ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Ещё одна зачистка русской интеллигенции. Причины ужасного голода. Грабеж Лениным церквей

Чтобы нэповская оттепель слишком благостной не казалась, в большевикских трактирах под песенки «прогрессивного» одессита Якова Ядова «Цыпленок жареный» и «Мурка» — Ленин-Бланк под этот веселый шумок решил устроить генеральную послевоенную уборку захваченной страны, очередную чистку русской интеллигенции, для которой «нэп» точно не был предназначен.

Вначале он, как примерный хозяин, начал с себя — 27 июля 1921 года издал распоряжение «Об очистке партии» и около 400 тысяч несознательных коммунистов, попутчиков и прилепившихся карьеристов были выгнаны из партии, но многие из них сохранили свои рабочие места в госуправлении. Если уж прошла чистка единомышленников, то не грех и почистить беспартийных умников из «старых времен», оставшихся в живых после Гражданской войны и думающих немного иначе. Русские интеллигенты даже своим присутствием, своим мнением на кухне мешали Ленину, потому что он хотел быстро воспитать новое поколение советских людей с не замутненным ничем сознанием. И эту свою политическую линию он упорно проводил уже давно. Ещё в декабре 1918 г. декретом ВЦИК был разогнан как антисоветская организация Союз учителей России, после чего Ленин попробовал организовать альтернативный союз «интернациональных» учителей, но учителей еврейской национальности оказалось очень мало. А «старые» учителя были не нужны Центрожиду, более того — крайне опасны и вредны, ведь они могли дать детям то, чего не хотел Ленин, который хотел их нагрузить только определенными «своими» знаниями.

Кроме того, мы уже видели, как Ленин безрезультатно бился в первой половине 1918 г. над проблемой нежелания рабочих работать и их маленькой производительностью труда, поэтому он и организовал «трудовые школы» по воспитанию рабочих «пчёл». И до сих пор Ленину в гуманитарную заслугу засчитывают положение ВЦИК от 30 сентября 1918 г. о «Единой трудовой школе», по которому обеспечивалось бесплатное обучение детей трудящихся классов с 8 до 17 лет.

Ранее мы уже обратили внимание — как Ленин применял к российским учёным тактику «голодного кнута и пряника». 31 января 1920 г. в Советской России состоялось открытие Дома учёных. «Это происходило на фоне полного, с арестами учёных, разгрома русской исторической и философской наук», — отметил это событие А. Солженицын.

В 1921 году через несколько месяцев после введения «нэпа» Ленин опять решил начать чистку русской интеллигенции, и посмотрел на недавний центр русской интеллигенции — ненавистный им многострадальный Петроград, который по злой иронии судьбы через несколько лет переименуют в имя палача. Летом 1921 года Апфельбаум-Зиновьев инициировал совершенно выдуманное «дело» о «Петроградской боевой организации» во главе с молодым профессором В.Н. Таганцевым. Следствие быстро провел один из многочисленных любовников Лили Брик Яша Агранов и, несмотря на протесты М. Горького, большую группу именно русской интеллигенции приговорили к расстрелу за контрреволюционную деятельность. 21 августа 1921 года «Петроградская газета» опубликовала список 61 расстрелянного «боевика» по «Делу Таганцева». Ленин уничтожал оставшийся цвет русской нации. А через несколько дней — 1 сентября вывесили ещё один список расстрелянных, из которого было видно, что Ленин и Зиновьев расстреляли ещё 18 человек, включая выдающегося русского писателя и поэта Николая Гумилева, написавшего книги «Путь конквистадоров», «Жемчуга», «Романтический цвет».

Устрялов болтал о том — как Ленин и Бронштейн пропитываются русским духом, и вот-вот станут русскими, а в это время Ленин и Бронштейн понимающе усмехались и расстреливали цвет русской нации. Извините, — замечу исторический факт: расстреливали не еврейскую интеллигенцию, а русскую.

Даже певец Центрожида М. Горький крайне возмутился этой совершенно необоснованной жестокой, геноцидной расправой Ленина и в необычайном расстройстве через месяц — в октябре 1921 года со всем семейством покинул Россию, полон негодования и решимости больше не возвращаться. И сразу вслед за ним полетели ехидные слова «прогрессивных»: лети «бывший Главсокол». Демьян Бедный написал ядовитые стихи, что Горький «вообще неизлечим!», потому что он — Насквозь отравлен тучей разных Остервенело-буржуазных Белогвардейских комаров.

Маяковскому также был «по барабану» расстрел русской интеллигенции — 79 человек, включая писателей, и он также своей увесистой рукой бросил камень в спину Горькому, подначив своими ухабными стихами.

Если раньше у Ленина террор был — «средство убеждения покорённого народа» (ПСС, т. 45, с. 405), то теперь террор стал средством избавления от инакомыслящих, а ещё в большей мере — средством ликвидации оставшейся элиты покоренного народа. И на этом петроградском деле этот процесс «обезглавливания» народа не остановился. По данным исследователя истории России из Германии Эллы Грайфер до 1924 г. Центрожидом было расстреляно 6000 русских профессоров и преподавателей, 9000 докторов, 355000 интеллигентов и ремесленников.

«Обратим внимание на революционный энтузиазм и решимость еврейских коммунистов, — замечает Элла Грайфер, — эта революционная элита на полном серьёзе заявляла устами Франца Коритшонера из коммунистической партии Австрии: «Лгать и воровать, даже убивать во имя идеи — это требует мужества, требует величия». Особо приятно это было делать Зиновьеву-Апфельбауму, уже давно заявившему, что «от 90 до 100 миллионов советских русских пойдут за нами. А что до остальных — сказать вам нечего. Они должны быть уничтожены». Вот и доуничтожали.

В процессе этих чисток попала под удар Ленина не только нейтральная интеллигенция, но даже союзническая. Как мы видели из свидетельских показаний С.М. Дубнова — эсеры, бундовцы принимали участие в кронштадтских и крестьянских волнениях 1921 г. И хотя они это делали осторожно, не афишируя, то смешно было бы надеяться, что ЧК и Центрожид этого не заметит. И здесь следует сделать важное замечание — до сих пор почти все исследователи истории совершают ошибку в классификации политических сил того времени или по инерции пользуются классификацией советских идеологов. — Кто такие меньшевики и эсеры? А кто такие — кадеты? Особенно если мы относим эти вопросы к 1920-1921 годам? Уверен, здесь у обычного человека, пытающегося разобраться в истории, возникает немалая путаница. После 70 лет советской власти у подавляющего большинства российских граждан меньшевики, эсеры и кадеты ассоциируются как враги советской власти, почти — идеологические поводыри Белого движения.

В нашем исследовании мы видели — кто такие были кадеты (они же и эсеры) до 1917 г. Это была партия еврейской интеллигенции в главе с Винавером и Слиозбергом, где за кулисами её деятельности активное участие принимал С.М. Дубнов и ему подобные. Да, кто-то из современных оппонентов назовёт парочку русских фамилий, которые не играли решающей роли. — Но кто из этих русских остался в России или в живых до 1921 г.? А кто такие меньшевики в рассматриваемый нами период, а не на том далёком съезде РСДРП? Бронштейн (Троцкий) был меньшевиком? — Да, был. А Каменев и Зиновьев часто занимали меньшевистские позиции? — Да, часто. А разве можно себе представить Советскую власть Центрожида без этих трёх фашистов? — Конечно, нет. Меньшевики уже давно слились с Лениным, стали ленинцами — большевиками, а многие из них покинули Россию задолго до рассматриваемых нами событий. Поэтому особенно к 1920-1921 гг. правильнее рассматривать политические силы в России — как еврейское сообщество, в котором были разные взгляды на дальнейшее устройство России после захвата власти. Мы наблюдали, как все еврейские организации дружно помогали захватить власть партии Ленина в октябре 1917 г. И мы видели разборки между ними летом 1918 г. когда было совершено покушение на самого Ленина, затяжные разборки за власть с Бундом и т.д.

Фактически в России на политической арене в 1922 г. были две еврейские группировки. Одна еврейская группировка во главе с Ульяновым-Бланком (это члены его партии РСДРП и к ним примкнувшие), которая сыграла ведущую роль в захвате власти в 1917 г., но не принимала столь значительного участия в террористической войне 1901-1906 гг.

И была другая еврейская группировка, в которую входили не члены РСДРП, а члены огромной национальной еврейской организации Бунд, кадеты и члены многочисленных сионистских партий и организаций. Эта группировка принимала самое активное участие в террористической войне 1901-1906 гг., в попытке государственного переворота и захвата власти, принимала самое активное участие в Февральской революции и в своем большинстве была довольна её результатами и не собиралась дальше «углублять» свою власть над Россией, но которая помогала Ленину и Бронштейну в захвате власти в октябре 1917 г. Эта вторая еврейская группировка не желала никаких экспериментов над Россией — хотела построить в ней власть по примеру европейских государств, и была против тех кровавых методов уничтожения русского народа, которые применяли большевики во главе с Лениным и Бронштейном. Эту позицию в общих чертах мы хорошо видели в ходе исследования у С.М. Дубнова: с одной стороны — ненависть к российской монархической власти и страстное желание свергнуть её, и с другой стороны — неприятие планов и кровавых методов большевиков, и попытки отобрать у них власть или часть власти. Иногда Ленин и Бронштейн наказывали своих соплеменников за их строптивость и амбиции. Например, в ноябре 1917 года Ленин прикрыл различные еврейские газеты, которые затем опять возникали, а в июне 1919 г. по решению большевиков было распущено центральное бюро еврейских общин за то, что они безоговорочно не признавали большевиков. Исходя из национального состава Центрожида, — кадеты в октябре 1919 г. на своей конференции в Харькове потребовали от евреев «объявить беспощадную войну тем элементам еврейства, которые активно участвуют в большевистском движении». Но никакой войны, и даже бойкота не было.

А в апреле 1920 года Всероссийский сионистский конгресс был Советской властью разогнан, ибо Центрожид не хотел, чтобы евреи уезжали из России в Палестину, ведь уже был запущен проект строительства Израиля в Крыму, и нечего было обсуждать.

Ранее мы видели — как в тяжёлый для Советской власти период во время наступления армий Деникина произошла солидаризация многих еврейских организаций с Советской властью, которые пришли к ней на помощь и пополнили её кадры, более половины 400-тысячной организации Бунда влилось в ленинский аппарат управления захваченной Россией. А. Солженицын в своем исследовании цитирует признание Российской Еврейской Энциклопедии: «Укреплению позиции евсекции способствовал распад ряда старых еврейских политических партий. Бунд, сионисты-социалисты и поалейционисты раскололись, и значительная часть их вождей перешла в лагерь победителей и отреклась от идей демократического социализма».

Легкость, с какой многие еврейские деятели переходили в управленческую партию Ленина просто потрясает и приводит к мысли о большой условности ярлыков: меньшевик, эсер, сионист и т.п. В этом исследовании уже не раз приводились фамилии лидеров Бунда, перешедших на работу к Ленину, можно ещё напомнить: М. Рафес, А. Вайнштейн, М. Литваков, М. Фрумкин-Эстерь, Израиль и Григорий Леплевские, Соломон Котляр, Абрам Хейфец, Давид Заславский и т.д.

«Немало мы знаем и меньшевиков, перешедших к большевикам. — отмечает Солженицын. — «Примкнул» Борис Магидов (пошёл сразу!) начальником политотделов 1-й армии, затем всего Донбасса, секретарем Полтавского, Самарского губкомов.) Прямые перебежчики были: Абрам Деборин (пошёл по вершинам красной профессуры, и всем нам морочил голову диаматом — истматом); Александр Гойбарг. Из перемётчика от эсеров можно отметить Якова Лившица (с 1919 г. — зампред Черниговской Губчека, потом Харьковской, затем и председатель Киевской Губчека). Из перебежчиков от анархокоммунистов выделился Лазарь Коган, который возглавил армейский особый отдел, затем был пом. Нач. войск ВЧК, а с 1930 — начальник ГУЛага, с 1931 — возглавил Беломорстрой НКВД».

Желающие могут найти много интересных подобных биографий в исследовании А. Солженицына. В этих биографиях еврейских деятелей в России бросается в глаза не только лёгкость перехода, но и, во-вторых, — доверие им сразу высоких постов в Советской власти, и в-третьих, — сколько эти демократы всех названий кричали о свободе, правах граждан и т. д., — а когда переходили на работу в Центрожид, то становились кровавыми палачами россиян.

Еврейская национальная партия «Фарейникте» перешла на службу к Бронштейну и Ленину и стала называться «Комфарейнике». Те же представители еврейских организаций, которые не выразили полную солидарность с Лениным и Бронштейном и не пошли к ним служить — подвергались различного рода гонениям и репрессиям или получали предложение на должность, «от которого невозможно отказаться». Например, из дневников С.М. Дубнова можно узнать, что ему Советская власть предлагала различные должности в университетах, но он мягко от этих предложений уклонялся. А когда в ходе зачисток Ленин и Бронштейн решили весной 1922 года поставить последнюю точку в своей властной монополии и «построить» самых строптивых бундовцев, и начальник 8-го спецотдела СО ГПУ Бренер арестовал Гоца, Ратнера, Герштейна, Гендельмана и примкнувшего к ним Тимофеева и некоторых русских прилипал, то С.М. Дубнов не стал искушать судьбу и вместе с другими добровольно покинул Россию, к нашему большому сожалению, ибо в нашем исследовании истории России он был ценным авторитетным свидетелем. Зато благодаря ему, мы узнаем лучше о процессах, происходящих в Германии.

Также покинул Россию один из первых лиц начала революции — меньшевик Карл Чхеидзе. А вот известную революционерку-кадетку Кускову Екатерину Дмитриевну (1869-1958 гг.), которая в 1921 году пыталась спасти свой русский народ от голода, и была организатором гуманитарной организации «Всероссийского комитета помощи голодающим» — «Помгола», Ленин за «вредную деятельность» выслал из России. А сам «Помгол» «за ненадобностью» летом 1921 года в самый разгар смертельного голода закрыл. С этим страшным голодом получилась омерзительная история.

Повторюсь — авторы всех современных учебников для школьников и студентов пишут, что страшный голод в России в 1921 году начался по причине случившегося неурожая в 1921 году. Это вранье перешло в нашу эпоху с советских времен. Во-первых, если бы в 1921 году был неурожай, то голод начался бы через несколько месяцев после сбора урожая осенью 1921 года — зимой 1922 года, а голод начался с начала весны 1921 года. Во-вторых, в 1921 году не было зафиксировано никаких документов, сводок, свидетельствующих о засухе в стране или затоплениях, градах, саранче и других природных и сельскохозяйственных бедствиях. В-третьих, и главное — откуда взяться этому урожаю, — если:

1) после более трех лет жесткой продразверстки-грабежа, — когда у крестьян не осталось ни семенного материала, ни скота для разведения, и как указывалось выше в цифрах — ни лошадей для работы и разведения;

2) после ликвидации Лениным торговли ещё в конце 1917 года, — после чего у крестьян отпал весь смысл производить излишки и рисковать — везти на закрытые городские рынки и продавать из-под полы;

3) после трехлетней Гражданской войны, — когда три года вытаптывались многочисленными армиями с обеих сторон и всякими третьими силами, типа Нестора Махно, огромное количество полей и урожая, а для нужд армий проводились насильственные реквизиции продовольствия и живого скота;

4) после того, как в начале 1919 года в самых урожайных районах России — на Кубани, Дону и в казачьих областях предгорьях Северного Кавказа начался Холокост, в результате которого были уничтожены миллионы крестьян-казаков, а оставшихся в живых выгнали с этих территорий, — в результате чего эти плодородные земли два года не засеивались, и никто там не выращивал скот.

А, несмотря на большевикскую программу насильственного переселения-заселения этих земель крестьянами из других областей — она так и не была реализована.

5) А кроме пустующих Дона, Кубани и территорий Терского казачества, почти во всех оставшихся областях прокатились в 1920-1921 годах большие крестьянские восстания, — опять в течение двух лет вытаптывались поля и урожай, опять полностью изымалось у крестьян всё продовольствие, а самим крестьянам в этот период было не до работы, плюс — огромное количество землепашцев и скотоводов были убиты в боях, задушены военными газами, расстреляны карательными отрядами и сосланы в концлагеря.

6) Как косвенное доказательство предыдущих пунктов, — почему такого «неурожая» и страшного голода не было в соседних с Россией землях: белорусских, прибалтийских, молдавских, и даже в украинских, где советская власть была установлена к середине 1920 года. Я родом из Белоруссии, и мои обе бабушки рассказывали мне — как в эти годы из России: из псковщины, смоленщины, брянщины тянулись в Белоруссию потоки изможденных сильно исхудавших людей с детьми и просили у белорусских крестьян хлеба, просились на любую работу за еду, умоляли взять себе на пропитание хотя бы одного ребенка, и довольно благополучные белорусские крестьяне, особенно в Западной Белоруссии, у которых черноземов в природе нет, помогали русским, доведенным захватчиками до голодной смерти, чем могли.

Это был «накопленный» несколькими годами подряд Лениным и Гражданской войной голод, на этот раз Ленин со своими захватчиками погубил ещё около 3—4-х миллионов русских людей. Даже существует подозрение, что этот свой любимый метод, который Ленин стал применять уже с конца 1917 года, он применил в наказание крестьян, мстя им за последние большие восстания, ограбив их в конце 1920-го года «до нитки». Сколько ещё может продолжаться эта возмутительная наглая Ложь о неурожае 1921 года?! Ещё 90 лет?!

И Ленин прекрасно понимал причины голода и ближайшие ужасные перспективы, если он будет принципиально упорно придерживаться старых своих методов управления, поэтому он уже задолго до Кронштадтского восстания стал обдумывать изменения, другую политику — «нэп».

Казалось бы, Гражданская война закончилась, прорыв с «мировой революцией» в Европу не получился, и Ленин мог сконцентрировать все усилия на борьбу с голодом. Ведь во время ужасного голода 1921-1922 гг. в России пострадало по различным данным около 33-36 миллионов людей, из них несколько миллионов погибло от голода. Точное количество погибших неизвестно, так как Центрожид скрывал информацию, да и никто не считал погибших.

И, извините, ни в одном источнике или исследовании вы не встретите информацию, что в это время в России страдали от голода 5 миллионов евреев, которые уж точно хлеб не выращивали.

Можно представить себе удовлетворение Лейбы Бронштейна, — когда он читал сводки из различных областей России о трагическом голоде, например сводку ГПУ по Самарской губернии от 3 января 1922 года: «Наблюдается голодание. Наблюдается, детей не носят на кладбище, оставляют для пищи» (И.П. Ковалёв, «Русский Вестник» № 43-44, г. Минск, 2002 г.). Гражданская война закончилась, но кошмар в России продолжался. Напомню — когда делегация церковно-приходских советов Москвы во главе с профессором Кузнецовым обратилась к Бронштейну-Троцкому, как к главному руководителю новой власти (как они считали) с просьбой принять какие-либо спасительные меры, так как москвичи начинают умирать от голода, то этот фашист-коммунист им ответил: «Это не голод. Когда Тит брал Иерусалим, еврейские матери ели своих детей. Вот когда я заставлю ваших матерей есть своих детей, тогда вы можете прийти и сказать: мы голодаем». Теперь мечта Бронштейна-Троцкого сбылась.

Большевики, несмотря на страшный голод, массовую смерть от голода, действовали «гибко», «по обстоятельствам» — выше мы уже наблюдали, как Ленин и Бронштейн кораблями увозили из России золото в Европу и США, как пытались строить паровозные заводы в Швеции и заказывали себе одежду за границей и расплачивались золотом с Польшей за поражение. «В том же голодном 1921 г. большевицкое правительство израсходовало 1,8 млн. рублей золотом на покупку за границей 60 тысяч комплектов кожаного обмундирования для чекистов, а в 1922 г. продало за границу 50 млн. пудов хлеба — хотя голод продолжался», — отмечает в своей книге М. Назаров («Вождю Третьего Рима»).

Иностранцы из милосердия и за золото завезли 28 миллионов пудов продовольствия, из них в 1921 году из США поступило продовольствия в размере 2380 тысяч пудов, из них — 1600 тыс. пудов зерна. Это даже по пуду на одного голодающего не вышло, но это продовольствие во многом пошло не по адресу, а в Красную армию и на другие нужды власти, поэтому-то Ленин и закрыл «Помгол» — чтобы не мешался при распределении гуманитарного продовольствия.

«Раввин Марвин Андельман в своей книге «Исключить опиум» цитирует два источника, в которых документально подтверждается факт финансовой поддержки Яковом Шиффом Коммунистической революции и конечное ответное возмещение, полученное от этого», — пишет в своей книге современный американский исследователь Дэвид Дюк, который утверждает, что Яков Шифф выдал большевикам 20 миллионов долларов, а, придя к власти, большевики ему вернули 600 миллионов рублей золотом. Об этих 20 миллионах Шиффа пишет и американский исследователь Ральф Эпперсон. Бронштейн и Ленин использовали на закупку продовольствия только часть денег, вырученных от продажи еврейскому бизнесмену из США Арманду Хаммеру драгоценностей, изъятых из музеев, частных коллекций и церквей.

Это не был народ Центрожида, поэтому Советская власть не принимала максимально возможных мер для спасения людей, — вот вам «нэп», и спасайтесь благодаря ему сами. Как последняя спасительная мера — Центрожид мог награбленное очередной продразвёрсткой зерно распределить в голодающих районах, но захватчики этот народ не жалели и не спасали. «В тот момент, когда вымирали Украина, Кубань, Поволжье, работали на хлебе все водочные заводы и было вывезено на продажу за границу сотни миллионов пудов зерна» — отмечает в своём исследовании Юрий Сергеев. Да, в России вымирали целыми селениями, а в черноморских портах большевики грузили зерно на корабли на продажу. — это опять геноцид над захваченной страной и её народами.

Известный русофоб Карл Каутский из-за границы, из «цивилизованной» Европы захватчикам России подсказывал, советовал: «Русские монастыри богатые золотом. Революция должна всем овладеть!» И Хаммеры из США после Эрмитажа, Алмазного фонда и русских музеев также нашли этот большой источник и также подсказывали. Но большевики, хотя и подписали с Хаммерами договора на продажу по старым каналам церковных ценностей, грабить оставшиеся храмы не решались, ибо после Кронштадтского восстания и крестьянских боялись задеть русский народ за святое и опять спровоцировать массовые возмущения и восстания. Но эта идея чертовски была хороша — сразу убивала несколько «зайцев»: во-первых, — золото и драгоценности в больших количествах, а во-вторых, в рамках новой волны чисток русской интеллигенции был прекрасный повод устроить репрессии оставшимся в живых русским священникам, а в-третьих, ещё и продвигала принципиальный вопрос борьбы с «опиумом» народа — ненавистным христианством и расчищала поле для коммунистической идеологии. И эта борьба имела глубокий идеологический смысл. После того, как К. Маркс объявил прессу Богом, церковь любого исповедания стала для марксистов конкурентом в борьбе за умы людей, «масс». А затем К. Маркс создал ещё свою религию, конкурентную другим, — марксизм, о котором идеолог захватчиков Луначарский (Хаимов) говорил — это «пятая великая религия, сформулированная иудейством». И был совершенно прав.

Центрожид упорно шёл к этой монополии над умами и гнобил христианскую церковь с самого начала захвата власти. До захвата России Ленин уже добился существенного господства над умами многих пролетариев, крестьян и солдат. А после захвата власти в России ему было ещё легче добиться монополии над умами миллионов российских граждан, которые после зомбирования комиссарами фактически становились своеобразными рабами — миллионы необразованных россиян, введенные в некий экстаз ложными установками о Коммунизме и его врагах, выполняли цели, поставленные Центрожидом — рушили православные храмы, расстреливали русскую интеллигенцию, уничтожали миллионы казаков, крестьян и все высшие и средние сословия России.

В.А. Солоухин в своей известной книге о Ленине отмечает:

«Сколько человек при этом было расстреляно, закопано живыми, утоплено в прорубях, удавлено, распилено пилами, зарублено топорами, замучено пытками — учёту не поддаётся. Существует хорошее двухтомное издание «Новые мученики российские», составленное М. Польским. Там, особенно в первом томе, эти сведения имеются в достаточном и даже удручающем количестве. В этих книгах о том времени против каждого имени — род его мученической кончины, читаем: «утоплен», «исколот штыками», «задушен епитрахилью», «прострелен и заморожен» и т.д. и т.п. Причём встречается: «сам себе рыл могилу», «утоплен после долгих мучений», «после жестоких мучений».

После проигрыша войны с Польшей в 1920 г. Советская власть вдоволь сорвала всю злость и горечь поражения на католических храмах и священниках — около 1500 католических храмов было разрушено, а все католические священники были названы польскими шпионами, многие сотни их были расстреляны и сосланы Центрожидом в советские концентрационные лагеря.

Ещё большей расправе подверглись православные священники, потому что они были одной из главных духовных основ захваченного народа, захваченной страны. Солженицын подчеркивал: «Все двадцатые годы добивали насмерть священство. Нечего и говорить, что священство было — сгущённый во многих поколениях русский национальный тип».

Стоит заметить, что после 1917 г. пострадали священники и храмы всех христианских конфессий, но православные больше всех не случайно. Ибо православие является составной частью таких понятий, как — «русский», «русская духовность», «русская душа», «самоощущение русских», «русская история» и других подобных. И захватчики понимали, что сопротивление им может оказать именно русская нация как основная в государстве (титульная нация), поэтому сломить её духовно и превратить в рабов без осмеяния, «опускания» и ликвидации православия было невозможно.

Поэтому ленинцы начинали с любимых демонстративных общественных диспутов на тему «Есть ли Бог или нет?» (это любимая забава друга Ленина — Луначарского). На этих публичных диспутах подготовленные комиссары под радостное улюлюкание русской необразованной толпы «громили» первого попавшегося оппонента-попа, — и заканчивали расстрелом, повешением или утоплением «контры» — оппонента, в лучшем случае отправляли на Соловецкие острова в концлагерь, и, как мы наблюдали ранее — еврейские комиссары при уничтожении православных священников «отрывались» творчески.

А теперь, к 1922 году, плюс ко всему вышеизложенному, у Ленина и Бронштейна засверкали глаза на церковные ценности. Но нужен был хороший, надежный повод, чтобы начать эту крупномасштабную репрессивную операцию. Советская пропагандистская машина уже работала в этом направлении — пресса «капала» на головы: церковники купаются в роскоши, в злате, а народ в это время мрет с голоду. Известный деятель под маской — А. Введенский взялся читать публичные лекции на тему «Церковь и голод». И в самый пик ужасного голода — зимой 1922 года — чтобы как-то помочь своему погибающему от голода народу и в какой-то мере — чтобы лишить критиков опоры Патриарх Тихон (Василий Иванович Белавин, 1865-1925 г.) решил проявить гуманную инициативу для спасения своего народа и 15 февраля 1922 года выступил с воззванием к церковно-приходским советам:

«Мы нашли возможность разрешить церковно-приходским советам и общинам жертвовать на нужды голодающих церковные украшения и предметы, не имеющие богослужебного употребления». Вот он повод — тут же сообразил Ленин, — если вы разрешаете, то мы тем более, и скромничать не будем. Тем более, что на Патриарха Тихона давно у Ленина «зуб был» — он с самого начала ленинской власти не хотел «идти в ногу» и становился поперек дороги Коммунизму: то 19 января 1918 года предал анафеме-проклятию Ленина и его захватчиков, то 20 октября 1918 года при наступлении Деникина угрожал словами из Библии: «Все, взявшие меч, мечом погибнут», то 9 августа 1920 года Тихон написал возмущенное письмо Ленину о зверствах комиссара Шпицберга, который открыто глумился и издевался над мощами православных святых «вскрывая раки и гробницы с останками признанных Церковью святых» (С). Тогда Ленин с друзьями рассмотрели это прошение и 2 сентября 1920 года постановили: «Оставить жалобу гр. Белавина (патриарха Тихона) без последствий (принято единогласно)». То есть Центрожид даже демонстративно не считал и не признавал Тихона патриархом православной церкви, а рассматривал жалобу как простого гражданина. В общем, было удивительно, что Патриарх Тихон до сих пор жив, просто побаивались возмущения православного народа.

Ленин решил перехватить инициативу и воспользоваться «подсказкой» Тихона, и после информационной «артподготовки» в прессе 16 февраля 1922 года ВЦИК принял «Постановление об изъятии церковных ценностей». Через два дня Патриарх Тихон выступил с воззваниям к властям — отменить это постановление. Но его уже никто не слышал и не слушал. И по уже накатанным схемам продажи ценностей «Эрмитажа» и других российских музеев — изъятые церковные ценности потекли за границу и на нужды власти. Часть изъятого церковного золота и драгоценностей большевики использовали для укрепления своих новых денег, другую часть отдали на реализацию американскому еврейскому миллионеру А. Хаммеру, чтобы выручить валюту для различных целей.

«Ограбление церквей подавалось как забота властей о спасении народа от ужасающего голода (самой же, кстати, властью и организованного). По оценке специалистов, опустошение церковных хранилищ принесло грабителям миллиарды золотых рублей. Из этой колоссальной суммы голодающим гоям достался. один миллион рублей. Вся остальная выручка пошла на развитие «перманентной» революции, на финансирование усилий прожорливого Коминтерна», — отметил в своей книге В. Шамбаров.

В разгар этой кампании выделился своими выдумками по борьбе с христианством и вообще с религией и верой в Бога один из помощников Ленина — Миней Израилевич Губельман (под маской — Емельян Михайлович Ярославский), который в 1922 году организовал газету «Безбожник», а войдя во вкус борьбы, этот безбожник в 1924 г. организовал «Общество безбожников», а с 1925 по 1947 год — это был уже «Союз воинствующих безбожников» — огромная люцеферовская организация, вобравшая в себя 3,5 миллиона членов и имевшая всестороннюю помощь Советского правительства, для развития которой во всех городах СССР было организовано 96 тыс. первичных ячеек.

В своём исследовании А.С. Иванченко («Путями великого россиянина», 2007 г.) отметил: «Миней Израилевич Губельман-Коган, известный у нас как Емельян Михайлович Ярославский, создавший «Союз воинствующих безбожников», который занимался не столько атеистической пропагандой, сколько разорением и грабежом церквей, имущество которых представляло собою не только огромные материальные ценности, но и не поддающиеся никакой оценке шедевры искусства.

Но далеко не всё оно варварски уничтожалось или шло под пресс, чтобы потом на вес продаваться в Тегеране. Миней Израилевич тоже, разумеется, под шумок делал свой гешефт. Не случайно его имя попало в списки «меценатов» Русского Музея в Сан-Франциско».

Вначале Центрожид действовал «гибко», и даже тактично-осторожно. Бронштейн: «Видных попов по возможности не трогать до конца кампании. Строго соблюдать, чтобы национальный состав комиссий не давал повода для шовинистической агитации». Ленин: «Ни в коем случае перед публикой не должен появляться Троцкий. Только Калинин!»

Но, несмотря на эти перестраховочные меры, реакция простых людей на грабеж церквей была острой. Современный еврейский идеолог Пол Джонсон (советник английских руководителей государства Маргарет Тетчер и Тони Блэра) в своём историческом исследовании пишет: «Материалы единственного Советского архива (о жизни Смоленска 1917-1938 гг.), попавшего на Запад, показывают, что в сознании крестьян Советский режим прочно ассоциировался с понятием еврея-посредника. В 1922 году раздавались угрозы, что, если комиссары будут изымать золотые оклады из церквей, «никто из евреев не уцелеет: мы всех ночью перебьём». Толпа ревела на улице: «Бей жидов, спасай Россию!»

Но когда в маленьком городке Шуя безоружные прихожане попытались защитить от поругания церковь, то Ленин не выдержал и сорвался — вернулся к своим излюбленным фашистским методам. Ленин и весь Центрожид считали, что сопротивления со стороны населения в России к 1922 году уже быть не должно, оно уже сломлено окончательно, поэтому столь пристальное внимание было уделено событию в Шуе. Ленин, как коварный стратег, решил использовать этот частный инцидент для крупномасштабных кровавых операций. Всех современных поклонников Ленина прошу проверить подлинность этого секретного письма-инструкции членам Политбюро от 19 марта 1922 года Ленина и внимательно прочитать, вот его фрагмент:

«По поводу происшествия в Шуе, которое поставлено на обсуждение Политбюро, мне кажется, необходимо принять сейчас же твёрдое решение в связи с общим тоном борьбы в данном направлении. Я думаю, что здесь наш противник (верующие граждане Шуи и священник — Р.К.) делает громадную ошибку... для нас именно данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем с 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и потому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешенной и беспощадной энергией.

Без этого никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности совершенно немыслимы. А сделать это с успехом можно только теперь. Все соображения указывают на то, что позже сделать это нам не удастся, ибо никакой момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы обеспечил нам сочувствие этих масс. Самую кампанию проведения этого плана я представляю следующим образом: Официально выступать с какими бы то ни было мероприятиями должен только тов. Калинин. Никогда и ни в каком случае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой тов. Троцкий (Р.К. — это событие ещё раз доказывает для чего был нужен Центрожиду этот русский предатель и подонок Калинин, памятники которому стоят сегодня во многих российских городах, его именем названы сотни улиц и площадей.).

Посланная уже от имени Политбюро телеграмма о временной приостановке изъятий не должна быть отменяема. Она нам выгодна, ибо посеет у противника представление, будто мы колеблемся. В Шую послать одного из самых энергичных, толковых и распорядительных членов ВЦИК. причём дать ему словесную инструкцию через одного из членов Политбюро. Эта инструкция должна сводиться к тому, чтобы он в Шуе арестовал как можно больше, не меньше, чем несколько десятков представителей местной буржуазии по подозрению в прямом или косвенном участии в деле насильственного сопротивления декрету ВЦИК. Тотчас по окончании этой работы он должен приехать в Москву и лично сделать доклад на полном собрании Политбюро.

На основании этого доклада Политбюро даст детальную директиву судебным властям, тоже устную, чтобы процесс против Шуйских мятежников, сопротивляющихся помощи голодающим, был проведен с максимальной быстротой и закончился не иначе, как расстрелом очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности и также и не только этого города.

Самого Патриарха Тихона, я думаю, целесообразно нам не трогать. Относительно него надо дать секретную директиву Госполитупру, чтобы все связи этого деятеля были как можно точнее и подробнее наблюдаемы. На съезде партии устроить секретное совещание всех или почти всех делегатов по этому вопросу совместно с главными работниками ГНУ, НКЮ и Ревтрибунала. На этом совещании провести секретное решение съезда о том, что изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей должно быть произведено с беспощадной решительностью. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше.

Для наблюдении за быстрейшим и успешным проведением этих мер назначить тут же на съезде, то есть на секретном совещании, специальную комиссию при обязательном участии т. Троцкого и т. Калинина (Р.К. — Троцкий, как гарант жестокого кровопролития, а Калинин — для русского участия и прикрытия), без всякой публикации об этой комиссии».

Повторю специально один из приказов фашиста В.И. Ленина-Ульянова-Бланка: «Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше». Причем эта «реакционность» легко определяется у безоружных людей по их мнению, несовпадающим с ленинским.

Ещё раз подчеркну для современной молодёжи — в начале 20-го века именно Ленин и его партийцы «комиссарской национальности» были самыми громкими демократами в Европе, больше всех кричали о свободе, равенстве, правах человека, ущемляемых в царской России, о свободе мнений и вероисповеданий. Помните о страшной трагедии своей Родины, когда слушаете «праведные» речи Познера, Сванидзе, Ходорковского, Немцова, Березовского и им подобных; и похожие на белых русских арийцев лица с фамилиями Белых, Белов, Беленький, Белоцерковский не должны вводить в заблуждение, и тем более Белковские и им подобные.

Кроме того — не забывайте, что существуют ещё коммунисты и их идеологи. Их современный лидер, «светоч марксистской мысли» С. Кара-Мурза в 2007 году издал книгу «Матрица «Россия»», в которой написал: «В нем (в Ленине) жесткий научный ум соединяется с совестью так, что одна часть не подавляла другую, а усиливала». Это надо быть вообще лишенным всякой совести, чтобы писать о совести такого кровожадного губителя миллионов русских как Ленина-Бланка. Или для примера, ещё раз окиньте взглядом вышеизложенные на последних двух страницах действия Ленина-Бланка и сравните с утверждением С. Кара-Мурзы в 2007 году: «Третье, свойство, для меня непостижимое — способность Ленина убеждать людей без манипуляции их сознанием и чувствами». Вернёмся к трагической истории России.

Следует отметить, что в этом кровавом деле ленинцы-фашисты быстро исполняли приказы своего главного кровопийцы — через месяц после этой ленинской инструкции — в мае 1922 г. большевики устроили показательный судебный процесс над 54 православными священниками, из них 11 священников приговорили к расстрелу. Возникает естественный вопрос: если бы Ленин был русским — мог бы так по-фашистски поступить с русским народом? И вообще — есть ли после этого сомнения, что Ленин был фашистом? — Пусть ответит каждый современный коммунист.

Можно заметить, глядя на эти действия Ленина и исходя из слов Луначарского (Хаимов) о марксизме — это «пятая великая религия, сформулированная иудейством», что на горе православным священникам эту религию еврейские комиссары насилием внедрили в России, и соответственно отнеслись к христианским священникам как к своим противникам-конкурентам. И по иронии горькой судьбы произошёл печальный повтор: пришлые когда-то на Русь миссионеры новой религии — византийские священники-христиане сжигали и убивали местных, коренных славянских ведических жрецов-священников, обеспечивая этим себе монополию над русскими умами, а через 1000 лет пришли потомки и наследники народа, давшего русским Бога и христианство в лице евреев-марксистов и учинили то же самое над христианскими священниками, возможно, в более изуверском исполнении.

Сегодня, в 21-м веке, известный журналист и общественный деятель А. Проханов, защищая мавзолей Ленина и современных поклонников марксизма-ленинизма, убеждает всех, что марксизм-ленинизм — это тоже своеобразная религия, и следует к нему относиться с уважением и с почитанием, как к религии. Я прошу А. Проханова вспомнить ужасную кровавую историю этой разрушительной сатанинской религии в России, хотя уверен, что у такого яркого интеллектуала не может быть ещё глубокого склероза, а следовательно — это возмутительная грязная непорядочность по отношению к истории русского народа, по отношению к тем великим мукам русского народа и соответственно к русскому народу.

До революции в России было 360000 священнослужителей, 4 духовных академии, 58 семинарий, 1250 монастырей. К концу 1919 г. осталось в живых 40000 священников и функционировало ещё некоторое количество монастырей — то есть, ленинцам-фашистам было ещё над чем «работать» и с кем бороться за монопольную власть над умами россиян. И эта борьба, как утверждал А. Солженицын и свидетельствовал академик Д.С. Лихачев, продолжалась все 20-е годы. Издевательства Центрожида над православной церковью имели удивительно изобретательные формы. Одну из них описал в своих воспоминаниях академик Д.С. Лихачёв («Воспоминания», 1999 г.), который был свидетелем следующего: «Действия правительства в отношении церкви были у всех на виду: церкви закрывались и осквернялись, богослужения прерывались подъезжавшими к церквам грузовиками с игравшими на них духовыми оркестрами или самодеятельными хорами комсомольцев, певшими на удалый цыганский мотив «популярную» песню, сочиненную едва ли не Демьяном Бедным, с припевом:

Гони, гони монахов,

Гони, гони попов,

Бей спекулянтов,

Дави кулаков.

Комсомольцы вваливались в церкви группами в шапках, громко говорили, смеялись. Не буду перечислять того, что тогда делалось в духовной жизни народа».

С. Булгаков в своей книге «Расизм и еврейство» писал: «Как религия, иудаизм и теперь естественно сознает себя в противопоставлении христианству. Однако не им определяется то, что можно назвать религиозным сознанием еврейства, насколько вообще можно о нём говорить. Но здесь оно выражается или отрицательно, или же, как воинствующее безбожие, не останавливающееся перед прямыми гонениями на религию, фактически на христианство. Таковым оно явило себя на несчастной Родине нашей. Здесь это гонение превзошло по свирепости и размерам все предыдущие, которые только знает история». При этом С. Булгаков, вероятно, имея в виду таких умеренных как С.М. Дубнов, пытался немного обелить еврейское сообщество: «Духовное лицо еврейства в русском большевизме отнюдь не являет собой лика Израиля. Это есть в самом Израиле состояние ужасающего духовного кризиса, сопровождаемое к тому же озверением».

В результате этих зверств Советской власти — Центрожида до 1924 года было расстреляно 28 высших православных священников — архиереев, 1219 священников, 12 тысяч мирян, прислуживающих в церквах.

Весной 1922 года завершалась работа по подготовке конституции СССР, Ленин в этой работе принимал самое активное участие и в рабочем режиме высказывал свое мнение, и в мае 1922 года наркому Юстиции Курскому, работавшему над Конституцией, советовал сохранить свои любимые террористические принципы управления для покоренного народа: «Тов. Курский! По-моему, надо расширить применение расстрела. Формулировать надо как можно шире» — чтобы легче было подвести под расстрел (Ленин, т. 45, с. 189-190).

В этом же месяце Ленин обратил внимание, что в России ещё немного осталось «старой» русской интеллигенции, и хотя с виду её представители были ещё молоды — Бердяев, Сорокин, Булгаков и др., но, по мнению Ленина, они были уже испорченными — неперевоспитуемыми.

Этот «социал-демократ» в письме наркому юстиции Курскому от 17 мая 1922 года писал:

«Суд должен не устранить террор, а обосновать и узаконить его официальным, ясно, без фальши и без прикрас. Формулировать надо как можно шире. С коммунистическим приветом, Ленин». В таких случаях, как этот, меня не забавляет, а коробит эта бодренькая веселость Ленина, как у современного Эдварда Радзинского.

Через сто лет, в 2007 году идеолог коммунистов С. Кара-Мурза, «забывший» все эти тысячи кровавых преступлений своих кумиров в книге «Матрица «Россия»» на лету своей фантазии легко открывает новый закон человечества на примере «богочеловека» Ленина-Бланка:

«Даже странно, что это оказалось возможно, обычно ум и совесть действуют попеременно, чтобы не мешать друг другу. Ленин любил трудящихся как класс, и это не такая уж редкость (это какое-то издевательство над читателем. — Р.К.). Но он, взрослея, полюбил и трудящегося человека как личность, без сентиментальности. Это трудно, тут надо быть святым».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.