Исчезновение 100 ооо рублей

Исчезновение 100 ооо рублей

Благодаря налету чекистов на штаб подпольного «Союза…» заговорщики на время затаились. И пятый эшелон с серебряной и медной монетой на 160 077 руб. 91 коп. без всяких проблем прибыл из Козлова (Тамбовской губернии) в Казань.

Пока «казанские гномы» рассовывали по сусекам поступавшую монету, в город 14 июня вернулись дезертиры — солдаты сколоченного за сутки 29 мая сводного пехотноартиллерийского отряда, направленного под Сызрань.

Бывшие рабочие были ошеломлены реалиями Гражданской войны. Никому не известный 36-летний подполковник Генштаба Владимир Каппель продемонстрировал ополчению специфику профессии военного. С отрядом из 350 добровольцев офицер обошел позиции войск Совдепа, превосходивших его по численности примерно в пять раз, и неожиданным ударом с двух направлений заставил ополченцев бежать к Симбирску.

Вернувшиеся домой рабочие отказались сдавать оружие большевикам. Возмущенные неподготовленностью отряда, его плохим обеспечением и обвинениями в свой адрес, добровольцы 17 июня захватили в городе почту и телеграф. Испуганные коммунисты бросили свои кабинеты, перенесли оружие и часть своего архива в здание клуба коммунистов. Советская власть в городе съежилась до территории этого клуба и здания губЧК.

Впервые со времен Смуты 1602–1613 годов ценности государственной казны России оказались брошенными на произвол судьбы. И — на милость персонала отделения Госбанка, которому комиссары не доверяли.

Но ночью и днем 18 июня чекисты арестовали нескольких членов комитета сводного отряда. Было объявлено, что задержанные — члены савинковского «Союза защиты Родины и свободы», бывшие офицеры с подложными документами. Выступление было подавлено.19 июня в Казань прибывает новый эшелон «…ценностей, заделанных в 2097ящиках, — гласит акт о приеме груза, — снабженных печатями на обеих крышках:

1) . 403 ящика русских золотых слитков на тридцать два миллиона пятьсот двадцать восемь тысяч семьсот тридцать

(32.528.730) руб. 23 коп.; 1260ящиков российской золотой монеты на семьдесят пять миллионов шестьсот тысяч (75.600. ООО) рублей; 1 ящик российской золотой монеты старого чекана на шестьдесят одну тысячу пятьсот восемьдесят шесть (61.586) руб. 65к.; 1 ящик российской золотой поврежденной монеты на пятьдесят три тысячи пятьсот семьдесят девять (53.579) руб. 54 коп.; 8ящиков финляндской золотой монеты на четыреста восемьдесят тысяч (480.000) рублей и 209 ящиков иностранной золотой монеты на тринадцать миллионов триста восемнадцать тысяч восемьдесят пять (13.318.085)рублей 62 коп., а всего золота, принадлежащего Государственному Банку, сто двадцать два миллиона сорок одна тысяча девятьсот восемьдесят два (122.041.982) руб.4 коп. и

2). 194 ящика золотых слитков частных банков на тринадцать миллионов пять тысяч триста пятьдесят девять

(13.005359 руб. 45 к.; 3 ящика с вырубками к означенным слиткам и 18 ящиков французских франков на один миллион пятьдесят тысяч (1.050.000) руб., а всего ценностей, принадлежащих частным банкам, на четырнадцать миллионов пятьдесят пять тысяч триста пятьдесят девять(14.055359 руб. 45 коп.».

После таких событий вечером 23 июня верхушка новой власти из взвинченной мятежом Казани отправляется в раскаленный протестами пригород — в дачный поселок Займище, расположенный в нескольких километрах от бунтующих Райфы и Осиново. Якобы «на отдых». Прихватив с собой портфель, в котором лежало 100 тысяч рублей. Так гласит официальная версия истории, закончившейся убийством председателя Казанской губЧК Олькеницкого.

Вместе с Олькеницким испытать экстремальный адреналин в Займище отправились 28-летний председатель Казанского комитета РКП(б) Шейнкман, его жена Софья и работник продовольственной управы левый эсер Иван Коршунов.

26 июня в газете «Знамя Революции» Шейнкман высоким штилем шиллеровских «Разбойников» живописал, как на комиссаров напали бандиты. Начало статьи «Подробности убийства т. Олькеницкого» было настолько нелепым, что поверить ей просто невозможно.

«Вечером 22 июня, — сообщается во вступлении, — т. Олъкеницкий (секретарь и ответственный организатор Казанского Комитета партии коммунистов) поехал на дачу к т. Шейнкману. Ночью он, вместе с т. Шейнкманом и его женой и т. Коршуновым отправился в лес. В лесу их встретили 5 человек, которые, подойдя вплотную, скомандовали: “Руки вверх”. Их обыскали. У т. Коршунова забрали 100 тысяч денег, принадлежащих Губерн. Продов. Управе. Обезоружив, их повели на дачу к Шейнкману с целью обыска. По-видимому, их интересовали груды золота, которые якобы были у т. Шейнк- мана. Ничего не найдя, их повели обратно в лес».

Более нелепого путешествия в пригород представить невозможно. Мало того, что комиссары сунулись туда, где их ненавидели, но почему-то ночью потянулись в лес, прихватив под мышкой портфель со 100 тысячами!

«Нас повели расстреливать, — не моргнув глазом, признавался Шейнкман газетчикам. — Впереди Олькеницкий и Коршунов, за ними я и моя жена, которая категорически отказалась покинуть нас, несмотря на нашу просьбу и предложение наемных убийц остаться дома. Мы все шли совершенно спокойно, не возражая и не прося пощады. Зашли в лес. — “Стой!” — раздалась команда. Один из убийц, обратившись к т. Коршунову, предложил ему идти домой. Тов. Коршунов пошел, сказав нам: “Прощайте, товарищи”.— “Женщина тоже может идти домой ”,— последовал вслед за уходом т. Коршунова приказ моей жене. Жена категорически отказа- ласъ идти и потребовала, чтобы и ее расстреляли. Ответа не последовало.

Я простился с женой и с тов. Олькеницким. Жена сказала: “Мы готовы, можете стрелять”.— “Уходите оба”, — раздался краткий приказ мне и жене. Я заявил, что они могут стрелять нам в грудь, а не в спину, так как мы совершенно не боимся смерти. — “Идите ”,— скомандовал матрос, державший револьвер перед самым лицом.

Я в последний раз взглянул на тов. Олькеницкого. Он стоял совершенно спокойно, смотря в дуло револьвера, который был направлен в упор. Он посмотрел на меня, и мы простились взглядом. Жена и я пошли. — “А ты останешься ”,—обратился кто-то к тов. Олькеницкому за моей спиной. Мы отошли шагов 40–50. Сзади раздалось три выстрела. Два резких, последний глухой…

Нам всегда будет памятно лицо тов. Олькеницкого, так спокойно, так мужественно смотревшего в глаза смерти».

Позже Коршунов показал следователям, что нападавшие «все в возрасте от 25 до 30лет. Двое одеты матросами, двое в защитных костюмах, один походил на приказчика».

Что примечательно, комиссию по расследованию убийства возглавил сам Шейнкман. И последующая информация о ЧП исходит от человека, чей процессуальный статус неясен: пострадавший ли он, а может быть, наводчик или убийца?

Через несколько дней в пригороде Казани были арестованы пьяные матросы Емельянов и Плотников, вместе со своим собутыльником. Так же как и в истории с поиском чекистами мифического «прапорщика С. Сердобольского», почему-то случайно оказавшегося среди ценностей далеких от Казани монастырей, в истории с убийством председателя губЧК вместо доказательств — лишь утверждения чекистов.

По словам последних, при обыске у троицы задержанных пьяниц якобы нашли крупные суммы денег, а также пистолеты Шейнкмана, Коршунова и Олькеницкого.

Во время «допросов с пристрастием» пьяницы признались, что убийство в лесу совершили они. И вот какие мотивы преступления назвали протрезвевшие алкоголики: двое незнакомых им лиц убедили их в том, что в дачном доме хранится золото. Убили же Олькеницкого по требованию одного из заказчиков нападения. Позже в ЧК сообщат, что незнакомым организатором был некий капитан Михайлов — офицер из савинковской группы генерала Попова, которому во время арестов участников подполья удалось скрыться.

Заместитель председателя Казанской губЧК Вера Брауде вспоминала, как весной 1920 года она уже в Томской ЧК вела следствие по делу сибирской подпольной офицерской организации и допрашивала того капитана Михайлова. На вопрос о причинах убийства Олькеницкого белогвардеец якобы ответил, что таковой была месть за расстрелы офицеров.

В этих утверждениях много непонятного. Так дачу с золотом шли грабить наемники или охотились за людьми? Почему, расстреливая по политическим мотивам председателя губЧК, убийцы отпустили его партийного руководителя Шейнкмана, которого заказчики преступления и называли владельцем тайника с золотом? Неужели у «капитана Михайлова» не хватило ума понять, кто самая значимая фигура среди задержанных? Зачем приказывать кому-то убить председателя губЧК, если стоишь рядом с убийцами?

Эта история с убийством Олькеницкого, невесть откуда взявшимися 100 тысячами рублей и куда-то исчезнувшими савинковцами заставляет по новому взглянуть на репу

тацию тех, кто волею Октябрьского переворота оказался хранителем золотого запаса…

Мутной оказалась репутация у новых хранителей золотого достояния страны. Вот почему большевики должны рассматриваться в ряду других подозреваемых, причастных к расхищению царского золота в Казани.