М. Н. Сухарева-Овечкина Большевистское подполье в Новониколаевске

М. Н. Сухарева-Овечкина

Большевистское подполье в Новониколаевске

М. СУХАЧЕВА-ОВЕЧКИНА — участница большевистского подполья в Новоннколаевске в период колчаковщины 1918–1919 гг.

В подпольной большевистской организации в Новониколаевске я начала работать с июня 1918 года, т. е. вскоре же после чехословацкого мятежа.

В городе происходили повальные обыски. Арестовали А. И. Петухова, Ф. П. Серебренникова, В. И. Шамшина, Ф. И. Горбаня и много других руководящих партийных и советских работников; арестовывали красногвардейцев и просто по всякому доносу — рядовых рабочих и служащих, сочувствующих Советской власти.

Люди в одиночку и группами уходили кто куда, лишь бы не попадаться на глаза озверелой белогвардейской военщине.

Профсоюзы, где я тогда работала, оставались единственной легальной организацией. Они объединяли лучших рабочих города. Профсоюзами руководили большевики, стремившиеся использовать все легальные возможности для связи с широкими массами.

Профсоюзы не бездействовали. Для оказания помощи политическим заключенным, большевикам, профсоюзное руководство поручило мне и А. П. Столярову создать Красный Крест. Из представителей всех союзов мы образовали группы содействия, которые стали собирать по подписным листам деньги. На них мы покупали для заключенных продукты питания и одежду.

В конце июня пьяные белогвардейские офицеры застрелили рабочего Акулинкина. Этот случай возмутил весь город. Профсоюзы созвали летучие митинги и собрания.

Похороны Акулинкина вылились в политическую демонстрацию. Многие рабочие организации пришли с красными знаменами. В похоронах участвовало около 10 тысяч человек.

Власти, встревоженные таким размахом политических событий, встретили похоронную процессию с оружием, стянули войсковые части. Не успели похоронить убитого, как белогвардейцы начали громить профсоюзы. Многие работники вынуждены были тогда перейти на нелегальное положение.

После разгрома профессиональных союзов я всецело отдалась работе в подпольной большевистской организации в Центральном районе и в организации Красного Креста. Со мной находились моя сестра Екатерина Овечкина, Васса Николаевна Жданова и представитель от польских частей — товарищ Иосиф. Работали мы в исключительно тяжелых условиях: сбор средств был сопряжен с большим риском, но никто из нас не остановился бы даже перед смертельной опасностью.

В нашу организацию Красного Креста вошла Анастасия Федоровна Шамшина, мать расстрелянного белогвардейцами большевика Василия Шамшина. Несмотря на личное горе и преклонный возраст, Анастасия Федоровна являлась активным и преданным работником.

Осенью заключенных в тюрьмах большевиков стали отправлять дальше на восток — в Иркутск, Благовещенск. Требовалось снабдить их теплой одеждой, обувью. Не хватало средств, сборы по подписным листам давали небольшие суммы. Тогда мы решили в нашем доме открыть пошивочную мастерскую, а у Вассы Ждановой — «пивное производство». На вырученные средства от продажи пива и шитья покупали по недорогой цене шапки, поношенные полушубки, валенки, варежки и передавали в тюрьмы товарищам, которые в этом крайне нуждались.

После произведенных повальных арестов весной 1919 года наша группа подпольщиков-большевиков осталась без руководства, связи с партийным комитетом также оказались порванными.

Однажды в начале апреля после работы ко мне зашел А. П. Столяров, он жил тогда в нашем доме, а вместе с ним и молодой человек лет 28–30, высокий, стройный, брюнет. Это был Алексей Степанович Павлов. Представляя его мне, Столяров, как бы шутя, сказал:

— Вот этот молодой человек ищет Мотю. Хочет с ней познакомиться.

Я тоже шутя ответила:

— На белом свете много Моть. Может быть, человек не по адресу попал?

Павлов протянул мне руку и, улыбаясь, сказал:

— Вот вы какая! Совсем девчонка. А я почему-то представлял себе Мотю пожилой солидной женщиной. Ну, будем друзьями.

Павлов возглавил нашу подпольную районную группу. По условиям конспирации мы о нем ничего не знали. Это был смелый и энергичный человек. Работа в районе сразу ожила. Начал он с поисков старых связей — ведь не все же провалились, но ничего не нашел и заново стал создавать в районе подполье.

Вскоре Павлов сумел установить контакт с товарищами в частях колчаковской армии, в военном городке. Он организовал там большевистские ячейки — пятерки. Труппы содействия были созданы и в частях польского легиона, стоявшего в городе.

Не раз мне приходилось выполнять задания Павлова по связи с Новониколаевским полком, расквартированным в Бердске. Туда я ездила с листовками и документами и вместе с товарищами Черным и Знакомым (партийные клички) проводила работу среди солдат. Листовки разбрасывались нами не только в казармах, но и в офицерском клубе. В результате этой деятельности участились случаи дезертирства солдат из колчаковской армии. Проверенных, надежных солдат вместе с их оружием мы переправляли в партизанские отряды тт. Зверева и Быкова, оперировавших в окрестностях Новониколаевска.

Летом мне поручили работу в польских частях. Связь там я держала с товарищами Иосифом и Юзефом. Польские товарищи настойчиво начали ставить вопрос о вооруженном восстании в городе. Но на расширенном совещании большевиков решили, что такое выступление преждевременно, и по требованию командиров партизанских отрядов тт. Быкова и Зверева восстание назначили на сентябрь.

Начался новый этап борьбы. Уже через несколько дней А. С. Павлов и двое офицеров в квартире В. Ждановой разрабатывали конкретный план восстания: намечали объекты, которые предполагалось захватить в первую очередь.

Хорошо помню, как Павлов вместе с военными в развернутом на столе плане города ставил значки в тех местах, которые должны быть взяты в первую, во вторую и третью очередь. Не раз в хорошем настроении Павлов говорил мне:

— Мы с тобой, Мотя, будем встречать Красную Армию в освобожденном Новониколаевске.

Однажды на нашу квартиру т. Столяров привез ящик с оружием. Мой брат Григорий целый день чистил, смазывал и проверял наганы. Все это оружие мы передали в партизанские отряды.

Павлов стал обучать меня реставрации паспортов и разного рода документов для снабжения ими подпольщиков. Этим занимались мы в квартире Олениных, на Садовой улице. Помню, перед самым его арестом мы с ним обработали 10 паспортов, и все вышли хорошо. В порыве радости он схватил мою мать и стал, вальсируя, ее кружить. Каждую удачу и неудачу он глубоко переживал и по-детски умел радоваться малейшему успеху.

Партизанские отряды усилили боевые действия, частенько захватывали у белых подводы с продовольствием и фуражом, нападали на их разъезды, вылавливали предателей. Все это серьезно тревожило колчаковское командование Новониколаевского гарнизона. В июне 1919 г. они бросили большие силы на ликвидацию партизанских отрядов.

Павлов строго соблюдал конспирацию и без конца требовал от нас: «Будьте осторожны! Будьте бдительны! Проверяйте друг друга делом и исполнением».

Но, несмотря на все предосторожности, в нашу среду пробрался враг. Помнится, на одном из совещаний впервые я увидела так называемую тетю Варю. Сначала она вела себя, как и подобает подпольщику, затем ее поведение всех стало возмущать и вызывать тревогу. Тетя Варя без всякого повода в любое время дня и ночи приходила на конспиративные квартиры со своей приемной дочерью, девочкой лет двенадцати. Тогда решили переменить квартиры и всех товарищей предупредить об изоляции этой женщины. Подпольную типографию поместили в квартире Федора Кузьмича Васина, по улице им. Кольцова, а паспортный отдел от Олениных переселился ко мне.

В июне 1919 г. контрразведка арестовала Анастасию Федоровну Шамшину и ее сына Ивана (впоследствии мы узнали, что они были зверски замучены и расстреляны). В этом же месяце арестовали и Алексея Степановича Павлова.

Помню, я и Павлов обрабатывали у меня на квартире документы: я смывала, сушила, гладила, а он делал подписи и печати. Мать дежурила у окна. Когда дело было сделано, я проводила его. Прощаясь, он сказал:

— Уж два вечера меня преследует какой-то тип.

Утром на другой день, в воскресенье, я, по заданию Павлова, уехала в Бердск. А с ним в этот день случилась беда. В 4 часа дня к нему на квартиру пришли белогвардейские контрразведчики. Убедившись, что Павлова дома нет, они устроили ему засаду. Из дома никого не выпускали. Вскоре пришел Павлов, сразу у калитки его и схватили. При обыске в карманах у него нашли два паспортных бланка с подписями и печатями. Павлова увезли в колчаковскую контрразведку, откуда на третий день передали чехословацкой, — там он и был расстрелян.

В районе начались повальные обыски и аресты на квартирах подпольщиков. Нашу связистку Шуру схватили 9 июля утром. Ее избивали до потери сознания, но девушка устояла, никого не выдала. Она умерла в Томской тюрьме. В тот же день арестовали и меня.

Мне хочется еще поподробнее рассказать о наших помощниках — товарищах, содержавших явочные квартиры. Эти скромные люди жертвовали всем ради победы Советской власти.

На берегу Каменки по Ядринцевскому спуску находилась явочная квартира в доме многодетной семьи Нефедовых. Глава семьи Григорий Нефедов был рабочим, плотником, его жена — домохозяйкой. В их квартире мы встречались с командирами партизанских отрядов тт. Зверевым и Быковым. Здесь укрывались дезертировавшие из колчаковской армии солдаты. Нефедовы с открытым сердцем принимали каждого большевика. Хранилось у них и оружие, предназначавшееся для партизан.

Григорий Нефедов для оружия сделал в доме тайник, об этом тайнике никто в его семье не знал. В саду было устроено место для ночлега наших товарищей и предусмотрено, как быстрее скрыться в случае налета контрразведчиков. Нет нужды говорить о той огромной опасности, которой подвергали себя и детей Нефедовы, но они никогда не знали страха. Мальчики и девочки Нефедовых часто выполняли роль дежурной охраны. Родители и дети умели свято хранить тайну дома. Помогая подпольщикам, Нефедовы вносили свой вклад а общее дело героической борьбы народа против Колчака. Григория Нефедова арестовали контрразведчики по доносу провокатора тети Вари.

Среди многих активных участников подполья, боровшихся за освобождение Новониколаевска, мне хочется особо отметить Вассу Николаевну Жданову. Она включилась в работу подпольной организации Красного Креста еще в июле 1918 года и работала в ней по день ареста.

У Вассы Ждановой был порок сердца, но, несмотря на тяжелую болезнь, она безотказно посещала рабочие организации, собирала средства по подписным листам, ежедневно подвергала себя опасности. Много делала эта женщина для подпольщиков и всегда беспрекословно, без лишних слов, жалоб и страха.

В доме Ждановых находилась наша явочная квартира, где укрывались преследуемые товарищи. Муж Вассы Николаевны, столяр Аким Андреевич, для удобства и безопасности сделал в доме второе подполье, куда поставили кровать. Чтобы проникнуть туда, надо было поднять две доски во весь пол. Доски он хорошо подогнал, и они ничем не отличались от других.

В. Н. Жданову арестовали 10 июля 1919 г. Находилась она в тюрьме до прихода частей Красной Армии и вышла оттуда с подорванным здоровьем. В марте 1920 года Васса Николаевна умерла.

Наша подпольная типография все лето 1919 года помещалась в доме по улице имени Кольцова, где жил со своей многодетной семьей Ф. К. Васин. В типографии регулярно печатались листовки, которые распространялись по городу. Федор Кузьмич Васин и его жена Агафья Олимпиевна занимались огородничеством. Вместе с детьми они с утра до вечера трудились на своем огородишке, выращивали лук, помидоры, огурцы. Овощи продавали на базаре, тем и жили.

Федор Кузьмич и Агафья Олимпиевна искренне, сердечно и бесстрашно укрывали у себя бежавших из колчаковских тюрем товарищей и всячески помогали им избежать новых арестов. Эти скромные люди хотели одного — как можно скорее сбросить ненавистное иго колчаковщины.

— Скоро ли наши придут? Скоро ли прогонит колчаковцев? — часто задавала мне вопросы Агафья Олимпиевна. Ныне Ф. К. Васина нет в живых, он умер в 1933 году, Агафья Олимпиевна и сейчас живет в Новосибирске у своей дочери.

Иван Прокопьевич Оленин и его жена Мария Ивановна жили за рекой Каменкой, на Садовой улице. У них в доме находилась явочная квартира, где часто происходили совещания подпольщиков и до появления в нашей организации тети Вари помещался паспортный отдел. В дни повальных обысков Олениных сумели предупредить о том, что они попали в списки контрразведки, и семья вовремя успела уехать из города.

Много было таких простых, порой незаметных, бескорыстных людей, которые с чистым сердцем помогали большевикам, шли за ними и сыграли большую роль в победе над Колчаком.