Глава 35 ПОХОД НА МОСКВУ

Глава 35

ПОХОД НА МОСКВУ

Хотя Муссолини приказал будить его среди ночи лишь в исключительных случаях, и то если новости будут плохими, он был разбужен на рассвете 22 июня 1941 года сообщением, что гитлеровские армии вторглись на территорию СССР. Гитлер не сказал об этих планах Муссолини, когда они виделись тремя неделями раньше. Когда Гитлер перед самоубийством писал последнее оправдание своих действий, он объяснил, почему напал на Россию, не победив сначала Британию. Он писал, что осознал: вторгнуться в Англию невозможно, а на заключение мира Британия никогда не пошла бы, пока у нее оставался хоть один потенциальный союзник на континенте. Россия была той единственной европейской державой, которая могла бы выступить против Германии. Так что, если бы он победил СССР, Британия осознала бы тщетность своих надежд на победу и пошла бы на заключение мира.

По утверждениям Рашели, записанным спустя много лет (не являются ли они проявлением знаменитого «заднего ума»?), Муссолини, услышав о нападении Гитлера на Россию, назвал это грубейшей ошибкой. Если он и сказал такое, то вскоре переменил свое мнение, потому что отправил Гитлеру письмо, поздравляя его с тем, что он вторгся на территорию СССР и, таким образом, вновь стал лидером в борьбе с большевизмом. Он призывал его не пугаться разговоров о том, что на протяжении всей истории завоевателей России поджидало поражение, а часто и последующий личный крах. Теперь не те времена. В отличие от прошлых завоевателей у Гитлера имеется неоспоримое преимущество перед ними в виде современного транспорта, танков, самолетов и непобедимой германской армии.

Он просил у Гитлера разрешения послать итальянский экспедиционный корпус сражаться в Россию под немецким командованием. Он обещал Гитлеру, что они себя хорошо покажут, потому что лучше всего его бойцы воюют, сражаясь против коммунистов. Он направил в Россию 230 000 солдат под командованием генерала Джованни Мессе. Первые части отбыли через три дня после того, как 25 июня он лично проинспектировал их в Вероне.

На следующий день он выступал на аэродроме под Вероной, переименованном в честь Бальбо. Муссолини особо говорил о роли Бальбо в марше на Рим как одного из квадрумвиров. «Если сегодня мы идем маршем на Москву (в поход, который, несомненно, закончится нашей победой), это стало возможным лишь потому, что 20 лет назад мы пошли в поход на Рим». Он проинспектировал еще несколько полков, которые 29 июля отправлялись в Россию из Мантуи. Им он сказал, что в течение 20 лет Европа стояла перед выбором: фашизм или большевизм, Рим или Москва.

Два миллиона немецких солдат вместе с итальянскими, венгерскими, румынскими и финскими союзниками, а также испанским Голубым легионом, который прислал им на помощь Франко, продвигались по всей длине европейской границы СССР в глубь страны.

Сталин проигнорировал множество предупреждений, которые поступали к нему от разведчиков и от Черчилля, о том, что Гитлер собирается на него напасть, и был захвачен врасплох. Советские военно-воздушные силы, самые многочисленные в Европе, были почти целиком уничтожены в первые 24 часа на земле. В первую неделю немцы продвинулись более чем на сто миль, не видя отступающего противника. К середине августа они почти добрались до Ленинграда на севере. В центре они взяли Смоленск и были на полпути к Москве, а на юге проникли далеко в глубь Украины.

Муссолини в это время пережил тяжелую личную трагедию. 7 августа в Пизе, выполняя упражнения в воздухе, разбился самолет его сына Бруно, и он погиб. Ему было 22 года. Муссолини был этим глубоко потрясен и страшно переживал, как, впрочем, всегда, когда дело касалось его детей. Он выразил свои чувства в очень эмоциональных строках, написанных вскоре после смерти Бруно и позднее опубликованных под названием «Я говорю с Бруно». Бруно, кумир юных современников; Бруно, чьи воздушные подвиги в небе Эфиопии, Испании и Мальты, чьи перелеты в Южную Америку стали примером для многих молодых итальянцев; Бруно, за которого мечтали выйти замуж тысячи итальянских девушек… этот Бруно теперь мертв. Муссолини писал, что не может принять того, что Бруно нет на свете. Он часто разговаривает с ним в своем воображении, поверяя ему самые сокровенные мысли.

* * *

В конце августа Муссолини посетил Гитлера в его ставке, расположенной в Растенбурге, в Восточной Пруссии. Немцы прозвали ее «Волчьим логовом». Муссолини приехал поездом из Рима в сопровождении своего старшего сына, двадцатипятилетнего Витторио, который исполнял обязанности его секретаря. После того как Гитлер принес Муссолини соболезнования по поводу смерти Бруно, он рассказал ему о своей стратегии в отношении СССР. Он не сомневался, что русские будут отчаянно защищать Ленинград, колыбель коммунистической Октябрьской революции. Но он не собирался жертвовать тысячами жизней своих солдат, посылая их штурмовать Ленинград улицу за улицей. Он окружит Ленинград, станет его обстреливать из пушек, и блокированный, умирающий от голода город вынужден будет покориться.

Гитлер пригласил Муссолини на четырехмоторном «Кондоре» посетить ставку фельдмаршала Гюнтера фон Клюге и фельдмаршала Альберта Кессельринга под Брестом. Затем они полетели в штаб Геринга в Росткине и вернулись на ночь в Растенбург. Муссолини спал в своем поезде и на следующий день в нем же отправился в ставку Южного фронта, расположенную около Львова. Гитлер следовал за ним в своем поезде.

28 августа, ясным и жарким летним днем, Муссолини и Гитлер вылетели из аэропорта Кроемо в Южной Польше в походную ставку фельдмаршала фон Рундштедта под Уманью на Украине. С ними в самолете находились Риббентроп, Генрих Гиммлер (глава СС), его помощник Зепп Дитрих, итальянский посол в Берлине Филиппо Анфузо, Дино Алфиери и Витторио Муссолини. Во время их полета в течение нескольких часов на высоте 2500 метров над бесконечными русскими просторами до Муссолини дошло, какую огромную территорию захватили немцы. Муссолини поинтересовался, может ли он взять на себя управление самолетом, и больше часа сам пилотировал им. У них не было прикрытия истребителями, но ни единого русского самолета здесь не наблюдалось в течение нескольких недель. Муссолини прошептал Витторио, что, если появится советский истребитель и собьет их, для противника будет невероятной удачей захватить скопом его, Гитлера, Риббентропа, Гиммлера и Дитриха. Однако никаких признаков русских ни в воздухе, ни на земле так и не появилось, и они благополучно приземлились в Умани.

На летном поле были выстроены в ожидании их прибытия немецкие солдаты. Однако хваленая немецкая дисциплина не выдержала, когда солдаты увидели фюрера. Смешав шеренги, они бросились к нему навстречу, громко выкрикивая приветствия, и окружили его, каждый стремясь пожать руку. Муссолини в автомобиле отвезли на встречу с генералом Мессе и командирами итальянского корпуса в Такушку, находившуюся в нескольких милях от аэродрома. Муссолини сфотографировался с Мессе, стоя на русской земле в четырехстах милях от бывшей границы Советского Союза. Затем он улетел вместе с Гитлером обратно в Растенбург и поездом через Краков и Вену вернулся с Витторио в Рим.

Германское продвижение вперед продолжалось еще два месяца. К началу ноября немцы окружили Ленинград и находились в сорока милях от Москвы, а на юге взяли Одессу, Киев, Харьков и Ростов. Они взяли в плен примерно три четверти миллиона русских солдат. С ними не обращались достойным образом, как полагалось обращаться с военнопленными согласно международному праву, как обращались, например, с французами и англичанами, захваченными в плен в Западной и Северной Африке. В оправдание выдвигалось то обстоятельство, что Советский Союз в свое время не подписал Женевскую конвенцию о правилах обращения с военнопленными. Русских пленных заставляли работать на заводах в Германии и на оккупированных немцами территориях. Они тысячами гибли от непосильного труда и голода. Гитлер отдал приказ немедленно расстреливать всех взятых в плен политкомиссаров Красной Армии. Немцы и сочувствующие им местные жители Украины и прибалтийских государств совершали массовые убийства евреев на оккупированных территориях.

Эдда Чиано присоединилась к Красному Кресту на захваченных землях России и работала в итальянском армейском госпитале в Сталино, в Восточной Украине. Он находился почти в шестистах милях от прежней советской границы и всего лишь в ста от Ростова, самой дальней точки продвижения немцев в глубь России.

К концу ноября русские остановили немцев на подступах к Москве и, как только установилась зима, контрнаступлением погнали их назад. Стало ясно, что война затянется на 1942 год. В Северной Африке британские части в ноябре 1941 года снова начали наступление и отвоевали у Роммеля некоторую часть территории, взятую им в апреле.

В Хорватии, Далмации и Черногории итальянская оккупационная армия столкнулась с двумя конфликтующими движениями сопротивления: сербскими националистами-четниками под предводительством полковника Дража Михайловича, военного министра лондонского правительства короля Петра, и коммунистами-партизанами Иосипа Броз Тито. У Муссолини не было сомнений, какое из этих движений является большим противником, и он стал поддерживать Михайловича против Тито, «человека Сталина». Он посылал оружие четникам Михайловича, и иногда итальянские части в Черногории воевали в союзе с ними против партизан. Гитлер такую тактику не одобрял. Он говорил Муссолини, что не их дело ввязываться в хитрые политические игры, стравливая четников и партизан: надо просто уничтожать и тех и других. Под давлением Гитлера Муссолини приказал своим генералам прекратить помощь Михайловичу, но те продолжали делать это тайком, а Муссолини не предпринимал серьезных попыток им помешать. Кроме того, у него были неприятности в Албании. Как только Советский Союз вступил в войну, албанские коммунисты под руководством Энвера Ходжи начали настоящую партизанскую войну против расквартированной там итальянской армии.

* * *

В Соединенных Штатах Рузвельт многое делал для помощи Британии и ее союзникам (насколько позволяло это ему настроенное на политику невмешательства общественное мнение). В феврале 1941 года он объявил программу «ленд-лиза» — военной помощи Британии, а также заявил, что Соединенные Штаты должны стать арсеналом демократии. В июне он заморозил все немецкие и итальянские банковские активы в Соединенных Штатах. В августе состоялась его встреча с Черчиллем посреди Атлантического океана, и они выпустили Атлантическую хартию. Рузвельт дал разрешение военным кораблям нападать на немецкие подводные лодки, мешавшие торговым судам перевозить оружие в Британию. Муссолини назвал это актом плутократии, контролируемой в Соединенных Штатах еврейским крупным капиталом. Рузвельт также предпринял ряд шагов для предотвращения японских закупок нефти и других стратегических военных материалов.

3 декабря 1941 года японский посол в Риме сообщил Муссолини, что в ближайшие несколько дней начнется война между Японией и Соединенными Штатами. 7 декабря японские военно-воздушные силы произвели бомбардировку Перл-Харбора, потопив большую часть американского флота прямо на их базе. Соединенные Штаты и Британия объявили войну Японии, и Гитлер сообщил Муссолини, что собирается объявить войну США. Муссолини был очень доволен: он считал, что, если страны Оси объявят войну, Соединенные Штаты не смогут причинить им больше вреда, чем приносят сейчас, притворяясь нейтральными.

Гитлер и Муссолини договорились объявить войну Соединенным Штатам в один и тот же час — 3.15 дня 11 декабря. После того как послание об объявлении войны было передано американскому послу, Муссолини обратился к толпе с балкона Палаццо Венеция. К борьбе фашистской Италии и нацистской Германии теперь присоединилась героическая Япония. Тем самым образовался блок в 250 миллионов человек, полных решимости завоевать мир. Ни страны Оси, ни Япония не хотели затягивать войну. Ответственность за это лежит сейчас только на одном-единственном человеке — демократическом деспоте, который прибегает к бесконечным провокациям против интересов собственного народа. Он захотел войны и готовился к ней день за днем с дьявольской настойчивостью. Муссолини очень ненавидел Рузвельта. Рашель отмечала, что ни о Черчилле, ни о Сталине он никогда не говорил с такой желчью, как о Рузвельте.

В течение зимы Муссолини радовался новостям о замечательных успехах японцев на Дальнем Востоке и ряде поражений, которые они нанесли американским и английским армиям. Однако в Италии появились внутренние проблемы с продовольствием. Были введены карточки на хлеб, и люди ворчали насчет полагающейся им ежедневной нормы в 200 грамм. Муссолини говорил им, что в Испании одно время была установлена норма в 100 грамм, а в Греции население голодает. Тем, кто сидит дома, следует помнить о страданиях героических итальянских солдат в России, которые выдерживают температуру в 41 °C ниже нуля лучше немцев, а на Рождество перебили четыре дивизии большевиков, когда температура была — 21 °C (минус двадцать один градус).

* * *

Наступила весна, и страны Оси готовились к очередному летнему наступлению. 29 апреля 1942 года Муссолини отправился повидаться с Гитлером в замок Клессхейм около Зальцбурга. На этот раз Гитлер, а не Муссолини стал объяснять своему союзнику, почему его войскам пришлось отступить. Гитлер сказал, что в неудаче захвата Москвы в 1941 году и успехе зимнего контрнаступления русских нельзя винить его солдат. Они великолепно сражались и храбро выдержали все тяготы зимы, как и итальянские солдаты, доблестно сражавшиеся бок о бок с ними в России. Причиной неудачи является самая холодная за 140 лет зима в России. Его солдатам пришлось выдержать 52 °C ниже нуля, в то время как Наполеон столкнулся с морозами всего в —22°. Поэтому и Гитлер готовился к 20–25° ниже нуля. Однако эта неудача в России лишь временная, и теперь, летом, они снова перейдут в наступление.

Однако для стран Оси лето оказалось то нее трудным. В мае русские перешли в наступление под Харьковом, которое было отражено после нескольких недель жестоких боев. В июне немцы начали свое контрнаступление двумя клиньями, позволив Гитлеру продвинуться дальше на юг, чем в 1941 году. Одна группа армий вышла к Волге в районе Сталинграда, вторая продвинулась глубоко на Кавказ.

В середине июня в восточной части Средиземного моря произошло морское сражение, во время которого итальянский флот атаковал несколько британских кораблей, направлявшихся из Александрии на Мальту. Эта была месть итальянцев за поражение у мыса Матапас пятнадцать месяцев назад. В бою 14–15 июня итальянцы потопили пять британских военных кораблей и потеряли только один из своих. Муссолини, пилотируя личный самолет, пролетел над Средиземным морем, чтобы посмотреть на бой с воздуха, ловко избегая крутившихся поблизости английских истребителей, участвовавших в битве с итальянским флотом. Понаблюдав за боем, Муссолини приземлился на Сицилии, где выступил на нескольких митингах, рассказывая о великой победе на море.

С Сицилии Муссолини улетел обратно в Рим, а через несколько дней отправился в Северную Африку, где в июне 1942 года Роммель начал новое наступление. В четвертый раз за 18 месяцев прибрежные города перешли из рук в руки. Британцам не удалось удержать Тобрук как свой оплот посреди территории противника. Роммель захватил его 20 июня, и благодарный Гитлер сделал его за это фельдмаршалом. В начале июля немецкие войска подошли к Эль-Аламейну, расположенному всего в 60 милях от Александрии. Однако здесь англичане успешно оборонялись, и атака Роммеля была отбита.

Муссолини прибыл в Ливию 29 июня, как раз к началу битвы под Эль-Аламейном, и оставался там в течение 20 дней. Он посетил несколько итальянских частей и военных госпиталей, а также лагерь для новозеландских и южноафриканских военнопленных, произвел главнокомандующего генерала Уго Каваллеро в фельдмаршалы и дважды посетил город Тобрук, но в Египет не поехал, как и на фронт к Эль-Аламейну. С Роммелем он не встречался. Затем, 19 июля, он улетел в Рим.

По возвращении из Ливии в Рим Муссолини заболел. Он жаловался на боли в желудке. Это были те же симптомы, что проявлялись у него в 1925 году, и вновь причиной были нервное напряжение и беспорядочное питание.

Роммель дальше Эль-Аламейна не продвинулся, а Красная Армия держалась насмерть под Сталинградом. 23 октября генерал-лейтенант Бернард Монтгомери перешел в наступление на войска Оси у Эль-Аламейна и через 12 дней жестоких боев вынудил Роммеля отступить. Хотя до тех пор отношения немецких и итальянских солдат в Северной Африке были отличными, Роммель захватил итальянский транспорт и использовал его для эвакуации своих отборных частей, бросив на произвол судьбы итальянцев, которые тысячами попадали в плен. Роммель поспешно отступал по Ливии до Туниса, оставив англичанам Бардию, Тобрук и Бенгази.

8 ноября в Алжире высадились британские и американские войска. Французский губернатор, настроенный прогермански адмирал Жан Франсуа Дарлан, хоть и был ярым сторонником Петена и вишистского режима, перешел на сторону союзников и управлял Алжиром от их имени, пока не был 24 декабря убит сторонником французского освободительного движения генерала де Голля. По этому поводу Муссолини заявил, что неудачи в Северной Африке явились следствием предательства французского правительства в Виши. Если бы Гитлер отдал французские колонии и Алжир Италии, итальянские чиновники никогда бы не перешли на сторону англо-американцев и не позволили бы им высадиться в Северной Африке.

23 октября британские самолеты совершили массированный авианалет на Геную. 18 ноября Красная Армия перешла в наступление под Сталинградом, окружила его с севера и юга, загнав в котел немецкую армию. Гитлер приказал своим войскам отступить с Кавказа, но твердо стоять под Сталинградом. После двух с половиной месяцев тяжелых боев Красная Армия разбила окруженных под Сталинградом немцев. 2 февраля 1943 года командующий немецкими войсками в Сталинграде фельдмаршал Фридрих фон Паулюс сдал в плен остатки своей армии. Гитлер потерял под Сталинградом 400 000 человек.

Муссолини продолжал страдать язвой. Врачи постановили, что он должен уменьшить количество молока в своем питании, что было для него проблемой, так как он почти ничего не ел и не пил, кроме небольшого количества молока и фруктов. Уколы не приносили облегчения, и порой казалось, что ему становилось от них еще хуже. Рашель считала, что самым лучшим лекарством для него будут вести о победе, но этого медицина дать ему не могла.

Язвенная болезнь дуче медленно проходила. Муссолини, хоть и не вполне поправившийся, уже мог исполнять свои обязанности, в том числе принять 28 октября 1942 года, в годовщину марша на Рим, делегацию немецких нацистов в Палаццо Венеция. Он им сказал, что Италия и Германия ведут совместную борьбу с большевизмом, плутократией и евреями.

2 декабря на заседании Палаты он сказал, что со времени его последнего выступления перед депутатами, 10 июня 1941 года, произошли важные военные события. Он сообщил статистические данные о числе убитых и количестве домов, разрушенных во время авианалетов союзников на итальянские города. Он коснулся огромных потерь русских, которым пришлось эвакуировать большую часть европейской территории СССР, потеряв что-то между 80 и 90 миллионами человек, то есть почти половину населения страны.

Критикуя Британию за антиитальянскую роль, которую она играла во все века, вспомнил о вожде итальянских якобинцев князе Франческо Караччиоле, повешенном в 1799 году Нельсоном, о перехватывании писем Мадзини в Лондоне, о предательстве братьев Бандьера, совершенном правительством сэра Роберта Пиля в 1844 году. Напомнив о радиовыступлениях Черчилля, транслировавшихся на Италию, в которых говорилось, что Британия воюет не с итальянским народом, а лишь с одним человеком — Муссолини, он сказал, что гордится тем, что Черчилль выделил его в качестве своего главного врага. Затем Муссолини объявил, что если и есть на свете человек, который дьявольски жаждет войны, так это президент Соединенных Штатов Америки.

Выступая на заседании Национального исполнительного комитета фашистской партии 3 января 1943 года, он вновь напал на британцев и Рузвельта. При этом подчеркнул, что огромное большинство англичан очень глупы. Однако в этой глупости в каком-то смысле и заключается их сила, потому что они не могут осознать, что эту войну им не выиграть. Он заклеймил Рузвельта как человека, кипящего лютой ненавистью ко всему человечеству, потому что в 43 года он был сражен полиомиелитом. Муссолини напомнил, что день 3 января — это особый день в году: это годовщина 3 января 1924 года, того дня, когда после кризиса с Маттеотти депутаты-социалисты покинули Палату; в этот день «авентинцы» потерпели окончательное поражение. Но сегодня перед Италией встает угроза других «авентинцев», которые будут пострашнее тех, из 1924 года. Он, безусловно, был прав, потому что убить Маттеотти было несравненно легче, чем победить армии Рузвельта, Черчилля и Сталина.

В Польше нацисты начали депортацию евреев в лагеря смерти. В январе 1942 года на конференции в Ванзее близ Берлина обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих (позднее он стал заместителем рейхспротектора Богемии и Моравии и был убит близ Праги чешскими агентами, засланными из Англии) разъяснил небольшой группе нацистских руководителей свой план убийства всех евреев Европы в газовых печах, установленных в Польше. Вскоре из всех оккупированных немцами территорий — а к лету 1942 года и из Франции — евреев депортировали в Освенцим и другие подобные лагеря. Кроме Дании, где датчане сумели спасти евреев, отослав их в безопасную нейтральную Швецию, единственной страной, где евреев не отослали в газовые камеры, была Италия.

В октябре 1942 года Гиммлер приехал в Рим. Он убеждал Муссолини выслать итальянских евреев в Польшу, уверял, что там с евреями будут обращаться гуманно. В концентрационные лагеря помещают только евреев, ведущих подрывную деятельность. Большинство же будет работать на строительстве дорог, а старики будут помещены в дома для престарелых в Богемии, в Терезиенштадте (Терезине). На самом деле Терезин был перевалочным пунктом на пути к газовым камерам. Муссолини не подал виду: он знал, что Гиммлер лжет. 17 августа 1942 года князь Отто фон Бисмарк, дипломат, сотрудник германского посольства в Риме, рассказал чиновнику итальянского министерства иностранных дел, что депортированных евреев в Польше убивают. Четыре дня спустя министерство иностранных дел передало эту информацию Муссолини.

Во Франции правительство Виши дало согласие на депортацию евреев, но в итальянской зоне оккупации на юге итальянская армия воспрепятствовала местным французским чиновникам выполнить инструкции по депортации. Немцы в Салониках собрали всех евреев и депортировали их в польские лагеря смерти. Но итальянские оккупационные власти в Афинах, несмотря на протесты немцев, отказались настаивать на выполнении приказа о ношении евреями отличительного знака — желтой звезды Давида.

Приехавший 25 февраля 1943 года в Рим Риббентроп пожаловался Муссолини на действия итальянских офицеров во Франции, препятствовавших вишистским чиновникам осуществлять депортацию евреев. Риббентроп заявил, что, очевидно, у этих офицеров, как и у некоторых немецких, отсутствует подлинное понимание еврейского вопроса. Муссолини согласился с ним и сказал, что отдаст им приказ перестать защищать евреев. Он написал Гитлеру, что иудаизм — это «болезнь, которую надо лечить огнем и мечом». 18 марта немецкий посол барон Ганс Георг фон Маккензен снова поднял этот вопрос перед Муссолини, который выразил сожаление по поводу «сентиментального гуманизма» своих генералов и пообещал, что итальянская армия больше не станет мешать действиям французской полиции. Однако итальянцы в своей оккупационной зоне продолжали защищать евреев.

Высказывалось предположение, что Муссолини соглашался с Риббентропом и Маккензеном, чтобы их обмануть, а сам отдал тайный приказ своим генералам спасать евреев. Но Муссолини так часто пользовался словами «сентиментальный гуманизм» для выражения презрения, что невозможно поверить, будто в этом случае он имел в виду нечто иное. Когда ему сообщали, что его генералы спасают жизни еврейских мужчин, женщин и детей из жалости к ним, первой реакцией дуче было презрение и осуждение их действий как слабость. Они должны были бы осуществлять депортацию евреев с безжалостной решительностью. Но Муссолини особенно не стремился депортировать евреев и, выразив свое презрение «сентиментальному гуманизму» генералов, не тратил силы на то, чтобы мешать им заниматься спасением обреченных.