Имена собственные в ВКЛ. Часть 3

Имена собственные в ВКЛ. Часть 3

На территории Жемайтии по каким-то причинам в 1528 г. не переписывалась вся шляхта поголовно, как на других территориях ВКЛ. В Жемайтии же писалось имя собственное шляхтича и, если у него были братья или другие родственники, указывалось их число. Суммирование дает общее число в 4884 человека  при 374 шляхтичах с именем собственным в восточнобалтской транскрипции, что составляет уже около 7,7 %.

Если рассматривать состав войска ВКЛ с территории Жемайтии, то имеем совсем иные цифры. Всего в 1528 г. в войско ВКЛ было записано 2129 человек при 322 с восточнобалтскими формантами в имени собственном. Это уже составляет 15 %. А при переписи войска ВКЛ в 1567 г. с именами собственными с восточнобалтскими формантами с территории Жемайтии было еще больше – из 2502 человек 1009. Это составляет 40,3 %.

При этом следует отметить, что в некоторых Жемайтских волостях в 1528 г. вообще отсутствовали представители восточных балтов среди шляхты. Это волости Ретово, Бержаняны, Видукли.

Поэтому возникает законный вопрос: почему? Почему в войске ВКЛ 1528 г. да и 1567 г. так мало восточных балтов, т.е. аукштайтов и жемайтов? А, значит, почему восточные балты таким малым количеством представлены в важнейшем и высочайшем классе государства – дворянстве? Могут быть три ответа: или писари извратили имена собственные восточных балтов, как это внушают всем современные летувисские историки, и им все верят, или их было на самом деле очень мало, или восточные балты  использовали имена собственные литвинов ВКЛ-белорусов.

Первый ответ очень трудно укладывается в существующие порядки любого государства, когда какие-то писари извращают имена собственные не только рядовых дворян, но даже элиты государства. Ведь, среди панов-рады, врядников и знатнейшей шляхты имена собственные с восточнобалтской транскрипцией отсутствуют. Как же могли допустить такое все как самые знатные и богатые, так и все самые беднейшие представители шляхты? Ведь мы наслышаны о гордости даже бедной литвинской шляхты. Что же тогда говорить о руководстве государства! Как Великие князья Литовские и короли Польские подписывая указы и другие официальные бумаги, на которых были написаны их имена, не замечали, что писари коверкают их? И это продолжалось более трехсот лет! Могло ли такое быть? Очень и очень сомнительно! Они, Великие князья, что же, были безграмотны? Конечно, нет. Так почему же до нас дошли их имена без восточнобалтских формантов? Ответ прост – их имена и не имели этих формантов. Им их приписывают некоторые современные ученые.

Если бы искажение имен собственных писарями имело место, то такие нерадивые писари при обнаружении подобных промахов были бы наказаны по полной программе. Тем более писари не всегда оставались писарями. Например, писарь Богуш Боговитинович дослужился до державца и пользовался большим политическим влиянием в ВКЛ. Писарь Горностай Ивашко стал Новогрудским воеводою (1549 – 1551 гг.). Писарь Копоть Василевич упоминается среди панов–рад в «Перапісе войск ВКЛ 1528 г.». Как же такие «нерадивые» писари за свою работу получали такие  прекрасные повышения по службе? Кстати, великокняжеским писарем был и основатель известнейшего магнатского рода в ВКЛ Сапег Семен Сапега (середина XV в.), выходец из полоцких бояр.

Кроме того, во многих книгах Литовской метрики встречаются не только имена собсвенные писарей с современными белорусскими именами и фамилиями – Павел Нарушкевич, Лаврин Медзылесский, западнобалтскими – Богуш Боговитинович, Копоть (Василевич), Вежкгаил, Панюта, татарскими – Кулзиман, Тимирей, Берендей, но и писари с именами в восточнобалтской транскрипции, например, Венслявус – писарь виленского воеводы. Значит, и в этом вопросе летувисские ученые  наводят тень на плетень. Как же тогда эти писари (восточнобалтские) могли извращать имена собственные своих соплеменников – восточных балтов? Они-то ведь должны были бы знать, как пишутся восточнобалтские имена собственные.

Правда, необходимо признать, что писарей с восточнобалтскими именами собственными очень и очень мало в книгах Литовской метрики. Автор во всех изданных книгах Литовской метрики нашел только одно имя – Венслявус, хотя достаточно много славянских, западнобалтских и татарских. И здесь возникает вопрос: Как же литвины – руководители ВКЛ, если они были восточными балтами, не смогли почти за триста лет (на 1528 г.) научить письму и сделать писарями представителей своего этноса или представителей родственных народов – аукштайтов и жемайтов? Но вместе с тем они научили старобелорусской письменности пришлый народ – татар и все это время использовали в качестве писарей представителей некомплиментарных восточным балтам славянских этносов. И это притом, что писари в те времена играли очень важную роль в государственной машине. Не странно?

Странно, если считать, что литвины были восточными балтами. Но естественно, если литвины ВКЛ – результат этнического взаимодействия летописных литвинов и славян. Тогда и руководители, и писари – представители одного этноса – литвинов ВКЛ-белорусов – с одним официальным государственным языком – старобелорусским, а восточные балты – аукштайты и жемайты – некомплиментарные «прыслухаючыя» им этносы.

Зададимся вопросом: «Могли ли писари на самом деле «коверкать на старобелорусский лад летувисские фамилии»? Наверное, могли и не только летувисские, но и имена собственные представителей всех этносов, которые проживали на террритории ВКЛ. Но сознательно ли это делалось? Вряд ли. Ближе всего к истине то, что писари записывали имена собственные так, как они слышались. Об этом же пишут и сами летувисские ученые:

«Из многих дел видно, что писари излагают непосредственно в прямой речи показания сторон и свидетелей. Это уже не просто «сближение» с живым народным языком, а сам живой народный язык рядовых бояр, а иногда и крестьян, передаваемый писарями почти дословно».

Но если это «сам живой народный язык рядовых бояр, а иногда и крестьян», то и имена собственные должны быть такими, какие писарям говорили эти бояре и крестьяне.

Поэтому, такие имена собственные, встречающиеся в книгах Литовской метрики, как Ввоишаитис, Счепан или Щепан (от Степана), Доркгантович, Ыван, Ыыван, Кгедкголтаитис и др., которые иногда трудно и сейчас произносить, а тем более правильно написать на слух, подтверждают, что в те времена имена собственные записывались так, как произносились и слышались, и сознательно не коверкались. А, значит, если человек называл свое имя собственное с вышеуказанными восточнобалтскими формантами, то оно так и дошло до наших дней.

Правда, возникает вопрос, все ли восточные балты называли свои имена собственные с восточнобалтскими формантами? Ведь в наше время очень и очень редко кто из белорусов требует написания своего имени в белорусской транскрипции, уже не говоря о временах Советского Союза, хотя прошло не триста, а двести лет: Константин – Кастусь, Василий – Василь, Яков – Якуб, Иосиф – Язэп, Николай – Микола и т.д. Ведь нет такого, чтобы человек говорил Язэп, а ему записывали Иосиф, говорил Якуб, а писали Яков…

При рассмотрении вопроса коверкания имен собственных необходимо обратить внимание еще на один аспект. В процессе судопроизводства участвовали не только писари. Судьями-то были как раз вельможи. Или летувисские ученые считают, что вельможи были безграмотными? Это не только очень сомнительно, но и не подтверждается документами, так как в некоторых книгах Литовской метрики есть графа «Правили…», т.е. исправляли,  и перечисляются имена собственные вельмож, кто участвовал в конкретном судебном процессе и «правил».

Так вот, как раз правили-то вельможи. Это были, в первую очередь, воеводы и их наместники. А они должны были представлять как раз тот этнос, который и образовал государство, т.е. литвинов. И как же тогда литвины-вельможи могли пропустить неточности писарей в написании хотя бы своих имен собственных, уже не говоря обо всех остальных, особенно, имени Великого князя Литовского? Как эти же вельможи разрешали «коверкать» даже имена Великих князей? Ведь ни разу ни в одной из книг Литовской метрики не приводится имя Великого князя ВКЛ в восточнобалтской транскрипции! Как же могло такое быть?

Разве сейчас летувисы позволяют кому-нибудь убрать из своей фамилии восточнобалтские форманты? Нет, конечно! Разве во времена Советского Союза летувисские фамилии писались без них – восточнобалтских формантов, если человек их называл? Нет, конечно. Почему же они «позволяли» это делать во времена ВКЛ? Или у них в ВКЛ, в своем собственном государстве, если оно – государство – было восточнобалтским, о чем твердят современные летувисские историки, было меньше прав, чем в Советском Союзе? Но это же нонсенс! Советский Союз никак нельзя назвать государством, где титульным этносом были летувисы. Тогда как, если считать восточных балтов титульным этносом ВКЛ, они не могли иметь в «своем собственном государстве» даже правильное написание своих имен собственных?! Причем, в первую очередь, представители высших эшелонов власти. Не странно?

Даже больше. Все фамилии времен ВКЛ летувисские ученые стараются превратить в летувисские независимо от истинности написания. Так, например, «Перепись жемойтских волостей 1537 – 1538 гг.» составлена писарем Андреем Мацковичем. Причем, он, Андрей Мацкович, проживал в то время на территории Жемайтии и сам себя переписал, как «Андреи Мацкович», а не Андрис Мацкявячус. Летувисскими учеными эта перепись издана под его авторством, но в летувисской транскрипции – Андриса Мацкявичуса. И сейчас во всех упоминаниях данной книги используется летувисская транскрипция этого имени собственного. Почему? По какому праву?

Данный факт очень ярко показывает «научную» позицию летувисских ученых.

Во-первых, они, летувисские ученые, утверждают, что писарями в ВКЛ были славяне. Но фамилия Мацкович происходит от балтского имени Мацко, к славянам не имеет никакого отношения и переводится как маленький – mackas (лет.) – первая явная нестыковка.

Во-вторых, летувисские ученые считают, что славянские писари коверкали летувисские имена собственные. Андрей Мацкович жил в Жемайтии, и сам записал свое имя собственное по-старобелорусски без восточнобалтских формантов. То есть, «славянский» писарь с балтской фамилий сам исковеркал свое имя и фамилию. Вторая нестыковка. Можно ли представить человека, который сознательно непонятно по каким причинам коверкает свою фамилию и имя? Автору не возможно. А вам, уважаемый читатель?

В-третьих, переписанные им жемайты-крестьяне более чем на треть не являются восточными балтами, не имея в своих именах собственных восточнобалтских формантов, о чем более подробно будет сказано ниже. Зачем же «восточному балту» Андрису Мацкявичусу коверкать восточнобалтские фамилии жителей Жемайтии, которых он переписывал?

В-четвертых, и в переписи «летувиса» Андрея Мацковича по каким-то причинам, как и во всех переписях, сделанных «славянскими» писарями (переписи 1528, 1565 и 1567 гг.), все князья, все магнаты и большинство шляхты не имеют в своих именах собственных восточнобалтских формантов.

И в-пятых, летувисские ученые «установили историческую справедливость» и исправили оплошность человека, который допустил грубейшую ошибку почти 500 лет назад – неправильно написал свое имя и  фамилию. Вот это настоящая наука!

Есть еще один момент, который показывает, что с писарями в ВКЛ было все не так, как представляют некоторые ученые. Посмотрим, как проходили переписи в ВКЛ:

«Згодна з пастановай Віленскага сейма 1507 г. паны, княжата, зямяне, удовы і ўся шляхта абавязаны былі перепісаць людзей ў сваіх маёнтках і пад прысягай прадставіць спіскі гаспадару».Таким образом, оказывается, шляхта сама переписывала себя и своих подданных и под присягой передавала эти сведения писарям, которые отвечали за ту или иную перепись. Но шляхта-то знала имена собственные людей в своих маентках!

Тогда, если исходить из версии летувисских ученых о коверкании имен собственных, получается, что сама шляхта искажала имена и фамилии, в том числе, и свои, нарушая свою же присягу, неправильно записывая себя и людей в своих маентках, что являлось уголовноответственным актом и каралось по законам того времени. Могло ли такое быть? Очень и очень сомнительно. Зачем им это было делать? Это уже какой-то специальный лингвистический заговор по всей территории ВКЛ.

Корректнее говорить о другом: почему восточные балты, в том числе и шляхта, отказывались от своих имен собственных и переходили на белорусские, особенно на территории Аукштайтии? Об этом говорит такое явление, как совмещение имени в восточнобалтской транскрипции с белорусской фамилией, например, Юцус Петрович, Юрис Миколаевич и т. д., или, наоборот,  белорусского имени с восточнобалтской фамилией – Миколаи Довкгиаитис, Стас Яноитис. Ведь насильственного перевода имен собственных в ВКЛ на белорусский лад не зафиксировано ни в одном источнике, как это наблюдалось и наблюдается в настоящее время на территории Литвы и Латвии. Тем более, что в те времена фамилия больше была подобна на современное отчество и не передавалась по наследству, о чем говорит сравнение переписей войска ВКЛ в 1528 и 1567 гг.

Значит, сам человек решал, использовать восточнобалтские форманты или нет.

При этом необходимо обратить внимание еще на один интереснейший момент, – почему-то не на всех территориях ВКЛ и не во всех сословиях одинаково «коверкались» имена собственные восточных балтов «славянскими писарями». В Жемайтии, почему-то, имена собственные в XVI в. в восточнобалтской транскрипции записывались чаще, чем в Аукштайтии, как среди шляхты, так и среди крестьян. А в других регионах ВКЛ, кроме Жемайтии, Аукштайтии и Западной Аукштайтии, они вообще почему-то не встречаются. При этом в последних двух регионах их очень и очень мало, особенно среди шляхты. С чем это связано? Не с тем ли, что к середине XVI в. Аукштайтия и Западная Аукштайтия находились в составе ВКЛ уже почти 300 лет, а Жемайтия – немногим более 100?! А значит, влияние старобелорусского языка на население этой территории было намного меньше, чем в Аукштайтии и Западной Аукштайтии.

Так, в 1562 г. мыза Акнисту (около Бержанов, Жемайтия) передается державцу упитскому князю Ивану Тимофеевичу Крошынскому – заметьте, инициалы князя в славянском написании. Здесь же перечисляются «тяглые люди», т.е. крестьяне мызы: Мартин Кгенанос, Герман Кгенаинос, Якуб Нотеика, Янич Кгендянос с братом Андриясом, Андрис Аницуноч, Тумбол Томонос, Андреи Болтоникас, Енанас Галита, Андрис Карвиро, Юри Веженос, Енис Арбиталис, Маркан Втеикшанос, Андреи Татичанос с братом Бривчисом, Якуб Станевданис, Янис Станевданис, Бранчис Румпанос, Якуб Шустанис, Андреи Плюша, Антис Стирманос, Якуб Пучанис, Янис Бернатанис, Якубас Вятпунанис, Грицул Бунчикас, Янис Живортинис, Петр Кочукович, Юри Пурнанос, Янис Скрумалис.

Из 29 тяглых людей мызы Акнисту только три человека – Якуб Нотеика, Андреи Плюша и Петр Кочукович, имеют не восточнобалтскую транскрипцию своих имен собственных, остальные 26 – восточнобалтскую.

В 25 книге Литовской метрики боярину земли Жемайтской Яну Дирм(ович)у – балтская фамилия со славянским формантом «-ович» – передаются крестьяне Дирвяньской волости: Кгеловкис Гриц, Можус Пикеилоитя, Минсис Монтойтя, Можуитя Ендрикоитя, Кгедвил Еншаитис, Контмин Епшоитис, Ручус Дроикоичус, Юркис Кгелоитис, Личеика Меишоитис, Пиктюс Жомоикгоитис, Едимт, Будрель Можеикоитя, Кгоитис Труипаитис, Грицус Кгедбудаитис, Петрос Енчович, Мац Жакголоитя.

Из 16 крестьян, 15 имеют имена собственные в восточнобалтской транскрипции и одно только – Едимт – нет.

В этой же книге перечисляются люди Бирштаньского повета – уже Аукштайтия:  Довкгял Якубович, Богдан Милашевич, Кишкель, Воисмин Веинеикович, Миколай Довеневич, Довкгутис Мицевич, Нечус Путряшевич, Хведюс Невклювсевич, Ролеик Дочевич, Ед Пиктурнович, Станько Вомкгеикович, Ятвид Нетикшевич, Нетикша Янович, Юргкель Рурович, Новдюс Явнеикович, Сирмонт Воицавич, Токгис Димьятович, Токгис Димьятович, Рака Мицкович.

Здесь уже из девятнадцати имен собственных только шесть – Довкгутис Якубович, Довкгутис Мицевич, Нечус Путряшевич, Хведюс Невклювсевич, Новдюс Явнеикович, Токгис Димьятович – написаны в восточнобалтской транскрипции, остальные тринадцать – западнобалтские и славянские.

Дубиньские люди (недалеко от Гедройтей, также Аукштайтия): Якуб Пристав, Степан Десятник, Лаврин Якубович Нежа, Ондрык Кгоилешевич, Григор Сутревич, Лес Мартинович, Пиктнос Янович, Юркгел Бортунец, Вербило Довнепрович, Ян Брукдович Шунел, Микола Дорвовеж, Юно Пузырезич, Мотел Болтевич, Ютепко Чорны, Можико с братом Милкутевичи, Юшко Спастевич, Довкш Крупович, Ромейко Пурвянец, Ян Декгутевич, Римейко Кгрожовирка, Ян Ютович, Кгинждал с двумя братьями Петром и Римутем,  Дакш, Нетикша, Довкгаило, бояре Добко, Юхно Нецович, Петко Голтан, Воитех Ондрошевич.

Из 31 имени собственного только одно – Пиктнос Янович – в восточнобалтской транскрипции.

И таких примеров достаточно много в других книгах Литовской метрики, где действующими лицами являются жители Жемайтии и Аукштайтии, особенно в «Пераписе жемойтских волостей 1537 – 1538 гг.» Правда, почему-то такие «неисковерканные» имена собственные чаще всего относятся к простым крестьянам. Почему? Почему рядом с «исковерканным» именем собственным шляхтича, т.е дворянина, часто стоят неисковерканные имена простых крестьян? Например, в Оболцах пану Судимонту Доркгевичу – славянское написание балтского имени и фамилии – передаются крестьяне: Клим, Тричис, Свирклис, Юрис, Добутис, Рименшис, Кунелевич, Монтеико, Доевлинко, Нореико, Микола, Мика, Судник, Малашко.

Что же, крестьяне в ВКЛ были в большем почете, чем шляхта? Еще один абсурд истории ВКЛ? Или все же имена собственные писались так, как слышались, и никакого коверкания их не было?! А значит, были литвины ВКЛ-белорусы со славянскими именами собственными, с балтскими именами без восточнобалтских формантов, и были аукштайты и жемайты, балтские имена собственные которых имели эти форманты.

В «Переписи жемойтских волостей 1537 – 1538 гг.» приводятся имена собственные третьего сословия, т. е. крестьян и некоторых поседных бояр, которые «на пошлину на двор орати не идут, толко поседа дают по шестнадцати грошей».

Балтские имена собственные среди крестьян преобладают в отличие от шляхты. Причем, многие крестьянские имена собственные  не встречаются среди дворян. Как и в переписи 1528 г. имена собственные литвинов ВКЛ-белорусов имеют те же корни, что и имена собственные аукштайтов и жемайтов, так как относятся к одному и тому же суперэтносу – балтам. В этой переписи количество балтских имен собственных намного больше, чем христианских. Ведь крестьяне всегда были более консервативны. Поэтому данная перепись очень интересна как с точки зрения изучения имен собственных времен ВКЛ, так и фамилий белорусов современности.