Заключение

Заключение

Проблема Черноморских проливов занимала в 1907–1914 гг. особое место во внешнеполитических притязаниях правящих кругов Российской империи. Императорское правительство пыталось решить ее не только дипломатическим путем, но и вынашивало планы по захвату Босфора. Однако сильно пошатнувшееся международное положение страны после Русско-японской войны и Первой русской революции заставляло Россию отказаться от активных действий. В своей внешней политике российское правительство стремилось к укреплению франко-русского союза, смягчению противоречий с Англией и Японией в Азии путем соглашения с ними и сохранению дружественных отношений с Германией, не вступая с ней в союз. С Австро-Венгрией предполагалось продолжать сотрудничество на базе взаимных уступок. Путем сближения с Великобританией царское правительство обезопасило себя на Дальнем Востоке, помирившись с Японией, укрепила свой союз с Францией и вернулась к проведению активной политики на Балканах и Ближнем Востоке.

Во время заключения англо-русского соглашения 1907 г. стороны пошли на взаимные уступки по колониальным проблемам на Среднем Востоке. Англо-русские переговоры по заключению конвенции о Персии, Тибете и Афганистане способствовали урегулированию напряженных отношений между Россией и Великобританией на Ближнем и Среднем Востоке в 1906–1907 гг.

Во время обсуждения колониальных проблем стороны интенсивно обменивались мнениями по вопросу о Черноморских проливах, хотя эти переговоры носили подчиненный характер. Британская дипломатия адекватно расценила внутреннюю обстановку в России и международную ситуацию, которая не позволяла Петербургу проявлять особую заинтересованность в отношении Черноморских проливов. Действительно, русская дипломатия в вопросе о пересмотре режима Проливов проявила особую сдержанность, потому что постановка этой проблемы неизбежно столкнула бы Россию на Ближнем Востоке с Австро-Венгрией, Германией и другими державами.

Хотя формально советник российского посольства в Лондоне Поклевский-Козелл первым поднял вопрос о Проливах, в действительности инициатива его выдвижения в ноябре 1906 г. принадлежала английской дипломатии, стремившейся ускорить подписание конвенции о Персии, Тибете и Афганистане. Однако в условиях резкого ослабления военной мощи России и падения международного авторитета страны рискованно было поднимать запутанные, сложные международные проблемы.

В январе-июне 1907 г., в решающий момент рассмотрения английских проектов по средневосточным вопросам, между Петербургом и Лондоном состоялись переговоры по существу предложений русской дипломатии об изменении режима Проливов. Петербург стремился получить согласие Великобритании на проход русских военных судов через Проливы при закрытии их для военного флота нечерноморских держав.

Лондонский кабинет как в устных заявлениях, так и в меморандумах признавал особую заинтересованность России в Проливах и выражал готовность содействовать решению вопроса об их статусе. Грей считал возможным в будущем найти приемлемую для России и других держав формулу изменения режима Проливов. При этом британская дипломатия ставила пересмотр конвенции о Проливах в зависимость от результатов англо-русских переговоров по проблемам Среднего Востока и таким путем добивалась от Петербурга уступок в Персии, Тибете и Афганистане. Двойственность позиции российской дипломатии проявлялась в том, что, с одной стороны, переговоры с Великобританией по вопросам Среднего Востока она ставила в зависимость от отношения Лондона к проблеме Проливов, а с другой стороны, не только не настаивала тогда на включении вопроса о Проливах в текст англо-русского соглашения по Среднему Востоку, но и считала — вслед за Англией — нецелесообразным заключать специальное соглашение о Проливах во время проходивших переговоров.

Со своей стороны Извольский, учитывая европейский характер проблемы Проливов, особую заинтересованность Германии в делах Ближнего Востока и внутриполитическую обстановку в России, не решился в 1907 г. на углубление переговоров об изменении режима Проливов. Вероятно, Извольский мог бы добиться большего, если бы не проводил политики балансирования между Англией и Германией. Главная причина, по которой российская дипломатия не добивалась включения в русско-английскую конвенцию вопроса о Проливах, заключалась в невозможности пересмотреть Берлинский трактат без участия европейских держав, обязавшихся соблюдать его.

Вместе с тем непосредственным результатом англо-русского соглашения явились не только стабилизация положения на среднеазиатских границах России, но и серьезное упрочение ее позиций в Европе. Экспансионистская политика Германии и Австро-Венгрии на Ближнем Востоке и Балканском полуострове вызывала потребность в англо-русском сближении.

Первой серьезной проверкой «на прочность» для Тройственного согласия стал Боснийский кризис 1908–1909 гг. Британия, стремясь не допустить укрепления позиций Германии и Австро-Венгрии на Балканах и Ближнем Востоке, заняла резко отрицательную позицию в отношении аннексии Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины. Однако позиции русской и британской дипломатии во время кризиса не во всем совпадали. Так, Извольский хотел воспользоваться сложившейся ситуацией и пересмотреть режим Проливов в благоприятном для России смысле. Британия в принципе не возражала против открытия Проливов, но не только для России и прибрежных государств, а на условиях полного равноправия для всех стран без исключения, и не считала время подходящим для заключения соглашения, которое дало бы России исключительные права, поставив Турцию в невыгодное положение. Предложение российского правительства о предоставлении права прохода военных судов в Черное море лишь черноморским государствам вызвало у англичан подозрение, что русская дипломатия пытается в своих интересах и в ущерб Турции использовать напряженную обстановку, вызванную действиями Австро-Венгрии.

Британская дипломатия достигла своей цели — не предоставлять России свободного прохода ее военных судов через Проливы, умело используя то обстоятельство, что Извольский не мог открыто признаться в своей сделке с Эренталем в Бухлау за счет славянских народов. Париж и Лондон показали в решительной форме русской дипломатии, что дорога к мирному разрешению вопроса о Проливах идет из Петербурга не через Берлин и Вену, а через Лондон и Париж.

Главная задача России во время Боснийского кризиса заключалась в том, чтобы дела на Балканах не перешли в такую острую фазу, когда военные действия станут неизбежными. Россия не была готова к вооруженному столкновению и зависела от союзников, которые решили не принимать участия в возможном противостоянии Сербии и Австро-Венгрии.

Россия также была вынуждена отступить перед фактическим ультиматумом Германии и со своей стороны принудила Сербию к уступке Австро-Венгрии. Сыграло свою роль и то обстоятельство, что Англия в ноябре 1908 г. не поддержала высказанную Извольским во время визита в Лондон готовность признать аннексию Боснии и Герцеговины в обмен на усиление позиций России в отношении Черноморских проливов. Публичное унижение побудило Россию ускорить свои вооружения на суше и на море. Боснийский кризис закончился победой германо-австрийского блока. Он определил расстановку сил на международной арене, приведя к укреплению англо-русских и франко-русских союзных отношений, сплочению Антанты, а также выявил неподготовленность России к войне. Боснийский кризис 1908–1909 гг. явился одним из самых серьезных международных кризисов, предшествовавших Первой мировой войне.

После Боснийского кризиса основная задача России заключалась в том, чтобы избегать, по возможности, международных осложнений. Сознание того, что понесенное Россией дипломатическое поражение серьезно ухудшило ее внешнеполитические позиции и прежде всего — на Ближнем Востоке, чрезвычайно беспокоило правящие круги. Однако уже в 1911 г. Россия решила использовать начало военных действий Италии против Турции, чтобы еще раз попытаться открыть Проливы для российского военного флота. Российский посол в Константинополе Н. В. Чарыков предпринял демарш с целью заручиться согласием великих держав на обсуждение вопроса о Проливах между Россией и Турцией.

Петербург возлагал большие надежды на переговоры с Лондоном по этой проблеме. Несмотря на отрицательную реакцию Британии в 1907–1908 гг., Россия рассчитывала если не на ее поддержку, то хотя бы на непротиводействие. Британская дипломатия, в свою очередь, рассчитывала на то, что Германия и Австро-Венгрия будут активно возражать против открытия Проливов. По существу, германское правительство также было противником изменения режима Проливов. Однако оно не захотело упустить возможность обострить русско-английские противоречия на Ближнем Востоке и выразило поддержку России.

Союзные Англия и Франция не одобряли русско-турецкие переговоры Чарыкова, считая неблагоприятным момент для русско-турецкого сближения вследствие войны между Италией и Турцией. Правда, в третьем туре переговоров с царизмом о Проливах Грей снова сделал маленькую уступку. Он соглашался поддержать в Константинополе вариант, предложенный Извольскому в 1908 г., то есть открытие Проливов для всех стран. Британия и на этот раз ничего не имела против открытия Проливов для военных судов всех наций, а не только для России, ибо это превратило бы Черное море в морской оплот Российской империи.

Перемены, происшедшие в международной обстановке, и прежде всего тот факт, что Германия превратилась в главного соперника Британии, заставили британскую дипломатию, нуждавшуюся в поддержке Петербурга в противостоянии с Германией, менять свою тактику в отношении русских притязаний. Поэтому в вопросе о Проливах она оказалась вынужденной прикрывать свою негативную позицию дипломатическими рассуждениями. Это имело решающее значение в провале русско-турецких переговоров об изменении режима Проливов.

Бомбардировка Дарданелл Италией во время итало-турецкой войны сильно встревожила Европу, так как никогда раньше вопрос о Проливах не приобретал такого жизненно важного значения. Прекращение торгового судоходства через Проливы в результате закрытия Дарданелл затронуло торговые интересы европейских держав, особенно Англии и России.

Борьба великих держав за влияние на Среднем и Ближнем Востоке и на Балканах делала проблему Черноморских проливов все более актуальной. Сразу же после окончания итало-турецкой войны последовало новое обострение ситуации в Балканско-Ближневосточном регионе. Выступление Балканского союза против Турции побудило российское правительство вплотную заняться вопросом о возможности высадки российского десанта на берегах Босфора. Однако успех операции гарантировала только внезапность ее проведения. Черноморский флот не располагал необходимым количеством транспортных судов для одновременной переброски 5-тысячного отряда. От плана пришлось отказаться и еще по одной веской причине. Франция и Англия решительно выступили против подобной акции. Без их согласия царское правительство не отважилось на эту меру.

Во время первой Балканской войны британская дипломатия предложила России произвести нейтрализацию Черноморских проливов, если балканские союзники овладеют Константинополем.

Проблема защиты Константинополя и Проливов от захвата их болгарами выявила противоречия России не только с Тройственным союзом, но и с партнерами по Антанте. В то же время нерешенность вопроса о Черноморских проливах была залогом того, что Россия останется в Тройственном согласии и выступит в надвигавшейся войне на стороне Франции и Англии. Оставление Проливов в руках Турции представлялось тогда наиболее желательным не только для России, но и для всей Европы, в неприкосновенности турецкой столицы были в той или иной мере заинтересованы все великие державы.

Во время балканского конфликта Британия обозначила два условия для вступления ее в войну против центральных держав: если в результате спровоцированного противником выступления Франции война станет всеобщей и если ответственность за агрессию со всей очевидностью ляжет на Берлин и Вену. Между тем Британия стремилась предотвратить усиление противостояния между Россией и Австро-Венгрией и удержать их в европейском концерте, не допустив развязывания общеевропейской войны.

Во время войн на Балканах Россия избегала самостоятельных шагов, предпочитая совместные выступления с другими державами. Она не пыталась использовать ситуацию, для того чтобы изменить режим Черноморских проливов, несмотря на энергичный нажим определенных сил внутри страны. Для выполнения десантной операции по захвату Босфора у России не хватало ни транспортных средств, ни войск. Полная материальная необеспеченность каких-либо активных акций побудила царских министров выступить в несвойственной им роли защитников Турции и ее владения Проливами.

К середине 1913 г. все устремления России в отношении Проливов были направлены на сохранение статус-кво, чтобы оттянуть решение судьбы Проливов до того времени, когда царизм будет располагать для этого соответствующими возможностями.

Бухарестский мирный договор не положил конец ни борьбе между Балканскими государствами за приобретение новых территорий, ни соперничеству между европейскими державами за сферы влияния на Балканах и Ближнем Востоке вообще. Балканские войны еще более углубили противоречия между двумя империалистическими блоками, на которые разделилась Европа.

В результате Балканских войн 1912–1913 гг. произошло значительное ослабление Османской империи. Воспользовавшись создавшимся в Турции положением, Германия предприняла ряд мер по укреплению своего влияния в этой стране. Самой важной из них явилась отправка на берега Босфора осенью 1913 г. германской военной миссии во главе с Лиманом фон Сандерсом.

Конфликт, возникший между Россией и Германией вокруг назначения германского генерала Лимана фон Сандерса командующим армейским корпусом, расквартированным в Константинополе, был последним серьезным дипломатическим кризисом кануна Первой мировой войны 1914–1918 гг. Этот конфликт еще раз вскрыл глубокие противоречия, существовавшие между Тройственным союзом и Тройственным согласием, напряженную борьбу великих держав за влияние в Турции, за контроль над Проливами.

Россия не могла допустить, чтобы Германия заняла господствующие позиции в районе Проливов и завладела «ключами от дверей». Нахождение Проливов в руках сильного государства означало полную зависимость экономического развития юга России от этого государства. В российских правящих кругах укрепилось мнение о необходимости усиления боевой мощи Черноморского флота и преобладания российского флота над турецким.

Позиция британской дипломатии во время этого конфликта была сложна и противоречива, что определялось целым рядом обстоятельств во взаимоотношениях между Англией и Германией. В Германии, усиленно готовясь к большой войне, делали ставку на то, что Лондон в случае ее возникновения останется нейтральным. Между тем с 1908 г. в Турции находилась английская военно-морская миссия во главе с адмиралом, осуществлявшая реорганизацию турецкого флота. Лондон не мог примириться с приобретением Германией господствующего положения на Босфоре, откуда она могла непосредственно угрожать важнейшей колонии Великобритании — Индии, Суэцкому каналу и британским позициям в Египте.

Британия решила не обострять отношений с Германией, сохраняя видимость сближения с Берлином. При этом английские политики и дипломаты действовали в направлении укрепления Антанты и сплочения ее рядов перед лицом возрастающей напряженности в Европе. Но в Лондоне понимали, что Россия едва ли готова вступить в войну из-за германской военной миссии. Российское правительство, в свою очередь, сознавало, что выступать вместе с Францией без поддержки Англии было бы крайне рискованно. Уклончивая позиция Лондона в вопросе о германской военной миссии произвела в России негативное впечатление. Желая его сгладить, британские дипломаты и политики всячески пытались убедить Петербург в искренности и поддержке Англии, а также в том, что Лондон сделал все, зависящее от него, чтобы обеспечить России приемлемое урегулирование этого вопроса.

Германская военная миссия, как и Балканские войны 1912–1913 гг., была прологом к Первой мировой войне, которая разгорелась через полгода после дипломатического кризиса из-за миссии Лимана фон Сандерса и вследствие австрийского натиска на Сербию, а не из-за русско-германских споров о Константинополе.

Весной 1914 г. главными соперниками на мировой арене оставались Германия и Англия. Однако с 1913 г. и почти до самого начала мировой войны усилия британской дипломатии были направлены на то, чтобы скрывать остроту англо-германского антагонизма.

Россия стремилась к открытому превращению Антанты в военно-политический союз, который должен был оказать сдерживающее воздействие на Германию, а в случае, если бы война все-таки разразилась, с самого начала обеспечить России и Франции активную поддержку со стороны Британии.

Даже незавершенные русско-британские военно-морские переговоры были важным шагом на пути укрепления связей внутри Антанты и значительно облегчили союзникам разрешение труднейшей задачи: согласование дипломатических усилий России, Франции и Великобритании в решающие дни июля 1914 г.

В результате в последние недели перед войной был выработан проект морского соглашения между Россией и Англией, однако императорское правительство не настаивало на принятии Великобританией средиземноморских проектов российского Морского министерства, затрагивавших вопрос о Проливах.

Вплоть до начала мировой войны Петербург ничего реального не сделал для подготовки десанта в Проливах. Не многое было сделано и для развития Черноморского флота, перед которым стояла задача не только оборонять побережье империи, но и добиться господства на море для высадки и защиты десанта от возможного нападения турецкого флота.

Совещание 8 февраля 1914 г. по вопросу о Проливах также констатировало, что российские действия в отношении Проливов могли бы осуществляться только в условиях европейской войны. В военных и морских кругах считали, что одновременно с операциями на Западном фронте во время предстоящей войны Россия должна занять Константинополь и Проливы, чтобы успеть к моменту мирных переговоров поставить другие державы перед свершившимся фактом владения Россией Проливами. Только в таком случае, полагали в Петербурге, Европа согласится на разрешение этого вопроса на приемлемых для России условиях.

Июльский кризис 1914 г., послуживший началом мировой войны, стал последним в цепи международных кризисов и локальных войн, не раз ставивших под угрозу европейскую стабильность. В 1914 г. Россия сознавала, что без надежных союзников она не может вступить в схватку с Германией и Австро-Венгрией, и уже не питала иллюзий, что проблему Проливов можно решить мирным путем. Поэтому одной из основных причин вступления России в Первую мировую войну явилась давняя вожделенная цель царизма — Константинополь и Проливы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.