Два Иоанна

Два Иоанна

В день Иоанна Предтечи 24 июля 1534 года, когда в Великом княжестве Московском шел первый год правления Ивана IV, за тысячу верст от Москвы в германском Мюнстере бывший подмастерье портного и странствующий актер Ганс Боккольд, к тому времени более известный как Иоанн Лейденский, был единодушно провозглашен горожанами «Христом царем».

..Мюнстерская эпопея началась в феврале того же года, когда власть в городе захватили приверженцы секты анабаптистов. Это религиозное движение получило наибольшее распространение в Нидерландах, но после того, как там сектантов начали преследовать, они перебрались в Мюнстер. Анабаптисты, или Второкрещенцы, призывали ко второму огненному крещению, которое, по их мнению, являлось дверью в Третье Царство, в Царство Духа, Царство Апокалипсиса. Властитель Вестфалии Франц фон Вильдек осадил мятежный город, но занять его удалось лишь спустя ровно год после провозглашения Боккольда-Иоанна «Христом Царем»[892].

Анабаптистское царство Иоанна Лейденского многими своими чертами поразительно напоминает российскую опричнину Иоанна Московского, а Манстер тех лет – Александрову слободу. Подчинив себе город, второкрещенцы выгнали всех «неверных», предварительно ограбив их до нитки. Часть изгнанных погибла от лютой стужи. «Изгнаны будут сыны Исава: да воцарятся сыны Иакова», – приказал Иоганн.

Московский царь, учредив в своем государстве «двоеверие», казнил или ссылал «неверных», конфискуя их имущество. В Полоцке он казнил евреев, «велел их и с семьями в воду в речную вметати», так как те отказались принять крещение. Знаменательный эпизод – ни до, ни после Иоанна никто на Руси не принуждал иноверцев силой оружия изменять свое исповедание, а тем более не карал смертью в случае отказа. Один только Грозный верил в то, что на него возложена подобная миссия.

Двух Иоаннов – Московского и Лейденского сближало сознание того, что они суть орудия самого Господа, который даровал им власть и силу для того, чтобы карать грешников и вести за собой «верных». У Иоанна Лейденского был свой Малюта Скуратов – некто Книппердоллинг, «палач Христов», который с двумя подручными ходил по городу и убивал подозрительных ему людей без суда и следствия. Впрочем, в Мюнстере убийцей мог стать каждый. Однажды Иоганн велел привязать к деревьям и расстрелять недовольных его правлением. «Кто сделает первый выстрел, окажет услугу Богу», – объявил «царь Христос». А опричники Таубе и Крузе недоумевали по поводу того, что для совершения убийств царь не использует ни палачей, ни слуг, а только опричных «святых братьев».

После падения Мюнстера плененного «царя» допрашивал епископ, и между ними состоялся следующий примечательный диалог. «Кто дал тебе власть?» – спросил епископ Иоганна. «А тебе кто?» – спросил тот, в свою очередь. «Весь народ и капитул». – «А мне – сам Бог!» Не правда ли, ответ мюнстерского самозванца весьма напоминает пафос посланий Грозного европейским монархам. «Ты государь, аки Бог», – писал из крымского плена опричник Василий Грязной.

На эту черту Грозного на Руси давно обратили внимание. В Новгороде в конце 50-х годов был составлен список византийского «Слова о Дариане царе, како ся (себя) велел звать Богом». По мнению С.О. Шмидта, «Слово..» перекликалось с событиями современной политической жизни и могло использоваться определенными кругами в общественно-политической борьбе. Исследователь в этой связи вспоминает укоры Курбского в адрес Грозного, который «…от преизлишнего надмения и гордости, мнящеся о собе мудр всеа вселенныя учителем быти». На претензии Дариана один из призванных им философов отвечает «Яко хочешися зватися богом, да выступиши ли от всея вселенныа и тако возовешись богом». Философы не только развенчивают непомерные претензии царя, но и указывают ему на неминуемое возмездие. Один из них напоминает Дариану слова пророка Иеремии: «..бози не сотвориша ни на небесе, ни на земле, да погибнут, аще ты, царю, хощеши зватися богом, то погибнеши взовися богом»[893].

Творя свой неправый суд, земные боги сеяли вокруг поругание и погибель. Одного из жителей Мюнстера, заподозренного в неуважении к «пророкам», Иоганн ударил алебардой со словами: «Мне дана сила от Господа, чтобы моей рукой был поражен всякий, кто противится приказам Господа!». Опричники считали, что изменников наказывает Бог, а не государь. Оба Иоанна любили трапезничать с верными. Иван в Слободе после утренней службы собирал опричников на трапезу и читал им нечто душеспасительное, а иногда певал «Символ веры Св. Афанасия» и другие молитвенные песни. В Мюнстере были учреждены общие трапезы, где братья с одной стороны и сестры – с другой, вкушали еду, слушая проповедь или главу из Писания. Оба Иоанна время от времени развлекались за трапезой, собственноручно карая изменников.

Однажды жители Мюнстера были званы на пир к Царю, который сам угощал присутствующих. Подражая Христу, Иоганн разломил большие пшеничные хлебы на множество кусочков и раздавал их присутствовавшим. Потом все запели: «Слава в вышних Богу и Христу Царю на земле». Один из сотрапезников не понравился Иоганну и «царь Христос» отрубил ему голову, заявив, что это был Иуда. Иоанн Московский убил жезлом игумена Псково-Печерской лавры Корнилия, потому что царю показались подозрительными сильные укрепления монастыря. В Мюнстере анабаптисты разоряли монастыри и церкви как оплоты «блудницы Вавилонской» – ненавистной католической церкви, Иван разорял Божьи обители и убивал монахов в Твери, Пскове и других русских городах безо всяких причин.

Расправы по самым разным поводам происходили в Мюнстере ежедневно. Например, 3 июня 1535 года казнили пятьдесят два человека, 5-го «всего» троих, 6 и 7-го – по восемнадцать. Грозный в течение двух недель, если исходить из содержания царского синодика, «отделал» полторы тысячи новгородцев. Жертвам Ивана отрубают головы (П. Куракин), их сажают на кол (князь Борис Тулупов), рассекают живьем на куски (И.Висковатый), забивают палками (Юрьев), вешают (П. Горенский), задирают медведями, травят собаками (архиепископ Леонид), жарят на специально выкованной для этих целей сковороде (князь-инок Пимен Щенятев), обливают попеременно ледяной водой и кипятком (казначей Фуников), потчуют ядами, травят дымом (Евдокия Старицкая), закалывают ножами (И. Федоров), расстреливают из луков или пищалей (пленные татары в Торжке), пронзают пиками (глава Разрядного приказа Иван Выродков), топят в воде (полоцкие евреи и жители Новгорода), душат (Св. митрополит Филипп), взрывают на бочке с порохом (воевода Казаринов-Голохвастов), сжигают в клети (дворовые боярина Федорова), живьем сдирают кожу (жертвы московских казней 1570 года) – до такого творческого разнообразия немцам было далеко. Способ иных Ивановых расправ невозможно описать одним словом. Например, воеводу Ивана Куракина раздели донага, привязали к тележке и прогнали через рынок шестью проволочными плетьми, которые перерезали ему спину, живот и внутренности. Конюший Иван Обросимов был повешен голым на виселицу за пятки вниз головой, и палачи резали его тело на маленькие кусочки. Иоганн Лейденский и Иван Московский устраивали спектакли с отречением. Так, Боккольд после очередного грандиозного пиршества вдруг сообщил, что складывает с себя царскую власть. Но тут один из приближенных возвестил, что Господь призывает Иоганна оставаться царем и покарать неверных. Как мы видим, и в Мюнстере, и в Москве цель «отречения» заключалась в том, чтобы еще более усердно и жестоко расправляться с неугодными. Еще одна общая черта: опричник Грозного обязан был отречься от родителей, он не должен был общаться с земскими. «Пусть никто не думает ни о муже, ни о жене, ни о ребенке. Не берите их с собой, они бесполезны Божьей общине», – призывали пропагандистские издания анабаптистов.

Казни Ивана Грозного

В России земский был беззащитен перед опричником, любой предосудительный с точки зрения религии или обычая поступок опричника в отношении жителя земщины был оправдан в глазах государя. В России Грозного расцвело доносительство. Наветы использовались, чтобы отделаться от недруга, от кредитора, завладеть добром соседа. В Мюнстере, где было объявлено об обобществлении имущества, две бесноватых пророчицы доносили на утаивших свое добро, и ослушников тут же на месте казнили.

По примеру ветхозаветных патриархов, второкрещенцы учредили в городе многоженство. Начался дележ женщин, сопровождаемый насилием и самоубийствами. Время от времени власти устраивали публичные казни непокорных жен. Сам Иоганн подавал пример «верным». Свою супругу, усомнившуюся в том, что новоявленный «царь Христос» действует по воле Божьей, он притащил на рыночную площадь, отрубил ей голову, и, топча ногами труп, кричал: «Это была девка продажная; она меня не слушалась!» После этого Иоганн пустился в пляс, а за ним и весь собравшийся вокруг народ.

Впрочем, у мюнстерца было семнадцать жен. Хотя Грозный не мог похвастаться подобным гаремом, его семь жен были неприкрытым вызовом православным канонам и народным обычаям, представлению о христианской семье. Но многоженство Ивана – невинная шалость в сравнении с его прочими поступками. Изощренные издевательства над девицами и замужними женщинами московского царя хорошо известны. Потому, когда Грозный назидательно пишет протестантскому пастору Яну Роките: «Избегайте прелюбойдейства, ибо всякий грех, что творит человек, вне тела, а творящий прелюбодеяние в своем теле согрешает», мы можем в полной мере оценить чудовищное лицемерие монарха[894].