К читателю

К читателю

Среди множества мировых проблем, которые в разное время пытались решать с помощью оружия или усилиями дипломатов, одним из самых сложных был восточный вопрос — судьба Османской империи. Также особое место в истории международных отношений занимает проблема Черноморских проливов Босфор и Дарданеллы, которые разделяют европейский и азиатский материки и соединяют Средиземное и Черное моря. Судьба Проливов служила поводом ко многим дипломатическим и военным конфликтам и неоднократно отражалась в исторической, юридической и другой литературе.

В настоящей работе делается попытка исследовать непростой вопрос из истории международных отношений — предпринимавшиеся с 1907 по 1914 г. державами действия и связанные с этим переговоры об изменении статуса Черноморских проливов. Они велись прежде всего между Россией и Великобританией. В работе подвергнуты критическому анализу опубликованные и неопубликованные документы, а также рассмотрены исследования этих сюжетов в исторической литературе.

Следует отметить, что Черноморские проливы имели для России огромное значение. Статистические данные о российском экспорте через Проливы наглядно демонстрируют экономическое значение Проливов. Основной причиной возрастания значения Проливов было бурное развитие внешней торговли юга России. Так, за период с 1906 по 1910 г. вывоз хлебных злаков из портов Черного моря составил 4691 тыс. тонн, из портов Азовского — 2825 тыс. тонн, а из Балтийского — всего 1081 тыс. тонн. За 1906–1910 гг. участие черноморских портов в вывозе зерна как с побережья собственно России, так и с кавказского побережья увеличилось с 40 % до 46,5 %, портов Азовского моря — с 22,6 % до 28 %. В совокупности Черное и Азовское моря участвовали, таким образом, в 74,5 % общего движения хлебных злаков. Наконец, в 1913 г. из общего количества 10 670 тыс. тонн вывезенного хлеба 7900 тыс. тонн, то есть более 80 %, экспортировалось через порты Черного и Азовского морей[1].

Вместе с тем в свободном плавании через Черноморские проливы были заинтересованы не только русский торговый флот, но и флоты других государств. В 1909–1910 гг. (согласно турецким данным) Россия, обладавшая наиболее значительными в торговом отношении портами Черного моря, стояла в этом деле на скромном четвертом месте. Огромную заинтересованность в свободе Дарданелл для прохода торговых судов проявляли Англия, Греция и Австро-Венгрия.

Россия в мирное время не испытывала особых затруднений с экономическим использованием Проливов, но Босфор и Дарданеллы всегда имели огромное значение в геополитическом плане. Государство, владевшее Проливами, оказывало все возрастающее влияние на ситуацию в Черном море и в Восточном Средиземноморье.

Режим Черноморских проливов на протяжении нескольких столетий был предметом межгосударственных переговоров и неоднократно подвергался изменениям. После завоевания османами Константинополя (1453 г.), а затем и всего Черноморского побережья России пришлось приложить большие усилия, чтобы, преодолев сопротивление Турции, добиться открытия Черного моря и Проливов сначала для своих торговых, а затем и военных судов.

В 1774 г. был заключен Кючук-Кайнарджийский договор, в соответствии с которым русские торговые корабли приобрели право свободного прохода через Босфор и Дарданеллы. По русско-турецкому союзному договору 1799 г. Россия получила право проводить через Босфор и Дарданеллы и военные суда. Это право было подтверждено русско-турецким союзным договором 1805 г. Затем в 1829 г. был заключен Адрианопольский мирный договор, который не регулировал военное судоходство в Проливах, однако утверждал свободу торгового мореплавания в них[2].

Ункяр-Искелесийским договором от 8 июля 1833 г. о мире, дружбе и оборонительном союзе между Россией и Турцией императорское правительство снова добилось права прохода через Проливы для своих военных кораблей[3].

Во время второй турецко-египетской войны (1838–1840 гг.) британская дипломатия добилась подписания 15 июля 1840 г. в Лондоне конвенции, которая закрыла проход иностранных военных кораблей через Проливы[4]. В конвенции содержалась ссылка на якобы всегда существовавшее «древнее правило Оттоманской империи» о запрещении прохода каких бы то ни было иностранных военных судов через Босфор и Дарданеллы. В следующем году, когда Франция вновь вошла в европейский концерт, Лондонская конвенция, подписанная 1 (14) июля 1841 г., становится конвенцией о Проливах. Согласно статье 1, «Султан, с одной стороны, объявляет, что он имеет твердое намерение на будущее время соблюдать начало непреложно установленное, как древнее правило его империи, и в силу коего всегда было воспрещено военным судам иностранных держав входить в Проливы Дарданеллы и Босфор, и пока Порта находится в мире, его Султанское Величество не допустит ни одного военного иностранного судна в сказанные Проливы»[5]. Следует отметить, что точный смысл статьи 2 Лондонской конвенции 1841 г. свидетельствует о том, что международная регламентация военного судоходства по Босфору и Дарданеллам была основана на коллективном обязательстве всех договаривающихся держав в отношении друг к другу, а не только к Турции и что эта регламентация отнюдь не связывалась с односторонним обязательством каждой из них в отношении только Турции. По Парижскому трактату от 18 (31) марта 1856 г. Черное море стало европейским (нейтральным) морем, подчиненным специальному режиму конвенций, гарантированных державами. К Парижскому мирному договору 1856 г. прилагалось постановление о так называемой «нейтрализации» Черного моря, которое накладывало на Россию тяжелые обязательства — запрещало ей принимать какие-либо меры для защиты своего черноморского побережья и ограничивало количество военных судов для России и Турции[6]. Укрепление международного положения России позволило ей 18 (31) октября 1870 г. отменить ущемлявшие ее суверенитет положения Парижского мирного договора 1856 г. о нейтрализации Черного моря (циркуляры Горчакова). Лондонская конвенция 1871 г. отменила установленную ранее «нейтрализацию» Черного моря. Россия и Турция получили право держать на Черном море неограниченное количество военных судов. Таким образом, были полностью восстановлены суверенные права России на море, что свидетельствовало о крупном успехе российской дипломатии. Однако сохранялся в силе установленный Лондонской конвенцией 1841 г. и Парижским мирным договором 1856 г. принцип закрытия Черноморских проливов для военных кораблей других государств. При этом конвенция 1871 г. внесла в него дополнение, предоставлявшее султану право открывать Проливы в мирное время для военных кораблей «дружественных и союзных держав», если в Стамбуле будут считать это необходимым для обеспечения выполнения положений Парижского трактата 1856 г. Это дополнительное постановление было направлено непосредственно против России[7].

Берлинский конгресс 1878 г. внес серьезные изменения в систему международных отношений на Балканах, однако вопрос о статусе Черноморских проливов не был пересмотрен[8]. Берлинский трактат 1878 г. был невыгоден для России, но все же он не исключал возможности занятия Босфора, которое с открытием Проливов становилось ненужным.

На протяжении X VIII–XIX и в начале XX в. судьба Босфора и Дарданелл являлась составной частью международного Восточного вопроса, в котором были заинтересованы в большей или меньшей мере все великие европейские державы. Из нечерноморских стран особую активность здесь проявляли Англия и Франция, а позднее и Германия. В конце XIX в. образовались новые прибрежные государства — Румыния и Болгария, интересы которых также следовало принимать во внимание.

Режим Черноморских проливов к началу XX в. был для России одним из самых сложных и острых вопросов. Проблема Босфора и Дарданелл снова встала перед Россией во время ее войны с Японией. В период Русско-японской войны Черноморский флот не смог прийти на помощь 2-й эскадре Рождественского, потому что Англия, находившаяся в союзе с Японией, блокировала его проход через Проливы. После поражения царизма в Русско-японской войне и Первой русской революции большое значение отводилось политической стороне вопроса — задачам обороны черноморского побережья и усилению военной и морской мощи страны. Перенеся вновь свою активность с Дальнего на Ближний Восток, в Петербурге исходили из того, что для экономического развития Юга России необходимо иметь выход к Средиземному морю. Западные же державы были заинтересованы в открытии Проливов для военных и торговых флотов всех государств и не хотели признавать особых интересов прибрежных стран. России также приходилось учитывать интересы Турции, которая искала поддержки в жизненно важном для нее вопросе о Проливах у европейских держав. Османскую империю вполне устраивало закрытие Проливов для военных кораблей иностранных государств, что давало ей известную безопасность и возможность контролировать морские перевозки. Действовавшие в это время постановления о Проливах создавали трудные условия для русского флота. Когда Турция была в состоянии войны с любой державой, Проливы не закрывались, и, следовательно, в случае возможной русско-турецкой войны флоты союзных Турции держав могли, как и в Крымскую войну, войти в Черное море. Когда Турция пребывала в мире, Балтийский и Черноморский флоты были между собой разобщены; кроме того, Черноморский флот фактически был заперт в Черном море, и Россия не могла им воспользоваться на других морях. Добиться благоприятного изменения режима Проливов России было весьма трудно, так как противниками данной перемены выступали не только державы Тройственного союза, но и державы Тройственного согласия. Тем не менее закрытие Проливов для военных кораблей всех держав, несмотря на свои негативные стороны, в тот момент и на ближайшее время являлось для России все же более желательным, чем принцип свободы плавания иностранных военных судов. Это подтвердилось во время Боснийского кризиса, итало-турецкой войны, Балканских войн и конфликта, связанного с германской военной миссией Лимана фон Сандерса в Константинополе. Начиная с 1907 г., когда еще велась подготовка к заключению русско-английского соглашения по колониальным проблемам, прежде всего Среднего Востока, Британия предлагала России открыть Проливы для военных кораблей всех стран. Это же предложение она повторяла во время Боснийского кризиса и во время Первой Балканской войны. Нейтрализация Проливов сулила России немалые внешнеполитические затруднения в будущем. Даже мелкие государства, такие как Румыния и Болгария, могли обзавестись военными флотами в Черном море, что в перспективе создало бы для России известные трудности. Великие державы, как, например, Англия или Германия, воспользовались бы правом свободного плавания через Проливы для укрепления своих позиций в регионе. Для Англии это служило бы противовесом русскому влиянию в Персии, для Германии — средством для продвижения на юго-восток, для охраны Багдадской железной дороги и т. д. В конце XIX — начале XX в. российским Генеральным штабом и Морским министерством возбуждался вопрос о занятии Верхнего Босфора и «закупорке» Черного моря в ответ на возможное появление в Дарданеллах и в Стамбуле международной эскадры или занятие турецкой столицы иностранными войсками с суши. Но от столь радикальных планов каждый раз приходилось отказываться из-за слабости Черноморского флота, который не располагал необходимыми транспортными средствами для переброски десантного отряда в Проливы, а по численности и мощи уступал флотам других держав, которые выступали против такой операции. Захват Босфора во время Первой Балканской войны повлек бы за собой не только дипломатические протесты, но и вызвал бы ожесточенную борьбу России с Германией и с Англией. Европейские державы, у которых были свои интересы на Ближнем Востоке, не собирались допускать утверждения России в Дарданеллах. В российском Генеральном штабе считали, что «главнейшая политическая и военная задача, практически еще осуществимая, мыслимая при деятельном участии Черноморского флота, — это занятие Босфора. Коренное национальное решение вопроса о проливах — это занятие нами не только Босфора, но и Дарданелл. Однако необходимо слишком счастливое стечение обстоятельств, чтобы явилась возможность такого решения в ближайшем будущем. Но, если занятие Дарданелл в ближайшем будущем трудно осуществимо, нам надлежит думать о владычестве в Босфоре»[9].

Большим успехом С. Д. Сазонова как дипломата является соглашение с Англией и Францией от 1915 г. (времени Первой мировой войны) о том, что после победоносного завершения мировой войны Черноморские проливы и Константинополь перейдут к России. Переговоры с английским и французским послами по столь животрепещущему для страны вопросу Сазонов предпринял, по его словам, под свою личную ответственность, не испросив заранее разрешения царя и не посвятив в свои намерения кого-либо из членов правительства России. Сазонову пришлось мобилизовать все свое дипломатическое искусство, использовать сложившуюся военно-политическую конъюнктуру, затруднения союзников на Западном фронте, чтобы заставить их подписать соответствующее соглашение.

Однако Советская Россия отказалась принимать участие в разделе Турции, отказавшись от захватнических целей царского режима. В начале ноября 1918 г., тотчас после подписания Мудросского перемирия, британский военно-морской флот вошел в Дарданеллы, Мраморное море и Босфор, а в 1920 г. державы Антанты во главе с Великобританией оккупировали Стамбул и ряд других районов Турции. Используя контроль над Проливами, Антанта осуществляла вооруженную интервенцию и против Советской России.

Согласно Севрскому мирному договору 1920 г., подписанному Турцией и Антантой, вопрос о Проливах разрешался в пользу империалистических держав. Было объявлено о демилитаризации Проливов. Они открывались для военных судов всех государств и передавались под управление международной комиссии во главе с представителями Антанты, которая получала право содержать здесь свои войска, полицию, иметь свой флаг и бюджет.

Затем был заключен ряд договоров. Подписание Московского договора от 16 марта 1921 г. между РСФСР и Турцией способствовало, в частности, тому, что Турции удалось добиться отмены Севрского договора 1920 г.

Лозаннская конвенция 1923 г. установила режим в Проливах, лишь незначительно отличавшийся от принятого в Севре. Проливы демилитаризовались и объявлялись открытыми для прохода любых военных судов. Подобный режим ставил черноморские государства под угрозу агрессии. В связи с этим СССР от участия в Лозаннской конвенции отказался.

На состоявшейся 22 июня — 21 июля 1936 г. конференции в Монтрё, в которой участвовали представители СССР, Великобритании, Франции, Турции, Болгарии, Греции и других стран, была принята новая конвенция о режиме Черноморских проливов. В ходе ее выработки СССР добивался принятия такого статуса Проливов, который обеспечивал бы безопасность границ СССР и других черноморских стран. С противоположных позиций выступила британская делегация, ратовавшая за неограниченный допуск любых кораблей в Черное море и «равенство» всех держав в отношении прохода их военных судов через Босфор и Дарданеллы. 20 июля 1936 г. была подписана Конвенция о режиме проливов, заменившая Лозаннскую конвенцию 1923 г. Конвенция 1936 г. (вступила в силу 9 ноября) является действующим и ныне международным договорным актом, определяющим современный правовой режим Черноморских проливов. В преамбуле указывается, что под определение «Проливы», содержащееся в конвенции, подпадают Дарданеллы, Мраморное море и Босфор. Режим Черноморских проливов устанавливается конвенцией с целью обеспечения свободы судоходства «в рамках безопасности Турции и безопасности в Черном море прибрежных государств». Конвенция провозглашает «принцип права свободы прохода и мореплавания в Проливах» без ограничения срока действия и соответствующей регламентацией прохода торговых и военных судов.

В случае участия Турции в войне ей предоставляется право разрешать или запрещать проход через Проливы любых военных судов; во время войны, в которой Турция не участвует, Проливы должны быть закрыты для прохода военных судов любой воюющей державы. Турецкое правительство вправе ввести это положение в действие и в том случае, если решит, что Турция находится под непосредственной угрозой войны.

Автор выражает большую благодарность за помощь в работе над настоящим изданием доктору исторических наук Б. М. Туполеву.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.