Имена собственные в ВКЛ. Часть 4

Имена собственные в ВКЛ. Часть 4

Из 6144 человек, упоминаемых в переписи, 4054 с именами собственными в восточнобалтской транскрипцией. А это составляет 66 % от всего переписанного крестьянского населения Жемайтии. Как же так? Ведь в переписи войска ВКЛ 1528 г. только 15 % шляхты из Жемайтии имели имена собственные с восточнобалтским формантами. Почему? Почему такое несоответствие – 15 % и 66 % – более чем в четыре раза? Опять пресловутая писарская проблема? Почему представители восточных балтов с территории Аукштайти и Западной Аукштайтии в войске ВКЛ 1528 г. исчисляются всего 52 человеками? Да и почему на территории Жемайтии 34 % крестьян – литвины ВКЛ-белорусы? Как они туда попали?

Обратимся вначале к территории Жемайтии.

Известно, что в Великом Княжестве Литовском существовало сословие панцирных баяр. Чаще всего поветовые бояре и составляли их большинство. В переписях войск ВКЛ 1528 и 1567 гг. как раз отражена их численность. Это были военнослужащие люди, которые рекрутировались из земян, сельских мещан и свободных людей. Они имели определенные права и обязанности. Основные права панцирных бояр: передача по наследству шляхетства, бесплатное использование земли, сохранность маентков, подаренных властью, запрещение использования их на другой службе, кроме военной. Судить их имел право только суд. В обязанности панцирных бояр входило: постоянная готовность к войне, наличие хорошей лошади с седлом и хорошего оружия. 

Часть панцирных бояр власти ВКЛ селили на свободных землях вдоль границы. Они являлись приграничным военным щитом государства. А земли Жемайтии всегда были приграничными.

К этому необходимо добавить, что раздача земель в ВКЛ была одной из самых важных и основных наград дворянству за службу на благо Великого князя и ВКЛ. А Жемайтия вошла в состав ВКЛ только в 1422 г. – это почти сто лет до переписи 1528 г. (Жемайтия, по сути дела, являлась одним из последних территориальных приобретений ВКЛ.)  Значит, эти последние сто лет жемайтские земли и раздавались властью ВКЛ как панцирным боярам, так и иной шляхте  как награда за службу.  Но как видим из переписи 1528 г. в высших эшелонах власти присутствуют только представители литвинов ВКЛ-белорусов, а среди панцирных бояр преобладают те же литвины ВКЛ-белорусы. Значит, они и представляли тот контингент, которому и раздавались, в большинстве своем, в награду земли Жемайтии, о чем говорят и Литовская метрика, и переписи войска ВКЛ, где отражены подобные награждения.

Например, в «Переписи жемайтских волостей 1537 – 1538 гг.» приводятся имена собственные представителей княжеского сословия: князь Капуста, князь Осовицки Михаило и т. д. Князья с именами собственными в восточнобалтской транскрипции здесь отсутствуют. То же относится и к держателям имен собственных со словом «пан», которые занимали достаточно высокое социальное положение в Великом Княжестве Литовском, следующее после князей. Их еще называли магнатами. Среди них также нет ни одного имени собственного с восточнобалтскими формантами. Вот некоторые из них: Белы Андреи, Билевич Каспар, Бородатыи Ян, Волоткович Станислав, Ганусович Адам, Солтан Иван Андреевич – подскарбий дворный, Миткович Богдан, Скоп – державца скирстимонский и т.д.

Поэтому в Жемайтии и наблюдается такое большое количество шляхты с именами собственными литвинов ВКЛ-белорусов. Они были переселены с территории Литвы – современной территории Беларуси, юго-запада и юго-востока Летувы – на территорию Жемайтии. Поэтому-то при переписи 1528 г. в Жемайтских волостях Ретово, Бержаняны и Видукли вообще отсутствуют среди шляхты восточнобалтские представители.

Посадниками были не только литвины ВКЛ-белорусы. Ими же становились и представители аукштайтов и жемайтов, хотя количество последних было очень мало. Возникает естественный вопрос: почему? Ведь более удобно, особенно экономически, было бы использование в роли панцирных бояр представителей коренного населения того или иного региона: в Жемайтии – жемайтов, в Аукштайтиим – аукштайтов. Но это экономическая составляющая данного процесса. Ведь главное в этом явлении – политическая составляющая.

Панцирные бояре – это армия ВКЛ, хорошо вооруженная. А оружие может быть использовано не только для защиты территории  от внешних врагов. Оно может быть использовано и против самой власти, тем более представителями иных этносов, причем некомплиментарных, каковыми были восточные балты – аукштайты и жемайты – по отношению к титульному этносу ВКЛ – литвинам ВКЛ-белорусам.

Сомнительно, чтобы руководители ВКЛ забыли политику управителей Жемайтии до вхождения ее в Великое Княжество Литовское. Поэтому с этой точки зрения естественно выглядят статистические данные переписей войска ВКЛ в 1528  и 1567 гг., где превалируют литвины ВКЛ-белорусы, что еще раз подтверждает, кто был хозяином в Великом Княжестве Литовском.

Ведь, если бы титульной нацией ВКЛ были восточные балты, то подобные явления мы наблюдали бы на славянских территориях Великого Княжества Литовского, особенно, в приграничных районах с Россией, где также было достаточно большое количество панцирных бояр. Только здесь должны были бы преобладать представители восточных балтов и особенно населения восточнолитовских курганов, так же как, например, русские, как титульная нация, преобладали и преобладают на территории Российского государства. А на территории Аукштайтии и Жемайтии проживали бы одни восточные балты. Но такого-то не было. Все было наоборот.

В ВКЛ была еще одна прослойка населения, которая имела особенные права и обязанности. Это были «новоседы» – крестьяне, которые переселялись на свободные земли, т.е. переселенцы, о которых почему-то в научной литературе полное молчание. У них были экономические привилегии – несколько лет они вообще освобождались от налогов, а затем какое-то время должны были платить определенный небольшой налог за землю. И только после этого с них требовали уплату полного налога.

«А то новоседы, которыи сего лета осели, мают 3 года воли седети… А то новоседы, которые как други год, як осели, от земли дают 10 гр., а как три годы выидут, так от того будут давати, чем будут пахати».

Из имен собственных новоседов, приведенных в переписи жемойтских волостей 1537 – 1538 гг., видно, что переселялись в Жемайтию, как литвины ВКЛ-белорусы, так и аукштайты. Жемайты также переселялись с одного места на другое.

Так, например, двор господарский Скерстомони в волости Коршово состоял из 62 семей, из которых 28 – новоседы: Петко Можутевич, Моткус Судикаитис, Якуб Мацович, Матеи Станевич, Андрушко Акгирдович, Бутко Кловоминович, Венцкус Мартинович, Грин Вилкишкис, Юри Васидаитис, Мацыс Бертошевич, Андрушис, Стан Янович, Петко и Лютко Довкгетовичи, Михаило Матеевич, Юри Мицкович, Сенко Твирбутович, Римко Бутевич, Бутко Якгиминович, Ромашко Буивидович, Ян Андреевич, Мако Можуикович, Мартин Довтортович, Минкгел Юхнович, Мицко Якгелович, Юри Мартинович, Бортко Якгминович, Станис Кгедвинович.

Из 28 имен собственных новоседов господарского двора Скерстомони только семь имеют восточнобалтскую транскрипцию – Моткус Судикаитис, Венцкус Мартинович, Грин Вилкишкис, Юри Васидаитис, Мацыс Бертошевич, Андрушис, Станис Кгедвинович. При этом, двое – жемайты, пятеро – аукштайты, как видно из имен собственных. Двадцать один новосед – это литвины ВКЛ-белорусы, количество которых в господарском дворе Скерстомони (Жемайтия) в три раза больше, чем представителей восточнобалтского населения ВКЛ.

Еще одним моментом, подтверждающим, что на территорию современной Летувы переселялись литвины ВКЛ-белорусы, являются белорусские слова в названиях населенных пунктов в Жемайтии, Западной Аукштайтии и Аукштайтии в середине XVI в.: Трышкі, Покраі, Крынічын, Панямунь, Папелі, Ракішкі, Купішкі, Новае Мястэчка, Высокі Двор, Цітавяны, Мітава, Смолвы, Пянянкі, Пабойск, Рогава, Муснікі, Лідавяны, Крокі, Казлішкі, Малаты, Вяпры, Свянцяны, Срэднікі, Дубінкі, Вясы, Панядзелі, Траўні, Падбярэззе, Ужугасць, Папорці, Крокі, Зязюлькі, Ваўкавішкі, Драбенікі, Стаклішкі, Свядасць і т.д. Кто же их так назвал? Не восточные ли балты? Конечно же, нет, да и зачем им это? Тем более, что они, восточные балты, в это время не имели даже возможности иметь восточнобалтские названия своих городов и деревень в восточнобалтском написании. Названия всех населенных пунктов писались по-старобелорусски, о чем более подробно было сказано в главе «Комплиментарность этносов».

Многие белорусские названия населенных пунктов на территории современной Летувы во времена ВКЛ имели такие же или подобные названия на территории Беларуси: Крынічын – Крынічка, Крыніца, Крынічны; Панямунь – Панямонцы; Папелі – Папелева; Купішкі – Купічы, Купіск; Цітавяны – Цітоўка (2); Траўні – Траўна; Рогава – Рогава; Казлішкі – Казлы (4), Казловічы; Вяпры – Вяпры; Муснікі – Мусічы; Лідавяны – жыхары г. Ліды; Срэднікі – Срэдняя; Дубінкі – Дубінка; Падбярэззе – Падбярэзь; Ваўкавішкі – Ваўковічы; Драбенікі – Драбенікі і т.д. Каким же образом названия белорусских городов и деревень были перенесены в Летуву, особенно в Жемайтию?

Естественно, что это сделали переселенцы из этих населенных пунктов. (О явлении перенесения названий населенных пунктов с одних территорий на другие более подробно смотрите в главе «События смутного времени в России».)

О том, что белорусы переселялись, жили и сейчас живут на территории современной Летувы говорят антропологические исследования (по размерам костей человеческого тела) советских ученых, проведенные еще в начале 60-х годов XX ст. Валдайско-верхнеднепровский антропологический комплекс – это никто иной, как современные белорусы. И этот антропологический комплекс – читай белорусы – живут и даже преобладают сегодня на некоторых территориях современной Летувы.

Очень интересным подтверждением явления переселения литвинов ВКЛ-белорусов на территорию современной Летувы в частности и по всей территории Великого Княжества Литовского вообще являются генетические исследования современных ученых.

В 2005 г. очень маленьким тиражом – всего 300 экз. (к сожалению) – издана книга доктора биологических наук Аляксея Мікулича «Беларусы ў генетычнай прасторы. Антрапалогія этнасу» – результат более чем тридцатилетних экспедиционных исследований. Здесь приводятся очень важные для нас схемы, где показаны территории, куда более всего переселялись белорусы. Одной из таких территорий является территория современной Летувы.

Если для более полной картины таких переселений  сравнить схемы , где представлена территория белорусского этноса на основе этнолингвистических исследований, территория белорусского этноса на основе антропологических исследований и где это же самое рассмотрено на основе современных и очень точных генетических исследований, увидим, что подобие на всех четырех   схемах поразительное.

В связи с такими переселениями, как князей, магнатов и панцирных бояр, так и крестьян, у читателя может возникнуть вопрос: если литвины ВКЛ-белорусы переселялись на другие земли – в Жемайтию и Аукштайтию, а также и на Украину, о чем будет сказано в главе «События смутного времени в России», то откуда же их столько взялось? Ведь на исконно литвинских территориях – на территории современной Беларуси, юго-западе и юге-востоке современной Летувы – заселенность так же была большой для тех времен.  Почему же так мало было населения восточных балтов на своих землях, хотя они не переселялись на другие территории Великого Княжества Литовского, как это наблюдалось с литвинами ВКЛ-белорусами?

Для решения этой проблемы необходимо возвратиться к теории этногенеза Льва Гумилева, которую так не любят профессиональные историки.

К середине XVI в. этносу литвинов ВКЛ-белорусов было около 500 лет – примерно 35 лет в человеческом летоисчислении. Это вершина развития любого этноса, как политическая и экономическая, так и вершина демографическая. Любой этнос, находясь в определенной фазе этногенеза переживает и демографические подъемы и спады, совпадающие с подъемами и спадами пассионарности. Поэтому к середине XVI в. представители литвинов ВКЛ-белорусов имели возможность поддерживать высокий уровень заселенности для того времени не только в самой Литве, но и на других территориях, в том числе Жемайтии и Аукштайтии.

Сами же жемайты, а тем более аукштайты были достаточно старыми этносами. Жемайтам к середине XVI в. было около 1000 лет, как сейчас белорусам, а аукштайтам и того больше. Поэтому количество их населения не росло так быстро, как у литвинов ВКЛ-белорусов, а, возможно, даже уменьшалось, как это видно в настоящее время со старыми этносами, в том числе белорусским и русским. Об этом говорит хотя бы количество братьев у представителей этих этносов на территории Жемайтии при переписи войск ВКЛ 1528 г. Максимум братьев, встречающихся в этой переписи в одной семье восточных балтов – три, а в семье литвинов ВКЛ-белорусов – восемь (волость Коршово) при более часто встречающихся многодетных семьях у последних. Попробуем проиллюстрировать это на демографическом состоянии современных этносов.

Русский этнос на протяжении длительного времени демонстрировал демографический подьем. Его представители были расселены на огромных территориях – 1/6 суши земного шара. Русские эмигрировали с 1959 по 1989 гг. по союзным республикам Советского Союза. При этом в самой России оставалась ничтожная часть от прироста русского населения: 1959 – 1970 гг. – 10,3 %, 1970 – 1979 гг. – 5,4 %, 1979 – 1989 гг. – 5,7 %.

В настоящее время, когда русский этнос входит в инерционную фазу этногенеза (ему около 725 лет на 2005 г.), смертность преобладает над рождаемостью. Каждый год количество населения России уменьшается почти на 1 млн. человек. И это  притом, что у некоторых этносов, находящихся в составе Российской Федерации, рождаемость намного превышает смертность.

Например, перепись 1970 г. в СССР показала численность чеченского народа по всему Советскому Союзу в 600 тыс. человек. Последняя перепись (начало XXI в.) – более 1 млн. человек только в самой Чечне. А ведь за время Чеченских войн были и убитые, и беженцы. Почему же такой рост? Из-за ислама? Но ведь ислам не только в Чечне. Ислам и в Азербайджане, и в Иране, и в Ираке и других странах. Но в этих странах, если титульная нация не является молодой, численность населения не увеличилась в подобных пределах – почти в два раза за тридцать лет. При этом современному чеченскому этносу в настоящее время около 430 лет, что в перерасчете на жизнь человека – всего 29 лет – самый расцвет жизни.

Что-то подобное происходило и в этносе литвинов ВКЛ-белорусов в XVI в., о чем говорят ученые, занимающиеся демографическими проблемами в Великом Княжестве Литовском:

«Можна прыняць, што у 1528 г. насельніцтва ВКЛ складала крыху больш за 2 млн чалавек.  …Да 1567 г. насельніцтва ВКЛ вырасла прыкладна да 3 млн. чалавек».

За 39 лет население ВКЛ увеличилось на 50 %. И это притом, что на территориях современной Летувы и современной Украины, входивших в ВКЛ, проживали этносы – аукштайты, жемайты, русины киевской Руси, волыняне – находящиеся в инерционной фазе этногенеза, когда смертность превалирует над рождаемостью.

В превалировании смертности над рождаемостью в современной России многие ищут экономическую причину. Если согласиться с ними, то необходимо тогда признать, что в России, например, XVIII в., когда рождаемость в стране намного превышала смертность, экономическое положение большинства населения было лучше, чем сейчас. Но это же не так. Зато в 1780 г. русскому этносу исполнилось 500 лет – 35 лет в человеческом летоисчислении, как и литвинскому к середине  XVI в.

И как можно объяснить демографические проблемы современных западных высокоразвитых стран, у которых экономическое положение прекрасное, но этнос старый? Почему у них демографический вопрос решается с помощью эмигрантов?

Вот как в России изменялся прирост русского населения на протяжении 32 лет – 1957 – 1989 гг.:

1957 – 1970 гг. – 13, 1 %,

1970 – 1979 гг. – 6,5 %,

1979 – 1989 – 5,7 %.

Через 22 года (1957 – 1979 гг.) прирост уменьшился почти в два раза. И это при том, что народ в середине 70-х годов жил намного лучше, чем в конце 50-х.

Подобная демографическая ситуация  была до недавних пор и у нас белорусов, да и сейчас еще существует. Ведь после Второй мировой войны численность населения Беларуси достигла предвоенного уровня не за счет высокой рождаемости белорусов, а, в первую очередь, за счет миграции, и, особенно, русских.  Прирост численности населения Беларуси в 1957 – 1970 гг. за счет эмиграции русского населения 42, 3 %, 1970 – 1979 гг. – 20,9 %, 1979 – 1989 гг. – 18,3 %. То есть, почти половина прироста населения Беларуси с 1957 по 1970 гг. составляли эмигранты из России.

После получения независимости в начале 90-х годов XX ст., когда поток переселенцев почти прекратился, количество населения страны стало уменьшаться. И только в 2004 г. рождаемость сравнялась со смертностью. Что это? Начало нового процесса вхождения в явную фазу этногенеза нового молодого белорусского этноса, о чем подробнее будет сказано в «Заключении», или это демографическая случайность?

К сожалению, это демографическая случайность. По сообщению Министерства статистики и анализа РБ население Беларуси за первое полугодие 2005 г. сократилось почти на 29 тысяч человек, хотя родилось на 314 человек больше , чем за тот же период 2004 г.

Подобные процессы – заселение территории шляхтой, панцирными боярами и новоседами, которые проходили на территории Жемайтии в XV – XVI вв., Аукштайтия пережила намного раньше. Ведь до разгрома Тевтонского ордена и включения земель Жемайтии в ВКЛ (1422 г.), Аукштайтия и, особенно, Западная Аукштайтия были приграничными зонами ВКЛ, причем очень важными. К этому необходимо добавить, что провозглашение г. Вильно столицей ВКЛ привнесло в переселение литвинов ВКЛ-белорусов на территорию Аукштайтии и Западной Аукштайтии новую волну. Ведь прекрасно известно, что столица – это финансовый центр государства. И многие ищут в ней или около нее свою лучшую долю. Поэтому становится достаточно ясно, почему на территории Аукштайтии так мало имен собственных с восточнобалтскими формантами. К этому необходимо добавить ассимиляцию аукштайтов литвинами ВКЛ-белорусами. Ведь к середине XVI в. Аукштайтия уже триста лет находилась в литвинском государстве, а Жемайтия – всего около ста лет. Мы, белорусы, прожив только 200 лет не в своей собственной стране, а в Российском государстве, также потеряли многие особенности белорусских имен собственных.

Окончания на «-и» в фамилиях были заменены на «-ий» с превращением «ў» в «в» – Янкоўскі – Янковский. Фамилии с  буквой «а» на конце были изменены на «о» – Тачила – Тачило, Алёхна – Алехно и стали «украинскими». Якубы превратились в Яковов, Язэпы – в Иосифов, Васили – в Василиев, Миколы – в Николаев, Кастуси – в Константинов, Змицеры – в Дмитриев и т.д. А как часто мы встречаем сегодня Сымонов, Ясей, Андрушков, Пятюль? 

Нет ответа еще на один вопрос, если исходить из точки зрения ученых, что литвины были восточными балтами: Почему литвины, занимавшие высшие уровни в социальной лестнице общества ВКЛ того времени, переходили на современные белорусские имена собственные, а не на летувисские? Так, например, Ян Юрьевич Заберезинский (почему не Янас Юрьявичус Заберезинскас?) род свой выводил от князя Жигимонта Кейстутовича Римвида. От Монивида (герб Лелива) идут роды Олехновичей, Вяжевичей, Глебовичей, Кухмистровичей, Ижиковичей, Дорогостайских – почему не Олехновичюсов, Вяжевичюсов, Глебовичюсов, Кухмистровичюсов, Ижиковичюсов, Дорогостаискисов? От рода Явнута Волимунтовича (герб Задора) – Кежгайлы, Станкевичи, Кондратовичи (Волимунт – Явнут-Ян, Кежгайло, Румбольд, Шедибор-Мацей, Судивон, Гудигерд, Сегебут – Михал, Ян, Добеслав, Михал – Станко (Станкевичи), Конрад (Кондратовичи), Станислав, Николай); от Ямонта – род Подберезинских, и т. д. В этом отношении очень интересно рассмотреть родословную рода Гедиминовичей.

Прародителем рода считается Скалмант – князь Литовский, родившийся около 1220 г. Второе колено: Бутигейд и Пукувер-Бутивид. Третье колено: Витень, Гедимин, Войн, Теодор и Маргер. Четвертое колено: Жвелгайт, Витовт (ум. 1337), Монвид, Наримунт (Глеб), Ольгерд, Евнут (Иван), Кейстут, Корьят (Михаил), Любарт (Дмитрий) и Любко. Пятое колено: Михаил, Александр, Юрий, Патрикий, Симон, Вингальд (Андрей), Дмитрий, Константин, Олелько (Владимир), Теодор, Ягайло (Владислав), Скиргайло (Иван), Корибут (Дмитрий), Лугвен (Симеон), Коригайло (Казимир), Свидригайло (Лев, Болеслав), Михаил, Войшвил, Потырк (Патрикий), Войдат, Бутовт (Генрих), Витовт Великий (Вигант, Александр), Товтивил (Конрад), Сигизмунд Кейстутович, Юрий, Александр, Константин, Федор, Лев, Василий Дмитрий, Федор, Дмитрий, Михаил, Федор.

Почему же нет имен собственных в восточнобалтской транскрипции, но чем старше становится род, тем больше имен современных белорусов, причем их написание ничего не имеет общего с восточнобалтским (летувисским)?

При этом очень интересны ссылки летувисов на род Пoлемона (герб Калюмна), где имя одного из его представителей имеет восточнобалтскую транскрипцию. Это Кунос (умер около 1040 г.). По этому имени и по легенде о том, что он основал город Ковно (Каунас), многие летувисы, да и представители других народов делают далеко идущие выводы. Корректно ли это? Рассмотрим этот древнейший литвинский род.

Основатель рода Пoлемон родился около 900 г.

Второе колено: Борк, Кунос и Спера.

Третье колено: Гимбут, Кернус.

Четвертое колено: Живинбунд, Монтвил.

Пятое колено: Неман, Викинт, Ердивил.

Шестое колено: Мингайло.

Седьмое колено: Скирмунт, Гинвил.

Восьмое колено: Любарт, Тройнат, Писимонт, Борис.

Девятое колено: Альгимунт, Стег, Рингольд, Рогволод.

Десятое колено: Довспрунг, Ердивил, Миндовг, Глеб.

Одиннадцатое колено: Тройнята, Довмонт (Арвид), Товтивил, Войшелк, Руклис, Реплис.

Двенадцатое колено: Иван, Константин.

Как видим, в роде Палемона из 34 имен восточнобалтскую транскрипцию имеет не только Кунос, но еще три имени: Кернус, Руклис и Реплис, хотя во многих источниках младших сыновей Миндовга называют не Руклис и Реплис, а Рукля и Репля. Остальные 25 – западнобалтскую транскрипцию, одно имя – Рогволод – славянское, четыре – Борис, Глеб, Иван, Константин – христианские. По законам Аристотелевой логики, которой пользуется в настоящее время все человечество, весь род Полемона необходимо отнести к западным балтам, так как большинство имен собственных имеют западнобалтскую транскрипцию. Но если же стать на сторону летувисов, которые, наверно, посчитают, что и здесь славяне исковеркали имена собственные, то возникает следующий вопрос: почему в генеалогическом древе рода Полемона оставлены не исковеркаными четыре имени? А в генеалогическом древе еще одного древнейшего литвинского рода Довспрунга (род. около 900 г.) герб Гипоцентавр из 48 имен собственных только три имеют восточнобалтскую транскрипцию, одинадцать – славянские и христанские, а 34 – западнобалтские?

Основатель рода Довспрунг.

Второе колено: Живибунд I.

Третье колено: Живибунд II.

Четвертое колено: Куковойт.

Пятое колено: Свалгат, Утен.

Шестое колено: Свинторг.

Седьмое колено: Гермунд, Траб, Гилигин, Довмонт (Тимофей).

Восьмое колено: Ромунд.

Девятое колено: Наримунд, Тройден, Хольша, Довмонт, Гедрус.

Десятое колено: Пелас, Лиздейко, Римунд, Гинвил.

Одинадцатое колено: Войшел (Вершило), Бинойн, Бубейт, Хурда.

Двенадцатое колено: Сырпуций, Довмон, Ямонт.

Тринадцатое колено: Гжегож Остык, Дорги, Войтк, Петраш, Гогул-Юргис.

Четырнадцатое колено: Радзивил, Станко Щесный, Нивер, Токар, Рак, Бартоломей, Адам, Николай, Мартин.

Пятнадцатое колено: Пицек, Ивашко, Нарбут, Матеуш, Кристоф, Габриель.

Не логичнее было бы «коверкать» уже все имена собственные? Или все-таки род Полемона и род Довспрунга на самом деле были такими, какими они дошли до наших дней с западнобалтскими, восточнобалтскими, славянскими и христианскими именами собственными? Правда, в таком случае возникает другой вопрос: Как восточнобалтские имена могли попасть в западнобалтские роды?

Есть два объяснения этой ситуации: или матери Куноса, Кернуса, Руклиса и Реплиса, а также трех человек из рода Довспрунга – Гедруса, Пеласа и Гогул-Юргиса были представительницами восточных балтов и назвали своих сыновей восточнобалтскими именами, или они были названы своими родителями в честь каких-то  восточных балтов, близких им.

Первую гипотезу подтверждает генеалогическое древо рода Полемона. Женой Гинвила (1125 – 1199) была Мария – княжна Тверская, т.е. славянка. Их сын был назван Борисом (1146 – 1206), а внук и правнук – Рогволодом и Глебом соответственно. При этом необходимо отметить, что Кернус являлся сыном Куноса, как Рогволод – сыном Бориса.

Поэтому имена собственные с восточнобалтскими формантами в генеалогических древах литвинов еще больше подтверждают тот факт, что коверкание имен собственных как среди летописных литвинов, так и среди литвинов ВКЛ-белорусов отсутствовало.

История Российской империи очень ярко показывает, что происходит с именами собственными при завоевании тех или иных этносов. Например, в Азербайджане еще до захвата ее территории Россией в фамилиях очень часто использовался формант «-заде» – Ахмат-заде, Магомат-заде, Али-заде и т.д. После завоевания этой территориии Россией начали появляться на основе вышеупомянутых фамилий следующие: Ахматов, Магоматов, Алиев, а не наоборот, как представляют в настоящее время ситуацию с именами собственными в Летуве. Сейчас Азербайджан независимое государство. А фамилии людей опять становятся такими же, как до завовевания: Ахмат-заде, Магомат-заде, Али-заде.

И еще один пример. Мы с вами являемся свидетелями очень интересного и знакового события. Президент Таджикистана Мумомоли Рахмонов несколько лет назад возвратил свою фамилию к своим корням, отбросив русский формант «-ов», и стал Рахмоном.

Представители многих народов России, не имеющих никакого этнического отношения к русским, кроме как вхождение в Российское государство, сейчас носят фамилии с русскими формантами «-ов», «-ев», «ин» – и мордва, и чуваши, и чеченцы… Да и белорусы Гомельской, Могилевской и части Витебской областей, территории которых вошли в Российскую империю еще до поделов Речи Посполитой, в большинстве своем, имеют в фамилиях те же русские форманты.

Подобное пережили аукштайты и жемайты, а впоследствии и современный летувисский народ. Ведь после получения независмости в 1918 г. в Летуве было проведено несколько реформ имен собственных. Почти все нелетувисские фамилии были превращены в летувисские, и литвины ВКЛ-белорусы, в том числе, проживавшие на территории уже независимой Летувы, стали летувисами. Для этого даже были придуманы форманты  «-авичус», «-явичус», которых автор почему-то ни разу не встретил на страницах книг Литовской метрики.

Не встретил автор в Литовской метрике и фамилий типа Баранаускас, Янкяускас, Бразаускас, которые произошли от фамилий Бараноўскі, Янкеўскі, Бразоўскі, которых также было предостаточно на территории Летувы. В таких фамилиях белорусские форманты «-оўскі», «-еўскі» были заменены на летувисские форманты «-аускас», «-яускас». Ну, а фамилии с окончаниями на «-и» – Яблонскі, Дудзінскі, легко переводились на летувисский лад – Яблонскис, Дудинскис. И сейчас многие их потомки считают себя истинными летувисами, часто имея в корне своей фамилии белорусское слово, не задумываясь, каким образом такое могло случиться? А надо было бы задуматься!

Современные летувисские историки в одной из книг Литовской метрики честно признаются: «В наших примечаниях, как и в введении, фамилии известных исторических деятелей, названия городов и местностей дается в современном написании, например, Радвила, а не Радивил или Радивилович; Гоштаутас, а не Гоштовт или Гоштольт; Заберезинский, а не Заберезенский; Вильнюс, а не Вильно». А ведь это и есть переписывание истории! Тем более, что имена собственные Радивил и Радвила имеют совсем разные смысловые значения. Второе имя переводится как найденыш, а первое состоит из двух слов (летувисских) – rado и vylius – и переводится как любитель проделок или любитель лукавства, обмана.

В книге «Перапіс войск ВКЛ 1528 года» отражен еще один очень интересный для нас момент, – указаны имена собственные хоружих, т. е. командиров войска ВКЛ. И здесь то же явление – все имена собственные западнобалтские или славянские за исключением татарских подразделений. Там командиры имеют татарские имена собственные. Имена собственные в восточнобалтской транскрипции среди хоружих войска ВКЛ в 1528 г. отсутствуют. Вот некоторые из них с территории современной Летувы: Матеи Стецко(вич) – хоружий Пенянский, Ян Кгестовт(ович) – Лепуньский, Миколаи Феде(вич) – Высокодворский, Станислав Мацко(вич) – Бирштанский, Андрушко Богдан(ович) – Троцкий, Матеи Бернат(ович) – Курклевский;  в Жемайтии: Михаило Станьке(вич) – двор Вилькеа, Михно Рустеик(ович) – двор Велена, Матеи Бутко(вич) – волость Тондагола, Ян Некраш(евич) – двор Ясвоини и т. д. Даже хоружие из Жемайтии, уже не говоря об Аукштайтии, носят современные белорусские фамилии.

А вот фамилии ротмистров, назначаемые в 1561 г. в замки ВКЛ:

«Ротмистры пешие:

На замку Ревель: Вавринец Талинскии, Якуб Модревскии.

На замку Парнав: Антонеи Море Гишпан.

На замку Воиштень: Климонт Велиньскии.

На замку Вендень: Фридрих Волович.

На Ермесь Ян Клюковскии.

На Волигр Петр Миклашевскии.

На Трикать Ян Лопоть.

На Шваненборку Адам Оборскии.

На Матиенгавзен Андреи Вроньскии.

На Розытень Ян Корицки.

На Люцень Претьслав Оборскии.

На Дунемборк Борк Змиевскии.

На Трикать Балтромеи Стравиньскии.

На Коконгавсен Станислав Куницкии.»

И здесь нет восточнобалтских имен собственных. Не странно? Конечно, нет, если вспомнить, что представители восточных балтов не имели права занимать такие высокие посты в государстве, о чем позднее было отмечено в 9 артикуле третьего раздела Статута ВКЛ 1566 г.?!

«Але на достоинства и всякий вряд и свецкий не маеть быти обиран, ани от нас господаря ставлен, толко здавна продков своих уроженец великого князства  Литовского Литвин и Русин».

Поэтому-то восточнобалтские имена собственные и отсутствуют в элите общества ВКЛ.

Как уже упоминалось раньше, во многих книгах Литовской метрики встречаются имена собственные высших должностных лиц государства – воевод и/или их наместников XV – XVI вв. Присутствуют западнобалтские и славянские имена собственные. Вот некоторые из них: Монвид – воевода Трокский (1450 г.); Сенко Кгедголд(ович) – наместник Смоленский; Кгастовт – воевода Виленский  (1449 г.);  Моливид – воевода Трокский (1449 г.); Судивон – наместник Ковенский (1449 г.); Станислав Глебович – наместник витебский (1496); Монтовт – староста Жемайтский;  Станислав Янович Кгезгайло – староста Жемайтский (1493); Гастович Мартин – наместник Новогрудский (1493); Олбрахт Кгаштолт – воевода Полоцкий (1518 г.); Костевич Януш Станиславович – воевода Витебский (1514 – 1520); Петр Монтикгирд(ович) – воевода Новогрудский; Александр Солтан – наместник Бельский (1492), Глебович Ян Юрьевич – канцлер ВКЛ (1545 –1549); Нарбут Станислав – воевода Подляшский; Олехно Судимонт(ович) – воевода Виленский, канцлер (1483); Кишка Петр Станиславович – воевода Полоцкий (1521), Жемайтский староста (1532); Свирщевский Януш – гетман наемных войск и т. д. Имена собственные в восточнобалтской транскрипции и здесь не встречаются. Но зато довольно ярко прослеживается во времени переход имен собственных воевод или их наместников к современным белорусским именам собственным. Из всех изданных на настоящее время книг Литовской метрики автор нашел только два имени собственных из высшего эшелона власти ВКЛ в восточнобалтской транскрипции: Естахиус – князь, виленский каноник, ковенский мытник и Воиткус – наместник Волковысский. Почему? Извечно летувисская писарская причина?

То же относится и к именам собственным литовских послов. Во многих книгах Литовской метрики встречаются их имена. И опять та же картина: славянские имена – Костевич Юрий, Каспар Германович, Халецкий Михаил, западнобалтские – Легуш, Ивашка Сапежыч, татарские – Байраш, Берендей, Бердей, а восточнобалтские имена собственные отсутствуют. Не странно? Представители пришлого народа – татарского – имеют своих представителей во многих слоях общества – руководители среднего военного звена, писари, послы и т.д., а представители восточных балтов даже на этом уровне отсутствуют! Почему?

Но все становится на свои места, если используем предлагаемую гипотезу возникновения белорусского этноса из летописных литвинов, днепровских балтов и славян. Основу войск ВКЛ составляли «уроженцы Великого Княства Литовского» -  литвины и русины, как говорится в Статуте ВКЛ, из которых и образовался новый этнос литвинов ВКЛ-белорусов.

Поэтому-то на территории современной Беларуси имеется огромное количество населенных пунктов, произошедших от слов «литвин», «русин» и «русаки»

Изучение обширной литературы, а точнее большинства переизданных книг Литовской метрики, говорит о том, что имена великих князей Литовских не были популярны среди населения ВКЛ XIV – XVI вв. При исследовании данного вопроса принимались во внимание не только имена, но отчества и фамилии.

Имя собственное «Витень» встречается только один раз – Якуб Витень, боярин Городенский (Гродно). «Гедимин» – три раза: Нарко Гидминович, крестьянин Мерецкого повета; Кгедмин Кгедкговтович и Кгедмин Довкгинаитис – бояре волости Коршово; «Кейстут» – один раз – Миколаи Кестовтович, боярин Радунский.

Наибольшее число раз в данной литературе встречается имя собственное «Витовт»: Миколаи Б(В)итовтович, Щасныи Битовтя – бояре Нимежиса; Богдан Битовтович – боярин Лепуньский; Витовтович Воитко Якубович – пан из с. Ганусишки; бояриня Яновая Битовтович Святохна – воеводство Троцкое; Витовт – тивун плебана Межирецкого (около Волковыска); Витовтович Степан – Василишский повет; Битовт, Витовт Кирдвидович – бояре Трокской волости.

«Ягайло» встречается шесть раз: Ягло — человек (крестьянин) Волковысского повета; Мицко Якгелович – боярин из Ейшишек и «Якгоилович» — четыре раза в «Перапісе войск ВКЛ 1528 г.»

Даже имя Жигимонт встречается только четыре раза: Ян Жикгимонтович – боярин из Ейшишек; Жигимон Янович, Грегор Жигимонтович – бояре из земли Бяльской с. Радци; Жыкгимонт – сын Петра Красного Дубского. И это все! А ведь в используемой литературе встречаются имена собственные более 10 тыс. человек. Если учесть, что рассматривались не только имена, но и фамилии, а также отчества, то получается очень большая выборка – около 25 тыс. имен собственных за более чем 200 лет. При этом необходимо заметить, что только два раза используется восточнобалтская транскрипция: Щасныи Битовтя, Кгедмин Довгинаитис – фамилия восточнобалтская, а имя – в западнобалтской транскрипции. Распространение вышеупомянутых имен очерчивается территорией Западной Беларуси и Юга Летувы, где и проживали до образования ВКЛ летописные литвины.

Исследования же переписи жемойтских волостей 1537 – 1538 гг., т. е крестьян, дают совсем иные результаты. Фамилия Гедмин(аитис) встречается 11 раз, один раз – Гедмин(атис), девять раз – Гедмин(ович), шесть – Гедминт(аитис), четыре – Гедминт(ович), три – Кедмин(аитис) и пять раз – Кедмин(ович). Имена Гедмин и Гедминас здесь встречаются довольно часто.

Имя собственное Воишел встречается один раз и один раз – Воишел(аитис). По одному разу встречаются имена собственные Витов(ич) Пацус и Ольгирд(ович) Янушис. При этом необходимо обратить внимание, что в это время в ВКЛ фамилия человека еще не являлась названием рода и не передавалась по наследству из поколения в поколение. Она больше характеризовала отчество в современном понимании. Особенно ярко это проявляется при сопоставлении переписи войск ВКЛ в 1528 и в 1567 гг.   Здесь явно видно, что через 39 лет фамилии в одних и тех же поветах разные. При этом балтские имена собственные (и западно-, и восточнобалтские) встречаются очень и очень редко. Наблюдается массовый переход на христианские имена собственные.

Как видим, многие имена собственные Великих князей Литовских в восточнобалтской транскрипции, какими сейчас пользуются современные летувисские ученые и летувисское общество, в Литовской метрике не встречаются, а если встречаются, то очень и очень редко.

В таком случае возникает следующий вопрос: Почему же сегодня в Летуве используются имена собственные великих князей ВКЛ, а в Беларуси нет?

Христианство, как в Беларуси, так и в Летуве принесло не только новую веру, но и новые имена собственные. Михаил, Гавриил, Константин, Александр, Петр, Мартин, Юрий, Николай, Каспар и многие многие другие имена никак не являются славянскими, как считают некоторые. Это иудейские, древнегреческие и латинские имена собственные, имеющие определенное смысловое значение. Так, Виктор с латинского переводится как победитель, Петр с древнегреческого – скала, Александр с древнегреческого – мужественный, Алексей – защитник, Андрей – храбрый, Василий – царский, Георгий – земледелец  и т. д. Многие привнесенные христианством имена переделывались под местные колориты: Иоанн – Иван, Ян, Жан и т. д., Михаил – Михаило, Шимон – Сымон и др.

Витовт Чаропка пишет на эту тему так: «Сведчанне славянскай каланізацыі летапіснай Літвы, а таксама іншых балцкіх земляў і асіміляцыі балтаў мы бачым у славянскіх імёнах літвінаў: Жывінбуд, Вілікаіл, Вішымут, Кінцібоўт, Боўтавіт, Кіценій, Хвал, Логвеній, Лоў, Алехна, Данута, Будзікід, Слаўка, Нямір, Нялюб, Лялюш, Борза, Лесь, Лесій, Серпуцій, Тройдзень, Рукля, Войшалк, Транята, Любім, Любка, Лютавер, Віцень, Воін, Няжыла, Кумец, Круглец, Гольша, Ягайла, Рэпенья, Сірвід, Полюш, Спуд, Гердзень, Боўтавіт, Фёдар, Волчка, Лісіца, Казлейка.

Часта славянскіе імёны прыстасоўваліся балтамі да сваёй моўнай сістэмы. Менавіта тады і быў прыўнесены той літоўскі элемент, які прыдаваў славянскаму або царкоўнаму імю літоўскае гучанне. Напрыклад, Вітаўт (Віт), Альгерд (Аляксандр), Кейстут (Канстанцін), Любарт (Люб), Сенгайла (Семка), Карыгайла (Коргуй, Егор), Свідрыгайла (Сідрык), Скіргайла (Серга), Карыят (Кірыяк), Пацірг (Патрыкій), Вікант (Вікенцій), Таўцівіл (Феафіл), Карыбут-Корбут (Кора, Егор), Нарбут (Наруша), Гедымін (Едзімей), Мінгайла (Міхайла), Пунігайла (Пунька), Яунуцій (Іван), Гердзень (Андрэнь), Нарымунт (Наруша), Даўмонт (Домант). Імя Міндоўг, паводле меркавання філолага В. Юргевіча, таксама славянскае, атрыманае ад памяншальна-ласкальнага Менця (Дземянцей).»

И многие соглашаются с ним, особенно те, которые считают, что славяне организовали Великое Княжество Литовское.

На самом ли деле это так? Или все было совсем по-другому и намного проще!?

Известно, что Александр – мужественный, Егор – земледелец, Андрень (Андрей) – храбрый, Дмитрий (Менця, Дземянцей) – принадлежащий Деметре, матери-земле – древнегреческие имена собственные.

Константин – твердый, постоянный, Викентий – победитель, – латинские имена собственные.

Семка (Семен) – услышавший, Серга (Сергей) – высокочтимый, Михайла (Михаил) – угодный Богу, Иван (Иоанн) – милость Божия – древнееврейские имена собственные. Как же они могут быть славянскими?

А что означают имена, которые Витовт Чаропка считает славянскими? – Ничего. А с балтских языков не христианские имена собственные древних литвинов переводятся достаточно легко и просто, что указывает на их этническую принадлежность. Тем более, что и литвины, и пруссы, и ятвяги, и восточные балты – аукштайты и жемайты – имели одни и те же корни в именах собственных, так как принадлежали к одному суперэтносу – балтам. (Автор обращает внимание читателей на то, что при переводе блорусских фамилий он чаще всего использует перевод с летувисского языка только по одной причине – из-за отсутствия других балтско-русских словарей.) Но восточные балты, как было показано выше, не взаимодействовали со славянами, так как были некомплиментарны друг другу. Как же тогда они – восточные балты – могли перенять имена собственные у славян?

Многие литвинские имена собственные имели сложный состав и состояли из двух слов: Мин-довг, Геди-мин, Кари-бут, Живин-бунд, Кеис-тут, Я-гаило, Аль-герд, Вит-товт, Нари-мунт, Жиги-монт, Войш-шелк и т.д. Все балтские сложные имена собственные можно разделить на группы, в каждой из которых имеется одно общее слово:

Видбут, Нарбут, Будвид и т.д. – «бут» – buton (прус.) – быть, «буд» – b?das (лет.) – характер, нрав, натура;

 Миндовг, Довмонт, Довкинт – «довг» – daug (лет.) – много, множество;

Ягайло, Скиргайло, Коригайло – «гайло» – gailis (лет.) – жалость и т.д.

В связи с этим имя «Карыбут» означает «быть воинственным» или «иметь воинственный характер, нрав», так как karia (прус.) – войско, война, karys (лет.) – воин;

Боўтавід, Будзівід (Будвід), Відбут – срединный, замкнутый характер – vydаus (лет.) – срединный, внутренний;

Кінцібоуд – изменчивая натура – kinta (лет.) – меняться, преображаться;

Визбут – цельная натура – visas (лет.) – весь, целый, полный;

Возбут – быть взвешенным – vo?yti (лет.) – взвешивать;

Воинбут – vainoti (лет.) – винить, обвинять, бранить – быть обвиняющим, бранящимся;

Гедбут, Гедзібут – стыдливый, «gedas» (лет.) – стыд, срам;

Гинбут – ginnis (прус.) – друг – дружественный;

Гірбут – быть хвастливым, иметь хвастливый нрав, характер – gyros (лет.) – хвастун;

Дібут – Dievas (лет.) сокращенно die (лет.) – Бог – божественный нрав;

Нарбут – соединяющий – naris (лет.) – член, звено, петля; имеющий легкий характер – narus (лет.) – ходкий, легкий  или Норбут – волевой , желанный – noras (лет.) – желание, воля – «о» перешло в «а»;

Треібут – тройственный характер – treias (лет.) – тройной, утроенный;

Дарбут – деятельная натура – darbuote (лет.) – деятельность;

Будзігейд – страстная натура – geida (лет.) – страсть, вожделение;

Водбут – характер вождя – vadas (лет.) – вождь;

Будвіл – лукавый – vilus (лет.) – лукавый, коварный;

Еибут – ei (прус.) – идти – подвижный нрав;

Кедбут – ketas (лет.) – намерение – имеющий намерение и т.д.

Миндовг (Минтдауг) означает многодумающий, имеющий много идей или много борющийся, так как minti’s (лет.) – мысль, дума, идея и mintis (лет.) – бороться, мериться силами, daug (лет.) – много, множество;

Довкгирд – имеющий много слухов, молвы – girdas (лет.) – слух, молва;

Довкинт (Даугкинт) – многоменяющийся, kinta (лет.) – меняться, преображаться;

Довмонт (Даугмонт) – многоразрастающийся, monyti (лет.) – разрастаться, разветвляться; куститься, пускать широко корни. Но Домант в отличие от Довмонта – это совсем другое имя собственное, вернее, Дамант, так как приставки «до» в балтских языках нет, но есть приставка «да», означающая окончание действия. «Manta» с летувисского переводится добро, пожитки, скарб. Поэтому Дамант можно перевести как обогатившийся или обогащенный. Одним из известнейших литвинов, в имени которого было слово «гайло», является великий князь Литовский и первый литвин король Польский Ягайло. Оно означает «воистину жалостливый» — «ia, ja» (прус.) – воистину, gailis (лет.) – жалость. В Польше имя «Ягайло» превратилось в «Ягелло», что уже означает «истинно пресный» – gelas (лет.) – пресный или, что более верно, – «истинно счастливый» — gela, -is (лет.) – счастье.

Мингайло, вернее, Минтгайло – считать себя жалостливым – min’tis (лет.) – считать себя; воображать;

Визгайло – visas (лет.) – весь, целый, полный; круглый (сирота) – полностью жалостливый;

Гедгайло – geda (лет.) – стыд, срам – стыдливая жалость;

Рымкгайло – rymos (лет.) – покой, тишина – спокойная, тихая жалость;

Сенгайло – иссякающая  жалость – senka (лет.) – убывать, спадать (о воде), иссякать, высыхать;

Свидрыгайло – жалостливый как наждак, svytrаs (лет.) – наждак;

Скиргайло – жалостливый назначатель, каратель, skyreias (лет.) – назначатель, каратель;

 Коригайло – жалостливый воин, так как karia (прус.) – войско, война.

Keistas (лет.) – мудреный, t?tos (лет.) – ствол, дуло, труба. Имя «Кейстут» (Кейсттут) тогда можно перевести как полностью (насквозь) мудрый. «Geda» с летувисского переводится как стыд, срам, позор. На прусском языке слово «стыд» звучит как gidan. «Mi’ntis» с летувисского имеет перевод бороться, мериться. Тогда «Гедимин» или «Гидимин» означает борющийся со стыдом;

Гедмонт – разрастающийся стыд – monyti (лет.) – разветвляться, разрастаться;

Гедут, вернее, Гедтут – полностью (насквозь) стыдливый – t?tos (лет.) – ствол, дуло, труба;

Гедвид – внутренне стыдливый – vydаus (лет.) – срединный, внутренний;

Гедвил – лукавая, коварная стыдливость – vilus (лет.) – лукавый, коварный;

Гедкинт – преображающийся стыд – kinta (лет.) – меняться, преображаться.

Имя Живинбунд или Живибунд впервые мы встречаем в генеалогическом древе литвинского рода Довспрунгов (X в.). Как же оно могло быть славянским в это время? Ведь славяне еще не взаимодействовали с летописными литвинами. Живинбунд I и Живинбунд II – сын и внук самого Довспрунга. Такое же имя носит и правнук Полемона. Переводится это имя с летувисского как пробудившийся к жизни.

Альгерд, а точнее, Алггирд, переводится как вознаграждающий слух или вознагражденный молвой: algas (прус.) – вознаграждение, girdas (лет.) – слух, молва;

Визгирд – наполненный слухами – visas (лет.) – весь, целый, полный;

Монкгирд – призрачная молва – monas (лет.) – дух, приведение, призрак.

Войшелк (Войшшелк) – угощающая сторона – vai?es (лет.) – угощение, пирушка, ?alis (лет.) – сторона, страна.

Витовт (Виттаут) можно перевести как народный (национальный) витязь, преследователь, наездник – vytis (лет.) – витязь, наездник, преследующий, tautos (лет.) – народ, нация;

Гентовт – народный вождь племени – genties (лет.) – вождь племени;