IX: Логово бандитов

IX: Логово бандитов

Банда «Кафе Амодрю». – Шпионаж и наркотики. – Школа «Рыжей».

Эта история потрясающей банды предателей, с маскировкой, дезертирством, торговлей наркотиками, самоубийством из-за любви, разоблачениями, изменами в измене, с женским шпионажем, с драмой сумасшествия, и т.д… – в общем, в ней есть все, что нужно для хорошего американского фильма. Слушайте скорее:

Большая часть шпионов, посланных во Францию, при отправлении получала продукты или предметы немецкого происхождения, ввоз которых во Франции был незаконным, такие как: кремни для зажигалок, кокаин, морфий, шпанская муха, и т.д… Этот метод, на первый взгляд, кажется изумительным, ведь перевозить подобную контрабанду, это значит, столкнуться с проблемами с таможней или с жандармерией.

И да, и нет. Это был вполне остроумный и очень приемлемый повод. Если бы случайно агент был арестован и попытался бы выкрутиться, он мог бы сослаться на правдоподобный и одновременно преступный мотив:

– Я контрабандист, это правда! Но я не шпион!

Таким был приготовленный ответ, впрочем, классический ответ всех обвиняемых в сотрудничестве с врагом, которыми должно было заняться правосудие.

Так что, где была контрабанда, там, как говорят, в большинстве случаев был и шпионаж.

Женевский центр

Женева стала встреча французских дезертиров, и, как ни печально это констатировать, именно среди них немцы вербовали большую часть своих агентов.

Главное разведывательное бюро находилось, как мы уже говорили во Фрейбурге в Брайсгау, а их представителем в Женеве была светловолосая женщина, немка, которую называли «la Rouquine»- «Рыжей».

Эта женщина, которую не надо путать со знаменитой мадемуазель Доктор из Антверпена, часто перемещалась. У нее в качестве помощника постоянно работал в Женеве некий сапожник, немец по имени Кёнигер, которое жил на Рю-Прево-Мартен и занимался централизованным сбором сведений и вербовкой агентов.

Когда Кёнигер вербовал новичка, он посылал его во Фрейбург для профессионального обучения. Там находилась замечательная школа, о которой мы уже говорили, и методы подготовки там достигли такого уровня, что в ней преподавали кандидатам: приемы сбора и отправки сведений, перехода границы, иногда даже воссоединения с их бывшей частью на фронте, где им удавалось убедить своих товарищей и командиров, что они попали в плен и сбежали.

Гравер по металлу из Женевы по имени Лизенменгер переводил учеников во Фрейбург.

Пересечение границы происходило недалеко от Женевы при соучастии владельцев приграничных кафе и ресторанов, заведения которых размещались в нескольких метрах от пограничной полосы.

Коллекция французской формы

Но, прежде чем отправить достаточно хорошо подготовленных шпионов, их надо было одеть. У Кёнигера для этой цели была большая коллекция французских мундиров в его погребке. Еще он обладал прекрасной подборкой фальшивых военных документов, изготовленных с редкой ловкостью.

Это были, большей частью, либо увольнительные записки, либо документы об отпуске после болезни. Разумеется, на документах были все необходимые печати. Обычно пользовались штампами госпиталя в Берге (Нор) или отметкой вокзальной комендатуры в Аннемассе или Бельгарде с пометкой «Отмечен при переходе», или еще со штампом распорядительной станции Крепи-ен-Валуа.

Во время обыска, проведенного швейцарскими органами власти, у Кёнигера было найдено множество французских мундиров, отпускные свидетельства и увольнительные записки на бланках, и всевозможные печати.

Так переодетый и обеспеченный необходимыми документами шпион довольно легко переходил границу и возвращался назад. Если он не чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы лицом к лицу встретиться с жандармом, он устраивался в одном из этих кабачков с двойным выходе, стоящих на самой пограничной линии, с дверью на французскую и с дверью на швейцарскую сторону. Эти подозрительные заведения так никогда и не смогли устранить.

Обычный метод, применяемый немцами, состоял в том, чтобы побуждать дезертировать французских солдат и посылать их на некоторое время в лагерь военнопленных в Германию. Затем их обменивали на немецких пленных: они возвращались в Швейцарию и во Францию, где товарищи встречали их с восторгом.

В другой раз, дезертир просто возвращался и рассказывал, что он убежал из лагеря и пробрался через Швейцарию. Тогда его встречали с конфетами и цветами!

В «Кафе Амодрю»

В Женеве все дезертиры встречались между собой и знали друг друга.

Мюра, о котором мы будем еще говорить дальше, рассказывал, что, когда он, дезертировав, прибыл в Швейцарию, его допросил швейцарский офицер, поинтересовавшийся номером его полка, его дислокацией и типом использованных снарядов.

Почему этот вопрос был от имени швейцарского офицера? Тайна и разглашение тайны – в пользу немцев, без сомнения.

После допроса дезертир обратился к первому старшему сержанту, чтобы узнать, встречаются ли тут дезертиры и где:

– В «Кафе Амодрю»! – тут же ответили ему.

Это кафе было на совести господина Шаванна. Собирались там не только дезертиры, но и шпионы, как незанятые, так и уже работающие.

Там же строил из себя важную персону Мишель Кайе Баррио, родом из Эшеля, бросивший свой полк в июне 1915 года, чтобы укрыться в Женеве и пойти на службу к Кёнигеру, главарю всей этой банды.

Кайе взял себе в помощники Мюра и Гуаспара, двух грозных парней.

Гребля на озере

Большим развлечением всей этой банды была гребля на Женевском озере. Этот спорт увлекал их, похоже, до такой степени, что одна из женщин, которые жили с ними, признавалась капитану-следователю:

– Я если и занималась шпионажем, то только для того, чтобы купить лодку и кататься на ней по Женевскому озеру!

На арго, принятом в этом логове, когда они шли во Францию, то говорили: «спускаемся»; а когда возвращались в Швейцарию со сведениями, это называлось: «поднимаемся назад».

Именно в «Кафе Амодрю» встречались также оба брата Рипер, по прозвищу Льопар, Жан и Мариус, которых знали также под именем марсельцев.

Жан Рипер был зловещим бандитом, замешанным во всех шпионских делах. Оба брата были одинаково отважны: оба поехали в Германию, чтобы их там интернировали, затем имитировали побег, возвратились в Швейцарию, и написали своему капитану рассказ о том, «как они ускользнули от немцев!»

Мариус Рипер, брат Жана, вместе с Гуаспаром совершил большую шпионскую поездку на юг Франции, откуда они доставили большой «урожай» ценных сведений.

Такими были главные персонажи банды. Но было еще семь статистов, каждый из которых играл свою роль в том сложном деле, которое нас занимает.

Шпионка, покончившая с собой

В «Кафе Амодрю» встречались достойные господа, вот, к примеру:

Форе занимался шпионажем в тыловых районах армии с фальшивыми отпускными документами, изготовленными Кёнигером, и возвратился в Швейцарию, откуда немцы его послали в командировку в Антверпен, чтобы доставить письма для мадемуазель Доктор.

Перрен, которого швейцарские органы власти вынуждены были осудить за шпионаж, настолько его махинации были явны и скандальны.

Форестье, дезертир, который совершил несколько поездок во Францию.

Виньон, француз, уклонившийся от призыва, продавец велосипедов в Женеве, что очень хорошо было известно нашей разведывательной службе; кроме того, активный анархист и бунтовщик на жалованье у немцев. Этот тип совершал также все торговые предприятия; у него был запас пораженческих брошюр, напечатанных в Женеве и распространявшихся по Франции, и в дополнение для привлечения клиентов – склад взрывчатых веществ самого высшего сорта.

Сотрудником Виньона был Вайль, австрийский анархист и дезертир, принявший участие в беспорядках в Цюрихе в 1918 году, и арестованный тогда полицией свободной Гельвеции.

Шаперон, осужденный заочно военным трибуналом Гренобля за тайные сношения с врагом.

Франсиску, дезертир из 2-й авиационной группы в марте 1916 года, сдался и тотчас же снова дезертировал в апреле. Он, выдавая себя за испанца из-за своего темного цвета лица, совершал многочисленные поездки во Францию.

Гуаспар, наиболее опасный из шпионов, о котором мы еще долго будем говорить.

Мурье, прозванный Кампионом, странствующий певец, который отличился перед немцами своим исследованием побережья от Ниццы до Тулона.

Любовница главаря банды

Теперь давайте полюбуемся на главные подвиги первых из этих господ.

В них как раз Мишель Кайе Баррио играл главную роль. Кайе дезертировал в 1916 году, в возрасте 25 лет. Он вначале работал в Женеве на земляных работах, затем нашел менее утомительное занятие – устроился в «Кафе Амодрю». Он взял себе в любовницы официантку, француженку, по фамилии Бёгле, и устроился с нею в январе 1917 года на набережной Кэ-де-Шваль-Блан, где держал бакалейную лавку. Это заведение вскоре стало вторым логовом контрабандистов, дезертиров и шпионов.

Эта госпожа Бёгле часто ездила во Францию; она отправлялась в Эшель, чтобы передавать письма тестю Кайе, по прозвищу «Мокрушник», сбежавшему от воинского призыва из Швейцарии… Вот только такого не хватало в этом сборище!

Вот тут и начинается драма. Либо Кайе завел себе другую любовницу, либо госпоже Бёгле надоела профессия шпионки, но она окончила жизнь самоубийством: ее нашли повешенной.

Случилось это в марте 1918 года. Но прежде чем умереть, эта женщина разоблачила в швейцарской полиции Кайе и Мюра.

Полиция Женевы начала расследование, безрезультатное, естественно!

Как пронумеровать шпионов

Давайте теперь поговорим о Гуаспаре.

Этого типа побаивались все в его окружении.

Гуаспар совершил во Францию четыре большие экспедиции, иногда с Кайе, одетым в форму альпийского стрелка, иногда с марсельцем Рипером, иногда в одиночку. Наша контрразведка считала его одним из самых активных агентов противника.

В разведывательной службе каждый агент получает номер а имя его никогда не называется. Женевский центр давал для писем обозначения A. F., что означало A – Antwerpen (Антверпен) и F – Frankreich (Франция), за которыми шел последовательный номер.

Таким образом, например, Гуаспар сознался, что был номером A. F. 337.

Название Антверпена стало обозначением первой буквы кода, потому что этот город был и долго оставался центром немецкого шпионажа, о чем мы уже говорили, когда рассказывали о мадемуазель Доктор.

Разоблачения двойного агента

Прежде чем идти дальше, нужно пояснить: я не могу ничего рассказать о том, как именно мы получили разоблачения или улики против немцев. Методы контрразведки должны еще остаться в тайне. Но не будет никаких неприятностей, если мы расскажем о том, что немецкие шпионы делали у нас, потому что сами немцы об этом знают даже лучше нас.

Если мы сегодня говорим о делах и поступках одного двойного агента, это потому, что военный трибунал считал, что его следует осудить, и потому, что он действовал и для нас, и против нас.

18 апреля 1918 года наша разведывательная служба в Аннемассе была уведомлена информатором из Женевы дезертиром Корбо по прозвищу Сааб, двойным агентом, о том, что французский дезертир, немецкий шпион, собирается перейти границу с фальшивым пропуском чтобы отправиться в центр страны: сначала в Лион, а потом в Париж, с очень важным посланием.

Он должен был попытаться пересечь границу в течение ночи в окрестностях Сен-Жюльен-ен-Женевуа. Формальной целью своей поездки в Лион он назвал желание увидеть свою сестру. В Париже он собирался главным образом изучить результаты бомбардировок и артобстрелов. В Женеву он планировал возвратиться 5 мая.

Наш информатор уточнял, что этот шпион только что вернулся из Парижа, и что после возвращения он дал немецкой службе точные данные о снаряде, упавшем между Бульваром Бомарше и станцией метро Сен-Поль.

В Лионе агенту было приказано ждать некоего сообщника, освобожденного от воинской повинности, который должен был дать ему точные сведения о местах попадания снарядов. И только в случае, если бы никто не пришел, он должен был бы сам отправиться в столицу.

Были сообщены приметы этого человека, но не его имя. Также добавили, что он должен был перевозить еще и килограмм кокаина.

Арест Мюра

Было организовано тщательное наблюдение, и 27 апреля в Сен-Жюльен-ен-Женевуа при проходе поезда на Бельгард был арестован человек во французской военной форме. Им оказался Мюра. При нем нашли килограмм кокаина, о котором сообщалось, штатскую одежду, четыре фальшивые увольнительные записки о выздоровлении на его имя с печатью госпиталя в Берге (Нор), увольнительную записку на бланке с печатью полка колониальной артиллерии, удостоверение для проезда на имя Лор, который мог быть сержантом-санитаром и любовником сестры Мюра, тоже медицинской сестры в лионской больнице №17. Нашли также письмо, предназначенное для «Мокрушника», сбежавшего швейцарца, уклонявшегося от призыва. Все документы были скрыты в подкладке его брюк.

Мюра сделал вначале частичные признания, затем сознался, что собирался заниматься сбором разведывательной информации в Париже.

Мюра был давно известен как скверный озорник. Он был призван 23 ноября 1913 года, а уже 16 июня 1914 года был осужден военным трибуналом 13-го округа на один год тюрьмы за оскорбления и угрозы по отношению к командиру.

Как солдат, во время войны Мюра оказался трусом. Во время боев за Саарбург в 1914 году он исчез в первый раз. Его аджюдан говорил о нем: «Очень плохой солдат, обсуждающий приказы, не повинующийся, ищущий все возможности избежать боя». Его командир взвода, младший лейтенант Фонлюп, заявлял, что он отличался в роте «своим малодушием». Его товарищ Бомон утверждал, что Мюра был «бунтарь», заявлявший по всякому поводу, что он «убежал бы и не дал бы себя убить».

В бою у Ксоффенвильер (Вогезы) 27 августа 1914 года его капитану пришлось пригрозить ему револьвером, чтобы помешать ему убежать.

У Мюра был другой страх: страх расстрела.

Перед тем, как он дезертировал в сентябре 1914 года во время боя у Дресленкура, он съездил в Париж, украл гражданскую одежду и отправился в Лион, где в ноябре 1916 года он встретил Франсиску, к которому он присоединился в Женеве. Там, по его рассказу, он «нашел» четыре военных билета, которые заполнил на имя Поля Фурнье, добавив пометку «N 2 освобожден от воинской повинности, в Лионе».

В декабре 1915 года он приехал поселиться в Париже, познакомился с госпожой Буве, затем в 1916 году переехал в Швейцарию и нанялся на мотоциклетный завод «Motosacoche» под именем Лютгер. Это было имя зятя арендатора «Кафе Амодрю».

В Париже, как об этом сигнализировали, он появлялся якобы чтобы купить платину у ювелира Бодара, «почтенного коммерсанта» – который был осужден на семь лет лишения свободы за кражу драгоценностей.

Такова биография Эли Мюра. Впоследствии мы увидим, что эта история закончилась осуждением на пожизненные каторжные работы и побегом.