КУРСКАЯ БИТВА

КУРСКАЯ БИТВА

После того как немецкому командованию удалось осуществить в марте 1943 г. контрудар под Харьковом и остановить наступление советских войск на южном и центральном участке Восточного фронта, обе противоборствующие стороны перешли к обороне и стали готовиться к новой летней кампании. На несколько месяцев на их позициях установилось относительное затишье.

С конца марта 1943 г. Ставка советского Верховного Главнокомандования работала над планом стратегического наступления, задача которого состояла в том, чтобы разгромить основные силы группы армий «Юг» и «Центр» и сокрушить вражескую оборону на фронте от Смоленска до Черного моря. Вначале предполагалось, что советские войска первыми перейдут в наступление. Однако в середине апреля на основании данных армейской разведки, а затем и сведений, поступавших от спецслужб союзников (в частности, от английской разведки) руководству Красной Армии, стало ясно, что командование вермахта само планирует осуществить удар под основания курского выступа, окружить и уничтожить находящиеся там советские войска.

Замысел наступательной операции под Курском возник в ставке Гитлера сразу после окончания боев под Харьковом. Сама конфигурация фронта в этом районе подталкивала фюрера к нанесению ударов по сходящимся направлениям. В кругах германского командования были и противники такого решения, в частности Гудериан. В то время он отвечал за производство новых танков для германской армии и придерживался той точки зрения, что не следует использовать их в качестве главной ударной силы в большом сражении — это может привести к напрасной растрате сил. Стратегия вермахта на лето 1943 г., по мнению таких генералов, как Гудериан, Манштейн и ряда других, должна была стать исключительно оборонительной, максимально экономной в плане расхода сил и средств.

Однако основная масса немецких военачальников активно поддерживала наступательные замыслы фюрера. Спор шел, главным образом, только о сроках удара под Курском. Начало наступления переносилось несколько раз, но, в конце концов, дата операции, получившей кодовое наименование «Цитадель», была определена на 5 июля. Задержка с переходом германских войск в наступление произошла по нескольким причинам. В марте этому помешала распутица. Затем большие сложности вызвала перегруппировка сил вермахта, создание и подготовка резервных соединений. Однако главная причина переноса сроков операции состояла в стремлении оснастить войска как можно большим количеством новых немецких танков (T-VI «Тигр», Т-V «Пантера»). Эти бронированные машины превосходили по своей огневой мощи и бронестойкости основной советский танк Т-34. К началу операции «Цитадель» германские силы групп армий «Центр» и «Юг» получили в свое распоряжение до 130 «тигров» и более чем 200 «пантер». Кроме того, германские оружейники значительно улучшили боевые качества своих старых танков Т-III и T-IV, оснастив их дополнительными бронированными экранами и поставив на многие машины 88-мм пушку. Всего в ударных группировках вермахта в районе курского выступа к началу наступления находились около 900 тыс. человек, 2,7 тыс. танков и штурмовых орудий, до 10 тыс. орудий и минометов. На южном крыле выступа сосредотачивались ударные силы группы армий «Юг» под командованием фельдмаршала Манштейна, куда входили 4-я танковая армия генерала Гота и группа «Кемпф». На северном крыле действовали войска группы армий «Центр» фельдмаршала фон Клюге; ядро ударной группы здесь составляли силы 9-й армии генерала Моделя. Южная германская группа была сильнее северной. Танков у генералов Гота и Кемпфа насчитывалось примерно в два раза больше, чем у Моделя.

На основании разведданных, поступавших в Генштаб Красной Армии о подготовке немцами крупной операции под Курском, Ставка ВГК приняла решение не переходить первыми в наступлении, а занять жесткую оборону. Замысел советского командования состоял в том, чтобы вначале обескровить силы противника, выбить его новые танки и лишь затем, введя в дело свежие резервы, перейти в контрнаступление. Надо сказать, что это был довольно рискованный план. Верховный Главнокомандующий Сталин, его заместитель маршал Жуков, другие представители высшего советского командования хорошо помнили, что еще ни разу с начала войны Красной Армии не удавалось организовать оборону таким образом, чтобы заранее подготовленное немецкое наступление выдохлось на этапе прорыва советских позиций. Как правило, войска вермахта получали возможность выходить на оперативный простор, дробить советские оборонительные порядки, окружать крупные соединения Красной Армии. Так было в начале войны под Белостоком и Минском, затем в октябре 1941 г. под Вязьмой, летом 1942 г. на сталинградском направлении.

Однако Сталин согласился с мнением генералов, советовавших не спешить с началом наступления, хотя не было полной уверенности в том, что немцы первыми нанесут удар. Советский Генштаб, командование на фронте видели возросшие мощь и опыт советских войск. В весенний период улучшилась боевая выучка подразделений, в тылу готовились новые формирования, оснащенные современным оружием. Под Курском строилась глубоко эшелонированная оборона, имевшая несколько линий. Она специально создавалась как противотанковая. Тысячи солдат и мирных жителей днем и ночью работали над ее укреплением. Кроме того, в тылу Центрального и Воронежского фронтов, занимавших позиции, соответственно, на северном и южном участках курского выступа, создавался еще один — Степной фронт, призванный стать резервным объединением и вступить в бой в момент перехода Красной Армии в контрнаступление.

Военные заводы страны бесперебойно работали над выпуском танков и самоходных орудий. В войска поступали как традиционные «тридцатьчетверки», так и мощные самоходные орудия СУ-152. Последние могли уже с большим успехом бороться против немецких танков Т-V и T-VI. Отметим также, что еще зимой 1943 г. на Ленинградском фронте в руки советских войск попал один из экземпляров немецкого танка «Тигр», который был затем внимательно изучен советскими специалистами.

В общей сложности к началу Курской битвы советские войска значительно превосходили противника как в людях, так и в технике. Центральный и Воронежский фронты имели в своем составе около 1,3 млн. человек, а стоящий у них за спиной Степной фронт еще дополнительно 500 тыс. чел. В распоряжении всех трех фронтов находилось до 5 тыс. танков и самоходных орудий, 28 тыс. орудий и минометов. Преимущество в авиации также было на советской стороне — против примерно 2 тыс. немецких самолетов действовало 2,6 тыс. советских крылатых машин. Немецкая сторона знала, что командование Красной Армии готовится к жесткой обороне Курской дуги, но разведка вермахта оказалась на тот момент не в состоянии выявить точное расположение советских сил и, что самое главное, боевую мощь и дислокацию Степного фронта, находившегося в резерве.

Необходимо подчеркнуть любопытную деталь. Боевая мощь советских соединений на южном крыле курского выступа в пересчете на один километр фронта была несколько ниже, чем на северном крыле. Так, в полосе Воронежского фронта (на юге) на направлении предполагаемого главного удара противника имелось до 2,5 тыс. человек, 42 танка и 59 орудий на один километр, тогда как в полосе Центрального фронта (на севере) до 4,5 тыс. человек, 45 танков и 104 орудия на километр. Иными словами, распределение советских сил под Курском было прямо противоположным немецкому. На южном крыле выступа, где сосредотачивалась более сильная немецкая группировка, советская оборона была слабее, чем на северном крыле. Причины такого положения дел остаются до конца не выясненными. Американский военный историк Д. Глэнц предполагает, что, возможно, причиной тому стала позиция маршала Жукова, ответственного за координацию действий советских фронтов.

Чем ближе приближалось дата начала операции «Цитадель», тем труднее немцам было скрыть ее подготовку. Уже за несколько дней до начала наступления советское командование получило сигнал, что оно начнется именно 5 июля. В дальнейшем эти сведения подтвердились из различных источников, в том числе данными перебежчиков. Штабами Центрального (командующий К. Рокоссовский) и Воронежского (командующий Н. Ватутин) фронтов было принято решение произвести в ночь на 5 июля артиллерийскую контрподготовку. Она началась в 1 час. 10 мин. Десятки тысяч снарядов обрушились на головы изготовившихся к атаке германских солдат. После того как гул канонады стих, немецкая сторона долго не могла прийти в себя. Артиллерийский огонь основательно расстроил боевые порядки ударных соединений вермахта. Лишь через некоторое время германские войска смогли начать собственную артиллерийскую и авиационную подготовку. Атака немецких танков и пехотных соединений началась около половины шестого утра.

Первой неожиданностью для германского командования как на южном, так и на северном крыле курского выступа стало то, что советские солдаты не испугались появления на поле боя новых немецких танков «Тигр» и «Пантера». Никакой паники в советских рядах замечено не было. Более того, советская противотанковая артиллерия и орудия танков, закопанных в землю, открыли эффективный огонь по германским бронированным машинам. И все же толстая броня немецких танков позволила им на некоторых участках пробить советскую оборону и вклиниться в боевые порядки частей Красной Армии. Передовые советские подразделения, которые не смогли сдержать натиск «Тигров», не складывали оружия. Они продолжали сражаться, уничтожая пехоту противника и вынуждая немецкие танки то и дело возвращаться назад для помощи своим солдатам. Такое положение дел не устраивало командование вермахта. Быстрого прорыва не получалось. Преодолев первую оборонительную линию, немецкие танковые подразделения были вынуждены обращаться за помощью к саперам: все пространство между позициями было густо заминировано, а проходы в минных полях хорошо простреливались артиллерией. Пока немецкие танкисты ждали саперов, их боевые машины подвергались массированному огню. Советская авиация сумела удержать за собой господство в воздухе. Постепенно сила ее ударов стала возрастать. Все чаще над полем боя появлялись советские штурмовики — знаменитые Ил-2, которые уничтожали бронированную мощь вермахта.

Только за первый день боев группировка Моделя, действовавшая на северном крыле курского выступа, потеряла до 2/3 из 300 танков, участвовавших в первом ударе. Советские потери также были велики: всего две роты немецких «Тигров», наступавших против сил Центрального фронта, уничтожили за период 5–6 июля 111 танков Т-34. К 7 июля немцы, продвинувшись на несколько километров вперед, подошли к крупному населенному пункту Поныри. «Поныри, — как отмечал один из германских участников тех событий, — были Сталинградом Курской дуги». Там завязалось мощное сражение между ударными частями 20, 2 и 9-й немецких танковых дивизий с соединениями советских 2-й танковой и 13-й армий. Итог этого сражения стал крайне неожиданным для немецкого командования. Потеряв до 50 тыс. человек и около 400 танков, северная ударная группировка была вынуждена приостановить наступление. Продвинувшись вперед всего на 10–15 км, Модель в итоге растерял ударную мощь своих танковых частей и лишился возможности продолжать наступление.

Тем временем на южном крыле курского выступа события развивались по иному сценарию. К 8 июля ударные соединения германских моторизованных соединений «Великая Германия», «Райх», «Мертвая голова», «Адольф Гитлер», нескольких танковых дивизий 4-й танковой армии Гота и группы «Кемпф» сумели вклиниться в советскую оборону до 20 и более км. Наступление первоначально шло в направлении населенного пункта Обоянь, но затем, вследствие сильного противодействия советской 1-й танковой армии, 6-й гвардейской армии и других объединений на этом участке, командующий группой армий «Юг» фон Манштейн принял решение ударить восточнее — в направлении Прохоровки. Именно у этого населенного пункта и завязалось в последующие несколько дней самое большое танковое сражение Второй мировой войны, в котором с обеих сторон приняло участие до 1200 танков и самоходных орудий.

Сражение под Прохоровкой — понятие во многом собирательное. Судьба противоборствующих сторон решалась здесь не за один день и не на одном поле. В этом отношении нет оснований сравнивать его с битвами под Бородино или Ватерлоо. Театр боевых действий для советских и немецких танковых соединений представлял местность площадью более 100 кв. км. И тем не менее именно это сражение во многом определило весь последующий ход не только Курской битвы, но и всей летней кампании на Восточном фронте.

9 июня советское командование приняло решение передать из состава Степного фронта на помощь войскам Воронежского фронта 5-ю гвардейскую танковую армию генерала П. Ротмистрова. На оперативном совещании в штабе Ватутина генералу Ротмистрову была поставлена задача нанести контрудар по вклинившимся танковым частям противника и заставить их отойти на исходные позиции. Подчеркивалась необходимость попытки вступить с немецкими танками в ближний бой, чтобы ограничить их преимущества в бронестойкости и огневой мощи башенных орудий.

Сосредоточившись в районе Прохоровки, утром 10 июля советские танки двинулись в атаку. В количественном отношении они превосходили противника в соотношении примерно 3:2, но боевые качества германских танков позволили им уничтожить многие «тридцатьчетверки» еще на подходе к своим позициям. Бои продолжались здесь с утра до самого вечера. Над полем стоял густой дым от загоревшихся машин. Залпы сотен орудий заглушали стоны раненых. Сотни трупов покрыли место сражения. Прорвавшиеся вперед советские танки встречались с германскими практически броня к броне. Но этого как раз и добивалось командование 5-й гвардейской армии. Более того, вскоре боевые порядки противников перемешались настолько, что «тигры» и «пантеры» стали подставлять под огонь советских орудий свою боковую броню, которая была не столь прочной, как лобовая. Когда бой к концу 13 июля начал, наконец, затихать, настало время подсчитывать потери. А они были поистине гигантскими. 5-я гвардейская танковая армия практически лишилась своей боевой ударной мощи, потеряв несколько сот танков. Но и немецкие потери не позволили им дальше развивать наступление на прохоровском направлении: только за 12 июля они составили, по неполным данным, до 70 танков. Теперь у немцев оставалось в строю всего до 250 исправных боевых машин.

Советское командование в спешном порядке перебрасывало к Прохоровке новые силы. Сражение, продолжавшееся в этом районе 13 и 14 июля, не привело к решительной победе той или другой стороны. Однако противник начал постепенно выдыхаться. В запасе у немцев был 24-й танковый корпус, но посылать его в бой означало лишиться последнего резерва. Потенциал же советской стороны был неизмеримо большим. 15 июля Ставка приняла решение ввести на южном крыле курского выступа силы Степного фронта генерала И. Конева — 27-ю и 53-ю армии при поддержке 4-го гвардейского танкового и 1-го механизированного корпусов. Советские танки в спешном порядке были сосредоточены северо-восточнее Прохоровки и получили приказ 17 июля перейти в наступление. Но участвовать в новом встречном сражении советским танкистам уже не пришлось. Немецкие части стали постепенно отходить от Прохоровки на свои исходные позиции. В чем дело?

Еще 13 июля Гитлер пригласил к себе в ставку на совещание фельдмаршалов фон Манштейна и фон Клюге. Стоял один вопрос — как дальше действовать в условиях неблагоприятно складывающейся для вермахта и всего Третьего рейха ситуации. Во-первых, 10 июля на о-ве Сицилия высадился десант союзных англо-американских войск и начал успешное продвижение в глубь острова. Гитлер не был уверен в том, что итальянцы смогут его остановить. После Сталинграда он скептически рассматривал боевые качества и моральный дух солдат итальянской армии. Чтобы защитить Апеннины, вермахту нужны были дополнительные силы. Тем не менее в тот же день фюрер приказал продолжить операцию «Цитадель» и не снижать накала боев. Успех под Курском, казалось, был уже не за горами. Однако всего через два дня Гитлера постигло новое разочарование. Его планы рушились. 12 июля перешли в наступление войска Брянского, а затем, с 15 июля, Центрального и левого крыла Западного фронтов в общем направлении на Орел (операция «Кутузов»). Немецкая оборона здесь не выдержала и затрещала по швам. Более того, некоторые территориальные успехи на южном крыле курского выступа были сведены на нет после сражения под Прохоровкой.

На совещании в ставке фюрера 13 июля Манштейн попытался убедить Гитлера не прерывать операцию «Цитадель». Фюрер не стал возражать против продолжения атак на южном крыле Курского выступа (хотя на северном крыле выступа сделать это было уже невозможно). Но новые усилия группировки Манштейна не привели к решительному успеху. В итоге 17 июля 1943 г. командование сухопутных войск Германии приказало вывести из состава группы армий «Юг» 2-й танковый корпус СС. Манштейну не оставалось ничего иного, как отступать.

В середине июля 1943 г. началась вторая фаза гигантской битвы под Курском. 12–15 июля перешли в наступление Брянский, Центральный и Западные фронты, а 3 августа, после того как войска Воронежского и Степного фронтов отбросили противника на исходные позиции на южном крыле Курского выступа, они приступили к осуществлению Белгородско-Харьковской наступательной операции (операция «Румянцев»). Бои на всех участках продолжали носить чрезвычайно сложный и ожесточенный характер. Враг цеплялся за каждый метр земли. Положение осложнялось еще и тем, что в полосе наступления Воронежского и Степного фронтов (на юге), а также в полосе Центрального фронта (на севере) главные удары наших войск наносились не по слабому, а по сильному участку вражеской обороны. Такое решение было принято для того, чтобы максимально сократить сроки подготовки к наступательным действиям, застать противника врасплох, т. е. именно в тот момент, когда он был уже измотан, но еще не занял прочную оборону. Прорыв вперед осуществлялся мощными ударными группировками на узких участках фронта с использованием большого количества танков, артиллерии и авиации.

Мужество советских солдат, возросшее мастерство их командиров, грамотное использование в сражениях боевой техники не могли не привести к положительным результатам в ходе наступательных операций. Уже 5 августа советские войска освободили крупные города и областные центры Орел и Белгород. В этот день впервые с начала войны в Москве был произведен артиллерийский салют в честь доблестных соединений Красной Армии, одержавших столь блистательную победу. К 23 августа части Красной Армии отбросили противника на запад уже на 140–150 км и вновь освободили Харьков.

Вермахт потерял в Курской битве 30 отборных дивизий, в том числе 7 танковых; около 500 тыс. солдат убитыми, ранеными и пропавшими без вести; 1,5 тыс. танков; более 3 тыс. самолетов; 3 тыс. орудий. Еще большими были потери советских войск: 860 тыс. человек; свыше 6 тыс. танков и САУ; 5 тыс. орудий и минометов, 1,5 тыс. самолетов. Тем не менее соотношение сил на фронте изменилось в пользу Красной Армии. В ее распоряжении находилось несравненно большее количество свежих резервов, чем у вермахта.

Наступление Красной Армии после ввода в бой новых соединений продолжало наращивать свои темпы. Советские войска без остановки устремились дальше на запад. На центральном участке фронта начали продвижение к Смоленску войска Западного и Калининского фронтов. Этот старинный русский город, считавшийся еще с XVII в. воротами к Москве, был освобожден 25 сентября. На южном крыле советско-германского фронта части Красной Армии в октябре 1943 г. вышли к Днепру в районе Киева. Захватив с ходу несколько плацдармов на правом берегу реки, советские войска осуществили операцию по освобождению столицы советской Украины, 6 ноября над Киевом взметнулся красный флаг…

Было бы неправильно утверждать, что после победы советских войск в Курской битве дальнейшее наступление Красной Армии развивалось беспрепятственно. Все было намного сложнее. Так, после освобождения Киева противнику удалось нанести мощный контрудар в районе Фастова и Житомира (к западу от столицы Украины) по передовым соединениям 1-го Украинского фронта и причинить им немалый урон. И хотя немецким войскам не удалось достигнуть решительных целей, они все же на некоторое время приостановили наступление Красной Армии на территории Правобережной Украины. Еще более напряженно складывалась ситуация в Восточной Белоруссии. После освобождения Смоленской и Брянской областей советские войска вышли к ноябрю 1943 г. в районы восточнее Витебска, Орши и Могилева. Однако последовавшие затем атаки Западного и Брянского фронтов против занявшей жесткую оборону немецкой группы армий «Центр» не привели к сколько-нибудь значительным результатам. Безуспешные наступательные операции в Восточной Белоруссии были остановлены лишь весной 1944 г. Советские войска понесли в тех боях значительные потери в людях и технике, но не выполнили поставленной задачи. Все это можно объяснить лишь тем обстоятельством, что советское Верховное Командование вновь, как и весной 1943 г., завысило планку своих стратегических целей. Видя, как успешно продвигаются советские войска по Украине, Ставка ВГК решила, что то же самое должно произойти и в Белоруссии. Но сил для этого пока не хватало. Необходимо было время, чтобы сосредоточить на минском направлении дополнительные силы, дать отдых измотанным в предыдущих боях соединениям и, самое главное, разработать детальный план новой операции по освобождению Белоруссии. Но все это произошло уже летом 1944 г.

Каковы же общие итоги Курской битвы и наступления советских войск во второй половине 1943 г.? «Великое советское наступление, которое началось летом 1943 г. под Курском и Орлом, — говорится в «Краткой истории Второй мировой войны», изданной военным министерством США в 1945 г., — продолжалось непрерывно до следующей весны, когда немецкие захватчики были полностью изгнаны из Южной России».

Победы под Курском и затем в битве за Днепр завершили коренной перелом в Великой Отечественной войне. Изгнание итало-немецких войск из Северной Африки (май 1943 г.), стабилизация обстановки на Атлантическом и Тихом океанах, в Юго-Восточной Азии, где японские войска были остановлены у границ Индии, свидетельствовали о том, что происходит коренной перелом и во Второй мировой войне в целом. Определяющим фактором явились события на советско-германском фронте — главном фронте вооруженной борьбы против Германии и ее союзников в Европе. Наступательная стратегия вермахта потерпела окончательный крах. К концу 1943 г. в состоянии войны с державами оси находилось 37 стран. Начался распад фашистского блока.

В 1943 г. значительно укрепился и тыл советского государства. Необходимо отметить, что самоотверженными усилиями народа, жесткими, но продуманными мерами государства в 1943 г. в СССР удалось нормализовать, а затем добиться увеличения промышленного производства на 17 % по сравнению с 1942 г. Тем не менее довоенный выпуск валовой продукции еще не был достигнут. Объем сельскохозяйственной продукции в 1943 г. находился на самом низком уровне за все годы войны, и осенью пришлось временно снизить нормы выдачи хлеба. Однако строгая экономия позволила обеспечить сырьем промышленность, а армию и население — жизненно необходимым продовольствием. Немалое военно-экономическое значение приобретали поставки из США, Англии и Канады по ленд-лизу вооружения, боевой техники, стратегического сырья, продовольствия и других видов помощи. Общая стоимость поставок из США в СССР в 1943 г. составила около 2,4 млрд. долл.

Подъем патриотизма, стремление любой ценой разгромить ненавистного врага и завершить освобождение страны от оккупантов характеризовали настроения большинства советского народа на фронте и в тылу. Среди примечательных актов того времени стало учреждение в 1943 г. солдатских и полководческих наград — орденов Славы I, II и III степеней и ордена «Победа», а также в знак освобождения Украины — ордена Богдана Хмельницкого I, II и III степеней, что рассматривалось как признание заслуг советских вооруженных сил в борьбе с захватчиками, связывало их историю с боевыми традициями России.

Впереди еще предстояла длительная и кровопролитная борьба, но коренной перелом был позади. Над великой страной вставала заря победы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.