В.Масловский Бандера: знамя или банда

В.Масловский

Бандера: знамя или банда

Степан Бандера — фигура довольно заметная на горизонте европейской политики середины ХХ столетия. С его именем связан один из самых драматических и самых трагических этапов истории Украины, особенно западноукраинских земель. Результаты этого этапа больно откликаются и в наши дни.

С одной стороны, имя Бандеры не только для украинского народа, но и соседних народов является синонимом поджогов, диверсий, грабежа и убийств, проявлением всего самого преступного. Оно — проявление ужасающих пыток, параноического садизма, душераздирающих кринов и стонов истязаемых в воробьиные ночи. Оно — в сотнях и тысячах могил и обелисков в западноукраинских городах и селах, как память о кровавой бандеровщине.

С другой стороны, для части населения западного региона Украины, особенно Галиции, имя Бандеры — символ «геройства и мученичества» за «неньку» Украину. С именем Бандеры шли боевики УПА и функционеры оуновского подполья резать непокорных советских активистов и их семьи, истязать комсомольцев, уничтожать польские села вместе с их жителями. Его именем назван батальон эсэсовцев «специального назначения «Нахтигаль» («Соловей»), а сегодня его имя носят многие общества и дружины, клубы и фонды в среде украинской националистической эмиграции.

А только ли в эмиграции? 30 июня 1990 года на площади Рынок состоялось «вече граждан Львова» по поводу провозглашения националистами 30 июня 1941 года «самостийной» Украины. На «вече» «национально сознательных» в выступлении одного из руководителей СНУМ (Союз независимой украинской молодежи) О.Витовича прозвучали такие слова:

«Те идеи, за которые боролся Степан Бандера, актуальны и сегодня. Это идеи националистичности революционного движения на Украине. Мы, молодая генерация националистов, берем сегодня эти идеи снова на вооружение».

А далее участники «веча» услышали от этого же Витовича такое предостережение:

«…Завтра станут новые полки и батальоны членов ОУН, которые поведут нацию к победе. Даже если эта победа будет куплена кровью…»

«Нация превыше всего! Украина превыше всего! Так слава Украине, слава бессмертным идеям украинской национальной революции, украинскому национализму! Слава Степану Бандере!»

Здесь, как видим, кроме перефразированного расистского призыва нацистов «Deutschland ?ber alles!» («Германия превыше всего!») прямой призыв к будущим батальонам и полкам возрожденной бандеровской ОУН добыть победу, пусть даже «окупленную кровью».

В этой связи приходят на память слова самого Бандеры, опубликованные в его «избранных» произведениях под названием «Перспективы украинской революции» (Мюнхен — Торонто, 1978. С.188).

«Из прошлого опыта только тогда может народ извлечь надлежащие выводы на будущее, когда это прошлое освещено в самых важных исторических моментах, а не закрыто туманом молчания и неправды. Во-вторых, все это очень недавнее прошлое, поэтому и в современности живут и действуют те самые методы, те самые силы, направления и концепции, которые тогда действовали. И в ближайшем будущем дальше будут действовать те из них, которые останутся. Вот так разъяснение настоящего и бросает пучки света на зародыши завтрашних событий в украинской политической жизни».

Попробуем же взглянуть на то прошлое, которое волнует сегодня не только молодчиков из СНУМа. Но прежде хотелось бы обратить внимание на одну деталь — этимологию фамилии «Бандера». Одни выводят его из испанского слова «знамя». Но где бы в далекой от Испании Галичине появилась внезапно такая фамилия? Другие выводят его из того, что националистическому движению на Украине очень не повезло, ибо его проводники (Петлюра, Коновалец, Бандера) носили, как ни мудрствуйте, довольно символические имена. Не случайно трудящиеся Украины ассоциировали фамилию Петлюры с петлей, а Бандеры — с бандой.

Поэтому и попробуем ответить на вопрос: Бандера — знамя или банда?

1.

Степан родился 1 января 1909 года в селе Угрынив Старый Калушского уезда на Прикарпатье в семье священника Андрея Бандеры и Мирославы Глодзинской, которая тоже происходила из семьи священников.

Детские годы Степан провел в родительском доме, «в атмосфере украинского патриотизма и живых национально-культурных, политических и общественных интересов», как писал он в своей автобиографии. В доме висели портреты гетманов Выгрвского, Дорошенка и Мазепы, а между ними — Христос в казацких шароварах с желто-голубыми лентами, которые свисали до основ креста. Семья жила легендой о бое сечевых стрельцов на горе Макивка и трагедией тех же стрельцов, окруженных под Конюхами и плененных русскими.

Осенью 1918 года его отец стал послом в парламенте УНРа — Украинской национальной рады в Станиславе. Когда же в мае 1919 года под ударами польских войск генерала Галлера Украинская галицкая армия (УГА) отступала на восток, священник Андрей Бандера стал военным капелланом и разделил судьбу сечевых стрельцов. Вернулся летом 1920 года и вновь занял положение пароха в Угрыниве Старом.

Осенью 1919 года Степан начал учиться в Стрыйской украинской гимназии, которую закончил в 1927 году. Здесь он зачитывался. Молодой Украиной», донцовскими «Вестником» и «Загравою», стал членом молодежных организаций «Пласт» и «Сокол». В 16 лет вступил в УВО и стал фанатически предан ее проводнику Евгену Коновальцу.

В 1928 году начал учиться на агрономическом отделении Политехнической школы во Львове. Учился посредственно. Зато проявлял активность в политически-подпольной работе. Со времени возникновения ОУН в 1929 году стал ее деятельным членом. В 1931 году уже был руководителем пропаганды краевой экзекутивы ОУН, а в 1932–1933 годах — исполнял функцию заместителя краевого проводника, в середине 1933 года стал руководителем краевой экзекутивы ОУН и краевым комендантом УВО.

В те годы Степан Бандера проявил себя мастером политической интриги и умелым организатором многих террористических акций. Авторитет его в ОУН возрастал, что настораживало Коновальца, который чувствовал, что амбиции поповича могут привести к соперничеству с самим проводником ПУНа (Провода украинских националистов).

14 июня 1934 года Бандера был арестован за день до убийства министра иностранных дел Польши Бронислава Перацкого, организованного им же, Шухевичем, Лебедем и другими оуновцами. Этот акт убийства был непослушанием воле Коновальца, который еще в январе того же, 1934 года издал приказ для ОУН о прекращении всех революционных действий по причине принятия польско-немецкого соглашения. Краевая экзекутива ОУН во главе с Бандерой сделала все наоборот. Такое поведение сторонников Бандеры не было случайным. Под влиянием внешних факторов (прежде всего приход к власти в Германии нацистов во главе с Гитлером), а также под внутренним давлением «молодых» ОУН резко правела, превращаясь в целиком тоталитарную организацию, перенимая все без исключения стереотипы гитлеризма. По поводу этого 1 января 1934 года на заседании комитета УНДО (Украинского национально-демократического объединения) его президент Остап Луцкий так говорил про ОУН: «Вводит в заблуждение уже само название этой организации. Ее творцы из многих интерпретаций и определений национализма избрали только те, которые отождествляют национализм с экстремизмом, ибо насилие, террор и саботаж избрали как средство борьбы за будущее народа.

Руководители ОУН не считали нужным прислушаться к голосу не только нашей партии, но и всех других христианских партий, которые предостерегали об опасности террористических акций. Называли нас прислужниками, предателями идеи, немецкими старцами, от которых молодежь, преисполненная идей и намерений, должна отгородиться китайской стеной…»

В начале 1936 года состоялся судебный процесс над 12 участниками убийства Перацкого. Среди них был и Бандера.

Суд сначала осудил его на смерть, а затем — на пожизненное заключение.

Бандера сидел в Бронках. Собственно, оттуда и возникла, особенно среди националистической молодежи Галиции, легенда о «мученичестве» сизокрылого сокола» в польских кандалах. Доморощенные поэты составляли стихи, молодые оуновцы стремились во всем ему следовать и рвались освобождать. Так рос авторитет нового вождя украинских националистов.

А тем временем созревали довольно драматические события. В 1938 году после смерти Е.Коновальца ОУН возглавил «триумвират» (Барановский, Сенык-Грибивский и Сциборский). Затем А.Мельник, как заместитель покойного проводника, вдруг объявил о том, что Коновалец в своем завещании передал власть ему. Но никто этого завещания не видел.

Молодые» в ОУН заволновались. Бандера был в тюрьме, а другие руководители краевой экзекутивы ОУН находились тоже в тюрьмах или в эмиграции. Политически-организационной основы не было. Часть из них упорно отстаивали позицию Бандеры, что дало основание «Нации в походе» в номере от 15 апреля 1939 года впервые и официально назвать их «бандеровцами». Старая генерация националистов делала ставку на «эволюционную расстройку сил», молодая же во главе с Бандерой базировала свои действия на принципе активной, немедленной, нетерпимой «революционной» тактики.

А тем временем «триумвират», согласно завещанию Е.Коновальца и чтобы все было «по закону», созвал 27 августа 1939 года в Вене второй сбор ОУН, на который представителей «края» даже не пригласили. Да и сам конгресс проходил секретно. Вождем ОУН сбор избрал Андрея Мельника, бывшего офицера УСС, позже петлюровского полковника и управителя имений Андрея Шептицого, митрополита греко-католической церкви.

2.

Начало второй мировой войны застало Степана Бандеру в Свентом кшиже в Бресте. 13 сентября 1939 года охрана покинула тюрьму, и Бандера с группой националистов вышли из камер и направились во Львов. Здесь Бандера пробыл две недели, наладил связи с оуновскими звеньями. Но обстоятельства были крайне небезопасными в связи с присутствием советских войск и органов революционной власти, поэтому его немедленно переправили через советско-немецкую границу на территорию Польши, оккупированную гитлеровцами.

Сначала Бандера отправился в Краков, но тут уже был центр мельниковцев, который вскоре преобразовался в УЦК, руководимый Владимиром Кубийовичем. Несмотря на то что в генерал-губернаторстве в то время пребывало около шести тысяч его соратников, Бандера искал более прочные позиции. Поэтому он сначала переехал в Пищаны (Словакия), а потом в Вену, где была большая ставка ОУН, на которую он мог опереться.

В среде ОУН ситуация с каждым днем обострялась. Надвигалась гроза. Вокруг Бандеры объединились активные функционеры: Рино Ярый, Микола Лебедь, Богдан Кравцив, Иван Габрусевич, Зеновий Матла, Ярослав Старух, Роман Шухевич, Ярослав Стецько, Степан Ленкавский, Иван Гриньох и другие — костяк фракции «молодых». Все они обвиняли мельниковцев, как «коварных революционеров», в бездеятельности, консерватизме, мягкотелости, во всех грехах. Их поддерживала гитлеровская войсковая разведка (абвер) и имела контакт через своего специального резидента Теодора Оберлендера.

В январе 1940 года «молодые» устроили бунт. Их требования: всесторонняя милитаризация ОУН, организация конспиративных центров в западных областях Украины, формирование легиона на стороне немцев против СССР, отстранение членов «триумвирата» от руководства, как польских агентов и виновников в смерти Коновальца и передача их «революционному» трибуналу.

Со своей стороны, Мельник оценил действия бандеровцев как авантюристические и провокационные. Милитаризация ОУН нецелесообразна, утверждал он, а партизанская борьба на Советской Украине опасна для населения. Немцы же являются единственным союзником ОУН, и этому альянсу нельзя вредить.

В ответ Бандера с помощью Т.Оберлендера и Р.Ярого созвал 9–10 февраля 1940 года в Кракове конференцию своих сторонников. Конференция проходила в нервной, истерической атмосфере и привела к созданию в ОУН «революционной фракции» во главе с Бандерой и Ленкавским. Тем самым вождю пану Мельнику дали понять, что его установка игнорируется полностью. Тут же, на тайном заседании, в узком кругу представителей, бандеровцы создали главный революционный трибунал, который тотчас вынес смертный приговор Барановскому, Сеныку, Сциборскому и многим другим оуновцам, соратникам Мельника. Исполнением приговора должна была заняться только что созданная служба безопасности (СБ) под руководством М.Лебедя и М.Арсенича.

В течение нескольких месяцев после конференции было уничтожено около 400 мельниковцев. Те ответили своими акциями, ликвидировав свыше 200 бандеровцев. В такой обстановке примирение стало невозможным, невзирая на активное стремление абвера не допустить раскола в ОУН (об этом рельефно свидетельствовали руководители акции генерал Лахузен и полковник Штольце во время работы Нюрнбергского судебного процесса над главными военными преступниками гитлеровской Германии).

5 апреля 1940 года Бандера побывал у Мельника в его резиденции в Италии. Но этот визит был всего-навсего камуфляжем «порядочности». Бандера требовал власть в ОУН передать ему. Основание? Решение конференции бандеровцев в Кракове 10 февраля. Мельник в ответ пригрозил Бандере «революционным трибуналом». Это уже был раскол. Как указывается в «Энциклопедии украиноведения», он состоялся «на почве персональных и тактических разногласий». Как бы там ни было, но результаты его ужасающие — поведение пауков в банке.

Чтобы «закрепить» эту акцию, в апреле 1941 года бандеровцы созвали в Кракове «великий сбор» ОУН при участии 68 делегатов. Решения предыдущего сбора мельниковцев были отменены. Проводником ОУН был провозглашен Бандера.

Крикливые фразы об ориентации «на собственные силы» остались на уровне пропагандистской демагогии, «революционность» бандеровцев тонула в болоте собственных амбиций.

Вот главные решения этого сбора:

— свержение большевистского режима на Украине;

— углубление связей с государствами — противниками коммунизма (Германией, Италией и Японией);

— воспитание и подготовка кадров, в том числе и военных;

— координация действий с германской армией в тылах Красной Армии.

Влияние нацизма неприкрыто определялось в лозунгах бандеровцев: «Украина только для украинцев!», «Равенство только для украинцев!». Бандеровцы вводили гитлеровскую атрибутику в приветствие, поднятие руки вверх со словами «Слава Украине!» с ответом «Героям слава!».

А как же относились к бандеровской фракции гитлеровцы?

Во-первых. С одной стороны, все бандеровские организации, которые находились в генерал-губернаторстве, сотрудничали с абвером, гестапо и оккупационными властями; с другой — обо всем, что они творили, подробно знали гитлеровская разведка и гестапо и относились к ним терпимо.

Во-вторых. Гитлеровцы понимали, что бандеровцы заслуживают больше внимания в плане использования их в войне против СССР, чем мельниковцы. Одновременно они видели в ОУН(Б) и опасность в будущем. Их, естественно, раздражал открытый экстремизм бандеровцев. Относительно мельниковцев они были более лояльными и охотнее использовали их в легальной администрации и полиции, а бандеровцев — для конспиративной диверсионно-агентурно-террористической работы на советской территории.

Накануне нападения на СССР гитлеровцы прибрали и рукам оба лагеря. Об этом, в частности, свидетельствуют документы пленного Юзефа Лацарека, бывшего капитана абвера, который накануне и в годы войны работал в отделе абвера под руководством Лахузена — Штольце — Айкерна — Коха и специально занимался украинскими националистами и использованием их в агентурно-диверсионной работе против СССР.

Ю.Лацарек свидетельствовал, что задолго до войны Мельник получал от немецкого правительства 2–2.5 млн. марок в год. Однако вскоре ситуация круто изменилась. «Когда наметилась война немцев против СССР, — замечал он, — немецкая разведка стала проявлять большой интерес к бандеровцам, имея в виду использование их как реальную силу в помощи немцам в борьбе против Советской власти».

В марте — апреле 1941 года абвер поручил Эрнсту цу Айкерну провести переговоры с бандеровцами в отношении сотрудничества с немцами. Бандера послал для переговоров М.Лебедя и переводчика работника абвера Ильницкого, известного издателя украинско-немецкого словаря. Главная цель переговоров: согласен ли Бандера сотрудничать с гитлеровцами?

Лебедь ответил утвердительно, но при определенных условиях. Вот они:

— оказание материальной помощи бандеровцам;

— полное равноправие организации бандеровцев с мельниковцами;

— снабжение их необходимым оружием.

Условия были приняты. Вскоре после этих переговоров, — свидетельствовал далее Лацарек, — в Берлине состоялись переговоры между уполномоченным германского командования, сотрудником абвера по линии 2-го отдела доктором Марнертом, с одной стороны, и Бандерой — с другой. Переговоры привели к полному согласию между немцами и Бандерой». Бандера стал получать от немцев 2.5 млн. марок (как и Мельник) и надлежащее количество оружия. «Все пункты договора как немцами, так и бандеровцами выполнялись», — свидетельствует документ.

3.

На Нюрнбергском судебном процессе над главными военными преступниками гитлеровской Германии полковник абвера Е.Штольце свидетельствовал: «Я лично дал указание руководителям украинских националистов, немецким агентам Мельнику (прозвище «Консул-1») и Бандере, организовать сразу же после нападения Германии на Советский Союз провокационные выступления с целью подрыва ближайшего тыла советских войск, а также для того, чтобы убедить международное общественное мнение в том, что, мол, происходит развал советского тыла».

Получив указания гитлеровского командования, Бандера вынужден был идти на компромиссы, хитрость и маневры. Надо было удовлетворить интересы своих господ и одновременно показать своим сообщникам хотя бы минимально «независимость» своей политики, а перед населением Галиции — «национальные» устремления и действия. Готовясь к войне с СССР, Бандера сосредоточил внимание на трех главных задачах: 1) создание при согласии и помощи гитлеровцев военных подразделений; 2) формирование походных групп ОУН для организации администрации, полиции и военных подразделений на оккупированной гитлеровцами территории Украины; 3) организация восстания в советском тылу, захват власти, с тем чтобы поставить оккупационные власти перед фактом создания «украинской» государственности.

Замыслы и реальность не совпадали.

С первой задачей Бандере удалось справиться почти полностью. Гитлеровцы позволили создать «Дружины украинских националистов» (ДУН), обучали, инструктировали их, обеспечивали оружием и войсковым снаряжением. Ответственность за их боевую подготовку Бандера возложил на Р.Шухевича, тогдашнего краевого руководителя ОУН(Б) на западных окраинных землях (ЗОУЗ). В начале 1941 года началось формирование спецбатальона СС «Нахтигаль» имени С.Бандеры, а со временем — такого же батальона под названием «Роланд». Первый объединил бандеровцев, второй — бандеровцев, мельниковцев, петлюровцев и гетманцев. Со временем они вошли в дивизию абвера Специального назначения «Бранденбург-800». Бандера мечтал превратить эти формирования эсэсовцев в основу будущих националистических вооруженных сил. Мечта свершилась лишь частично.

Три походные группы ОУН(Б) были сформированы с помощью гитлеровцев накануне нападения Германии на СССР и объединяли около 4000 функционеров. Параллельно такие же группы создали и мельниковцы.

Продолжительное время бандеровцы делали вид, что эти группы — их собственное самодеятельное творение без согласия и помощи гитлеровцев. Но это было рассчитано на простаков. Кто поверит, что гитлеровцы, имея и СД (службу безопасности), и гестапо, и полевую жандармерию, и военную разведку (абвер), и разведку СС, не могли заменить такие многочисленные группы.

Затея с походными группами потерпела полную катастрофу. Население Украины не принимало их пропагандистской демагогии, относилось к ним враждебно, как к приспешникам фашистов. Группы были политически и психологически деморализованы, организационно распались или же были репрессированы гитлеровцами.

Выполнение третьей задачи завершилось плачевно. Организация «национального» (националистического) восстания в советском тылу лопнула как мыльный пузырь, т. к. население Украины не собиралось поддерживать бандеровцев. Приказ гитлеровцев организоваться и разложить советский тыл (пятая колонна вермахта) потерпел, таким образом, полное фиаско.

Возможно, Бандера понимал эту задачу по-своему? Может, он считал, что появилась необходимость создать свою власть, которая смогла бы установить «новый порядок» на Украине? Это надо еще тщательно исследовать, но ясно одно, что поведение и действия разных коллаборационистов, в том числе и бандеровцев, на Украине в начале и в ходе войны бесспорно свидетельствуют, что свое место они усматривали только в тени, под скипетром и кнутом Гитлера. Что это — наивность Бандеры в политике или авантюризм? Как бы там ни было, но факт остается фактом: накануне войны бандеровцы спешно формируют кабинет будущего правительства и «правовые акты». То же делают и мельниковцы. М.Сциборский разрабатывает конституцию. Бандеровцам конституция не подходит, т. к. она запрещает тоталитарный режим, которому они свято поклоняются. Тогда они издают два «правовых» документа: «Манифест ОУН» и «Борьба и деятельность ОУН в период войны».

В «Манифесте ОУН», в частности, бандеровцы заявили, что «единственными представителями украинского народа» и «стратегии революции» на Украине являются они сами.

«Борьба и деятельность ОУН в период войны» — документ националистического геноцида. Он пропитан зоологической ненавистью ко всем, кто не с Бандерой. Здесь скрупулезно определялось: как же больше навредить советскому народу, чтобы облегчить фашистам захват Советской Украины, кого и как убивать, кого бросать в концентрационные лагеря и т. д. Рекомендовалось немедленно ликвидировать «нежелательные польские, московские и еврейские элементы». Кодексом каждого бандеровца, подчеркивалось в документе, является собственная националистическая совесть», цитировались распространенные среди оуновцев слова Бандеры: «Наша власть должна быть ужасной». По гитлеровскому образцу утверждалась политико-военная диктатура ОУН.

Анализируя программу ОУН(Б) в начале войны, можно увидеть, как Бандера и его сообщники создавали в тени гитлеровских штыков иллюзию освобождения Украины. Справедливо замечают многие исследователи, что эта иллюзия была первой причиной самообмана Бандеры. Второй причиной было, то, что Гитлер и вся его смертоносная система маскировали истинные планы относительно Украины. Знал ли Бандера о «плане Барбаросса», плане «Ост», плане «Ольденбург», инструкции Кейтеля для вермахта, распоряжении Гиммлера для руководителей концентрационных лагерей смерти, о геноциде против славян, об инструкции-дополнении к плану «Ост», где шла речь и о депортации 65 % западных украинцев? Думаю, что не знал или знал лишь отдельные фрагменты, а не основные положения гитлеровской доктрины.

Фанатизм и амбициозность Бандеры в то время не имели границ. Как вспоминает Иван Кедрын-Рудницкий, который хорошо знал его, «Бандера смертельно страдал двумя болезнями: антиполонизмом и антикоммунизмом» (Жизнь. События. Люди. Нью-Йорк, 1976). Это его и ослепляло.

4.

22 июня 1941 года, в день нападения гитлеровской Германии на СССР, в Кракове по инициативе Бандеры собрались 113 представителей разных националистических группировок, которые и создали УНК (Украинский народный комитет) с целью объединить националистические силы в связи с новой «способствующей» обстановкой. Но гитлеровцы не признали УНК, а Бандеру посадили на несколько дней под домашний арест.

30 июня гитлеровские войска оккупировали Львов. На рассвете в город в обозе передовых частей вермахта прибыл и спецбатальон СС «Нахтигаль» во главе с Т.Оберлендером, А.Герцнером и Р.Шухевичем. Одновременно прибыла группа бандеровцев под руководством заместителя Бандеры Ярослава Стецька-Карбовича. Вечером в доме «Просвиты», что на площади Рынок, бандеровцы поспешно создали группу своих сторонников и провозгласили заблаговременно подготовленные «акты», которые декларировали «самостийну Украину» и «правительство» во главе со Стецьком. Правда, чтобы не дразнить гитлеровцев, бандеровцы Актом 30 июня (как указывал декрет № 1) провозглашали «украинскую власть» «на западных землях Украины».

Подчеркнем, что Гитлера не интересовала ни красная, ни желто-голубая, ни тем более какая-то «самостийная Украина». Его интересовал лебенсраум, жизненное пространство и славянское быдло. Знал ли Бандера об этом, предвидел ли такой поворот?

Ответ дает сам Бандера. В статье «Слово к украинским националистам-революционерам» в 1948 году он по этому поводу писал так: «Было ясно, что гитлеровская Германия не дает положительно отнестись к делу государственной самостоятельности Украины…» А затем стыдливо замечал: «Мы глубоко убеждены, что честь Нации, историческая и политическая необходимость велели так поступать». Что это — политическая неразборчивость или авантюризм?

Получается, что строить украинскую государственность бандеровцы собирались с помощью гитлеровских штыков. В таком случае, ради этой «исторической и политической необходимости» можно было бы и заискивать перед гитлеровцами, выторговывая для себя (а не для народа) эту иллюзорную и фантастическую соборность? Причем все это называли войной на два фронта.

Как бы оправдываясь, Бандера писал: «Кое-кто упрекает меня, что во время Акта 30 июня 1941 года были использованы выражения и жесты, доброжелательные по отношению к Германии». И тут же пояснял, что это не «кокетство», а «большая политика во имя Украины и народа» (І). Ну что же, всякие политические авантюристы всегда считали, что их авантюра — народное благо) «Когда же Германия пошла войной против России, нашего врага, — продолжал Бандера, — то Украина (читай: украинские националисты. — Авт.) не могла принять неприязненно этот факт. Поэтому наши действия были четкими: последовательное отстаивание дела государственной независимости, а при условии почитания ее — готовность к дружеским взаимоотношениям и к общей войне против большевистской России, и только против нее» (подчеркнуто автором. — В.М.). Так сформулировал свою политическую позицию Бандера, подчеркивая, что считает эту линию единственно правильной. «Ее мы наметили, ее реализовали и тяжкими жертвами отстояли — и ее всегда признаем».

Как видим, Бандера «всегда признавал» (статья была опубликована в 1948 г.) верность своей политической линии на «общую войну» вместе с гитлеровской Германией «против большевистской России и целиком против нее»». Замалчивая это, послевоенные националистические проповедники, идеологи и современные националистические интерпретаторы Бандеры и нынешние его почитатели лезут из кожи вон, чтобы отмежеваться от сотрудничества с гитлеровцами, продолжают трубить о войне бандеровцев на два фронта — «против гитлеризма и советов».

5.

Вскоре после первого ареста в Берлине Бандера был освобожден. Во время многочисленных встреч с гитлеровцами он не уставал убеждать их в том, что Германия «никогда не победит Россию без помощи Украины» (т. е. украинских — националистов. — Авт.). Однако гитлеровцы требовали отречения от Акта 30 июня, и Бандера со Стецько согласились с этим. В документе, специально подготовленном по этому случаю, они писали о своих контактах с гитлеровской разведкой и уверяли, что свою концепцию независимости Украины рассматривали исключительно сквозь призму сотрудничества с Германией. Более того, они активно пропагандировали и укрепляли среди украинцев идеологию фашизма, считая, что идеологическая общность может способствовать и политической общности. Они убеждали, что только бандеровцы являются на Украине той единой силой, на которую могут опираться немцы».

Эти заверения не убедили гитлеровцев. Немцы переживали эйфорию побед на восточном фронте и поэтому не клюнули на приманку. 15 сентября 1941 года Бандера, Стецько, Ленкавский, Ребет и другие бандеровцы были арестованы повторно и отправлены в концлагерь.

Бандера, как и его 300 самых близких сообщников, сидели в Заксенхаузене, в особом лагере «только для «избранных». Он находился в номере 73 бункера Целленбау в условиях почти люкса. Не страдали от неудобств и другие узники.

Отношения между гитлеровцами и бандеровцами еще более осложнились. Сейчас их по-своему комментируют бандеровские поклонники, или те, кто сегодня смотрит в прошлое через перевернутый бинокль. Дело в том, что руководство ОУН(Б) 1 октября 1943 года предоставило «Открытое письмо господину губернатору Галиции доктору Отто Вехтеру» с копиями Геббельсу, Гиммлеру, Кейтелю и Франку. В нем бандеровцы подтверждали, что, как и ранее, являются верными союзниками гитлеровской Германии и делают все, чтобы война закончилась германо-украинской победой… «В рейхе, — указывалось в письме, — работает около 10 процентов украинского населения. Это является еще одним вкладом в войну за судьбу Европы. Всем своим центрам мы приказали совершить поставки точно и несомненно. Кто говорит о негативном отношении движения бандеровцев к вопросу о поставках, тот врет…» Дальше в письме кроме заверений, просьб и предложений были и предупреждения и даже угрозы. Видя, что гитлеровцы терпят на фронтах неудачу за неудачей, бандеровцы посчитали возможным их пошантажировать. Но это привело к противоположным результатам.

Вехтер, получив информацию о том, что письмо написано с ведома Бандеры, приказал арестовать его братьев — Василия и Александра. Их отправили в Освенцим, где они умерли от голода. Так интерпретирует эту ситуацию польский историк Э.Прус в книге «Herosi spod znakutryzu?a».

Как бы там ни было, но «мученичество» Бандеры в глазах националистически настроенной части населения Западной Украины еще больше возросло.

Пока Бандера отсиживался в Заксенхаузене, на оккупированной немецко-фашистскими захватчиками Украине произошло немало событий.

Шла народная война против ненавистного врага. Шаг за шагом центры коммунистического подполья группировали вокруг себя антифашистские и антинационалистические силы, вооружали людей, мобилизовали их на борьбу. Десятки партизанских отрядов и соединений мужественно вели боевые действия. В конце 1943 года были созданы крупные партизанские зоны на Волынском Полесье, куда перестала ступать нога оккупанта.

С другой стороны, украинские националисты и другие прислужники гитлеровцев творили свои антинародные дела. В первые дни оккупации они уничтожали своих политических противников, а в последующем вели активные действия против советских и польских партизан, терроризировали мирное население.

Первые вооруженные формирования националистов возникли уже в первые месяцы гитлеровской оккупации. В октябре 1942 года создаются первые подразделения УПА. Создание таких формирований не было случайным. Сложные обстоятельства на восточном фронте и возрастание народной войны против оккупантов на Украине заставили руководителей ОУН консолидировать свои силы для защиты своих интересов. Но главное, неудачи гитлеровцев в войне заставили руководителей Германии изменить тактику действий. 13 декабря 1942 года рейхсминистр оккупированных восточных территорий А.Розенберг провел совещание, на котором обсуждались вопросы создания из местного населения вооруженных групп и отрядов, которые бы приняли участие в борьбе с советскими партизанами. Анализируя обстоятельства того времени и соответствующие документы, немецкий историк Норберт Мюллер в своей книге «Вермахт и оккупация» категорически утверждает, что вооруженные формирования украинских националистов и были созданы по санкции рейхсминистра Альфреда Розенберга.

Воевали ли украинские националисты против гитлеровцев? Этот вопрос волнует сегодня не только функционеров СНУМа, но и других поклонников бандеровщины. Ответ на этот вопрос дают многочисленные документы наших и зарубежных архивов, а главное, живые участники и свидетели этих событий. И ответ однозначен: нет, не воевали. Они воевали против советских и польских партизан, сжигали села, истязали мирных жителей. Правда, было несколько десятков мелких локальных стычек отдельных националистических формирований с небольшими подразделениями оккупантов, особенно полицейских служб с целью получить оружие и боеприпасы, или освободить украинскую молодежь от насильственной депортации на каторжные работы в гитлеровскую Германию. Но и эти «проделки» низовых организаций ОУН или отдельных подразделений УПА наказывались высшим руководством.

Разоблачая антинародную сущность ОУН — УПА, известный французский публицист и историк Аллен Герен отмечал, что «УПА — продукт давней деятельности германской разведывательной службы» («Серый генерал» М.: 1970. С.72, 91–93). «Бандеровская ОУН, — признают сами оуновцы, — является типичной фашистской организацией, а УПА никогда не была украинским военным формированием, она не что иное, как «Ваффен-CC», которая создавалась по гитлеровскому образцу и переняла полностью нацистскую ментальность».

7.

25 сентября 1944 года произошел действительно беспрецедентный факт в практике гитлеризма — Бандера вместе с 300 сообщниками был освобожден из концлагеря. Длительный период недоразумений и разрыва политических соглашений был позади. Бандера стал снова нужен гитлеровцам.

Уже в конце 1944 года он принимает участие в переговорах с немцами о создании УНК (Украинского национального комитета). 12 января 1945 года такой комитет был создан, В него вошли представители всех националистических группировок. Комитет стал покровителем УПА, Председателем УНК и главнокомандующим УПА стал генерал Павел Шандрук. УПА в составе двух дивизий (в том числе и переформированной дивизии СС «Галициен») была немедленно послана на фронт. Дивизии вскоре сдались американцам.

Пользуясь услугами гитлеровской военной разведки, Бандера сбежал в Мюнхен, где обосновался надолго. Тем временем выпестованные им бандеровцы, деморализованные и обреченные, возглавляемые бывшим гауптштурмфrape ром (капитаном) СС, а теперь генерал-хорунжим P.Шухевичем (Тарасом Чупринкой), до начала 50-х годов противостояли Советской власти в западных областях Украины: убивали, истязали и. вешали советских активистов, пытали крестьян, практически осуществляя свой давний лозунг: «Наша власть должна быть ужасной».

Бандера до конца своих дней был чрезвычайно лояльным. Здесь, в Мюнхене, он активно осуществляет давнюю затею — связь и служба английской, американской и другим разведкам. В 1948 году он шлет от имени ОУН в адрес государственного секретаря США Маршалла «ноту», в которой предлагает дать членам ОУН статус лиц «наиболее привилегированных». Вслед за этим шлет тому же Маршаллу частное письмо, где предлагает под эгидой армии США использовать услуги украинских националистов в условиях «холодной войны». Весной того же года Бандера создает так называемый «Тайный совет», задачей которого становится подготовка и осуществление акции «Богун» — засылка вооруженных групп ОУН на Украину и в страны народной демократии.

Но Бандера не успокаивался. Его озлобленный антикоммунизм не имел границ. Он требовал горячей войны. В 1957 году в статье «Вопросы атомной войны и освободительная революция» и в других своих «писаниях» он определяет свою «философию». Она сводится к тому, что можно служить любой силе, лишь бы она боролась против СССР. Он сетовал, что Запад «не начал атомной войны против советов». На такой войне они, бандеровцы, смогли бы погреть руки. Пусть все рушится, погибает, лишь бы восторжествовало освобождение Украины в его, бандеровском, варианте.

Однако все это не производило должного впечатления, авторитет Бандеры падал. Изоляция в гитлеровском концлагере, а затем оторванность от «горнила» националистической борьбы, какая велась во второй половине 40-х годов в западных областях Украины, стали главной и решающей причиной краха его амбиций. Для бандеровцев Бандера стал полководцем без армии, коммивояжером от политики, беспризорным эмигрантом. В ОУН(Б) созревал раскол. Оппозицию возглавил его бывший заместитель М.Лебедь. Вот как это все разъяснял Лев Ребет, один из его бывших заместителей и поклонников, в книге «Свет и тени ОУН» (Мюнхен, 1964): «Неучастие С.Бандеры и Я.Стецька в событиях, которые произошли после их заключения, привело к тому, что оба они, вместе с некоторыми другими заключенными, членами организации, психологически не восприняли процессы и последующие установки ОУН. Отсюда отрицательное отношение ко многим политическим проявлениям, происходящим на их Родине.

Сподвижники С.Бандеры сознательно искажали и демагогически определяли их как отклонение программы ОУН в сторону большевизма. По линии отвержения политики и программы ОУН и шло формирование эмигрантской группы вокруг С.Бандеры, ядро которой составляли люди, не имевшие отношения к работе ОУН во время войны. Они застыли на предвоенных формах, искажая идеологию организации в сторону проводнического и группового автократизма, внутренней нетерпимости и исключительности, мелкого и циничного «макиавеллизма». Как видим, Бандеру обвиняют в том, в чем он в конце 30-х годов обвинял Мельника.

Но это еще не все, так как наряду с отмеченными причинами существовала еще одна, и довольно значимая. О ней как раз и говорит М. Матвиенко, который остался в окружении Бандеры и стал руководителем его службы безопасности: «Уже давно не было тайной, что главной причиной несогласий, которые привели к расколу националистического лагеря, были не какие-то там идейно-программные или политические различия. Камнем раздора была борьба за право стать первым и единственным представителем интересов Украины (читай: украинских националистов. — Авт.), в т. ч. и в отношении к американской политической разведке».

«Часть руководства организации, которая уже давно с неприязнью относилась к Бандере, присоединилась к Лебедю, другая половина — со Стецьком и Ленкавским — остались верны вождю до конца. Результатом конфликта стал раскол ОУН(Б) на две фракции. Чтобы спасти единство организации, Бандера созвал «чорную раду», которая вынесла смертный приговор Гнаткивской, Лебедю, Льву Ребету и др. Однако исполнение приговора затягивалось потому, что среди СБ не было желающих ликвидировать своего бывшего шефа (т. е. Лебедя. — Авт.).

Раскол окончательно оформился в 1948 году. А впоследствии его завершил довольно драматический факт. После смерти в начале марта 1950 года руководителя вооруженного оуновского подполья Р.Шухевича его преемник «Лемиш» (Кук) послал в Мюнхен письмо, в котором, обращаясь к Бандере, как руководителю ОУН(Б), в то же время сообщал, что никакой конференции в 1945 году, где бы избирали руководство провода, в том числе и Бандеру, не было. Таким образом, правовое положение Бандеры пошатнулось. Это дало основание оппозиции во главе с Лебедем заявить о. том, что Бандера не имел никакого права называть себя руководителем ОУН. Пауки в банке снова стали поедать друг друга…

15 октября 1959 года Бандеры не стало. Его нашли мертвым на ступеньках собственного дома. Существовало несколько версий его смерти. Через два года, кажется, тайна раскрылась. Убийца нашелся сам. Им был Богдан Сташинский, бывший оуновец, завербованный КГБ.

Так кто же он, Степан Бандера: знамя или банда? Пусть это определит сам читатель. Мировой исторический опыт свидетельствует о том, что всякое националистическое движение обречено на поражение, оно в конечном итоге вырождается в бандитизм. Бандитизм политически-уголовный.