его Величество приказал сообщить вам эту новость и поторопить вас направиться к Двине, между Динабургом и Якобштадтом, в соответствии с вашими инструкциями, чтобы перебросить мост через Двину».

Маршал Ж. Мюрат (1767–1815)

Корпус Витгенштейна оставался на прежней позиции. По мере удаления 1-й армии на восток между ней и корпусом образовывалось неприкрытое пространство. К Лешковке был послан отряд генерала М.Д. Балка, чтобы поддерживать связь с армией, наблюдать течение Двины до Дисны и отбивать неприятельские партии, которые переправлялись через реку.[31]

Принимая, вслед за Ж. Шамбрэ, численность 2-го корпуса, вместе с 3-й кирасирской дивизией, в 51 батальон, 36 эскадронов, 28 тыс. чел. с 114 орудиями, а 7-й пехотной дивизии в 12 тыс. чел., отечественные историки писали, что «они вместе имели более нежели полуторные силы против нашего корпуса».[32] Подсчёты эти весьма условны, так как силы неприятеля несколько завышены.[33] К тому же фактически Витгенштейн сражался только с войсками Удино, выделив для наблюдения за Динабургом лишь один кавалерийский полк; отряд же Гамена вскоре присоединится к корпусу. Поэтому реальное соотношение сил на тот момент было таково: 25,6 тыс. чел. и 92 орудия маршала Удино против 24,6 тыс. чел., 108 орудий 1-го корпуса.[34] Так что на самом деле силы противников были почти равны.

К моменту получения приказа действовать отдельно войска Витгенштейна располагались следующим образом: отряд Гамена (3.300 чел.) в Динабурге, авангард Кульнева у мызы Балин, главные силы корпуса на р. Са- рии у Покаевцев, резерв — напротив Дрисского лагеря. Витгенштейн писал, что корпус «был расположен в фольварке Покоевцы и, устроя опять мосты у Дриссы, занял я мостовые наши укрепления, где и наблюдал неприятеля». Он учредил цепь наблюдательных постов по Двине от Дриссы до Динабурга, где они вошли в связь с постами отряда Гамена, который наблюдал пространство вниз по течению реки до Крейцбурга. В то же время Витгенштейн приказал возобновить мост у Дрисского лагеря, но эта работа потребовала много времени, так как понтоны 1-го корпуса ушли вслед за армией. Гамену было приказано очистить динабургский тет-де-пон и отправить находившуюся там артиллерию в Псков; в случае переправы на правый берег Двины значительных сил неприятеля, ему предписывалось отступить к Люцину.[35]

9/21 июля пришло сообщение от Балка о том, что неприятель в больших силах появился у Дисны. Это двигались войска Великой армии, но поскольку русские этого не знали, то Балк получил приказ отойти к северу и занять позицию у Волынцев на правом берегу Дриссы. Его отряд был усилен до 7 батальонов, 5 эскадронов и 12 орудий,[36] которые составили на левом крыле 1-го корпуса наблюдательный отряд, поставленный под команду генерала К.Ф. Казачковского, получившего приказ в случае необходимости отступать к Освее. Авангард был переведён в Покаевцы и разместился впереди главных сил. «Два эскадрона были размещены в Придруйске и Валине, где Кульнев оставил батальон с двумя лёгкими пушками, которые должны были прикрывать сбор материалов для переправы, путём устройства перекидного моста».

Удино сообщил Бертье: «В соответствии с приказом короля Неаполитанского, войска армейского корпуса заняли вчера позицию впереди Браслава, а именно: две первых пехотных дивизии на дороге из Иказни; третья — на дороге из Слободки, кирасиры в Замоше; 5-я бригада лёгкой кавалерии в Слободке, освещая дороги из Друи и Леонполя; 6-я бригада в Якубово, наблюдая за Динабургом. Вчера я получил приказ продвинуть сегодня две первые дивизии до Перебродья, на дороге из Дисны, третью дивизию — по дороге из Милашевой; одну бригаду лёгкой кавалерии — в Милашеву, наблюдая Дриссу и Друю; другую бригаду — в Браслав, наблюдая Динабург; эти движения исполняются. Тем же письмом король предупредил меня, что третья дивизия и лёгкая кавалерия назначены освещать Друю, Дриссу и Динабург, прикрывать дорогу из Свенцян и разрушить укреплённый лагерь в Дриссе». Прибыв в Перебродье, Удино уведомил Бертье, что отдал приказ генералу П.Ю. Мерлю, «занять позицию со своей дивизией по ту сторону Милашевой, продвинуться дальше к Дриссе, чтобы занять укреплённый лагерь». Но дивизия Мерля сможет прибыть туда только утром следующего дня и тогда займётся разрушением укреплений.[37]

22 июля французы узнали, что Витгенштейн оставлен возле Дриссы вместе с отрядом Репнина. Трефкон вспоминал: «22-го прибыли в Дриссу. Герцог Реджио тотчас велел разрушить лагерь и укрепления». По русским данным, какой-то «французский отряд после полудня переправился возле Дрисского укреплённого лагеря. Он атаковал тет-де-пон, но был отбит с потерями»[38].

* * *

21 июля Макдональд прибыл в Якобштадт и 22-го сообщил Бертье, что завтра направит по дороге к Динабургу авангард 7-й дивизии, чтобы получить новости о противнике; он также приказал собирать на берегах реки различные материалы для постройки плотов, но у него имеется всего один инженерный офицер. Маршал отдал Гранжану приказ: «Вы прикажете выступить завтра вашей второй бригаде, которая будет состоять из: 10-го польского полка, к которому присоединятся полковник-бригадир Хюнербайн с двумя эскадронами гусар и половина роты лёгкой артиллерии. 50 гусар, оставленных здесь, и 30 гусар, которые были с генералом Рикаром, вновь присоединятся к своим эскадронам. Если рота вольтижеров, которая находилась с полковником Хюнербайном, не принадлежит к 10-му полку, она вернётся к своему полку. Эта бригада двинется маршем в 4 часа утра, следуя по большой дороге в Динабург, и займёт позицию в Поддунах, на Эглоне. Отряд гусар, который находится в Гросс Бубенхофе, выступит в тот же час, прикрывая правый фланг второй бригады, следуя по дороге из Дветена, и направится к Эглоне. 24-го генерал Радзивилл вышлет сильную партию кавалерии из Поддун по дороге в Динабург до Дветена и даже до высоты Казимиришек и даже Иллукшта, если это будет безопасно, чтобы иметь новости о неприятеле и о том, что происходит в Динабурге. 30 человек, которые находятся на Эглоне, также направятся к Иллукшту через Кальтенбурн и Беверн».[39]

* * *

Узнав об отступлении 1-й армии из Дриссы к Полоцку, Наполеон двинул войска к Бешенковичам, имея в виду прежнюю цель свою: не допускать Багратиона к соединению с Барклаем. Корпус же Удино был оставлен у Дриссы для противодействия Витгенштейну. 23 июля император написал маршалу: «Противник, кажется, оставил Витгенштейна, чтобы прикрывать Санкт-Петербург: одни говорят, что он разместился между Дриссой и Динабургом, другие говорят, что он уже поднялся вверх, чтобы прикрыть дорогу на Санкт-Петербург. Вы противостоите этому армейскому корпусу. Вся ваша цель заключается в обладании мостами и хорошими тет-де-понами на Двине, в движении на Витгенштейна и удержании его на удалении от реки, в поддержании связи с герцогом Тарентским, который должен наблюдать Динабург и перебросить мост между Динабургом и Якобштадтом; наконец, связываться с нами посредством вашего правого фланга и прикрывать левый фланг Великой армии для того, чтобы в любом случае вы могли поддержать нас, если возникнет необходимость. Если позволят обстоятельства, то вы разместите вашу Главную квартиру в Полоцке».

Император полагал, что посылка маршалом своего авангарда к Себежу «должна вынудить Витгенштейна эвакуировать Дриссу и Друю». Свой приказ он заключил словами: «До тех пор пока вы не получите известие, что герцог Тарентский находится в Динабурге, держите обсервационную колонну из пехоты и кавалерии, чтобы наблюдать за гарнизоном Динабурга и препятствовать слишком долгим вторжениям, то есть удерживать эту колонну на левом берегу между Полоцком и Улой».[40] Удино донёс, что он выступил из своего «лагеря в Перебродье, но смог прибыть в Дисну только с первой пехотной дивизией, которая заняла там позицию в 6 часов вечера; остальные войска находились слишком далеко, чтобы прибыть в тот же день… Я нашёл мост готовым почти на треть». Попутно заметим, что 6-й армейский (баварский) корпус в тот день прибыл в Сицо у одноименного озера и в Кубличи.

Витгенштейн сообщил Барклаю, что отряд Балка из Волынцев «посылал свои разъезды до Дисны, которые нашли, что часть пехоты и кавалерии действительно переправлены и строят мосты; но я полагаю, что переправою сею он делает одну только демонстрацию, дабы войска большой армии отвлечь и приостановить их в следовании к назначенной им цели, ибо при намерении моем переправиться у фольварка Покаiовцы, я нашел 3-ю дивизию 2-го корпуса наблюдающей мою переправу. Пленные единогласно показывают, что часть корпуса Удино “стоит против меня, начиная от местечка Друи; далее же за Друю уверяют, что нет никого, что они все терпят большую нужду в продовольствии и сзади находится много тренеров,[41] обозов и артиллерии, которая тащится медленно по причине худобы и негодности лошадей…

Почему я, переменя свой план, оставляю теперь отряд генерал-майора Балка при м. Волынцы, другой — при здешнем фольварке Пакаговцы для защищения тет-де-пона и для удержания их здесь, а с отстальными войсками намерен переправиться в местечке Друе, куда сплавливаю отсюда мосты, и наводя там оные. Завтрашнего числа перейду под Друи, ударю им в тыл, и сим способом, может быть, удастся воспользоваться их беспорядком». «Следственно, — заключил Данилевский, — Удино и граф Витгенштейн имели приказание действовать наступательно, а потому не было подвержено сомнению, что на Двине, где каждый из них был оставлен своим начальством, в скором времени произойдут кровавые встречи».

Маршал Л.А. Бертье (1753–1815)

В соответствии с этим планом, авангард 1-го корпуса в полдень прибыл к Придруйску. Затем туда направились основные силы по просёлочной дороге через Синицы, Шармухи, Хаменки и Мокавцы, чтобы неприятель не смог обнаружить их движения. За неимением понтонов, к Друе были сплавлены барки с овсом, суда и прочие материалы для постройки моста под прикрытием батальона 23-го егерского полка и 2 орудий конной № 3 роты.[42] Последние войска выступили от Покаевцев лишь тогда, когда туда прибыл отряд Казачковского, который, выступив из Волынцев, оставил там отряд Балка. Оба этих отряда были оставлены для прикрытия корпуса с левого фланга; в случае переправы через Дриссу крупных сил неприятеля, они должны были отступить к Замошью и Освее, уничтожая переправы, портя дороги и задерживая неприятеля на каждом шагу. Гарнизон Динабурга должен был оставаться в городе и прикрывать правый фланг корпуса.[43]

24 июля Удино написал из Дисны, что возведение моста идёт медленно, потому что дно реки очень неровное, и строители испытывают трудности при размещении козел. «Вся кавалерия перешла сегодня, 24-го реку в брод, чтобы прикрыть две дороги из Полоцка и Дриссы и наблюдать дорогу из Себежа. Как только мост будет закончен, я прикажу переправиться пехоте; первая дивизия займёт позицию на дороге из Дриссы, для поддержки лёгкой кавалерии, а вторая дивизия с кирасирами будет расположена на дороге из Полоцка. Третья пехотная дивизия и 300 кавалеристов продолжают занимать укреплённый лагерь в Дриссе и работать над разрушением укреплений. Противник занимает Дриссу; если он продолжит охранять эту позицию, я намереваюсь двинуться, чтобы вынудить его удалиться. Так как река во многих местах переходима в брод, русские часто пытаются перебросить партии на левый берег; но генерал Мерль находится настороже, и его посты охраняют город так, чтобы сдерживать лёгкие войска неприятеля и не прерывать своих работ. Я приказал установить второй мост, но меня уверили, что его можно закончить только за пять дней; я велел набросать тет-де-пон, работать над которым я начну тотчас, как смогу располагать инструментами, которые используются при разрушении укреплённого лагеря в Дриссе».

Р. Кнётель. Переправа прусской кавалерии через Двину

Мюрату Удино сообщил, что мост «может быть закончен только к концу дня; между тем, там используются офицеры инженерных войск ІІ-го корпуса и не экономят на рабочих; но дно реки оказалось столь неровным, что они испытывают большие трудности с размещением козел». «Я приказал построить второй мост, и этим уже занялись; но, не скрою, что потребуется, по меньшей мере, пять дней, чтобы его закончить. Я велел перевезти на шлюпках один батальон на правый берег, чтобы прикрыть работы… Я направлю кирасир на дорогу из Полоцка, а лёгкую кавалерию на дорогу из Дриссы; я велю переправиться двум первым пехотным дивизиям тотчас, как только мост будет готов. Ваше Величество увидите из рапорта генерала Мерля, который я прилагаю сюда, так же как и кроки укреплённого лагеря, что я не могу ещё отозвать свою дивизию, и что противник всё ещё прочно занимает Дриссу; меня уверяют даже, что он там работает над укреплениями. Напротив, я думаю, что, чтобы заставить его удалиться от Двины, мне необходимо двинуться к Дриссе по правому берегу. Ваше Величество найдёте здесь ещё приложенные кроки укреплений укреплённого лагеря. Ваше Величество мне сообщили, что я найду тет-де-пон начертанным и даже начатым; но здесь ничего не намечено, не сделано ни одного удара киркой».

Удино поручил полковнику инженерных войск А.Ф. Блейну набросать план укрепления и приступить к его сооружению, как только привезут инструменты, используемые для разрушения Дрисского лагеря. «Дожди настолько испортили дороги, что артиллерия движется с крайним затруднением, потеряв несколько лошадей; между тем, я надеюсь, что все войска соединятся вечером, за исключением 3-й дивизии, и завтра я буду на правом берегу со всеми остальными».

Затем Удино получил новые приказания Мюрата и ответил королю: «Я отдал приказ 3-й пехотной дивизии отправиться со своей позиции перед Дриссой, в каком бы состоянии не находились работы по уничтожению укреплений укреплённого лагеря, чтобы прибыть в Дисну завтра, 25-го, и удерживать там позицию до нового приказа… Вторая пехотная дивизия, 3-я дивизия кирасир и две бригады лёгкой кавалерии могут присоединиться ко мне в Дисне… Как только появится голова дивизии Вердье, я двину дивизию генерала Леграна, чтобы направиться на половину дороги в Полоцк по левому берегу». Маршал рассчитывал на следующий день двинуть и остальные войска, но опасался, что сможет привезти с собой лишь часть артиллерии, так как дивизия Вердье потеряла много лошадей.

Этот фланговый марш растянул войска 2-го корпуса вдоль Двины, и в любой точке они оказались неспособными оказать сопротивление Витгенштейну, корпус которого полагали находящимся в Дриссе; это вызывало у маршала беспокойство. Он уже двигался с 1-й дивизией по левому берегу, чтобы прибыть в Полоцк, когда ему доставили приказ Бертье, который определил главные задачи 2-го корпуса: противодействие войскам Витгенштейна, удержание его на удалении от Двины и прикрытие движения Великой армии на правом берегу. Маршалу предоставлялась свобода выбора, откуда начать наступление. Удино отдал войскам новые распоряжения: кавалерия перейдёт Двину вброд и направиться прикрывать дороги из Полоцка и Витебска, за ней последуют две пехотные дивизии. Если это движение побудит Витгенштейна к отступлению, то корпус двинется к Полоцку; в противном случае Удино атакует противника на правом берегу.

Маршал тотчас сообщил королю Неаполитанскому, что новые распоряжения Бертье не позволяют ему покидать района Дисны. «Уже начатый мост будет закончен этим вечером, — писал он, — и завтра две первые пехотные дивизии переправятся на правый берег Двины; кавалерия переправится этим вечером и разместится как в Лозовке, так и на дорогах из Дриссы и из Полоцка, и, если это движение вынудит Витгенштейна ретироваться из Дриссы и из Дисны, я тотчас начну своё движение в Полоцк, чтобы установить связь с Вашим Величеством и прикрыть ваш левый фланг; если, напротив, неприятель продолжит держаться на Двине, я буду действовать, чтобы заставить его удалиться… Я отдал приказ ротам Дунайского батальона и ротам сапёров ІІІ-го корпуса быстро направиться в Полоцк. Я приказал работать над постройкой второго моста, который, я надеюсь, будет закончен завтра вечером».

Итак, Удино собирался переходить Двину в Дисне, но приказ, полученный Мюратом 23-го, настоятельно предписывал ему призвать 2-й корпус в Полоцк. Поэтому король отдал Удино приказ направиться туда. Тогда маршал решил направить свои войска в Лозовку и Полоцк, а 3-ю дивизию оставить в Дисне; таким образом, против Витгенштейна, располагавшего 25 тыс. чел., оставалась всего одна дивизия. Маршал сообщил Мюрату: «Я отдал свои распоряжения, чтобы завтра прибыть в Полоцк с первой пехотной дивизией, дивизией кирасир и 5-й бригадой лёгкой кавалерии; я направлю в Лозовку, по правому берегу 2-ю дивизию с 6-й бригадой лёгкой кавалерии, чтобы наблюдать дороги из Себежа и из Дриссы; третья дивизия будет дожидаться новых приказов в Дисне. Не скрою от Вашего Величества, что я сожалею, что вовлечён в это движение».