Августианы

Обратная сторона кажущегося изобилия личностей и интересов показывает нам императорское окружение как среду неопределенную и беспозвоночную. Нероновское общество состоит из людей различных, выходцев из любых уровней римского общества. Среди них значительное место принадлежит деятельности так называемых августиан. Создание этого общества в Риме было чем-то новым.

Светоний сообщает нам некоторые детали. Год их появления — 64-й. Тогда Нерон начал выступать на сцене. Вернемся еще раз к Тациту, который так заканчивает описание Ювеналий 59 года: «Тогда в первый раз собрали римских всадников, назвав их августианы, — все как на подбор, одного возраста, сильные, одни привлекали дерзким умом, другие подавали надежды захватить власть. Дни и ночи напролет они поддерживали звуки несмолкающих аплодисментов, подчеркивая красоту принцепса и его голос словами, которыми прославляют богов: с этого момента он окружен особенной славой и почестями». [196]

Во главе корпуса августиан стоял сенатор. Его добровольными членами могли быть молодые всадники, часто из сенаторских кругов. Корпусная гвардия, избранные офицеры, они являлись безусловной поддержкой тоталитарной системы. Они представляли собой группу настоящих профессионалов, поставленных на службу широкому культурному и спортивному начинанию, приведенному в движение Нероном, заявлявшей о себе понемногу как группа нового социального порядка. Эти молодые люди, адепты своеобразного культа, прославлявшего императора, в котором им виделся новый Аполлон, сами попали под ливень похвалы, как некогда представители другой римской группировки. Одно направление сменяет другое — Игра и Излишества вознесены отныне на уровень выше всех других ценностей. Это, подчеркивает Тацит, смена менталитета. Всего-то пятьсот человек в 59-м, в 64-м они уже многочисленны и ориентированны, Светоний рассказывает, что их поддерживают пять тысяч плебеев. Но, по Диону Кассию, тот, кто называл себя августианом, один имел поддержку пяти тысяч человек. Эти пятьсот представляли собой элиту, поддерживаемую 4500 плебеями. Мы знаем, что их узнавали по густой шевелюре, роскошной одежде и отсутствию колец на левой руке. Их начальники получали содержание в 400 тысяч сестерциев — огромную сумму, которая стоила того, чтобы не огорчаться запретом носить кольца [197] — отличительный знак союза всадников. Однажды став августианом, эти люди не принадлежали больше никакому социальному классу. Оставалось только одно — служить Нерону и его идеологии. К статусу римских всадников некоторые пришли из плебейских слоев. Разновидность хора при принцепсе, они выступали в роли хлопальщиков, разделенных на команды, аплодировали императору по образцу александрийских моряков — каждая команда в своем собственном ритме. Было три основных вида аплодисментов. Августианы были подкреплены другим отрядом. Это сторонники Нерона, о которых упоминает Дион Кассий, крепкие парни, плебеи, набранные, чтобы также аплодировать императору, петь и играть на различных инструментах.

Августианы всегда были рядом с императором, они сопровождали Нерона в Грецию, где воздвигли триумфальную статую в его честь. Со времен триумфа 68 года они маршировали, скандируя: «Мы августианы! Мы солдаты триумфатора!», подчеркивая таким образом особенности военного призвания на службе идеологии второго Августа, лица империи. После падения Нерона они были распущены, надо думать, Гальба не испытывал к ним симпатии.

Другой корпус при дворе, тоже многочисленный, состоял из офицеров-преторианцев, занимающихся обеспечением безопасности императора от всех альковных и придворных интриг. Порой эти [198] люди вмешивались во все. Некоторые стали участниками заговоров, направленных против Нерона, и это они данной им властью фактически спровоцировали падение принцепса. Зато охрана германского корпуса — наемники, взятые специально, чтобы остановить возможное движение преторианцев против императора, считалась более надежной. Однако в 68 году они так и не решились преградить дорогу преторианцам и защитить императора, оправдываясь своей малочисленностью, что помешало им вступить в ожесточенную битву. Сохранилось признание, сделанное одним из германских наемников.